Добро пожаловать в Приграничье!

Глава 1

Семь месяцев назад

Как и всякий эльф, молодой дознаватель был черноволос, горбонос и картав.

Как и всякий аристократ из Западной Атьдватии3, молодой курсант-следопыт был светловолос, нагл и антиэльфийски настроен.

Вот уже пять минут эта парочка сидела по разные стороны дубового стола и буравила друг друга ненавидящими взглядами.

– Так ви утвегждате, мой догогой атьдватийский дгуг, – наконец вкрадчиво нарушил молчание дознаватель, – шо таки эльфи – низшая гаса, не способная ни к умственной, ни к политической деятельности?

– Ты всё правильно понял, эльфийская морда! – радостно осклабился курсант с позывным Секач. Приосанившись, он обвел посетителей трактира полным гордости взглядом, ожидая одобрения.

Одобрение не заставило себя долго ждать. С полдюжины вояк с самым миролюбивым выражением на иссечённых лицах приподнялись со своих мест и зачем-то принялись закатывать рукава, при этом нездорово посматривая в сторону борца за расовую чистоту.

– А давайте пговегим на пгактике вашу безусловно интеллектуальную теогию? – невозмутимо предложил эльфёныш, остановив вояк одним движением бровей. – Обиггаете меня в кагты – так и бить, пгизнаю ваше пгевосходство!

– Да запросто! – в запале согласился следопыт.

Трактир одобрительно загудел.

– Принимаю ставки! – живенько сориентировался трактирщик. – Кто ставит на нашего Моню?

К добровольному букмекеру немедленно выстроилась длиннющая очередь. Похоже, эльфёныш был в «Пенистой кружке» не просто завсегдатаем, а всеобщим любимцем.

– Слышь, Секач, – под шумок посоветовал Грач – приятель атьдватийца по Академии, – не садился бы ты с ним играть. Больно уж взгляд у парня… Оценивающий.

– Шулер, наряженный в военную форму? – напрягся Секач.

– Да откуда здесь шулер? – хмыкнул Грач.

– И то верно… – пробормотал атьдватиец.

Трактир «Пенистая кружка» давно снискал себе славу закрытого увеселительного заведения для сотрудников магических спецслужб. Помимо доброй полусотни заклинаний, покой блюстителей магического правопорядка охраняла парочка вышибал самого свирепого вида. Мимо них, не то что мышь, блоха не смогла бы пропрыгать незамеченной.

– Не играй, брат, – тихо повторил Грач. – Разденет он тебя. Чуйка у меня!

А вот это было уже серьёзно. Грач слыл прирождённым интуитом. К молодому курсанту даже ректор Академии порой не брезговал обращаться за советом.

Но Секач голосу разума не внял. Эльфёныш был щупл, тих, скромен и на первый взгляд никакой опасности не представлял.

– Брось! Я, между прочим, бог в игре! – самодовольно заявил Секач. – У меня сам Михал Фулл-Хаус4 уроки брал! Так что обыграю этого эльфа как нечего делать.

– Ну, смотри, я тебя предупредил! – пожал плечами доброхот и предательски сделал ставку на горбоносика.

Атьдватиец скривился. Проклятый любитель эльфов! А ещё друг называется! Ещё и списывать, паршивец, все пять лет обучения не стеснялся! Ну, погоди, спроси у меня завтра на выпускном экзамене!

А может, и лучше, что друг (после его вероломной ставки безапелляционно занесённый в разряд бывших) за эльфа вписался? Ему же, Секачу, больше при выигрыше достанется!

– Десять пагтий вас устроит? – вежливо осведомился эльф. – Победителем будет считаться тот, кто вииггает большинство.

– Вполне, – согласился Секач. – Только я не привык играть исключительно на интерес.

Эльф понятливо кивнул и выложил на стол серебряную монету.

– Значит так, – обронил атьдватиец лениво, с прирождённой ловкостью тасуя колоду. – Играем честно. А кто будет мухлевать, того я лично буду лупить по морде. По наглой эльфийской морде!

Дознаватель только плечами пожал. Честно, так честно.

***

Через три часа, к исходу двадцать восьмой партии (Секач всё выл и требовал реванша; эльф соглашался со скучающим видом) перед дознавателем лежали:

1.Сто золотых, присланных Секачу из дома «на булавки».

2. Фамильный кинжал, инкрустированный золотом и драгоценными камнями. Секач с нездоровым блеском в глазах собирался поставить и табельный меч… Но, получив по морде от Грача, мигом вспомнил: за меч он головой перед руководством Академии отвечает!

3. Полный комплект обмундирования курсанта Академии магических спецслужб… Точнее, комплект уже не лежал, а исчезал в кожаной суме молодого дознавателя.

– Желаете отиггаться? – с интересом спросил эльф, засовывая в суму последний свой выигрыш: портянки.

– На что я буду играть, эльфийская ты морда? – завопил разъярённый Секач. – У меня кроме трусов ничего не осталось!

– Можем сиггать на них, – великодушно предложил Моня. Секач было призадумался. Но тут представил, как будет шлёпать к телепорту (на минуточку – в трёх кварталах отсюда), посверкивая голыми ягодицами, под насмешливыми взглядами окружающих… И нашёл в себе силы остановиться.

– Нет, спасибо, – процедил он сквозь зубы. – С меня хватит! А как ты это делаешь? – не удержался следопыт от вымученного вопля. Магией проклятый эльфёныш точно не пользовался: весь стол был завален амулетами против нечестных игроков. Да и первые три игры эльф проигрывал столь удручающе, что половина завсегдатаев трактира, поставившая на дознавателя, принялась вполголоса обсуждать планы мести незадачливому картежнику.

Но, Отец, как тогда? КАК?

– Это ви, габотники кулаков и мечей, только и знаете, как для получения инфогмации могди бить, – равнодушно ответил горбоносик. – А ми – люди умственного тгуда. Интеллектуального. Плох тот дознаватель, котогий по мимике и жестам собеседника не сумеет считать его эмоции. А уж не понять, какая кагта пгишла – так хоть сейчас заявление об отставке пога подавать. Правда, пагу-тгойку игг пгиходится поизучать геакцию…

– Я тебе сейчас так геакцию поизучаю! – взвился Секач. – Ты, наглая эльфийская… – и закашлялся, поперхнувшись от злости.

Эльф смотрел на него спокойно и немного иронично.

– Шо и следовало доказать, – пожал Моня плечами, с самым флегматичным видом сгрёб в суму остальной выигрыш и возопил громогласно:

– Тгактигщик! Всем пива за мой счёт!

Тут эльфёныш с прищуром посмотрел на Секача и добавил невозмутимо:

– А моему догогому атьдватийскому дгугу – валегьяночки!

Трактир грохнул. Секач только зубами скрипнул. Ещё и издевается, проклятая эльфийская морда!

***

Вскоре завсегдатаи трактира совсем перестали обращать на друзей внимание. Можно было спокойно уйти, не опасаясь язвительного хихиканья в спину.

– Я могу одолжить тебе плащ, – великодушно предложил Грач. – Используешь в качестве килта.

Грач родился и вырос на острове Лэмитела. Тамошние горцы считали килт национальной одеждой и с гордостью носили его, не видя в том ничего зазорного. На материке, впрочем, люди считали иначе.

– Да пошёл ты! – вяло огрызнулся Секач. Никогда, слышишь ты, никогда истинный атьдватиец не будет бегать в юбке!

– Ну, моё дело предложить, – пожал Грач плечами. Приятель находился явно в дурном расположении духа. Взывать к разуму молодого следопыта было бесполезно. Что и подтвердила следующая тирада проигравшегося:

– И вообще! Я с тобой сегодня не разговариваю! А ещё друг называется! Поставил на какого-то паршивого эльфа! Добирайся без меня! Ренегат!

И Секач, встав с самым независимым видом, гордо двинулся к выходу. Грач не удержался от ехидной ухмылки: уж больно забавно смотрелся приятель, шествующий с королевским величием через людный трактир.

В одних только трусах.

В горошек.

***

Эльфёныш, приняв некоторое время назад с добрую сотню поздравлений и благодарностей, сейчас одиноко сидел за столиком у окна.

Грач подумал немного, поднялся и направился к удачливому игроку.

– Привет! – жизнерадостно сказал курсант, остановившись у столика.

– И тебе пгивет, добгий человек… если не шутишь, – осторожно ответил эльф.

Он быстро и оценивающе осмотрел Грача. Пристальный взор остановился на букве «К» («курсант») на армейском обмундировании.

«Ещё один курсант. Явно с этим эльфоненавистником завалился», – вывод был сделан правильный, хотя и не до конца бесспорный.

– Много пгоиггал на ставке? – усмехнулся эльфёныш.

– Я на тебя ставил, – широко улыбнулся Грач. – Так что в плюсе оказался. Интуиция у меня сработала.

– Интуит, значит… – пробормотал эльф. – И что тебе надо, интуит?

– Извиниться за приятеля хочу, – покаянно опустил голову Грач. – Он парень ничего, только вредный. Завтра у нас экзамен… Вот и нервничает…

– Виигганное не отдам, – безапелляционно заявил эльф. – Дугаков учить надо!

Грач только махнул: да и не надо.

– Может, по кружечке? Я угощаю!

– А давай! – усмехнулся эльфёныш. – Не одному ж мне сегодня вииггиш обмивать?

Он оценивающе оглядел курсанта и представился5:

– Соломон. Но все дгузья називают меня Моней.

– Грач, – ответил любезностью на любезность следопыт, и ребята скрепили знакомство крепким рукопожатием.

***

– Ви абитугиенты? Или пегвокугсники? – благодушно спросил эльфёныш, обглодав куриную ножку: выигрыша Грача хватило и на дичь.

Грач всерьёз обиделся.

– Мы пятикурсники! – с видом оскорблённого достоинства произнёс он. – На сегодня увольнительную дали. Перед завтрашним экзаменом. Последним. А потом – вожделенный диплом в кармане, и уходим по распределению.

Эльфёныш не на шутку озадачился.

– Стганно, а мне казалось, что уже к концу пегвого курса… – пробормотал он, почёсывая затылок. – Хотя, может, сейчас политика и поменялась…

– Да какая политика? – теперь уже пришёл черёд озадачиться Грачу.

– В богьбе с магической пгеступностью нет газличий по национальному или гасовому пгизнаку, – сухо ответил эльф. – Люди, эльфи и гноми бок о бок вступают в жестокую схватку с чегнокнижниками. Тех же, кто питается толкать идеи о пгевосходстве той или иной гаси или национальности, отсеивают либо на собеседовании, либо к концу пегвого кугса. По кгайней меге, когда я там учился. И особенно стгогий отбог пгоходили абитугиенты из Западной Атьдватии.

– А почему оттуда? – не на шутку удивился Грач.

– Славная тгадиция эльфийских поггомов пгишла именно с годины твоего недалёкого пгиятеля, – мрачно уточнил эльфёныш. – Да эту истогию знает каждий пгетставитель нашего бедного нагода. А началось всё с того, что некогда коголь Западной Атьдватии Эккеваг6 Вислоухий, умеющий играть в кагти ещё хуже, чем твой недалёкий пгиятель, гешил пегекинуться в пагтеечку-другую с коголём эльфов Даниилом. Даниил оказался столь сноговист, что вииггал у Эккевага государство с потгохами, и столь недальновиден, что осмелился вегнуть его обгатно пгосто так. Уязвлённое самолюбие коголя такой подачки со стогони эльфа не стегпело. Его озлобленное величество немедленно провозгласил священний поход против проклятых ушастых. А шо би веселее ходилось, эльфов объявили чудовищами, пьющими кговь атьдватийских младенцев, последними подонками, ну, и заодно гасово неполноценными, поскольку с самого начала обгазования Атьдватийского госудагства гебята считали себя великой нацией, а людей – висшей гасой. Немедленно сели за пегеписивание истории, в котогой ганее эльфи были и Пегвогождённими, и вегнейшими дгузьями дгевних атьдватийцев. Нашли особо ушлих специалистов по одугманиваю нагода, газдали им соответствующие методички… И понеслось!

Более того – впитавшие с молоком матеги глубочайшее пгезгение к ушастим, атьдватийцы на Западе мало-помалу пгониклись ненавистью и ко всем других гасам. В этом убеждении и воспитывали каждого мало-мальски знатного жителя Западной Атьдватии… К числу котогих, как я полагаю, относится и мой догогой атьдватийский дгуг, – с усмешкой закончил свой рассказ молодой дознаватель.

– Но ведь он никогда раньше… – пробормотал Грач.

– А много с вами училось эльфов? – ехидно уточнил Соломон. – Ну, или хотя би пгеподавало?

По больному бил, стервец! До своего выпускного экзамена Грач не видел в стенах Академии ни одного Перворождённого.

– И всё же, не надо стричь всех под одну гребёнку, – насупился Грач. – Вон нынешний Генерал, по слухам, тоже из Западной Атьдватии родом. А перед ним все равны: что человек, что эльф, что гном.

– Ой, да Отец ти мой, и в мислях не било никого стгичь! – всплеснул руками эльф. – Мой дядя таки со стогони мамы (со стогони папи там такого багдака, как военний, на тот би истогический момент таки не допустили) долгое вгемя служил бок о бок с добгой дюжиной атьдватийцев с Запада. И даже умудгился заделаться побгатимом одного из них. Нинешний атьдватийский коголь… как его там – кугфюгст?.. Так вот, нинешний атьдватийский коголь тоже эльфов пгивечает… Но повегь мне, следопит, ни один эльф, находясь в здгавом уме и твёгдой памяти, не отпгавится добговольно служить в Атьдватию.

И от того, с какой интонацией дознаватель произнёс последнюю фразу, у Грача мороз пробежал по коже.

– Ну ладно, – неловко сказал он, поднимаясь. – Спасибо тебе за рассказ, да и за компанию тоже. Пойду я. Последний выпускной экзамен завтра. Готовиться надо.

– Ну, ни пуха тебе, ни пега, кугсант, – от души пожелал Соломон.

Подумал и добавил ехидно:

– И моему догогому атьдватийскому дгугу тоже.

***

Грач заявился в казарму перед самым отбоем, шатающийся, распространяющий вокруг себя легкий запах свежего пива. Дежурный благородно сделал вид, что свалился с насморком: завтра у парней последний экзамен в Академии. Имеют право расслабиться.

Грач тяжело опустился на свою койку, засунул руку в тумбочку, нашарил таблетку опохмелина7, бросил в стакан с водой и выпил залпом. Насморк насморком, но негоже завтра на комиссию перегаром дышать.

Секач лежал на койке рядом и усердно делал вид, что спит.

– Зря ты так, – бросил укоризненно в темноту Грач. – Моня – классный парень. Десять лет назад закончил нашу Академию. С тех самых пор в Аринелле служит. Говорит, начальство не жалуется. Секач!

Друг молчал и с самым честным видом похрапывал.

– Ну и дурак, – буркнул Грач, укладываясь на койку. Хотя дурак отходчивый. Уже завтра будет сидеть с Грачом за одним столом и болтать как ни в чем ни бывало.

– Секач… А ты знаешь, кто такой Эккевар Вислоухий? Мне про него тоже Моня рассказывал. Будто бы из-за него началась ваша вражда с эльфами. Секач!

Атьдватиец захрапел ещё усерднее.

Глава 2

Наутро Секач вёл себя как ни в чём не бывало. Резво вскочил с кровати при первых звуках гонга, радостно поприветствовал Грача, оделся (в норматив уложился!) и, дождавшись куда менее сноровистого приятеля, потопал на построение.

Грач вздохнул и решил не напоминать о произошедшем в трактире.

***

Даже человек, далёкий от мира спецслужб, только-только ввалившийся в Академию, легко мог отличить первокурсников от пятикурсников.

Первокурсники вылетали на плац задолго до начала построения. Боялись опоздать. Перешёптывались между собой, делились впечатлениями. И выражение на лицах у них было самое что ни на есть восхищённое.

Пятикурсники выползали медленно, не торопясь. Они смотрели на восторженных первокурсников с лёгкой ноткой презрения («Салаги!») и печали. Этим-то шкетам предстояло учиться здесь ещё четыре года… Четыре долгих счастливых года. Заводить новые знакомства, обрастать полезными связями. Можно устраивать мелкие пакости преподавательскому составу… А у них… У них уже всё позади.

***

– Братва! – таинственным шёпотом объявил староста, когда пятикурсники построились и замерли в ожидании команды старшего по званию. – А что я узнал! К нам сегодня на экзамен сам Армейский Лев приезжает!

– О! – выдохнули выпускники в едином порыве.

Генерал-полковник Армейский Лев входил в состав Генералитета, курируя всех следопытов Перепутья. Нет, по бумагам-то он проходил как «Лев». Откуда взялось прозвище «Армейский», невесть с чего прилипшее к позывному, никто даже не догадывался. Но с лёгкой руки близких приятелей Льва его за глаза вскоре стали называть «А.Л.» (приятели при этом ухмылялись, будто знали про товарища что-то… особенное8).

Зато чуть ли не половина Перепутья была в курсе: Армейский Лев (он же – Великий Лев), назначенный в этом году на факультет следопытов председателем государственной аттестационной комиссии, был личностью столь же могущественной, сколь легендарной.

Только он, единственный на Перепутье, мог позволить себе при визите к Генералу открывать дверь ногой.

На счету Армейского Льва были сотни удачно проведённых операций, тысячи освобождённых заложников и несчётное количество ликвидированных и арестованных чернокнижников-террористов.

Каждый уважающий себя курсант-следопыт знал назубок все операции Великого Льва. Часто после отбоя в кромешной темноте будущие вояки шёпотом пересказывали истории о подвигах бравого генерал-полковника.

И, разумеется, все до одного следопыты мечтали перейти под руку сурового командира. Увы! Мечтать только и оставалось: генерал-полковник жёстко подходил к кадровому вопросу и набирал в свой отряд исключительно самых опытных и проверенных бойцов.

И всё же каждый раз, когда в приказе о составе приёмной комиссии появлялся Армейский Лев, курсанты сжимали кулачки и надеялись: а вдруг произойдёт чудо?.. Вдруг заметит? А вдруг…

***

Приятели потрясающую новость восприняли каждый по-своему.

– Класс! – восторженно возопил Грач. – Я увижу самого А.Л.!

– А ещё позже он не мог заявиться? – кисло буркнул Секач. – Например, на вручение дипломов?

Возмущённое бухтение атьдватийца подхватила добрая половина курса. Именно на первых двух экзаменах (практическая боевая магия и начальная военная подготовка – НВП9) вербовщики присматривали себе будущих сотрудников.

– Да тебе-то чего обижаться? – удивился староста. – Ты ж у нас краснодипломник! За тобой вербовщики, поди, в очередь выстраиваются! Да и тёплое местечко уже приготовлено, – добавил он с завистью.

Секач злобно покосился на говорившего, но промолчал. Как же тот не понимает: одно дело – прозябать в холе и неге при атьдватийском дворе, и совсем другое – служить под командованием самого Армейского Льва!