«Ничего не может быть любопытнее, как движение этой армии, а длинные равнины, которые встречаются по выходе из Москвы, позволяли наблюдать это движение во всех его подробностях. Мы тащили за собой всё, что избегло пожара. Самые элегантные и роскошные кареты ехали вперемежку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Эти экипажи, шедшие в несколько рядов по широким русским дорогам, имели вид громадного каравана. Взобравшись на верхушку холма, я долго смотрел на это зрелище, которое напоминало мне войны азиатских завоевателей. Вся равнина была покрыта этими огромными багажами, а московские колокольни на горизонте были фоном, который довершал эту картину», – вспоминал в своих мемуарах один из участников этих событий.
«Можно было подумать, что видишь перед собой какой-то караван… Или древнюю армию, возвращающуюся после большого набега с пленными и добычей», – писал в воспоминаниях Филипп Сегюр.
В отместку императору Александру I за то, что тот не ответил на три мирных предложения, разгневанный Наполеон приказал взорвать Кремль. Когда европейская армада схлынула с московских холмов, передовые отряды российской кавалерии под командованием генерала И. Д. Иловайского увидели страшную картину разрушения и разграбления древнего города, но успели предотвратить более серьёзные разрушения башен и стен Кремля.
Наполеон на Ошмянском тракте в 1812 году. В. Мазуровский
В тот же день, а по другим сведениям ещё 16 октября, из ворот Кремля выехал на запад особый «Золотой обоз», конвоируемый наполеоновской гвардией под командованием вице-короля Евгения Богарне. По разным данным обоз насчитывал от полусотни до трехсот пятидесяти повозок! У Богарне была задача: ускоренным маршем пройти до Смоленска, а далее обоз доставить в Саксонию.
Что могло вывозиться в «Золотом обозе» из разграбленной древней столицы России? Конечно, уничтоженные кремлёвские реликвии, варварски переплавленные в слитки: золото, серебро, предметы искусства и церковной утвари. По одним сведениям, обоз Наполеона был нагружен пятью тоннами золота и серебра, по другим – 18 пудами золота, 325 пудами серебра, ещё неустановленным количеством драгоценных камней, старинного оружия и посуды. Но как бы там ни было, размер сокровищ был огромен.
Наполеон в России. Худ. В. В. Верещагин
На телегах везли содранные с креста колокольни Ивана Великого (крест был «высотой в три сажени» или около 2,5 метров – прим. автора), «серебряные вызолоченные листы». Трудно поверить, но только одно большое паникадило из Успенского собора, старинной венецианской работы, сделанное из серебра, в собранном виде весило 1600 пудов! В обозе везли церковные и национальные реликвии, «изделия из драгоценных металлов, коллекции старинного оружия и предметов искусства, драгоценные камни и самоцветы, церковную утварь, иконы с дорогими окладами, драгоценную посуду, меха, всего более 800 пудов».
Для пополнения французских музеев вывозились и русские святыни, хранившиеся в соборах Кремля: часть креста, на котором был распят Спаситель, ковчег с десницей Андрея Первозванного, икона Иерусалимской Божией Матери. В Лувр должны были попасть трофейные знамена Турции, Речи Посполитой, доспехи из Оружейной палаты, и много более мелких, но не менее ценных предметов.
В 1812 году. Отступление французов. Худ. И. Прянишников. 1874 г.
Поначалу обоз передвигался быстро и беспрепятственно, погода стояла сухая, и дороги были ещё в хорошем состоянии. Но с каждым днём бесславного отступления французов по Смоленскому тракту «московская добыча» становилась обузой.
27 октября всё изменилось окончательно. Обоз остановился в деревне Алфёрово, в шести верстах от Боровска. Солдаты и лошади окончательно выбились из сил. Все были истощены от нехватки продовольствия и корма. Стало понятно, что весь обоз дальше передвигаться не сможет. Пришёл наполеоновский приказ: «Все тяжести, везённые в обозе, уничтожить, охрану обоза возвратить в свой полк, а всех лошадей вернуть в гвардейскую артиллерию, дабы не бросать ни одной пушки».
И всё же французы решают пожертвовать пушками, часть их зарывают в землю, другие просто портят. Позже, русскими войсками будут найдены и извлечены из земли пушки возле Колоцкого монастыря.
И потом каждый день «Золотой обоз» будет терять людей, лошадей и ценную поклажу.
31 октября обоз останавливается в Гжатске, при этом сообщалось о падеже лошадей в количестве пятисот штук, и о том, что французы «избавились» от восьмисот кирас.
Сражение при Вязьме 22 октября 1812 года. Худ. Петер фон Гесс
В ночь на 4 ноября обоз, так и не пробившись в Вязьму, где его атаковал Милорадович, совершает попытку движения в сторону Смоленска, прикрываемый силами Наполеона. На этом участке, возле Протасова моста, французы вынуждены были бросить множество тяжёлых орудий, что позволило высвободить 500 лошадей.
5 ноября обоз догоняет основные Наполеоновские отряды и вместе с ними двигается к Дорогобужу. Но в ночь на 6 ноября ударил сильный мороз и множество солдат и лошадей замёрзли насмерть.
Наполеон решает разделить обоз, чтобы обеспечить доставку хотя бы части ценностей. И когда утром 10 ноября Богарне вышел к реке Вопь, части обоза с ним уже не было.
Вполне вероятно, что по дороге французы прятали московские богатства, топя их в водоемах – времени на рытье котлованов под захоронение кладов попросту не было, как и физических сил, да и морозы уже стояли, сковав землю. Кое-что потом русские отыскали и вернули на прежнее место.
Многое из обоза французские солдаты разграбили сами, остальное потеряли при форсировании реки Вопь, где их уже ожидали казачьи отряды под предводительством Платова.
Под натиском русских войск французы вынуждены были отступить, бросая орудия и сам обоз. По свидетельству крестьян окрестных деревень, казаки растаскивали содержимое и прятали недалеко, а потом опять возвращались за следующей частью сокровищ. Атаман Платов, желая прекратить мародерство и смуту, приказал сжечь обоз, что и было сделано! По мнению историков, в сожженных повозках могли быть картины, одежда, но основное золото и серебро везли в другом обозе. А он исчез где-то между Засижьем и Ульховой Слободой!
Тем не менее, казаки генерала Иловайского отбили более 60 пудов серебра, которые были пожертвованы атаманом Платовым Казанскому собору в Петербурге, и в 1834 году из него сделали иконостас, по проекту архитектора Тона.
Сожжение знамен «Великой армии». Хромолитография по оригиналу А. Коссака. 1912 г.
13 ноября отряд Богарне соединился в Смоленске с войсками Наполеона налегке, обоз исчез, как будто его и не было.
Итак, что нам известно из многочисленных исторических источников, воспоминаний и легенд? В сухом остатке: факт существования «Золотого обоза», утраченного на участке Большой Смоленской дороги после Вязьмы и до Дорогобужа неоспорим, как и его примерное содержимое в виде национальных и религиозных реликвий.
И, последнее, из мемуаров генерала де Сегюра, пересказанных и растиражированных Вальтером Скоттом, основные сокровища затоплены в озере, именуемым мемуаристом «Семлёвским». Об этом факте упоминает в своей книге «Описание Отечественной войны 1812 г.» и адъютант Кутузова, генерал Михайлов-Данилевский: «Близ Семлёва французы бросили в озеро большую часть старинных военных доспехов из Московского арсенала. Наполеону было уже не до трофеев».
Где ищут сокровища?
На этапе. Дурные вести из Франции. В. В. Верещагин. 1887—1895 гг.
…В километре от дороги, настоящая болотная гать, выложенная из молодого березняка, протяженностью метров в двести, проходящая между деревьев, петляющая и скользкая – единственная тропинка, выводящая сегодня на сильно заболоченный берег так называемого Семлёвского озера. Небольшой водоем, длиною в сотню метров, окружён болотами и лесом. Над ним, по словам местных жителей, никогда не бывает грозы. Считается, что в его водах и был утоплен «Золотой обоз».
И по современным картам получается, что негде было прятать «Московскую добычу», кроме как в этом единственном в округе озере.
Каждое лето на его берегах можно увидеть людей, которые пытаются отыскать клад под водой, либо обшаривают болотистое побережье в надежде обнаружить какую-либо примету клада. Но успехи на протяжении двухсот лет всё те же – 40 пушечных лафетов, найденных ещё в 1813 году местным помещиком Бирюковым в Семлёве.
Первую попытку найти наполеоновский клад предпринял спустя четверть века тогдашний смоленский генерал-губернатор И. И. Хмельницкий. Говорят, что он даже сёк и пытал местных крестьян семьями, запирал их в подвалы, но клад не нашёл.
Хмельницкий, человек романтический – поэт и драматург, а по совместительству и губернатор, был очарован идеей Вальтера Скотта о наполеоновском сокровище. Он принял слова писателя за чистую правду, уверенный, что тот основывался на воспоминаниях французских маршалов и генералов, на мемуарах наполеоновского адъютанта графа де Сегюра: «…в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что нам пришлось бросить в озере вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест Ивана Великого. Трофеи, слава – все те блага, ради которых мы жертвовали всем, – стали нас тяготить».
Хмельницкий обратился к царю и вскоре, по высочайшему повелению, подполковник Шваненбах, полковник Четвериков-II-й и прапорщик фон Людвиг прибыли на место для поиска сокровищ. Вскоре в 25-ти саженях от берега они нашли «груду неправильной формы». Чтобы узнать, из какого материала сделаны таинственные предметы, в озеро опустили небольшой груз, и послышался звук металла! Гирю подняли наверх и на ней обнаружили медные опилки. Хмельницкий ликовал. Зимой 1836 года в озере разбили лёд, сделали запруду и откачали на том месте воду. Увы, на дне лежали не драгоценности, а три огромных камня.
И в самом деле, с какого перепугу графу де Сегюра указывать всем местонахождение сокровища?! Он не был человеком, страдающим болезненным альтруизмом. А вот целенаправленно пустить кладоискателей по ложному пути вполне мог.
Ночной привал великой армии. Худ. В. Верещагин. 1896—1897 гг.
Но поиски продолжались.
Некий помещик Гурко, из Могилевской губернии, в 30-е годы XIX столетия, прибыл в Париж, где добился встречи с французским министром Тюно, служившим поручиком в армии Наполеона в 1812 году. И, якобы, Тюно рассказал ему, что московские сокровища были сброшены в другое озеро – между Смоленском и Оршей, или Оршей и Борисовом. Несколько лет Гурко, не считаясь с расходами, обследовал все озера вдоль дороги Смоленск – Орша – Борисов, но опять безрезультатно.
В следующий раз поиски московских сокровищ возобновились в 1911 году. Вяземский комитет по увековечиванию памятников Отечественной войны 1812 года исследовал Семлёвское озеро. Но и на этот раз удалось найти лишь саблю, обломки повозки и кости лошадей.
Тогда же археолог Екатерина Клетнова обратила внимание на то, что в Семлёве существовало два озера. По её версии, обоз, скорее всего, затопили в запруде, либо в речке Осьме. Запруженное озеро было спущено, но и его обследование ничего не дало.
«Третья волна» поисков началась и довольно долго «шумела» в советский период, с 1960 по 1981 годы, вокруг всё того же самого лесного озера в Семлёво. Энтузиастов возглавил генерал-лейтенант А. И. Голдович. Но и эти многолетние поиски закончились с нулевым результатом.
В 1979 году в Семлёво прибыла новая экспедиция в составе 45 человек, оснащенная самой современной по тем временам техникой. Их исследования показали, наличие в семлёвской воде повышенного содержания драгоценных металлов. Но в дальнейшем поиски были вынуждены прекратить, так как озеро оказалось глубоким – до 24 метров, а на дне слой ила толщиной в 15 метров!
А может клад найден?
Отступление Наполеона из Москвы Худ. А. Нортен
Вальтер Скотт сообщает нам: «Вслед за войском шла беспорядочная толпа отставших и пленных, из коих многие были вынуждены нести на себе или везти на тележках добычу завоевателей. Кроме того, была тут собрана тьма всякого рода повозок, нагруженных поклажею армии и „московскою добычей“, как трофеями, взятыми Наполеоном с тем, чтобы позабавить парижан, а также и вещами, забранными частными лицами».
Великая армия редела каждый день своего трагического отступления. На глазах таял и обоз с награбленными московскими сокровищами. Думается, окрестности старой смоленской дороги до сих пор хранят многочисленные клады до самой Березины. И есть свидетельства обнаружения некоторых из них.
Осенью 1963 года сотрудник молодёжного журнала «Смена» Владимир Прокопенко и старший научный сотрудник Центрального государственного архива РСФСР Лидия Павловна Тинаева, знакомясь с документами Высочайшей Комиссии по описанию боевых трофеев русского воинства, неожиданно обнаружили сообщение минского губернатора. Чиновник доносил в столицу, что в 1911 году у жителя города Новогрудок, Гродненского уезда Минской губернии, Станислава Антоновича Череповецкого хранилось 120 писем Наполеона и его маршалов, приказы атамана Платова, французские знамена, кубки, оружие «и другие вещи, относящиеся к 1812 году».
Эта коллекция была разделена позже на две части. Исследователи выяснили, что Череповецкий был женат на дочери Фёдора Романовича – страстного коллекционера. Видимо, после его смерти в 1909 году, указанная в губернаторской депеше часть коллекции писем и вещей Отечественной войны 1812 года перешла в руки зятя – Станислава Череповецкого.
Далее исследователи делают вывод: «Поскольку в коллекции вместе с письмами имелось семь золотых древних цепей, 48 пар золотых и серебряных серег, 36 древних золотых и серебряных перстней патриарха Филарета – отца первого царя династии Романовых, 24 золотых барельефа, сотни кусков золота, множество древних золотых кувшинов, тарелок, шпаг, сабель, мы сделали предположение, что все эти ценности, принадлежавшие Череповецкому и Романовичу, были частью вещей, награбленных наполеоновской армией в России, может быть, даже частью знаменитой „московской добычи“ Наполеона».
