Избранный светом. Разлом

Я сделал шаг вперед, чтобы подойти к сидящей девушке и помочь ей подняться, но она тут же встрепенулась, словно до этого спала с открытыми глазами, резво вскочила, торопливо бросила что-то вроде «простите» и шмыгнула за угол коридора. Остальные тоже поспешили скрыться. Странно. Теперь точно нужно было траву потрогать.

Стоило только выйти из замка на крытую террасу, как я ощутил дуновение ветра, по-весеннему свежего и сладкого от запаха цветов и трав. Казалось бы, он должен быть куда сильнее и холоднее, все-таки вершина скалы. Я поднял голову и пригляделся. Всего на секунду-другую мне удалось увидеть странную серебристую рябь, пробежавшую по воздуху. Может, еще один магический купол и все дело в нем?

Я спустился с террасы и побрел вглубь сада, зайдя в ту тенистую аллею, которая показалась мне наиболее приветливой. По бокам выложенной белым камнем дорожки росли те же цветущие кустарники, что и у входа в замок. Где-то слышалось журчание ручья, и я наугад пошел на этот звук.

Мне нравилось так бродить по садам, ни о чем особо не думать, позволяя шелесту листвы вытеснить из головы все мысли. В том городе, где я жил, было множество садов, как маленьких и уютных, так и огромных, с толпами туристов, неизбежно наезжающих каждое лето. Возможно, именно эти парки были одной из главных причин, почему я вообще там остался.

Первый раз за все время меня кольнуло чувство тоски. Не по людям, по городу. По городу, который принял меня не то чтобы с распростертыми объятьями, но с тихим согласием. Так бездомному коту оставляют открытой дверь, мол, если хочешь, входи.

Я петлял по дорожкам, сворачивая из одной аллеи в другую, и мне было странно. Потому что все произошедшее – слишком сумбурно, слишком нелогично и слишком типично одновременно. Я смотрел на этот мир и думал: «То есть я теперь за него в ответе? Я? Серьезно? Бред».

Что я вообще, по их мнению, должен буду сделать? Что я в принципе могу сделать? Мне родители собаку не разрешали завести, говоря, что я слишком безответственный и не буду о ней заботиться, а тут целый мир.

Потеряв желание куда-либо идти, я остановился у ручья. Сев под дерево около него, я попытался снова отключить голову и слушать только шум кристально чистой воды. Ее журчание и шелест густой листвы медленно заглушали все мои беспокойные мысли.

У Фреи были проблемы с избранным, а у него – с ней.

Этой ночью она почти не спала – думала о клятве, о здоровье Фриг, об избранном. Особенно об избранном. Причем в не самых лестных для него формулировках. Но богиня ведь не могла ошибиться? Значит, что-то в нем все равно есть (в смысле что-то, кроме эгоизма и надменности). Даже если бы Фрея спросила у богини напрямую, та бы не ответила. Боги никогда не славились простыми ответами. Так что Фрея определенно должна была понять все сама. И вот сегодня, придя к его комнате с намерением показать замок, она обнаружила, что комната пуста.

А ведь она как дура – точнее, как порядочная девушка, – минут десять стучалась в открытую дверь, потому что входить без разрешения неприлично. Этому парню нужна была не клятва, а поводок! Или хотя бы заклинание-маячок, вот его Фрея точно повесит (в смысле заклинание повесит, а не избранного).

Он ведь не мог сбежать? Воображение услужливо предлагало ей картины одна живописнее другой: вот Лорд Руэйдхри узнает, что она потеряла избранного, вот избранный по дурости попал в неприятности, вот гаснет мелькнувшая надежда на возможное будущее…

Никакой паники. Он вряд ли ушел далеко.

Вздохнув, Фрея вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Куда он вообще мог пойти? Все-таки зря Лорд распорядился не приставлять к нему слуг. Или стражу. Да еще и поселил в почти пустое крыло замка. Фрея, конечно, знала – Лорд просто не хочет лишних слухов, особенно о том, что избранный из другого мира.

«И о том, что он не похож на избранного», – мрачно подумала она.

Вывернув из коридора, Фрея чуть не наткнулась на служанок Леди Хелл. Они кого-то увлеченно обсуждали, но при виде Фреи затихли. Ей казалось, что они ее почему-то побаиваются. Настроение окончательно испортилось, потому что больше прислуга Леди Хелл ни на кого так не реагировала.

– Фрея? – удивленно окликнули ее.

Она вздрогнула и резко обернулась. Рука молниеносно метнулась к эфесу меча, которого, конечно же, не было. Пальцы схватили пустоту, и Фрея неловко завела руку за спину, пытаясь хоть как-то сгладить этот странный жест. Она нормально не спала уже несколько недель, и это очень плохо сказывалось.

– Не самая лучшая привычка. – Анс проследил за движением руки Фреи и чуть усмехнулся, скорее печально, чем весело.

– Прости. – Фрея и сама не поняла, за что конкретно извиняется.

– Ну да, ты же чуть не убила меня невидимым мечом. – Выражение лица Анса сделалось очень серьезным. – Даже не знаю, смогу ли я тебя простить.

Фрея слабо улыбнулась. На душе сделалось чуть легче. Анс тоже выглядел измученным. Под глазами, которые он сонно щурил, залегли серовато-фиолетовые тени. Маг стоял чуть ссутулившись, как делал очень редко. Но хуже всего были едва заметно подрагивающие пальцы. Последние недели перед призывом и так изводили их, а сам ритуал чуть не иссушил близнецов полностью. Хуже всех, конечно, пришлось учителю Фэю, ведь они использовали колоссальное количество его сил. Фрея не знала, когда он восстановится и восстановится ли до конца. А вчера из них троих больше всего досталось Ансу.

– Не смотри на меня так, – прервал Анс мысли Фреи, – вчера меня обожгло, но не слишком сильно. Завтра уже полностью оправлюсь. Ты сама тоже не выглядишь отдохнувшей.

– Плохо спала, и… – Фрея замялась, – и я потеряла избранного.

Анс тихо рассмеялся. Такой реакции Фрея от него точно не ожидала, и ее взгляд тут же красноречиво сообщил ему об этом.

– Прости, просто у тебя был такой вид, словно ты потеряла фамильную драгоценность Леди. Что-нибудь от ее славной двоюродной бабушки.

Фрея скривилась. Нет, если бы она потеряла какую-то важную вещь Леди, просто пережила бы скандал. Сейчас все было гораздо хуже.

– Поищи своего избранного в саду, – задумчиво ответил Анс, будто бы вспоминая что-то. – Кажется, он проходил мимо моей комнаты, а в том направлении, куда он шел, только сад.

– Мог бы остановить его, и мне бы не пришлось за ним бегать, – фыркнула Фрея с наигранной обидой в голосе.

– Я спал, – пожал плечами Анс, – думал, плохой сон.

– А тебе вообще можно… ну… находиться рядом с ним? – спросила Фрея, так и не сумев сформулировать вопрос, как ей бы хотелось. Она знала, что ауры светлых и темных магов не вредят друг другу, но с избранным случай был особый. Он распространял вокруг себя энергию совершенно бесконтрольно.

– Мне кажется или ты меня недооцениваешь? – Анс насмешливо изогнул бровь. – Это луч солнца, бьющий прямо в глаза. Раздражает, но не более.

– Понимаю, – вздохнула Фрея. Ее избранный тоже раздражал.

На этом они с Ансом расстались. Фрея направилась дальше искать избранного, а Анс… Может, к Фриг? Или все-таки решил сходить к лекарю? Хотя вряд ли. Он не подпускает к себе никого, кроме Уртики, а она не согласилась приехать из Рейнгарда даже ради них. Фрея старалась не думать, что такое решение тети ее обидело.

До сада Фрея добралась быстро. Один глубокий вдох заставил давящие мысли уползти прочь— воздух пах весной и безграничным счастьем. У нее все было под контролем. Ничего ужасного не случилось. Сейчас она найдет избранного и доступно объяснит ему, почему уходить вот так, никого не предупредив, плохо.

В следующее мгновение Фрея уже призвала свой меч. Он откликнулся, приятной и привычной тяжестью скользнув в руку. Теперь действительно можно начинать поиски.

Большой изумрудный камень в навершии ярко блеснул. Лезвие едва касалось травы, однако Фрея чувствовала движение каждой травинки словно собственной кожей. Но на это нельзя было отвлекаться.

Трава все так же пригибалась под дуновениями ветра. Цветы тянули головки к солнцу. Ветви деревьев плавно качались и шелестели еще совсем свежей листвой, а корни их тянули из земли влагу. Вся атмосфера влилась в сущность Фреи бурным потоком, будто она сама стала этим садом. Она знала, что происходит в каждой его части, она ощущала это. И солнечное мягкое тепло залило мысли ленивой сонливостью.

Одна часть сознания все еще продолжала контролировать тело, то самое настоящее, человеческое. Поэтому Фрея шла туда, куда вел сад. Почти так же, как растения стремятся к солнцу от самой земли, она стремилась к чему-то. Второй ее части, той, что оставалась с садом, было хорошо и спокойно. Так хорошо и спокойно, как бывает только когда лежишь на залитой светом поляне и позволяешь мыслям утечь вместе с облаками.

По движению травы Фрея поняла, что стоит на месте, а значит, она нашла того, кого искала. Отрывать свое сознание от чего-то большего, чем ты сам, всегда было неприятно. Почти как выдергивать сорняк, уже успевший глубоко пустить корни, судорожно впиться ими в землю. Только здесь и сорняк, и рука, что его выдергивает, – это все ты. Но Фрее удалось справиться и снова слить две половинки своего сознания воедино. Ее тут же окутало почти удушающей теплотой, так что в голове немного поплыло. После применения подобной магии Фрея всегда становилась уязвимее для какого-либо воздействия, но сейчас это было даже приятно.

Она видела избранного, мирно спавшего под деревом, но ей совершенно не хотелось его отчитывать. Ведь он, по сути, не сделал ничего плохого. Она сама виновата, что так разволновалась. Да и искала Фрея его всего около часа, совсем недолго.

Умиротворяющая сонливость давила на голову, и Фрея с трудом удерживала себя на ногах, не очень понимая, зачем вообще это делает.

Избранный, видимо, почувствовав чужой взгляд, проснулся и с трудом приоткрыл янтарно-золотистые глаза. Фрея поняла, что тонет в удушающем солнечном мареве.

А еще, что она зря ослабила бдительность.

– Прекрати. Это. Делать.

Голос Фреи взбодрил так, словно на меня ведро ледяной воды вылили. Я непонимающе уставился на нее, она же в ответ смотрела на меня, и я с удивлением понял, что взгляд Фреи может быть почти таким же тяжелым, как взгляд Лорда.

– Да я уже не сплю. – Мое раздражение нарастало. Я не сделал ничего такого, за что стоило бы на меня так смотреть.

– Я не об этом.

– А о чем тогда?

Мы сверлили друг друга колкими, почти злыми взглядами. Что ж, я несомненно успел сильно не понравиться Фрее. И не прирезала она меня только потому, что это не рыцарственно.

– Слушай, а ты всегда таскаешь с собой меч? – спросил я насмешливо. Меня нисколько не смущало, что она смотрит на меня сверху вниз, вставать было лень.

– Нет, только когда иду искать бестолковых магов, не умеющих контролировать ни себя, ни свою силу. – Казалось, что Фрея с трудом удерживает ледяной взгляд на мне. Ей в принципе будто было немного сложно фокусироваться.

– Объясни уже наконец, что я сделал не так, – я всерьез начинал злиться.

– Твоя аура.

– Моя что?

– Ты действительно не понимаешь?

– Даже близко нет.

Фрея вздохнула, я скрестил руки на груди. Она опустилась на траву напротив меня, как показалось, обессиленно. Интересно, что ее так вымотало? Неужели один короткий разговор со мной настолько невыносим?

– Аура. Твоя жизненная энергия. Вокруг тебя этой самой энергии слишком много, и это… мешает, – сказала Фрея после недолгой паузы.

– Так не должно быть?

– Нет. Обычно аура сконцентрирована вокруг носителя и не затрагивает других, потому что иначе большое количество энергии просто рассеивается. А это вредно. Не смертельно, конечно, но хорошего мало.

– И как это исправить? – Раздражение уступило место беспокойству. Не очень-то хотелось свою родную энергию за просто так в пространство растрачивать, потому что… ну, потому что мое, и все тут.

– Я не смогу тебя этому научить, – Фрея успокоилась. Эти слова она и вовсе произнесла так, будто чувствовала себя немного передо мной виноватой. – Нужно просить кого-то из магов.

– А ты, получается, не маг? – поинтересовался я. Кажется, у нас начинал складываться нормальный диалог. Неужели.

– Нет, – она отрицательно качнула головой, – я владелец магического артефакта, но сама колдовать не могу. Больше. Неважно. – Выражение ее лица снова стало серьезнее. – Лучше скажи, какими лихими тропами ты ходишь, что тебя из комнаты в сад вынесло?

– Коридоры замка считаются лихими тропами? – увлеченно спросил я. – Или что это вообще такое?

– Это что-то вроде телепортов, только ты не замечаешь, в какой момент происходит телепортация, и контролировать ее не можешь, – терпеливо объяснила Фрея. – Грубо говоря, ступая на такую тропу, никогда не знаешь, куда она тебя выведет. Да и ведет она только туда и никогда обратно.

– Сомнительная штука, – хмыкнул я.

– Весьма, – согласилась Фрея.

Повисло молчание, на протяжении которого я думал, что, по сути, попал сюда подобным же способом. Шагнул на какую-то непонятную тропку, и все, теперь я здесь и никак не могу вернуться.

– Мы плохо начали вчера, – прервала мои мысли Фрея. – Я подобрала не лучшие слова.

– Хочешь извиниться? Ты сказала, что жизнь мне сломаешь. – Я постарался, чтобы вопрос не звучал издевкой, но у меня не очень получилось, потому что Фрея все равно нахмурилась.

– Нет. Я сказала правду. Если выбирать между твоей или моей жизнью и жизнями миллиардов, то я выберу их. Это не потому, что ты мне не нравишься.

– Но я тебе все же не нравлюсь.

– Не ожидала, что избранный будет… таким, – сказала она скорее с грустью, чем с неприязнью.

Мне стало гадко. Я снова не оправдал чьих-то ожиданий, вот это я умел делать действительно профессионально.

– Ну прости, если бы меня предупредили, прошел бы ускоренные геройские курсы, – я раздраженно фыркнул. Фрея никак не отреагировала.

– Мы ожидали, что избранный будет все знать и уметь, что это будет кто-то, похожий на Рейденса, прошлого избранного. Кто-то, способный вести за собой, великодушный, отважный и сильный. А ты даже ауру свою контролировать не можешь. Не хочешь помогать, а только огрызаешься и злишься, словно больше всех страдаешь.

– Ты не понимаешь, каково это, осознать, что вся твоя привычная жизнь не вернется.

Фрея невесело усмехнулась.

– Понимаю лучше, чем ты думаешь. А вот ты не понимаешь, каково видеть, как твой мир умирает.

– Я не вижу, от чего этот мир нужно спасать. По-моему, так у вас все прекрасно.

– Ты не знаешь, каким этот мир был раньше, какие у нас были технологии. Сторград – спокойное место, потому что находится далеко от главного разлома и хорошо защищен барьером. В провинциях все куда хуже – земли перестают давать урожай, энергия Моркета порождает чудовищ, с которыми наши воины не могут справиться. Многие разломы уже не удается закрыть. Мы не можем излечить те болезни, которые могли лечить раньше. Путь, который прежде занимал часы, растягивается на недели. Мы могли обмениваться информацией почти мгновенно, а теперь это невозможно. Мы только делаем вид, что все хорошо. Мир крошится у нас под ногами, и это страшно.

Звучало удручающе. И мне теперь в этом жить, да?

– У меня только один вопрос, – сказал я, выслушав речь Фреи, – что такое разлом?

Она открыла было рот, но тут же снова закрыла, задумалась ненадолго, а потом сказала:

– Пошли, тебе проще показать, чем объяснить.

Я пожал плечами и кивнул, не особо понимая, на что соглашаюсь.

Шумный город снова обступил нас со всех сторон, окружив толпой пестрого народа. Сверху я смог рассмотреть, что Сторград представляет собой невероятно сложную и запутанную систему извилистых улочек, соединяющих четыре главные улицы, которые расходились от замка по сторонам света. Если идти по любой из них, то заблудиться невозможно, ведь они были абсолютно прямыми и вели точно к выходам из города. Но вот если забраться вглубь Сторграда, то увязнуть в паутине переулков было проще простого. Особенно человеку вроде меня, которого мутило после телепортации. Фрея сказала, что вторую телепортацию я должен был перенести нормально, но либо у меня врожденная непереносимость телепортации, либо у телепорта врожденная нетерпимость ко мне. Впрочем, к тому моменту, как мы вышли на одну из главных улиц, я уже чувствовал себя нормально и успевал за быстрым шагом Фреи.

Центр любого крупного города неминуемо обрастал магазинами, кофейнями, ресторанами, пекарнями и прочими местами, где ты можешь оставить все свои деньги. И Сторград в этом плане ничем не отличался. Разве что дома, увитые затейливой лепниной с растительным орнаментом, были не слишком высокими, максимум в четыре-пять этажей. Сферы торговли и услуг здесь явно были неплохо развиты, а вот с рекламой наблюдались проблемы, поэтому многие зазывали в свои заведения простыми выкриками. Некоторые же заколдовывали вывески, так что буквы на них начинали искриться, переливаться и сверкать.

Сердце Сторграда казалось шумным, суматошным, ярким и чуть-чуть безумным. Здесь все куда-то спешили, что-то летало, что-то красочно взрывалось рядом с алхимическими мастерскими, около музыкального магазина инструменты играли сами собой какой-то бодрый мотив. Это все мне, пожалуй, даже нравилось. Но вот навязчивость торговцев раздражала. Почему-то они все сконцентрировались на мне и очень хотели всучить свой товар.

– Юноша, приворотные зелья не интересуют? – Нас остановила какая-то торговка, вертя перед моим носом небольшим пузырьком с бесцветной жидкостью, поблескивавшей на солнце.

– Ему бы лучше отворотное, – холодно заметила Фрея, но и под ее грозным взглядом торговка не стушевалась.

– У нас и такое есть! – закричала она уже нам вслед.

– Нет, пока не научишься сдерживать свою ауру, из замка не выйдешь, – строго сказала Фрея, таща меня за руку сквозь обступающую нас толпу. Иногда она правда вела себя со мной как с десятилеткой.

– Это они из-за ауры так активизировались? – недоверчиво спросил я, отмахиваясь от назойливых торговцев, предлагавших зайти, попробовать, купить со скидкой.

– Да, – вздохнула Фрея, – ты притягиваешь людей, они сами этого не понимают, просто испытывают потребность быть к тебе поближе, это что-то сродни заклятию приворота. Массового приворота. Не думала, что все будет настолько плохо.

Интересно, те девушки, что преследовали меня в замке, тоже пали жертвой этого «приворота»?

– И на тебя это действует? – спросил я, делая вид, что мне нужно знать не для себя, а для «науки».

– Сначала подействовало, – ответила Фрея, – но сейчас я уже почти привыкла. Не думай, что сможешь этим пользоваться, эффект кратковременный.

Зато можно производить хорошее первое впечатление. Хотя с Фреей не очень-то помогло. Но вдруг с такой силой голодная смерть на улице мне не грозит? Могу как кот жалобно построить глазки, и меня накормят. Унизительно, зато действенно. Я бы даже попробовал на ком-нибудь из местных торговцев, но Фрея меня убьет, если увидит, что я обкрадываю честных граждан.

– Обратно я потащу тебя в мешке, – устало выдохнула Фрея, когда не меньше часа, наверное, спустя мы выбрались из города.

– По частям? – уточнил я.

Она кивнула.

– Вчера они не были так активны.

– Конечно, – ответила Фрея, направляясь в сторону того холма, где меня призвали, – тогда ты не до конца восстановился после скачка между мирами. Но теперь, чтоб тебе в Моркет провалиться, ты просто полон сил!

По ее тону было не слишком понятно, что это: похвала, оскорбление или проклятие.

– В Моркет я всегда провалиться успею, – заверил ее я. Если честно, еще не очень разобрался, что такое этот их Моркет, но внутренний голос мне подсказывал, что торопиться туда не стоит.

Путь пролегал все по тому же живописному лесу, только вот теперь шли мы вглубь, и чем глубже заходили, тем лес становился гуще, темнее и недружелюбнее. Трава стала жухлой, не выгоревшей, а словно бы посеревшей. Все больше попадалось поваленных или высохших деревьев с изогнутыми ветвями, похожими на пальцы скелетов. Под порывами ветра они качались и скрипели, почти стонали, цепляясь сучьями друг за друга. Хуже было, когда стенали без ветра.

– Милое местечко, – сказал я, отцепляя рукав рубашки от ветки. – Если захочу совершить самоубийство – пойду именно сюда.

Странно было осознавать, что лес, который буквально десять минут назад был совершенно обычным и даже приветливым, так резко изменился, стоило только пройти немного вглубь. Хотя знаменитый «лес самоубийц» тоже не кажется таким уж пугающим, если не сходить с туристических троп.

– Не лучший выбор, – бросила Фрея через плечо, – поверь, это не то место, в котором стоит умереть.

– Почему это? Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, вполне подходящая атмосфера.

– Сторский лес, – начала Фрея, – простирается далеко-далеко, до самого горизонта, в нем много красивых мест, дичи, лекарственных трав, грибов и ягод. Но эта часть прозвана Лесом теней, ходить сюда обычным жителям запрещено, потому что здесь ощущается влияние Моркета и можно увидеть моркетские тени.

Почему-то мне показалось, что я не хочу знать, что такое моркетские тени. Совсем не хочу.

– И откуда они взялись? – спросил я.

– Разлом, – коротко ответила Фрея, словно это должно было все объяснить. Но, вспомнив, что я здешних определений не понимаю, принялась подробно рассказывать: – Разлом – это место, где Моркет проникает во Фрит. Увидишь, поймешь. Участок, к которому я тебя веду, называется Моркетская падь. Это самый старый разлом, который остался еще со времен второго нашествия Моркета на Фрит.

– А сколько их всего было? – поинтересовался я. – Только не говори, что это у вас сезонное явление.

– Три. Сейчас Фрит переживает третье, второе было двести лет назад, и его остановил Воин света, то есть Рейденс, первый избранный. А первое нашествие Моркета случилось еще во времена мертвых богов.

Хотелось уточнить, что это за «времена мертвых богов», но дышать становилось все труднее, и я решил экономить воздух.

Я уже с трудом передвигал ноги, хотя мы спускались под холм. Из меня потихоньку высасывала энергию сама земля, я был в этом уверен. Но когда подумал, что свалюсь в обморок раньше, чем дойду, мы наконец-то вышли к этой самой Моркетской пади.

Это была низина, заполненная мутно-серой мглой, на дне которой виднелась длинная трещина. Именно из этой трещины и сочился туман, точно кровь из открытой раны. Он клубился, извивался как живой, тянулся к нам, стоящим на возвышенности, но словно бы обжигался о лучи солнца и отступал, замирая в нескольких сантиметрах от наших ног. Я вспомнил те трещины, что поползли по моей коже, когда я шагнул из пентаграммы, и поежился. Сейчас даже белые полосы от них исчезли, но все же.

– Странное место. Его можно обогнуть, но нельзя пройти насквозь, – сказала мне Фрея, прибавив еще что-то, но я уже ее не слушал.

Внимание было полностью поглощено даже не падью, а фигурой, что стояла между деревьев слева от нас. Дымчатая, полупрозрачная, она была словно соткана из того самого тумана, что заполнял низину. Я двинулся к ней, желая рассмотреть, но она отдалилась. Я ускорил шаг. Она медленно плыла куда-то в сторону, а я спешил за ней и никак не мог догнать. Как бы я ни старался, фигура оказывалась все время чуть дальше, на расстоянии вытянутой руки. В голове пульсировала болью досада – буквально пару миллиметров, и я бы…

Я услышал крик Фреи откуда-то издалека, словно она кричала с другого конца леса, вот только не понял слов. Кажется, она пошла за мной, но отстала. Ничего, вернусь к ней позже, когда догоню фигуру.

Но Фрея все кричала что-то неясное, а потом ее голос стих.

Или это я перестал его слышать? Но разве это так важно?

Фигура плавно летела вперед, покачиваясь из стороны в сторону, но только теперь она приняла более понятные очертания и стала похожа на чью-то тень.

Мне вспомнилась одна игра, она называлась «кагефуми», если я ничего не путаю. Ее целью было догнать чужую тень, наступив на нее. И я чувствовал, что мы как раз в это играем. Азарт захлестнул меня – я, очевидно, проигрывал, но оттого было лишь интереснее.

Мысли почему-то путались, я не мог сконцентрироваться на чем-то конкретном, даже на погоне. Этим занималось тело, а вот разум увлекся чем-то посторонним.

Женская. Эта тень была женской. Я уже мог отчетливо различить пряди волос, колыхающиеся туманной дымкой, полы длинного платья, что шлейфом стелились по траве. Она была мне знакома. Я помнил каждое ее движение. Помнил, как она чуть оборачивается, словно проверяя, не отстал ли я. Помнил, как она не шагает, а плывет над землей. Помнил…