Отчаянная борьба за жизнь

Журавлиный клин

Началось бабье лето, на улице была прекрасная и теплая погода, и Володя, страстный рыболов, выходил иногда из ангара, где находилась мастерская, на улицу, и мечтательно глядел в небо – ему очень хотелось половить рыбу, а не сидеть перед станками весь день со штангенциркулем вместо удочки.

Собственно, он не был обычным рыбаком, а подводным, – охотился на рыб с подводным ружьем, в ластах, маской и трубкой. Мне нравилось слушать его рассказы, как он сидел в гидрокостюме осенью, под какой-нибудь корягой, или упавшим деревом, и ждал, когда мимо проплывет какая-нибудь крупная рыба, – щука, или карп. Когда он промахивался, то он пускался в погоню за ними в мутной воде. Ему хотелось, чтобы в наших озерах, прудах и реках была более чистая вода, как, допустим в море, или океане. Но вода на наших уральских водоемах и реках была мутная и редко просматривалась более чем на несколько метров. Я его отлично понимал, так как в детстве охотился на раков с маской на Визовском пруду. Там была не очень чистая вода, и рак иногда улепетывал от меня, стараясь своим хвостом поднять как можно больше мути. Пригодилось искать его, плавать под водой кругами, прежде чем беглеца удавалось найти и поймать.

Я ему, после очередного его рассказа о погоне за сбежавшей щукой, сказал, что есть в окрестностях Екатеринбурга озера с прозрачной водой, например, озеро Таватуй, или озеро Щучье. На Таватуе он уже был, а на Щучьем еще нет, и предложил мне туда съездить. Его друг, Дима, который тоже был собственником этой мастерской, тоже решил с нами съездить, отдохнуть от железа, станков и лязганья прессов. Договорились, не откладывая поездку в долгий ящик, поехать на следующий день. Мне, как рабочему и слесарю, обещали оплатить этот день, как будто бы я весь день проработал за прессом, или занимался точечной сваркой.

После работы я приехал домой, встретил там Леву, своего брата, и рассказал о предстоящей поездке. Лева мне тут же стал завидовать – он тоже был заядлый рыболов, но за рыбалку никогда не получал денег, наоборот, ему приходилось тратиться на червяков и проезд на рыбное место.

Утром у нашего ангара стоял уазик – на своих иномарках мои начальники не рискнули ехать по лесным дорогам. Мы заняли места в автомашине и поехали. Володя не стал брать с собой ни подводное ружье, ни маску с ластами, а ограничился удочками. Дима, совладелец фирмы, за баранкой советского внедорожника чувствовал себя не очень уверенно,– он привык ездить на тойоте, с правосторонним управлением по городу, а по лесным разбитым дорогам он не ездил никогда.

Я не надеялся на свою память и поэтому взял топографическую карту этого района. Мы проехали Двуреченск, и переехали через мост на другой берег реки. Дорога, которая была нам нужна, нашлась сразу, и мы стали по ней пробираться вглубь березового леса. Рыбаки и местные жители испортили некогда приличную лесную дорогу: везде были ямы, объезды больших заболоченных участков, и часто Диме было трудно проехать по этим узким лесным дорожкам. Он крутил баранку в разные стороны и ругался. Иногда перед машиной был прямой участок дороги, на котором не было ни луж, ни ям, и тогда он давил на газ, мечтая поскорей доехать к озеру.

Впереди показался такой высохший болотистый участок, перед которым был объезд по краю березового леса, и лишь в конце его виднелась какая-то старая лужа. Я не успел его предупредить, что эту лужу лучше объехать, и наш уазик на полной скорости влетел в эту лужу. Хотя она казалась на вид вполне безобидной, но оказалась довольно глубокой. Она была без воды, но зато полная грязи и ила, которая не успела высохнуть, и наш уазик сразу в ней утонул, по самый бампер. Машина сидела на обоих мостах, и это был самый ужасный из всех кошмаров, которые снятся водителям, которые ездят по таким разбитым, заболоченным, лесным дорогам. Когда я ездил по тайге на Газ-66, часто приходилось откапывать мосты автомобиля, помогая водителю выехать: ни на буксир, ни на чью-то помощь нам тогда не приходилось рассчитывать, и приходилось обходиться своими силами. Однажды удалось выехать из болота с помощью моего сейфа, в котором я хранил свои секретные карты.

Дима сдал назад, потом вперед, но от этого машина еще более увязла. Мы покинули наш утопающий корабль, и, найдя рядом сухое местечко, стали совещаться, как нам поскорей выбраться из этой ловушки. В машине нашелся топор, и я срубил несколько лишних, на мой взгляд, березок и осин и мы подложили их под колеса. Дима завел уазик, проехал по ним на пару сантиметров и утопил их в этой бездонной луже. Лопаты в машине не оказалось, и я опять пошел за очередной порцией берез с осинами. Их опять утопили, и на этом пока прекратили свои бесплодные попытки вызволить машину.

Сели опять на своем пригорке и закурили. Солнце тем временем все опускалось, и незаметно подкрались сумерки. С озера возвращались рыбаки, тоже на уазике, и когда увидели, в какую мы попали беду, решили нам помочь. Их было четыре человека, но и таким большим коллективом мы не смогли справиться грязью, в котором утонула наша антилопа. Они сделали все возможное, но так и оставили нас, одних посередине бескрайнего березового леса.

Уже сделать ничего было нельзя, и мы втроем стали устраиваться на временное местожительство: разожгли костер, достали котелки, продукты и бутылку водки. Не стали дожидаться первого, второго, а сразу начали с десерта – налили по сто грамм, и выпили. Потом, когда ужин был готов, Дима съел его большую часть, и отправился на боковую. Мы с Володей остались сидеть у костра. Достали еще бутылку водки и потихоньку ее пили, почти до самого рассвета. Пили водку, курили, рассказывали друг другу всякие байки, и ночь прошла незаметно. Я перед самим рассветом заснул, часа на два, а когда проснулся, ни Димы, ни Володи не было,– они ушли в деревню за трактором.

Я сидел у погасшего костра один, в безлюдном березовом лесу, около большой лужи, в котором застрял наш уазик. Солнце уже встало, и мне было так одиноко и печально, что я даже загрустил. В небе послышались какие-то непонятные мне звуки, и я поднял голову. Над лесом пролетал журавлиный клин, и он прощался с родным краем, до самой весны. Мне стало еще печальней на душе. Когда пролетел один журавлиный клин, за ним показался второй. Все покидали этот край, и мне тоже захотелось его оставить, на время.

Пришел Володя, и рассказал мне последние новости: Дима договорился в деревне с трактористом, и через час – другой приедет трактор вытаскивать машину. Мне уже надоело торчать у этой лужи, и я отправился на озеро. До него было идти совсем недалеко, и через полчаса я вышел на его берег. Прошло уже больше тридцати лет, с тех пор, когда я был на этом берегу последний раз. За эти годы вместо домов остались одни стены, и печные трубы в зарослях крапивы и дикой малины. Все вокруг казалось пустынным и заброшенным. Меня здесь никто не ждал, как прежде. Но озеро не изменилось. В прозраных водах его была видна каждая песчинка, и редкие рыбешки сновали в немногочисленных пучках водорослей. Это было идеальное место для подводной охоты, и когда Володя увидел прозрачную, как слеза воду, он был готов хоть сейчас отправиться на подводную охоту.

Но у него не было ни подводного ружья, ни маски, ни ласт, и он с печалью глядел на эту озерную жемчужину, окаймленную березами с желтыми листьями.

Мы вернулись к нашей луже. Трактор уже вызволил наш уазик из грязевого плена, и уехал в свою деревню. Мы допили оставшуюся водку, позавтракали и поехали в обратный путь.

Я добрался домой, снял с себя мокрые кроссовки, и отправился в баню, мыться. Все закончилось хорошо. Но в моей памяти навсегда осталась печаль от пролетающих над осенним березовым лесом с жалобным курлыканьем журавлиных клиньев. Поэтому я решил прожить еще немного на этом белом свете, найти себе подругу, завести детей, и, наконец, умереть от старости, в сто с небольшим лет, во сне.

История КПСС и минерал алунит

Первый семестр подходил к концу, и впереди замаячили первые экзамены. Я учился добросовестно, и не только ходил на лекции, работы хватало и дома. В нашей группе, кроме тех, кто пришел после рабфака, были круглые отличники. Им было легче, чем нам,– мы закончили школу давно, и рабфак помог нам лишь вспомнить школьные предметы, но этого было мало. Но у нас было упорство, воля, и это компенсировало давнее школьное обучение.

Первый экзамен по минералогии я сдал довольно легко. Трудности были в вопросах химического состава минералов, и я заставил свою память напрячься, как следует. Определил все минералы, которые мне дали преподаватели, и в конце получил заслуженную пятерку. Мне здорово помогло, что я любил минералы, и с детства собирал их повсюду.

Следующей была кристаллография. Она тоже прошла на ура. Я сумел определить все кристаллические формы, и назвал правильно все кристаллы, которые мне подсунули в конце.

Осталось сдать инженерную графику с черчением, и историю КПСС.

В течение всего семестра я чертил дома и в институте, и обращался с многочисленными вопросами к пожилой преподавательнице. Она запомнила меня и оценила мое трудолюбие. В последнюю ночь перед экзаменом я прочитал старые учебники по этому предмету, и явился морозным утром с слегка отуманенной головой, в которой перемешались все вопросы в экзаменационных билетах. Задачу я решил, на удивление правильно, и дополнительный вопрос, который она мне дала, как раз был из старого учебника. Я сразу включил свою зрительную память, увидел в ней страницу из книги, и правильно на него ответил. Пятёрка была наградой за бессонную ночь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.