Не было б у меня сзади стены бара, все решалось бы просто: отпрыгнул назад, и мочи супостатов дальше.
Но стена – была. Плюс тот колобок, которого я в бочину «берцем» отоварил, подвывая об боли, вцепился мне в ногу. Прям как зверь какой, обхватил руками и впился зубами в бедро.
Ну, и отвлекся я на него. Тряхнул ногой, двинул коленом в челюсть… и тут же сам «поплыл» от удара чьей-то башкой в висок. Скорее всего, случайного, но, тем не менее, эффективного.
А потом на меня навалилась куча вонючих тел, как это бывает в уличной драке, когда одного бьют числом. Я упал, исхитрившись при этом вогнать одну ножку от табуретки в чью-то раззявленную пасть. И тут же колено, летящее мне в нос, закрыло всю перспективу.
Хрясь!
Твою душу, нос сломан… Кому ломали, ни с чем это прекрасное ощущение не спутает. Звезды в глазах, мир кувырком, а по губам и подбородку хлещет горячий, соленый водопад крови…
И тут же добавка в подбородок…
Мир стремительно отдалялся от меня, как перрон от уходящего поезда. Я еще осознавал, что меня бьют, но боли уже не было. Она осталась там, на перроне, вместе с остальными ощущениями, чувствами, проблемами… Я же, подобно товарному поезду с совершенно пустыми вагонами, стремительно въезжал в тоннель – темный и глубокий, словно сама вечность…
* * *
Шлеп!
На лоб плюхнулось что-то влажное, клейкое, пахнущее болотной тиной и недельными носками.
Шлеп дубль два. Теперь на нос… Блин, больно-то как!!! Настолько больно, что я не выдержал и зашипел, словно придушенный удав…
И тут же понял, что шипеть тоже больно, ибо малейшее движение челюсти приносит гамму непередаваемых ощущений, от которых впору снова отрубиться на фиг.
– Очнулся, – прозвучал над головой знакомый голос. – Хорошо они тебя отделали. Впрочем, ты их тоже. Четверых в бар на руках затаскивали, как мешки с дерьмом.
– Сслабое… утешшение, – прошипел я, стараясь при этом не двигать челюстью. При этом получилось открыть один глаз. Второй не получилось – видимо, заплыл он намертво. Зато я смог увидеть Фыфа, который взял из стопки, лежащей рядом с ним, лист подорожника, смачно харкнул на него, сложил, слегка потер половинки, после чего явно вознамерился прилепить его мне на глаз.
Я замычал и постарался отодвинуться. Так вот откуда этот запах несвежих портянок, с месячишко полежавших в болотной тине! Это, блин, Фыф меня местными подорожниками пользует, перед этим обильно смочив их своими слюнями! Я, конечно, весь из себя такой бравый сталкер, почти терминатор с изрядно побитой рожей, но при этом даже моему практически полному отсутствию брезгливости есть предел…
– А ну, лежи! – прикрикнул на меня шам, сверкнув единственным глазом. – Я его, блин, от этого бара на себе пёр до этой Гнилой рощи, потом эти подорожники собирал. Теперь вот стараюсь для него же, а он морду воротит! Между прочим, в мире Кремля слюна шама за ее целебные свойства стоит пять золотых за грамм! И хрен где найдешь ее, потому, что наше племя продает ее весьма неохотно.
– Это… почему?..
– Из нее легко сделать яд для нас же, – проворчал Фыф, ловко прилепляя подорожник на мой подбитый глаз. – На людей он не действует, а для нас смертельный. Зато для вас наши слюни круче любого бальзама. Минут через пятнадцать будешь… ну, не как новенький, но хоть не так явно похож на отбивную из глупого хомо, который лезет в драки, в которых победить нереально.
– Это я-то глупый! – возмутился я – и тут же невольно застонал от боли в челюсти.
– Ну ладно, ладно, согласен, – проворчал Фыф. – Мое бегство прикрывал, хотя мог сам сбежать. Но тогда б меня точно поймали. Вот потому и лечу тебя, блин. Охренеть! Шам лечит хомо! Видели б меня мои соплеменники.
Пока Фыф предавался воспоминаниям о своей родне, оставшейся в другом измерении, я постарался оглядеться вокруг хотя бы одним глазом.
И результат этого осмотра оказался неутешительным.
Мы находились в роще. Причем реально гнилой. Кривые деревья, явно попавшие под Выброс, частично валялись на земле, частично чудом находились в вертикальном положении, цепляясь за почву узловатыми корнями, наполовину вылезшими наружу. При этом деформированная кора деревьев-уродов, напоминающая струпья больного проказой, слегка фосфоресцировала нездоровым зеленым светом. Вкупе с мертвым отблеском луны, проглядывающей из-за туч, подсветка была замечательная. То есть, ночь наступила, пока я в отключке валялся. Отдохнул можно сказать, блин, как и собирался, направляясь в этот треклятый бар…
И теперь самое время подвести итоги.
Итак, мы с Фыфом ночуем практически в центре Зоны среди деревьев, светящихся от радиации. Причем без оружия и припасов – рюкзак мой тоже остался в баре. Мультитул не в счет, это не оружие… Хотя нет, и его вытащили те ублюдки, не говоря уж о «Бритве» и «Сталкере». То есть, можно смело готовиться к переходу в мир иной. Если, конечно, не случится какого-нибудь чуда. Но чудеса в Зоне обычно стандартные. Появляющиеся в виде голодного мутанта с горящими глазами. Которые обычно по одному не ходят…
Словно в подтверждение моих мыслей неподалеку раздался вой. Жуткий, утробный, протяжный. Даже Фыф вздрогнул и выронил очередной старательно обслюнявленный листочек подорожника.
– Едрить твою налево, – проговорил он с легкой дрожью в голосе. – Это ж кого так забирает?
Пугливый стал Фыф как дар свой утратил. В принципе, оно и понятно. Зона – такое место, где без серьезного оружия испугаться не грех. А оно у Фыфа было более чем серьезное – мозги практически любого живого существа мог он в легкую расплавить ментальным ударом. Туман мог поднять, испарив росу. Управлять людьми и мутантами, словно они были живыми куклами. Много чего мог Фыф, пока «мусорщики» у него глазные щупальца не отрезали.
И с тех пор как подменили моего друга-мутанта. Словно сдулся он, стержень будто из него вытащили. А еще вбил себе в голову, что его Настя теперь на него и не посмотрит, мол, был красавец мужчина, а сейчас без своих щупалец урод уродом. Хотя как по мне, так вроде и получше стал он выглядеть, больше на человека похож… Но это мое мнение, а у Фыфа-то свое. Жалко кореша. Хоть и бодрится он, но я ж вижу – погано ему. Как бы лапы на себя не наложил…
Все это промелькнуло у меня в голове, пока Фыф сидел на пятой точке, трясясь от страха. Блин, хочешь – не хочешь, а вставать надо. Хоть сук светящийся отломать, чтоб в случае чего хищному мутанту в харю ткнуть. Потому как подыхать, валяясь на земле эдакой беспомощной отбивной, это совсем не по мне.
Зажмурился я, готовясь к всплеску нереальной боли, и пошевелил рукой.
Больно, блин. Но терпимо. Гораздо легче, чем ожидалось. Интересно.
Я ногой шевельнул. Та же картина. Попробовал приподняться. Получилось. Офигеть… Другого слова не нашлось. После таких звездюлей минимум полмесяца надо отлеживаться и кефир пить через соломинку…
– Впечатляет? – поинтересовался Фыф, не переставая трястись – видать, нервное у него что-то прорвалось после того воя.
– Ага, – проговорил я, кривясь от боли в челюсти. Но сказал же. Значит, перелома нет…
– Перелома челюсти не было, – подтвердил Фыф. – Только сильный ушиб. А вот нос сломали конкретно. Я его вправил, и сейчас он должен быть уже целым – там кости и хрящи тонкие, быстро восстанавливаются. Цени, блин.
– Ценю, – сказал я. – Как раз тот случай, когда плевок в рожу дороже золота.
– Организовать? – слегка развеселился мутант. – Это ж я запросто. У меня слюни не только с регенероном, мгновенно проникающим через кожные поры, но и с анастетиком. Плюс тонизирующий эффект дают. Ну как, харкнуть?
– Себе харкни, – буркнул я, но подорожники пока отлеплять не стал. Те места, где они были прилеплены, вообще практически не болели, а в моем положении это дорогого стоило.
Припадая на левую ногу (какая-то сволочь нехило отбила бедренный нерв), я встал, и даже самостоятельно сделал пару шагов. М-да, боец из меня сейчас никакущий. Но, надеюсь, что слюни Фыфа восстановят меня окончательно, вон как подорожники воняют, значит, еще не высохли.
– Ну и куда ты попёрся? – поинтересовался одноглазый доктор. – Тебе лежать надо, отлеживаться. Слюни слюнями, но чудес не бывает. Гробанешься от слабости, башкой об корень приложишься, и привет. Получится, все мои труды насмарку.
– Я недалеко, – отмахнулся я. – Далеко у меня по-любому не выйдет.
Сделав несколько шагов, я остановился и прислонился к дереву. Светится – и хрен с ним. То ли просто кора у него такая, то ли фонит он как ядерный реактор – теперь уже без разницы. Если хапнул критическую дозу, то уже хапнул по полной, и поздно переживать по этому поводу.
Тем более, что сейчас меня гораздо больше интересовало другое.
В просвет между деревьями был виден тот самый бар, до которого было не меньше километра. И как меня Фыф бесчувственного столько на себе тащил – непонятно. Ладно, это потом. Просто сейчас в том баре явно что-то происходило. Там снова вроде как дрались. И если это действительно так, то дрались не на шутку. Истошные вопли и звуки ударов даже сюда доносились. В общем, местные сталкеры после стычки со мной вошли во вкус, и теперь развлекались по полной. Ладно, их дело.
Фыф подошел, посмотрел, послушал, и выдал с чувством, от души, одним предложением:
– Хоть бы они там друг дружку поубивали, уроды козломордые, чтоб их там всех повыворачивало наизнанку, алкашей мерзопакостных, тварей рожеомерзительных…
– Каких? – почтительно переспросил я, ибо от души уважаю способность Фыфа материться столь красочно, что порой даже враги замирают на месте и удивленно раскрывают пасти, заслышав эдакое искусство.
– Рожеомерзительных, – повторил Фыф, слегка запнувшись. – Ну, с мерзкими рожами, то есть.
