Вампиры. Рассказы

Матильда уставилась стеклянными глазами на Роберта, и у нее изо рта показались два острых клыка.

– Дорогуша, ты хоть сама себя слышишь? Убить? Меня?

Старый вампир залился хриплым смехом.

– Я, значит, прожил тысячу лет, участвовал во всех войнах, которые эти жалкие людишки устраивали, а какой-то садовник, понятия не имеющий, кто я, решил, что он сможет просто так меня убить?

Матильда попыталась было оправдаться, но, взглянув Роберту в глаза, виновато опустила голову и поспешила побыстрее покинуть кабинет господина.

Глава 14

– Весь персонал идет в парк, нужно срочно убрать последствия ночной стихии. Скоро приезд важных гостей, а по парку невозможно пройти, чтобы не свернуть себе шею. Наш садовник приболел, и одному ему с таким разгромом не справиться! – Юджин, поглядывая на лестницу, где стояла Матильда, быстро ходил вокруг горничных: у него дёргалась бровь, а сам он весь позеленел от волнения. Очень скоро ему предстояло стать одним из членов братства, принять присягу верности, после чего его наградят бессмертием.

Дверь комнаты садовника открылась, и на пороге появился Сандро. Его правая забинтованная рука висела на повязке из брючного ремня, а сам он, опираясь на палку и слегка прихрамывая, молча проследовал в парк. Горничные, переглянувшись, пошли следом за ним, и только Анна бросила полный презрения взгляд на Матильду.

Женщины какое-то время не спускали друг с друга глаз, пока Матильда первая не отвела взгляд в сторону.

– Тебе это ещё аукнется, – прошептала Анна и поспешила к своим подругам, которые уже вовсю таскали обломанные ветки и тщательно сгребали листья с газонов в одну большую кучу.

Глава 15

Анна догнала хромого Сандро и, взяв его под руку, быстро отвела в сторону.

– Что с тобой случилось?

Мужчина набрал полные лёгкие воздуха, словно собрался глубоко нырнуть, и чуть слышно пролепетал: «Матильда…»

– Ещё бы! Кто мог сомневаться?! И здесь без неё никак не обошлось! Она тебя пытала?

– Она сказала: «Посмотри мне в глаза!» Больше я ничего не помню…

Женщина приоткрыла пальцем нижнее веко садовника.

– Значит, он в вампиров не верит, но сам скоро станет одним из них!

– О чём ты? Каким ещё вампиром? – Сандро попытался отстраниться от Анны, но женщина крепко держала его за здоровую руку.

– У тебя началась трансформация: еще день-другой, и ты станешь таким, как они.

Вдруг Сандро начал принюхиваться к воздуху, как собака, и сразу чудовищно изменился в лице, затряс головой как ненормальный и забормотал что-то невразумительное.

– Жжёт! Сильно жжёт!

– Ничего не понимаю, – Анна отошла на несколько шагов от человека, с которым ещё сутки назад делилась самым сокровенным.

– Там, больно…

Садовник махнул рукой в самый дальний угол парка и, словно ребёнок, спрятался за спину женщины.

Анна посмотрела по сторонам и, убедившись, что на неё с Сандро никто особо не обращает внимания, взяла мужчину за руку и быстро потащила его к непонятному месту, от простого взгляда на которое у Сандро начался самый настоящий приступ истерии.

Спустя пару минут Анна раздвинула руками непролазные кусты и раздосадовано вскрикнула: кроме дерева, поражённого молнией, за ними ничего не было.

– Интересно, что же тебя так взволновало?

Женщина подняла палку, похожую на небольшой колышек, на что сразу же отреагировал Сандро. Он схватился руками за голову и быстро, со стонами, убежал в неизвестном направлении.

Женщина покрутила в руках кусок деревяшки и радостно покачала головой:

– Теперь я понимаю, что тебя так напугало! Кажется… Кажется, у нас появился шанс не просто сбежать, но и как следует врезать вампирам по зубам!

Глава 16

В огромном старинном зале на каменных стенах, потрескивая, горели факелы, как и сотни лет назад освещающие адептов древней силы, которая зародилась одновременно со всем человечеством. Сегодня ночью ревностные приверженцы этого тайного знания в очередной раз собрались вместе, чтобы совершить ритуал и продлить своё бессмертие. Заодно принять в свое братство новых последователей.

В центре зала, на вырезанном из камня троне, с короной из сандалового дерева на голове, гордо восседал Юджин. Корона была украшена древними магическими символами, и из неё во все стороны торчали клыки мифических животных. Мужчина был одет в белоснежную рубаху, которая также была украшена магическими рисунками и скрывала его тело с головы до пят. Юджин старался не шевелиться и смотрел прямо перед собой, хотя боковым зрением внимательно следил за тем, как зал заполняется важными персонами. Изо всех сил он пытался сдерживать от волнения дрожь в теле, чтобы его не приняли за слабака, и часто прикусывал нижнюю губу, из которой, в конце концов, потекла кровь.

Рядом с Юджином постоянно крутилась Матильда. Она, в отличие от мужчины, была одета во все красное. На руках блестели перстни, украшенные красным рубином, а из волос торчала длинная заколка с точно такими же камнями, только уже розового цвета. Женщина следила за тем, чтобы Юджин точь-в-точь следовал её инструкциям, и заодно поклонами приветствовала каждого нового гостя, указывая рукой на место, где тот должен был разместиться.

Из горничных только Анна и ещё три женщины были отобраны для обслуживания гостей. Они в чёрных платьях и накинутых на головы капюшонах разносили деревянные пустые кубки и хрустальные кинжалы, видимо, предназначенные для ритуала, и старались не смотреть никому в глаза, чтобы не привлечь к себе внимание. По агрессивному виду некоторых гостей можно было догадаться, что те, не дожидаясь начала ритуала, способны пустить кровь любому, кто попадётся им под руку, чтобы утолить свою вечную жажду.

Глава 17

Когда все гости расселись по своим местам, последним в зал вошёл Роберт. Вампиры одновременно вскочили и склонили в приветствии головы, а некоторые, самые ярые лизоблюды, упали на колени и заискивающе зашипели.

Роберт поднял руку, и все вампиры быстро уселись обратно. Затем хозяин замка подал знак Матильде, что можно начинать. На противоположной стороне зала открылась огромная стальная дверь, и из неё вышли двое. Центурион в облике зверя, поддерживая истекающего кровью Сандро, медленно шёл вдоль столиков гостей, давая каждому хорошенько рассмотреть жертву.

Сандро стонал при каждом шаге и, если бы не оборотень, то от потери крови вообще не сдвинулся с места. Садовника было почти не узнать. Он угасал прямо на глазах: отрешённый взгляд, чёрные зрачки, множественные двойные проколы на шее и руках, из которых тонкими струйками сочились остатки крови. Наконец, когда круг «почета» был завершен, Центурион усадил ничего не соображающего Сандро возле ног Юджина и отошёл в сторону, а стальная дверь, грохоча хитроумным механизмом, закрылась под всеобщее улюлюканье вампиров ровно на двадцать четыре часа.

– Посмотрите на это человеческое существо! – теперь на первый план вышла Матильда, она рукой указала на Сандро. – Обманом пробрался к нам в замок. И, знаете, для чего? Чтобы убить кого, вы думаете? Нашего господина! Глупость и невежество человека поражают! И вот теперь он сидит прямо перед нами на полу, и в его глазах нет и грамма раскаяния! Дерзость этого существа просто зашкаливает!

Женщина встала рядом с Юджином.

– А теперь посмотрите на эту особь! Она готова на всё ради нашего братства, с лёгкостью предаст любого человека ради своей цели. Даже готова убить невинного младенца, лишь бы стать одним из нас.

Юджин при упоминании о себе гордо выпятил грудь и сделал воинственное выражение лица.

– Все вы знаете, для чего мы сегодня собрались! Ваш выбор, господа!

После слов Матильды практически все вампиры подняли пустые кубки вверх и только некоторые – кинжалы. Женщина посмотрела на Роберта, а тот, посчитав голоса, одобряюще кивнул.

– Как я и думала, господа, выбор сделан. Юджин, поздравляю тебя. Тебе сегодня оказана великая честь: ты станешь частью нас, но, к сожалению, не так, как хотел!

Женщина быстрым движением достала заколку, которая оказалась не заколкой, а ритуальным кинжалом, и, резко взмахнув рукой, бесшумно отделила голову Юджина от шеи.

Глава 18

Кровь Юджина, стекая ручейками по специальным каналам в троне, быстро наполнила ритуальную чашу под ним. Матильда, обхватив двумя руками, аккуратно подняла её над головой, а затем под одобрительные вопли вампиров понесла на вытянутых руках Роберту. Старик поклонился и, поднеся её к своему лицу, начал что-то шептать, затем поставил на подставку и достал из ножен старинный меч. Не раздумывая, сделал им надрез на ладони, несколько капель тёмной крови упали в чашу, полностью изменив её цвет с красного на чёрный.

Затем Роберт передал только что созданный им эликсир бессмертия Матильде и под одобрительные вопли собравшихся, почти без сил, рухнул на свое место.

Женщина по очереди подходила с чашей к каждому из гостей. Вампиры дрожащими руками окунали в неё кончик стеклянного кинжала и делали им точно такой же надрез на руке, как и Роберт.

Наконец, когда последний из гостей получил свою порцию бессмертия, Матильда присела на колено возле Сандро.

– Ты должен выпить эликсир, и тогда твоя трансформация будет завершена. Ты, как и мы, станешь бессмертным!

Сандро собрал остатки сил и неожиданно для всех резко выбил чашу из рук Матильды. Никто из вампиров не ожидал такой наглости от полуживого человека и они, приняв свой естественный вид – чудовищ, отдалённо напоминающих летучих мышей, одновременно взлетели под самый потолок.

Матильда замахнулась ритуальным кинжалом, чтобы снести Сандро голову, но её руку остановил Центурион.

– Отойди, пёс, не мешай мне!

– Он не умрёт! – Центурион клацнул зубами под самым носом у вампирши и попытался наотмашь ударить её по лицу. Но, как оказалось, она только этого и ждала.

Не заметное человеческому глазу движение рукой – и Центурион с разорванной грудной клеткой отлетел в сторону.

– Давно хотела тебя прикончить, вонючий пёс! Как же ты мне надоел!

Вампирша склонилась над оборотнем и, вытянув указательный палец с острым, как бритва, когтем, приставила его к горлу Центуриона, чтобы добить.

– Прощай! – только и успела прошептать Матильда, как ей в спину воткнулся деревянный кол. – Что это? Этого не может быть!

Позади вампирши стояла Анна и держала наготове ещё один точно такой же кол.

– Представляешь, в нашем парке росла осина, ума не приложу, как она там появилась. Похоже на то, что дереву не больше десяти лет. Сандро, мне кажется, это подарок твоего отца, сегодня он как раз кстати!

Анна воткнула второй кол в горло Матильды: та на глазах у всех загорелась и за мгновение превратилась в пепел.

– Убейте их всех! – Анна крикнула подругам, которые начали доставать из потайных мест в зале спрятанное заранее смертельное для вампиров оружие. – Всех до единого!

Но больше Анна не произнесла ни слова. Появившийся из ниоткуда за её спиной Роберт, одной лишь силой мысли отбросил женщину к стене и, наблюдая за тем, как горничные, вооружённые осиновыми кольями, начали быстро уменьшать популяцию гостей, недовольно сморщил лоб.

– Она твоего сына убила! Старый ты идиот! – крикнула Анна из последних сил, когда Роберт решил пойти на выручку остальным вампирам.

– Но у меня нет сыновей…

Старик внезапно остановился на полпути.

– Центурион! Он сам мне всё рассказал: и про мать, и про тебя, и про своё родовое проклятие!

Роберт присел возле оборотня и недоверчиво обмакнул палец в его рану, затем попробовал кровь на вкус. Буквально за долю секунды из пожилого человека он превратился в паукообразное существо с перепонками вокруг лап. Чудовище накрыло собой оборотня, исторгая из себя чёрную слизь и пытаясь оживить Центуриона

Но тот так и не очнулся.

Паук вновь принял вид человека и, склонившись над мертвым сыном, тихо заплакал: «Выходит, всё напрасно, всё зря… Зачем мне жить вечно, если я не смог сберечь ни свою жену, ни своего сына…»

Роберт поднял с пола осиновый кол, приставил к сердцу и упал на него рядом с Центурионом. Раздался громкий хлопок, от которого у Анны заложило уши. Огонь на факелах погас, а всё помещение на ближайшие двадцать четыре часа погрузилось в полный мрак.

Эпилог

Анна растопила камин в кабинете бывшего хозяина замка и, взяв с полки плед, накрыла им спину Центуриона. Мужчина впервые сидел за столом своего отца и тщательно рассматривал все вещи, которые на нём находились.

– Теперь ты новый владелец замка, тебе и решать, что с ним делать, – Анна налила в чашку чай и положила рядом с ней небольшую плитку шоколада. – Я говорила с горничными, они, в принципе, согласны здесь и дальше работать, если только ты выполнишь их условия.

– Я? – Центурион слегка сморщил нос. – Конечно, конечно…

– Еще болит? – Анна погладила мужчину по плечу. – Знаешь, если бы ты был простым человеком, то я наверняка с тобой уже не разговаривала. Это удивительно, но твоя способность к регенерации повреждённых тканей впечатляет!

– Я смертный, как и все, и у меня есть слабое место в защите.

– Серебряные пули? Ты о них? Вампиры ни за что не стали бы держать серебро рядом с собой, оно для них точно так же опасно, как и для тебя. Поэтому Матильде тебя не удалось убить, рано или поздно, ты бы вновь воскрес.

– Без твоей помощи у меня ничего не получилось бы. Кстати, это правда, что со смертью отца остальные вампиры тоже исчезли?

– Да, смерть основателя всегда влияет на его потомков. Больше половины приглашённых были ему обязаны своим бессмертием, а тех, других, мы быстро перебили. Когда открылись двери, в зале находились только люди.

– Ты даже не можешь себе представить, как я тебе благодарен! – Центурион внезапно растрогался и пустил слезу. – Проси у меня всё, что пожелаешь! Я твой должник до конца моих дней!

Мужчина взял руку Анну, чтобы поцеловать, но женщина, хитро улыбаясь, не позволила ему сделать задуманное.

– Кстати, о должниках, – Анна открыла окно и громко крикнула: «Эй, Сандро, приходи пить чай, пока не остыл!»

Садовник, как только услышал знакомый голос, тут же откинул грабли в сторону и сломя голову бросился в замок.

– Ого, я и не знала, что он умеет так быстро бегать!

Центурион, сидя за столом, недовольно сморщил нос, но едва Анна на него посмотрела, вновь начал мило улыбаться.

– М-да, – женщина на секунду задумалась.– Час от часу не легче: то пусто то густо. И что мне теперь с ними делать, ума не приложу.

Через минуту в комнату, запыхавшись, влетел Сандро, и они с Центурионом, мило улыбаясь друг другу, принялись пить чай. Но как только женщина отвлекалась, чтобы подбросить дров в камин, мужчины, словно озорные школьники, старались побольнее ударить под столом друг друга по ноге.

Как говорится, дружба дружбой, но есть нюанс…

Священник и вампир

Уже смеркалось, и отец Николай, настоятель храма Святой Троицы, возвращаясь после службы домой, увидел одиноко сидевшего у дороги мужчину. Тот был в поношенной куртке с капюшоном, закрывавшим его лицо так, что, кроме блеска глаз и белоснежной улыбки, из глубины этого «балдахина» более ничего нельзя было рассмотреть. Незнакомец, заслышав шаги, повернул голову и, протянув руки к священнику, произнёс:

– Благословите меня, батюшка! Я хочу излечиться.

– Я что-то вас не припомню, – ответил отец Николай. – Как давно вы здесь?

– Я давно здесь, давно на этой земле. А вот у вас в деревне недавно. Ищу покоя для своей измученной души и тела и нигде не могу его обрести.

– Почему?

– Боятся меня люди, как только прознают, кто я! – ответил незнакомец.

– И кто же вы? – отец Николай подошёл вплотную к собеседнику и взглянул в его глаза, в которых читались и страх, и ненависть, и ужас одновременно.

– Я вампир, – ответил незнакомец почти шёпотом.

– Ну что ж, вампир так вампир. И что в том такого? Всяких одержимых я видывал на своём веку. Ежели тебя мучает телесная болезнь, то это не повод думать, что ты вампир и зависим от своей болезни. Болеют многие, и часто одним людям болезни даются за их гордыню, за грехи, другим – ради познания самого себя, для совершенствования духовного и телесного.

– Я не болею, я настоящий вампир. Вы не боитесь меня? Вы даже не испугались. Обычно, как только люди узнают, кто я, у них начинается приступ паники, – удивлённо отреагировал на речь священника незнакомец.

– А чего мне вас бояться? Вы не сделали ничего плохого. Мне больше следует бояться согрешить, чем испытывать страх от того, что вы вампир. Запомните, каждому даётся по его вере. Если бояться, то обязательно страх исполнится. Если, к примеру, я буду бояться человека, назвавшегося вампиром, то обязательно стану его жертвой. Так как моя вера и страх укажут ему на то, что он, действительно, сможет причинить мне вред. А, глядя на вас, я вижу, что вред вы причиняете только сами себе.

– Так оно и есть, – ответил незнакомец. – Так оно и есть.

– Большинство людей сами навели на себя порчу: кто – страстями, кто – порочными привычками, а кто – духовной беспечностью. Часто в поисках истины обращаются к тем, кто утверждает, что её знает. Таким образом, прибавляя к одному тяжелому недугу другой… – вдруг прервав свои рассуждения, отец Николай спросил: «А лет вам сколько?»

– По человеческим меркам довольно-таки много, а вот по нашим – я ещё совсем молодой. Мне всего-то пятьсот лет, плюс-минус – десять, – ответил незнакомец и достал из кармана золотую монету тысяча пятисотого года со своим, в короне, изображением на ней.

– Ну что ж, пошли со мной тогда. У меня к вам будет пара вопросов, – ответил отец Николай и пошёл дальше, не оборачиваясь, оставив в смущении мужчину, который после секундного замешательства опустил голову и побрёл вслед за батюшкой.

***

– Вот что, ва… ва… Прости Господи! – священник перекрестился. – Имя есть?

– Не помню, – ответил мужчина. – Наверное, есть.

– У всех должно быть имя, и у вас – тоже. А назову-ка я вас Ва… Ва… Василий. Васей будешь, понятно? И чтоб в моём доме этого крамольного слова «вампир» я больше не слышал! – подняв указательный палец, произнёс отец Николай. – Я и так знаю, а остальным всё знать не нужно, нет надобности в том. Понятно?

– Понятно. А что же вы людям скажете? – шмыгая носом, спросил Вася.

– Скажу, странник. Идёшь, мол, издалека. Вот я и впустил в дом сил поднабраться. Поживешь пока в баньке, а я подумаю, что мне дальше делать. Зубы свои особо не скаль и не выпячивай. Да глазищами не зыркай. Нечего, отвыкай. А пока возьми одежду, сходи помойся да переоденься в чистое, а то от тебя смрад такой, точно лет двести не мылся.

– Спасибо, батюшка, – ответил мужчина и, выходя из дома, поклонился.

– Спасибо потом скажешь, когда я из тебя всю твою дурь выгоню, а пока ступай, мне прилечь нужно. Старый я стал, даже забор починить сил не осталось. Хотя на всё воля божья. А ты… Это… Молоток держал в руках когда-нибудь? – крикнул батюшка в темноту.

– Нет, – раздался приглушённый голос.

– Вот ты скажи: пятьсот лет по земле шастает, а молотка ни разу в руки не брал. Я же совсем забыл: он же вроде королём был, раз на монете чеканили. Ладно, завтра сам начну, ну, и его заодно к труду приучать буду. Нечего: раз хочешь жить по-людски, то и работать по-людски нужно, – вслух высказал свои мысли отец Николай и, помолившись на ночь, пошёл спать.

***

С первыми лучами солнца отец Николай проснулся и, выглянув в окно, не поверил своим глазам. Забор вокруг дома, который ещё вчера кое-где покосился, а кое-где вообще упал, стоял, как на выставке-продаже: ровно, словно под нитку, штакетник к штакетнику. Наспех выбежав из дома в одном исподнем, батюшка первым делом пошёл к сараю и увидев, что заранее заготовленный им для забора штакетник там не лежит, а стоит, как ему и положено – самым настоящим забором, медленно побрёл в баньку. Дверь приоткрылась, и на пороге отца Николая встретил улыбающийся и довольный Вася.

– Принимайте работу!

– Вася, ты же говорил, что молотка в руках отродясь не держал, как же тогда забор справил?

– Руками!

– Вот я тебе сейчас руками как дам по шее! Ты кого дурить вздумал? Руками? Где такое видано, чтобы гвозди руками забивали! – покачал головой отец Николай.

– Смотрите, – Вася взял из ведра один гвоздь и, уперев его в стену, одним пальцем надавил на шляпку.

Гвоздь вошёл в дерево, словно горячий нож в масло.

– Я так все доски скрепил, без единого стука. А старый забор сложил за банькой, чтобы под ногами не валялся.

– Это ты правильно сообразил, – всё ещё переваривая увиденное, ответил батюшка. – Порядок должон во всем быть. Ладно. Ты, это… Ложись, отдыхай, коли всю ночь работал. А я пойду по хозяйству немного пройдусь. Нужно и курей выпустить, и ещё кое-что сделать.

– Да, я днём стараюсь не выходить, сами понимаете, – закрывая дверь, ответил Вася и, проводив взглядом священника и закатив глаза, растворился в темноте помещения.

– Это ж надо, такая силища без дела пропадает! – сокрушался священник. – Я, значит, не знаю, кого о помощи просить, а оно – на тебе! Спасибо, Господи! – отец Николай снова перекрестился и, зайдя в дом, написал длиннющий список дел, дабы себя занять, да и незваного гостя задействовать. Грех не использовать его силу. Хоть какая-то польза от его одержимости, да должна же быть!

***

К дому отца Николая с воплями бежала пожилая женщина. Она вскидывала руки и истошно вопила на всю улицу.

– Помогите! Помогите, люди добрые, он её убьёт!

Но все прохожие отворачивались, так как знали, что раз в месяц после получки её зять Тихон напивался до беспамятства и гонялся за женой с топором вокруг дома. Ни беседы участкового, ни увещевания друзей и соседей не имели на него никакого влияния. После таких разговора становилось ещё хуже. Единственно, кого уважал и боялся Тихон, был отец Николай. Тот находил такие слова, что Тихон, стоя на коленях, у всех просил прощения. Но, как правило, этой беседы хватало до очередного возлияния, и всё начиналось сначала. Мужчина с ополоумевшим взглядом вновь брался за топор и крушил всё подряд, невзирая на свои обещания и клятвы, которые давал ранее. Так случилось и в этот раз: после ночного пьянствования Тихон решил выяснить у жены, с кем она ему изменяет. Хотя в деревне, кроме нескольких стариков, мужчин давно уже и не было.

– Батюшка, помоги! – раздался стук в дверь. – Убьет ведь, окаянный.

– Иду, иду, – послышался голос из открытого окна. – Когда же он так напиться-то успел? Утро ещё толком не наступило…

– Да он целую ночь пил, а к утру мозги набекрень и поехали, – ответила женщина.

Накинув на себя одежду, отец Николай поспешил на другой конец деревни, откуда доносились сумасшедшие вопли и звенело разбитое стекло.

Из-за суматохи женщина не заметила, что возле баньки за каждым её шагом и словом следил мужчина лет сорока, и, как только она с батюшкой скрылась из виду, он тоже пропал с того места, где только что находился: словно растворился в воздухе.

***

– Открывай, открывай, сказал! – вопил разъярённый мужчина. – Открывай, а то хуже будет!

– Отстань Тихон, не изменяла я тебе! Отстань! Я же тебя люблю! – кричала за дверями дома жена.

– Я измену за версту чую! Ты меня не обманешь! Вот доберусь, я покажу, как мужа любить надо и семью блюсти! – пьяный мужчина сообразил, что дверь никто ему не собирается открывать, и начал рубить её топором.

– Остановись! – раздался знакомый голос. – Остановись, грешник!

У Тихона дрогнули ноги, и он, развернувшись, увидел, как к нему приближается отец Николай, а за ним по пятам – тёща.

– Я… Это… – начал было Тихон.

– Опять за старое! Уж сколько мною тебе было сказано. Грешно упиваться так. Грех это и очень губительный, потому как ты превращается из богоподобного существа – в существо скотоподобное.

– Я немного выпил, – начал было оправдываться Тихон. – А она…

– Что она? – перебил мужчину священник. – Что она любит тебя, дурака такого? Другая бы бросила давно, а эта несёт достойно свой крест. Ты когда пить перестанешь?

– Когда, когда? Когда мне сам чёрт скажет, что достаточно, тогда и перестану!

– Ох, не вспоминай нечистого, а то ведь, не ровен час, придёт по твою душу, – вздохнул батюшка и добавил: – Топор в сарай занеси, не позорься. Хватит на сегодня, хватит!

Мужчина послушно развернулся и, опустив голову, зашёл в сарай. Не прошло и пяти минут, как он, держась за сердце рукой, выполз оттуда на коленях.

– Там, там…

– Что там? Толком говори, совсем уже с ума сошёл, что ли?

– Там чёрт был! – ответил, заикаясь, Тихон. – Он со мной говорил.

– Как он выглядел? – поинтересовался батюшка.

– Глаза горели и зубы белые острые, а лица не видно. Я с испугу не разобрал.

– А что он тебе сказал?

– Сказал, если ещё раз напьюсь, он из меня всю кровь высосет!

– Так и сказал? – почесав затылок, переспросил Тихона отец Николай.