Дитё

– Тогда мои ключи гони, я вещи оставлю! – протянул я руку и, получив пару ключиков из тяжелой связки, пошел прятать сумку, в походе по магазинам она мне была не нужна.

– Ну что, пошли? – спросил я, вернувшись к терпеливо дожидающемуся меня на диванчике кэпу.

– Пошли, – ответил он, и с кряхтением встав, вместе со мной вышел из внутренних помещений на палубу яхты. Я закрыл дверь «Ласточки» уже своим ключом, и мы, сойдя на мостки пирса, потопали к его будке, где был телефон.

– Алло. Мне мистера Джексона, пожалуйста! – громко проговорил в трубку кэп, после чего нахмурился.

Удивленно глянув на него, я подошел поближе и прислушался к голосу в динамике. Услышанное дало мне понять, что старик Джексон скончался сегодня утром. Быстро нажав клавишу отбоя, пока кэп ничего не успел ляпнуть, я хлопнул его по плечу и радостно сказал:

– Ну вот и нет проблем, теперь о яхте не скоро вспомнят! У него же вроде нет наследников?

– Нет, один он! – ответил со вздохом кэп, положив трубку на аппарат.

– О, смотри, меня показывают! – отвлекся я, ткнув пальцем в экран телевизора, что-то тихо бормотавшего в углу. В отличие от жилища, телевизор просто блистал чистотой, он был явно любим кэпом, раз был единственным чистым предметом в помещении. Подойдя к нему, я прибавил звук и, отойдя на пару шагов назад, уставился в экран.

– …поиски продолжаются, и мы повторяем, что за любую информацию о местонахождении преступника положено крупное вознаграждение, номера телефонов вы видите на экране. А сейчас мы повторим вчерашний сюжет.

Я с интересом следил за съемкой, которую вели с крыши соседнего дома.

– Смотри, я выхожу! – потыкал я локтем в бок кэпа и показал пальцем на экран.

– А что с твоим лицом? – спросил он озадаченно, не сводя взгляда с телевизора.

– Я решил, чтобы меня не узнали, лицо корчить, видишь, получилось!

– Ага, получилось, только они фоторобот составили со слов учеников, его утром показывали! – скептически сказал кэп.

– Н-да? – озадаченно почесал я затылок, но после махнул рукой, добавив: – Ну и фиг с ними, все равно я из вашей, э-э-э… нехорошей страны уплываю.

– Почему это нехорошей?! – взмутился патриотичный кэп.

– Меня сюда без моего разрешения привезли, можно сказать силой, вот и получили! – ткнул я пальцем в экран, где в машины «скорой помощи» грузили и увозили пострадавших полицейских.

Видя, что тот молчит, я выключил телевизор и, хлопнув его по плечу, спросил:

– Ну что, капитан Сильвер, идем за покупками?

– Идем.

– Сейчас, только очки надену, а то у вас тут, я смотрю, много кто телевизор смотрит, еще узнают.

И мы, наняв грузовичок, поехали по магазинам.

К вечеру все покупки были сделаны, и мы завезли их на яхту и выгрузили на палубу, после чего стали таскать внутрь, расставлять по полкам и укладывать в каютах. Я сделал хороший набег на магазин одежды, накупив несколько пакетов всякой всячины, от футболок до прорезиненного плаща на мою фигуру и на вырост – так, на всякий случай.

Закончив где-то к вечеру, мы стали готовиться к отплытию.

– Убрать трап, отдать швартовы! – громко отдал приказ кэп, стоя с величественным видом у штурвала.

– Есть, кэп! – махнул я рукой в районе головы, отдавая честь, и, бодро подпрыгивая, подбежал к трапу, затащил его на палубу и стал привязывать к одному из поплавков. После чего спрыгнул на пирс, отвязал оба швартова, запрыгнул обратно и побежал на нос, где, ухватившись за один из стальных тросов, встал в позу, приложив ладонь ко лбу, и стал смотреть вдаль. Для этого я был одет идеально, так как почти час потратил на маскарад, который вызвал смешливую икоту у кэпа. На мне была тельняшка, синие штаны-шаровары, пояс с кривым кинжалом и пластиковый попугай на плече, которого я утащил в магазинчике сувениров. Надо же сделать все запоминающимся, зря, что ли, я купил фотоаппарат «Кодак», это ведь мое первое плавание.

Надо сказать, что кэп принял мою игру и, переодевшись, стал похож на старого пирата, даже закрыл повязкой один глаз, и сейчас, оттянув повязку в сторону, обоими глазами внимательно смотрел на окружающие нас яхты, выводя «Ласточку» с места стоянки. Двигатель ровно гудел, слегка отдавая в палубу вибрацией, которая хорошо чувствовалась голыми пятками.

– Впередсмотрящий, что там?

– Все чисто, мой капитан! – крикнул я в ответ и замахал руками паре девчонок, которые загорали топлесс на небольшом катере.

Выйдя из лагуны, «Ласточка» закачалась на высокой волне.

– Арчи, давай ко мне, пора учиться! – окликнул меня кэп. Урчащий двигатель смолк, и мы стали дрейфовать под устойчивым бризом к берегу.

Вдохнув свежий морской воздух, просто до разрыва наполняющий легкие, и выдохнув, я закашлялся и побежал к кэпу, стоящему у штурвала.

– «Джон, чем это воняет?» – «Чистый воздух, сэр», – негромко пробормотал я себе под нос.

Шлепая босыми ногами по белоснежной палубе, подбежал к небольшой рубке, где и восседал кэп.

– Ну, с чего начать? Пожалуй, с управления, вот это руль, по-морскому значит штурвал!..

Однако я прервал его с недовольным видом:

– Кэп, я все это знаю, как-никак мореходка за плечами, хоть и заочно. Давай сразу практику по парусам!

– Подожди-ка, ты что, где-то учился?

– Ну да. Что-то вроде мореходки, только частным порядком, на капитана дальнего плавания.

– Зачем?

– Ну так. Для расширения кругозора. – Не говорить же ему, что это моя мечта, и, пользуясь своими возможностями вселенца, я обучился на капитана, и тестировал меня самый настоящий морской капитан. Кстати, сдал я ему только с третьего раза, тот еще тип был.

– Давай я проверю, на каком ты уровне, – сказал кэп, доставая карту, а из тумбочки секстант.

– М-да. Я даже половины не понял, про что ты мне тут говоришь, но с картами и координатами работать умеешь, а это главное, не заблудишься.

Немного поворчав для виду, кэп стал показывать мне, как ставятся паруса и как идти под ветер. Проще говоря: «нажмешь на эту кнопочку – и парус поднимется, нажмешь на эту – и опустится».

Но, что ни говори – эти уроки мне очень нравились, несмотря на то что у кэпа я был вроде юнги, а это почти что раб. Так что стоя на коленях и скребя палубу на баке, я прокручивал в памяти все те уроки, что были сегодня.

– Юнга, ужин будет, или твой капитан умрет от голода?

– Да, сэр, конечно, будет, сэр! – вскочив, выкрикнул я.

Грозно насупившись, он спустился обратно в каюту, а я, домыв палубу и выплеснув воду за борт, направился на кухню, есть хотелось не только кэпу, но и мне.

Плавание до Гавайев продлилось три недели, и это не потому что было большое расстояние, а потому что кэп держал свое слово, учеба шла вовсю, и пока он не убедился, что я справлюсь, мы крутились практически неподалеку от острова, маневрируя под ветром в любом положении и при любых парусах.

– Ну все, Арчи, ты теперь и один справишься, – вздохнув, сказал наконец кэп и, утерев выбитую ветром слезу, направился на бак. Мы шли к острову.

Гавайи большой остров, и, идя вдоль берега, мы рассматривали белоснежные пески и бунгало на берегу.

– Один из этих домов будет моим! – пробормотал кэп, с жадностью разглядывая берег.

– Где приставать будем? – поинтересовался я, сидя в капитанском кресле и управляя левой ногой. Проще говоря, нога лежала на штурвале, а я, пользуясь обеими руками, держал в руках карту, разглядывая воды вокруг острова.

– В порт пойдем, там определимся! – ответил кэп.

– Ну нет. Там могут «Ласточку» захомутать, а оно мне надо?

– Да, действительно, как-то я не подумал об этом! Тогда спускай лодку – и на ней мы дойдем до берега, а там я уж разберусь, куда и сколько! – сказал кэп, потирая руки.

– Лады! – ответил я и, убрав карту, повернул штурвал. Отчего «Ласточка», с наполненными ветром парусами, заметно накреняясь, понеслась к берегу.

Не дойдя до берега примерно метров триста, где был край мели, мы стали спускать резиновую лодочку, после чего под неторопливое тарахтение маленького мотора подплыли к берегу и вытащили ее на сушу.

– Ну что, юнга, пора тебе становиться капитаном! – произнес кэп после недолгого молчания, как будто у него и у меня кончились слова и нам не о чем говорить. Печально вздохнув, он снял с головы капитанскую фуражку и надел мне на голову.

– Владей, капитан!

Прощание получилось скомканным, мы были чужими друг другу, но за время плавания успели немного сблизиться.

– Ну что, давай прощаться, что ли? – спросил кэп, протягивая руку.

– Может, еще увидимся? Ты, главное, погрудастей себе жену выбирай и помни, что Минздрав предупреждает: не всех девушек можно любить.

– Учи ученого!

Распрощавшись со своим… можно сказать, учителем, я оттолкнул лодку и, запрыгнув в нее, завел мотор. Не оглядываясь, порулил к «Ласточке», все прибавляя и прибавляя газу.

«Ну вот, теперь можно и попутешествовать, вот только с чего начать?»

Закрепив лодку на кронштейнах, где она и висела до этого, я подошел к рубке и, плюхнувшись на сиденье, нажал кнопку стартера.

Двигатель тихо заурчал в трюме. Дождавшись, пока он немного прогреется, нажал на кнопку подъема якоря и терпеливо ждал, пока он не поднимется. После чего принайтовив его, чтобы якорь не болтался, дал газу, страгивая и уводя тримаран от берега.

Дождавшись ветерка, отключил двигатель и, пользуясь тем, что яхта полностью электрифицирована, поднял белоснежные паруса, нажимая на кнопки на пульте. Отойдя от острова километра на два и лавируя среди множества всяких яхт и катеров, направился подальше от суши – пора начинать свое первое морское путешествие.

Поставив автопилот, спустился на кухню и стал готовить обед, когда сигнал радара привлек мое внимание. От Гавайев я уже удалился примерно километров на двадцать, и поэтому был в недоумении, кто тут еще, кроме меня, бороздит эти воды, вечер же.

Выйдя наверх, я заметил неподалеку лодку и знак на ней, что под водой находятся водолазы. Взяв в руки морской бинокль, всмотрелся в него, с интересом изучая небольшую моторную яхту.

К моему удивлению, около нее плавали несколько человек и махали мне руками. Причем активно так махали, как будто звали.

«А это еще что? Акула, что ли?» – Мне показалось, что около одного из купальщиков я заметил спинной плавник определенной формы.

Вдруг один из пловцов всплеснул руками и исчез под водой.

– Ни хрена себе у них там ужастики! – вскрикнул я, отключая автопилот и поворачивая штурвал в сторону встреченной яхты, одновременно вспоминая свою встречу с дельфином: – Брр, не дай бог подобное еще раз пережить!

Махания купальщиков стали более активными, было видно, как они сбились в кучу. К тому же мне стало их плохо видно, так как «Ласточка» шла под парусами полным ходом и мы уже успели изрядно удалиться, отчего корпус встреченной яхты скрыл от меня людей.

При приближении стали слышны крики о помощи.

– Помогите!.. На помощь!.. Сюда! – кричали от души, было видно, что выкладываются полностью.

Аккуратно нажав на кнопки опускания парусов, я под едва слышимое тарахтение двигателя и жужжание электромоторов, которые по блокам с помощью тонких стальных тросов опускали паруса, стал приближаться к чужой яхте. Даже не яхте, просто большому прогулочному прибрежному катеру. Скорость заметно упала, но яхта двигалась всё равно еще быстро, поэтому, чуть довернув штурвал, я впритирку прошелся рядом с бортом чужого катера и, пробежав по правому поплавку с причальным концом, прыгнул на катер и быстро намотал конец каната на один из причальных столбиков. Катер заметно дернуло, но «Ласточку» я остановил, последствий от сближения и касания тоже не было из-за опущенных у меня причальных матов.

«Черт, как же я так опростоволосился со скоростью, вот что значит теоретическое обучение, практика нужна, практика!» – думал я на бегу к другому борту катера.

Внутри, в одной из кают был отчетливо слышен детский плач, похоже даже младенческий.

– Помогите-е-е-е!!! – раздался вопль за бортом.

Подбежав ближе, я бросил в воду спасательный круг и, откинув защелку, сбросил вниз металлическую лестницу.

«Так вот почему они забраться на катер не смогли, попрыгали в воду, а лестницу не опустили!» – понял я, помогая дрожавшей крупным ознобом девушке подняться на борт. Вслед за ней поднялись три парня и еще одна девушка.

Посмотрев на красную муть, расплывшуюся неподалеку от борта, в которой стремительно мелькали хищные силуэты акул, и обернувшись к купальщикам, которые, похоже, были в шоке, и сейчас, сидя у бортов, пустыми глазами смотрели на палубу, я негромко пробормотал с вопросительной интонацией:

– Что-то мне все это напоминает? Где-то все это я уже видел…

Ребенок в каюте снова взвыл, из-за чего я поморщился. Посмотрев на девушек, прикинул, какая из них может быть матерью, и выбрав ту, у которой груди побольше, подошел к ней двумя стремительными шагами, дал ей хорошую затрещину и заорал в ухо:

– Ребенка накорми, коза! Не слышишь, орет?! – До ее морального состояния мне не было никакого дела, я ее не знал, поэтому больно-то и не напрягался успокаивать.

Однако после моего крика поднялась не только пышногрудая, но и вторая девушка, обе они как сомнамбулы двинулись к каюте и исчезли внутри.

– Эй, как вы вообще? – спросил у парней, с интересом следя за битвой за крупные куски в воде.

Ответа не последовало. Мне это очень не понравилось, не люблю, когда меня игнорируют.

– Эй?.. Ты чего?.. Чего дерешься? Отстань!.. Уй, как больно! Да все-все, я нормальный! – воскликнул ближайший ко мне парень после семнадцатой по счету пощечины. Я вообще удивился, как он может говорить после моих ударов.

Посмотрев на его уже начавшее опухать красное лицо и хмыкнув, я сказал:

– Своих дружков в чувство сам приводи, у меня руки не казенные. – И направился в каюту, посмотреть, как там дела, а то мало ли что.

В каюте была тишь да благодать, ребенка кормила вовсе не полногрудая девушка, притом из бутылочки, что вызвало у меня разочарование – воздержание давало о себе знать. «Ну ошибся, подумаешь!» – вздохнул я, с интересом наблюдая за происходящим, но мне это быстро надоело и я слинял к рации. Спасенные могли вызвать помощь и сообщить об их спасателе, то есть обо мне, что мне было категорически не нужно. Поэтому я и направлялся к рации, надеясь немного с ней повозиться.

«Пусть лучше своим ходом дойдут, а там пока сообщат, пока то, пока се, меня уже и след простынет!» – думал я, подходя к висящей рядом со штурвалом радиостанции. Однако, к моей досаде, на месте рулевого сидел один из парней и из горлышка хлестал что-то спиртное.

– Тебе что, морской воды не хватило, решил в огненной утопиться? – поинтересовался я с любопытством. Парень в ответ что-то промычал, не отрываясь от бутылки.

– Не трогай его, у Алекса девушку акулы утащили, мы даже сделать ничего не успели, – сказал тот паренек, которого я привел в чувство, подтаскивая к дивану третьего парня, который, похоже, вообще вырубился.

С удовольствием посмотрев на его оплывающее лицо с симметричными синяками под глазами, я зевнул и с любопытством поинтересовался:

– Вы вообще кто такие? Что тут делаете?

– День рождения Майкла отмечали, – со стоном ответил он, плюхаясь на диван рядом с товарищем, которого затащил в каюту последним.

– Это который?

– Нет его здесь, Майкла третьим съели.

– Третьим? Так сколько же вас было всего?

– Одиннадцать.

Я невольно присвистнул:

– Шестерых схарчили? Ой, не нравится мне здесь. Ой, на берег хочу, – вырвалось у меня, как только я представил себя на их месте.

«Уф, страх-то какой, нет, надо найти какой-нибудь необитаемый остров и пожить там месяц-другой, благо еды навалом, хватит», – подумал я после некоторого размышления.

Встав, парень подошел к рации и, нажав тангетку, сказал в микрофон:

– Мейдей, нападение акул, нужна медицинская помощь. Яхта «Аманда», нахожусь…

«Блин, валить надо, валить!» – подумал я, вскакивая.

Дождавшись, пока парень повесит микрофон обратно на держатель на рации, сказал, хлопнув его по плечу.

– Спасибо, что про меня ничего не сказал.

– Да я как-то не подумал, – смущенно ответил он, потирая затылок ладонью.

– Думал, не думал, но все равно спасибо. Если бы сказал, то вот… – показал я кулак, приблизив его к лицу парня, пояснив: —…что бы получил от отца, когда он узнал, что я брал его яхту.

Посмотрев на кулак, парень пожал плечами и, обойдя меня шаркающими шагами, приблизился к свободному креслу, сел в него и склонил голову.

Осмотрев народ в каюте с их траурным настроением, я в недоумении пожал плечами и, обойдя парня в капитанском кресле, уснувшего на сиденье, перешагнул пустую бутылку и зашел в другую каюту. Там тоже все спали.

«Вряд ли они меня запомнили и мою „Ласточку“ тоже, так что нечего тянуть время!» – подумал я, быстро выходя на палубу. Отвязав конец, перепрыгнул на «Ласточку» и, смотав бухту, побежал в рубку. Ударив по кнопке поднятия парусов и заведя двигатель, стал отходить от «Аманды», расширяя пространство между нами. Заметив, что паруса натянулись, о чем тут же засигналил датчик, отключил двигатель, поставил автопилоту курс по ветру, чтобы уйти от «Аманды» как можно дальше. По счастливому стечению обстоятельств довольно сильный ветер дул в нужную мне сторону, и я на семнадцати морских узлах уходил все дальше от берегов Америки, в глубь Тихого океана.

Мне повезло, за два часа, что прошли после моей встречи с «Амандой», я успел уйти довольно далеко, и главное – за это время кроме контейнеровоза мне так никто и не повстречался. Убедившись, что автопилот держит курс, я включил динамик радара погромче и направился на камбуз. Пора было заниматься ужином, так как уже давно стемнело, а я до сих пор не кормленный.

– …Банана, банана-мама… – напевал я, стоя у плиты с открытой банкой тушенки в руках. Макароны уже сварились и сейчас шипели на раскаленной сковородке, испаряя остатки воды. Перевернув банку я, крутя ложкой, вывалил тушенку на макароны, после чего перемешал их, закрыл крышкой и, убавив жар до минимума, стал готовить морс.

Заметив, что снаружи совсем стемнело и появились звезды, я вышел на палубу и, подойдя к рубке, включил навигационные огни, чтобы не произошло столкновения. Посмотрев на чистое ночное небо, где множество звезд подмигивали мне издалека, и висящий на небосклоне серп луны, я огляделся вокруг и, счастливо вздохнув, направился обратно.

Поев, я вышел наружу и, плюхнувшись в растянутый между мачтами гамак, стал зубочисткой выковыривать из зубов остатки мяса, с легким скрипом покачиваясь над палубой.

«Ну все, пора лечь в дрейф, так как скоро начнутся островки и атоллы, как бы не налететь на какой-нибудь риф, так что только в дрейф».

Спустив паруса и сбросив на воду специальный плавучий якорь, который до этого лежал в трюме, я зафиксировал штурвал, потом отправился спать в каюту. Спать на ветру в гамаке я не собирался, больно мне надо простыть.

Проснулся я от сильной качки и легкого поскрипывания корпуса. Судя по заметным ударам волны в корпус, поднялось сильное волнение, встав и шатаясь не только спросонья, но и от качки, я направился в ванную. После всех водных процедур, накинув штормовку, вышел на палубу, и меня чуть не сбило с ног. Мощный порыв ветра, свистевший в туго натянутых стальных канатах, передавал неповторимый гудящий звук.

– У-у-у, что-то тут не так, надо радио послушать!

Бегом вернувшись внутрь яхты, подбежал к закрепленной на стене рации и, включив ее, стал крутить ручку настройки, ища волну метеобюро.

– …внимание все. ф-ф-ф штор… едупреждение… ф-ф-ф-ф-ф.

Из динамиков постоянно были слышны помехи, и прорывался чей-то голос, пока я не попал на нужную волну.

– …Всем-всем, внимание, на Гавайи идет сильный шторм, по шкале… ф-ф-ф… требуется укрыться в портах и других возможных укрытиях. Внимание-внимание, всем-всем повторяю!..

– Зашибись, если не понос, так золотуха! – зло прорычал я, быстро карабкаясь по лестнице на палубу. Добежав до рубки, завел двигатель, и, пока он грелся, поднял и убрал в трюм плавучий якорь. После чего, немного приподняв паруса и зафиксировав их в таком положении, встал за штурвал, управляя быстро набирающей скорость яхтой.

Из-за того что паруса я поднял не очень высоко, они получились как бы штормовыми. Это, кстати, было изначально заложено в яхте как раз на такой случай, как мне объяснил кэп.

Переваливаясь через ставшие крупными волны, я смотрел вбок, там были видны черные грозовые тучи, которые двигались на меня, и через некоторое время понял, что они быстро меня догоняют.

«Если не убежишь, так можно в сторону уйти, плохо только, что грозовой фронт довольно широкий и больно-то не увернешься от него».

Повернув штурвал, я под свист ветра на заметно накренившейся от бокового ветра яхте летел в непонятном мне пока направлении.

Гонка длилась почти полтора часа, пока меня не накрыл шквал дождя и ветра. Поняв, что боковым ветром мне может переломать все, что только можно, я повернул по ветру и, убавив площадь парусов до минимума, что, кстати, не сильно-то помогло, полетел в полную неизвестность.

То, что «Ласточка» была тримаран, очень помогало мне, так как при таком ветре практически не было боковой качки, однако это не спасало яхту от крупных волн, которые перекатывались через палубу, захлестывая меня соленой водой вперемешку с пеной.

Выплюнув очередной раз попавшую в рот и нос воду, я, кашляя, но крепко удерживая штурвал, матерился, вспоминая Нептуна и его шуточки с погодой.

Яхта содрогнулась от догнавшего нас очередного крупного вала, и послышался треск.

«О нет, только не это! – подумал я, увидев, как вода водоворотом уходит под палубу. – Ну точно дверь снесло. Блин, теперь надо закрыть проем брезентом!»

Включив двигатель и обе водооткачивающие помпы, я крепко принайтовил штурвал и, поправив веревку, завязанную на поясе, стал пробираться к разбитой в щепки двери, до этого закрывающей проход внутрь яхты.

Заметив следующий вал, я крепко уцепился за попавшуюся на пути мачту и с громким воплем встретил волну. Вода моментально попала мне в рот, кашляя и отплевываясь, я орал:

– Да чтобы я… эхе… кхе… тьфу… еще раз в открытом море оказался?! Все моряки тайные мазохисты! Как такое море можно любить?!

Убедившись, что следующий вал еще далеко, я под сотрясение корпуса и наклон в сторону носа – «Ласточка» как раз взбиралась на очередную обычную волну – спустился внутрь яхты и, бредя в воде по колено, открыл ящик справа от входа на кухню и достал брезент, который был специально припасен для таких случаев.

Переждав очередной вал и заметив, что «Ласточка» заметно потяжелела, приняв несколько тонн воды, стал быстро закрывать проем брезентом, укрепляя его досками от остатков двери. Завязав последний узел, я ударил по брезенту, который пружинисто оттолкнул руку.

«Порядок, выдержит!» – подумал я, возвращаясь к штурвалу. Затопления моторного отсека я не опасался, так как он был герметичный, и шанс попадания воды был минимальный. Заметив догоняющий нас очередной вал, я ухватился за леера и крепко сжал губы. Нескольких попыток держать их открытыми мне хватило, чтобы понять, что рот нужно держать закрытым, тем более когда тебя накрывает волна.

Впопыхах схватившись за леера, я совершенно забыл, что мало того что они алюминиевые, так еще и съемные. Поэтому меня, орущего со страху, приподняло и кинуло на нос яхты, где я успел уцепиться ногой за один из канатов бушприта, который только что врезался в очередную волну, и я стал карабкаться наверх. Однако это было не все, резко отхлынувшая с палубы вода потащила меня за собой, и через секунду я оказался в открытом море.

Страховочный канат, обмотанный вокруг пояса, пребольно врезался мне под ребра, когда «Ласточка» потащила меня за собой. В это время сильный шквальный дождь, барабанивший по воде и яхте, заметно уменьшился, дав возможность хоть немного осмотреться, хотя мне было не до того.

Отшвырнув секцию леера, которую, как оказалось, я продолжал держать в руках, и ухватившись за канат, напрягая все силы, оставшиеся после трехчасового тяжелого плавания в эпицентре урагана, стал подтягивать к себе яхту. Эта борьба за жизнь так увлекла меня, что я пропустил приближение очередного вала.

– А-а-а!!! – заорал я, когда мощная водяная рука подняла меня и зашвырнула прямиком на палубу. Успев ухватиться за мачту, когда напор воды протащил мимо, я, крепко держась, любовно ее обнял и несколько раз поцеловал в благодарность. Наконец вода схлынула, я добрался до рубки и, забравшись в нее, еще раз привязал себя к сиденью.

Борьба за жизнь продолжалась еще четыре часа, полностью вымотав меня, когда вдруг «Ласточка», заметно кренясь на правый бок, так, что правый поплавок почти полностью ушел под воду, вдруг вылетела на вполне спокойную воду, где отсутствовали шквальный ветер, дождь и тучи, делавшие день ночью.