Ревизор: возвращение в СССР 17
– Ну нет у нас времени на десять лет всё это растягивать, мам! – присела она перед ней на корточки и обняла за колени. – Ну, помоги! – взмолилась дочь. И в глазах её столько было горечи, надежды, тоски и боли, что сердце материнское дрогнуло.
– Ладно. Пропишу. Временно! На один год! И только после свадьбы. А там посмотрю на твоё поведение, – строго зыркнула она на будущего зятя.
– Так мне до свадьбы и прописку ставить негде, у меня же паспорта нет, я же деревенский, – сказал обрадованно Миша. – После свадьбы первым делом надо паспорт оформить!
А Лина по материнскому взгляду поняла, что зря он это сказал…
***
В Клайпеде были к вечеру. Предложил нашим взять такси до Паланги, прикинул сразу, что нам надо две машины.
Затянулось дело, конечно. Пока нашёл машины и договорился о нормальной цене с жучарами-таксистами, первоначально пытавшимися зарядить цену, как будто обратно в Москву попросил нас отвезти. Пока все вещи распихали по багажникам. И на этом фоне еще и бабушка все время бурчала, что на автобусе уже добрались бы…
Автовокзал там был очень близко от железнодорожного, только дорогу перейти. В Палангу ходили автобусы по расписанию, и один, как раз, отошёл, пока я бегал, искал машины. Спорить не стал. Думаю, они сами успокоились, когда мы быстро обогнали этот автобус. Сели в одну машину бабушка,Трофим и Аришка, во вторую мы с женой и Родькой.
Таксисты привезли нас прямо к дому, по адресу, что я назвал. Не пришлось шарахаться по незнакомому городу с вещами и маленьким ребёнком. Нас ждали. Миловидная пожилая пани Нина вышла нам навстречу, как только машины остановились за забором. Гостеприимная, улыбчивая женщина сразу показала нам, где мы будем жить.
Выделили нам половину частного коттеджа с отдельным входом. С небольшой кухней, двумя изолированными комнатами и проходной гостиной. Для Аришки нашлась, даже, детская кроватка, старенькая, видавшая на своём веку не одного ребёнка. Но всё же, это очень удобно, что с малой спать не надо будет в одной постели. Бабушка прямо просияла, когда кроватку увидела.
– Родион, занимай большой диван в гостиной, – прошептал я ему. – Будешь один в комнате спать, как король.
Тот хитро посмотрел на меня, улыбнулся заговорщицки и поставил свой рюкзак на диван, типа, он занят. Диван не был разложен в данный момент, но Родьке и так места для сна более, чем достаточно. Как легко дурить малышей, если умеючи… А предложи я это по-простому, не умеючи, мог бы разныться, что боится один спать…
В каждой изолированной комнате диван и койка. При желании тут кучу народа можно разместить. Это Гриша хорошую наводку нам сделал.
Женщины быстро освоились, стали командовать, какие вещи куда разносить. В каждой комнате стоял платяной трёхстворчатый шкаф, и они, моментально сориентировавшись, начали обживаться.
– Вы бы сначала сходили на пирс, посмотрели закат, – предложила пани Нина. – А то погода может в любой момент испортится. Вот тогда и займётесь вещами.
– В самом деле, – поддержал я хозяйку. – Пойдёмте, хоть, на море посмотрим.
– Ура, море! – подхватил Родька.
– Ну, пошли, – сдалась бабушка, улыбаясь.
Я аж покачал головой от удивления. Неужто начала расслабляться? А то пока ехали, такое впечатление, что она снова себя на войне представила. Каждый шаг – опасность, все время нужно быть настороже…
– В какую сторону идти? – спросил я.
– Как из дома налево, упрётесь в поперечную улицу и направо, за мостом снова направо и никуда не сворачивать.
– А карта города и компас есть? – пошутил я в ответ.
– Да спросите любого, как пройти на пирс, – рассмеялась пани Нина. – Тут всё просто, только раз по дороге пройдете, и достаточно. Город-то маленький…
Мы пошли гулять. Вечер был прекрасный, тихий. Город утопал в зелени. Много сосен. Галия разглядывала непривычную архитектуру. Особенно её поразила чистота и ухоженность.
– Это ты, дорогая, ещё в Германии не была, – улыбнулся я.
Минут за двадцать мы вышли к морю и увидели пирс, далеко уходящий в море. Спрашивать никого не пришлось. На улицах городка было полно отдыхающих и все они двигались в одном направлении: к пирсу. Морской закат зрелище, конечно, неописуемое. Красота ярких красок, застилающих весь горизонт, это что-то с чем-то. Не зря на пирсе собралось столько народу. Благо он оказался широким, как улица. В Варнемюнде в ГДР, конечно, было более ухоженно, но сейчас лето, и это перебивало немецкие виды…
Дети потрясённо наблюдали за тем, как «солнышко ложится спать» в море. Аришка погрузилась в сказку на полном серьёзе. Солнышко ушло спать и ей надо.
– Ну вот и отлично, – улыбнулся я. – С укладыванием спать ребёнка проблем не будет.
Уставшие с дороги мы не стали надолго задерживаться, а народ потянулся в кафешки, которых в этом курортном городке было достаточно. Взял себе на заметку, что, пока не уехал, надо Галию сводить, посидеть где-нибудь вечером вдвоём.
Успели вернуться домой до темноты. Пани Нина с любопытством смотрела на нас, ожидая реакции. И ведь не скажешь ей, что в прошлой жизни я уже был в Паланге в двадцать первом веке, причем тогда она была намного более ухоженной.
– Спасибо вам огромное, что отправили нас на пирс, – сразу сказал я ей, маскируясь под впервые приехавшего. – Это потрясающее зрелище. Вокруг только море и небо.
– Да-аа, – завороженно поддакнул Родька, всё ещё будучи под впечатлением.
– С утра сходим вместе на рынок, – взглянув на бабушку, сказала хозяйка. – Покажу вам, где у нас тут что.
***
Бейрут.
Эль Хажжи опять летели с пересадкой в Сирии. Сначала Фирдаус носил подаренный шурином чемодан, но потом плюнул, выдвинул ручку и повёз. Вещей у него в этот раз было много, два чемодана и большая дорожная сумка через плечо. Даже Диана несла две дорожных сумки поменьше. Всё-таки они переезжали, а не ехали в гости на недельку.
В Бейруте их встретил отец и сразу обратил внимание на манипуляции с багажом, которые проделал сын, едва сняв чемодан с транспортировочной ленты.
Дома ждала мать. Амаль теперь жил во Франции. Нуралайн бросилась обнимать сначала невестку, потом сына. Диана сказала пару приветственных слов на арабском. Нуралайн едва не прослезилась. Встретили родители мужа их очень тепло, соскучились. Но, главное – Диана теперь понимала кое-что из того, что слышала вокруг.
К ним подошла незнакомая девушка. Фирдаус несколько мгновений приглядывался к ней, пока не узнал. Это оказалась Аиша, дочь их с Амалем старшей сестры Медины. Девушка жила сейчас у бабушки с дедушкой, семья планировала отправить её получать образование за рубежом.
– Думаем отправить Аишу в Париж к Амалю, – объяснил отец.
– Я тебя вот такой помню, – показал от пола два вершка поражённый Фирдаус. – Сколько же тебе уже лет?
– Семнадцать, – засмущалась Аиша.
Диана разглядывала её, а Аиша Диану. Девушки были чем-то похожи, только Аиша посмуглее. Диана отметила для себя этот факт, как недостаток. Слишком тёмненькая, – подумала она про себя.
Аиша же, наоборот, разглядывала Диану восхищёнными глазами.
Сразу же выяснилось, к изумлению Дианы, что девушка немного говорит по-русски. В любом случае, намного лучше, чем Диана по-французски, или, тем более, по-арабски. Диана, узнав это, сразу же почувствовала к ней симпатию. Будет теперь, когда Фирдаус занят, с кем по-русски поговорить! А всего, как оказалась, молоденькая девушка знала хорошо четыре языка, арабский, английский, французский, фарси, и вот так, чтобы едва хватало для разговора, еще три – русский, китайский и японский.
Диана, узнав про это, была в таком шоке, что отец Фирдауса счел нужным объяснить ей, что Аише невероятно хорошо даются иностранные языки. А ее мать решила, что не стоит жалеть денег на репетиторов. Каких нашли, такие языки девушка и учила.
Немного отойдя от шока, Диана улыбнулась как могла более добродушно и завела с девушкой разговор на русском, пока отец с матерью не могли нарадоваться на сына, который предъявил им диплом о высшем образовании.
Тем временем Аиша во все уши слушала Диану, просила рассказать о Москве, где столько лет прожил дядя Фирдаус. Диана и рассказывала. Про большой театр, про ВДНХ. Про университет, где у неё брат учится и про тот, где учился Фирдаус. Аиша в рот смотрела своей новой родственнице, почувствовав в ней уверенность, самостоятельность и независимость. Это была так необычно для молоденькой, неуверенной в себе девушки…
***
Мы с женой заняли вторую отдельную комнату. Помог Галие разложить её вещи по полкам в шкафу, развесить платья.
– Какие у тебя первые впечатления? – спросил я жену. – Всё нравится?
– Нравится, – улыбнулась жена. – Только устала что-то.
– Ну, это с дороги. Дальше полегчает. Тут один только воздух дорогого стоит!
Уложил её спать, а сам вышел проверить, как там Родька устроился. Он, похоже, тоже сегодня утомился и спал, как сурок.
Аришка тоже безропотно спать легла, думаю и старики тоже спят уже без задних ног. Ну, вроде, всё в порядке. А мне не спалось. Не старик, не ребенок, выспался прекрасно в поезде, а запах моря бодрил. Вышел во двор. Пани Нина сидела на террасе под лампой и перебирала гречку.
– Давайте, я с вами расплачусь сразу, – предложил я ей.
Она отложила свои дела и удивленно посмотрела на меня.
– Думала, у вас старик в компании старший, – откровенно поделилась своими впечатлениями о нас хозяйка, – он и расплачиваться будет.
– Ну, у нас всё немного не так, как у людей, – улыбнулся я и положил на столик рядом с гречкой деньги. – Здесь сразу за два месяца. Мы будем меняться. Месяц одни, месяц немного другие.
– Да-да, мне говорили, – взяла деньги и пересчитала пани Нина. – Всё правильно, спасибо. Отдыхайте на здоровье.
Поблагодарил, пожелал спокойной ночи и пошёл немного прогуляться к морю перед сном.
***
Бейрут.
– Аиша с Диной невероятно похожи, как две сестры, – заметила пораженно Нуралайн, глядя на увлечённо беседующих девушек и присаживаясь рядом с мужем, изучающим чемодан с ручкой, с которым прилетел из Союза сын.
– Угу, они, считай, теперь и есть родственницы, – ответил, не глядя, Тарек. – Скажи мне лучше, дорогая, как тебе этот чемодан? Попробуй походи с ним.
Нуралайн покорно встала, взялась за ручку и прошлась с ним несколько раз перед мужем.
– А что, удобно, – поделилась она своими впечатлениями. – И ведь тяжелый же! – добавила, попробовав приподнять за ручку, – а так не чувствуется, когда катишь.
– Поехала бы с ним куда-нибудь?
– С этим нет, он некрасивый, – скривила губки жена. – Если бы он был кожаный, и цвета приятного, а не этого кошмарного, и такой же удобный при этом… Поехала бы.
– Пап, – подошёл к ним Фирдаус, оставив девчонок, видя, что им и без него хорошо вместе. – Я чертежи привёз на эту конструкцию, шурин мне доверенность дал, я обещал ему патент здесь оформить. Поможешь?
– Маме конструкция понравилась. Куда же я теперь денусь? Да, дорогая? – оживился Эль Хажж-старший, сразу просчитав, что ему это сулит. У Нуралайн был безупречный вкус. Он знал это не только по счетам из дорогих магазинов, поскольку некоторые женщины, и одеваясь в дорогих салонах, все равно выглядят так, словно на корову седло надели. Нет, он знал это по завистливым взглядам ее подруг, многие из которых были из более богатых семей, чем их. И если эта вещь понравилась его ласточке, то и миллионы других женщин с хорошим вкусом будут в восторге. А к ним уже покорно присоединятся все другие, у которых вкуса нет, но которые охотно следуют за модой.
***
Глава 3
Лубянка.
Полковник Синицын развил бурную деятельность. Быстро вышел на капитана Румянцева, курировавшего Ивлева, обстоятельно с ним побеседовал. Тот доложил о проверке, которая проводилась по Ивлеву, и Синицын признал, что сделано все было добросовестно. Но поручение есть поручение, сказал генерал дополнительно проверить – значит, надо проверять.
Выяснив, что фигурант укатил в Палангу, и неделю его не будет, Синицын расстроился. Вот же невезение!
Генерал Васильев обещал своему бывшему заму, что к понедельнику даст какой-то ответ по Ивлеву. Так что сроки были предельно сжатые. Понимая это, Румянцев обещал сделать всё возможное, он даже быстро выяснил, что у Ивлева есть сестра, согласившаяся сотрудничать с госбезопасностью, и он рассчитывает через неё собрать быстро более подробную информацию. Но тут же Синицын получил второй удар под дых. Быстро выяснилось, что она только что улетела с мужем в Ливан. Сплошное невезение! Тут же отбили приказ в резидентуру в Бейрут выйти с ней на контакт и допросить по поводу личности ее брата. Тем более, что ее муж, Фирдаус, гражданин Ливана, был единственным иностранцем, постоянно контактировавшем с Ивлевым. Так что агент Скворец мог прояснить многое…
Но, конечно, стараясь добросовестно выполнить задание, Денис Олегович решил, что рассчитывать только на агента Скворца в этом деле нецелесообразно. Отрядили людей переговорить еще раз с замдекана, что ездила с Ивлевым в ГДР, и с его сокурсниками, с которыми он наиболее тесно общался. Персоналии уже куратор Комитета по МГУ подскажет.
***
Паланга.
Проснулись все, на удивление, очень рано. То ли пение птиц разбудило, то ли солнечные лучи. Свежий воздух, запах моря. Ещё лёжа с закрытыми глазами, представил себе песчаный пляж и захотелось срочно встать с постели. В гостиной уже бодрствовали Трофим и Родька, развлекали нашу малую, которая бегала в одних трусиках. Бабушку пани Нина увела ещё рано утром на рынок, объяснив, что местные закупаются до семи утра. А потом цены резко поднимают в расчёте на курортников.
– О, как, – поразился я сметливости местных торговцев. – Оказывается, рыночная экономика совсем не чужда гражданам Советского Союза.
– Меня больше удивляет, – ответил Трофим, – что пани Нина с нами этим поделилась.
– Мы для неё друзья сына, – ответил я. – Он офицер, служил до недавнего времени с отцом Родиона.
– А-аа, ну тогда, всё понятно, – кивнул Трофим. – Это святое.
Вскоре проснулась Галия и отругала нас, что у нас ребёнок раздетый и босиком. Трофим и Родька притихли.
– Да ладно тебе, дорогая. Это воздушные ванны, – ответил я и подмигнул прыснувшему со смеху Трофиму.
Пока ставил чайник, Галия одела малую. А там и бабушки вернулись, как назвал их Родька.
Они прикупили овощей, мяса, творога, сметаны. Пани Нина принесла начатую пачку муки и подсолнечное масло, половину пол-литровой банки. Бабушка попросила ещё манки, пани Нина и манки принесла.
Бабуля довольно быстро напекла сырников. Мы смолотили их все с местной сметаной. Бабушка поставила мясо вариться на суп и собралась караулить его, пока не сварится. Но пани Нина чуть не силой отправила нас всех, и бабушку в том числе, на пляж, пока солнце не жаркое, пообещав присмотреть за мясом.
– Всё правильно, надо идти, – поддержал я её, – а то у нас дети, обгорят ещё. И Галие нежелательно под палящим солнцем находится.
В начале девятого мы уже были на пляже. Таких умных, как мы, было ещё совсем мало. Народ предпочитал отсыпаться в отпуске. Мы заняли место, расстелив покрывала, покидали на них сумки, вещи и панамы и побежали купаться. Галия не стала снимать с себя тонкий сарафан, опасаясь солнца или посторонних взглядов. Спорить с ней не стал, если ей так комфортнее, то пусть в сарафане купается. В конце концов, сейчас для неё главное – спокойствие. Единственное, что я спросил, есть ли ей во что переодеться, она кивнула. И кабинок деревянных вокруг полно, – успокоился я и переключился на детей.
Оказалось, Родька не умеет плавать, зашёл в воду по грудь и стоит. Бабушка с Трофимом купали рядом Аришку, не выпуская её из рук. Галия только ноги помочила, далеко заходить боялась, говорит, вдруг, волны с ног собьют. Пришлось завести в воду сначала её. Волн почти не было, по сути, мелкая рябь, сбивать ее решительно нечему. Это у нее неопытность и страх перед морем. Потом вернулся к Родьке и стал учить его плавать, поддерживая под грудь. Пацан боялся, ничего не выходило. В конце концов, все собрались вокруг нас с ним. Галия показывала, как плавать по собачьи. Трофим поддерживал Аришку также под грудь, как я Родьку, и вдруг малая поплыла. Как собачка, держа голову над водой. Восторга у всех было! Правда, радовались мы недолго, первая же небольшая, но все же волна накрыла малую с головой, но Трофим был начеку. Мы не удержались и расхохотались, когда она возмущённо начала оглядываться, смахнув воду с лица, типа, что это было?
Но, главное, Родька, посмотрев на неё, осмелел и тоже поплыл. Стыдно стало пацану, что сыкуха мелкая плывет, а он нет. И всё, дальше у него само пошло. И на спине, и по-собачьи. И на руки встать, до дна достать. Перестал воды бояться, и понеслось.
Галия вскоре утомилась. Вывел её на берег и усадил отдыхать. Вскоре и бабушка с Трофимом вытащили Аришку из воды, дали ей железную кружку и деревянную ложку, типа играй в песочек. Зря они это сделали, вскоре мы все были в песке с ног до головы.
Родька накупался до «больше не могу», но выходить из воды отказывался, лежал у самого берега и катался на волнах. Хороший, жаркий день.
На пляж стали подтягиваться отдыхающие и вскоре он заполнился людьми. Соседи здоровались с нами, расстилая свои подстилки. Кого здесь только не было. Вспомнилась песня группы «Дюна» про коммунальную квартиру. Бегая за Аришкой, познакомился с парой из Нижневартовска, у которых был пацан года три. Мелкие, только увидев друг друга, сразу пошли знакомиться. Ну а там и мы, взрослые, перезнакомились. Поговорили с их главой семейства Аркадием. Он работает в нефтянке, жена музыкальный педагог в садике. Только в этом году, оказывается, Нижневартовск стал городом. А до этого был посёлком.
– В прошлом году аэропорт открыли, – с гордостью рассказывал Аркадий. – Теперь, хоть, в отпуск можно слетать.
– Как вы в такую даль попали, вообще? – поинтересовался я.
– На комсомольскую стройку поехали, в шестьдесят седьмом. Там и познакомились, – с достоинством ответил Аркадий.
– Здорово, настоящая комсомольская семья!
– Нас там большинство таких, – улыбнулся он. – А я, вот, смотрю, и понять не могу, когда ты второго ребёнка сделать успел? – подмигнул он мне.
– У меня, пока, первенец только на подходе, а это племяшка, – пришлось объяснять мне. – Сестра только второго родила, малому второй месяц. Вот, забрали Аришку с собой, а то сестра после кесарева…
– А, понял, понял, – смутился Аркадий.
Мы ещё раз ходили купаться. Попросил Трофима на будущее, когда меня не будет, помогать Галие заходить и выходить из моря, если волны будут.
– Конечно, конечно. О чём разговор? – с готовностью ответил старый.
Появились команды, игравшие в волейбол, стихийно разрастаясь, стоило появиться мячу. Принимались все желающие. Поиграл с полчасика. Кто-то играл в бадминтон между дюнами, видимо, там ветра меньше.
В начале двенадцатого мы засобирались. И солнце начало припекать. И контингент на пляже начал стремительно меняться. Тут и там стали появлялись компании с водочкой и картишками, подтянулся народ, который вечером допоздна гулял в многочисленных кафешках Паланги, а утром отсыпался и приходил в себя.
Вернулись к готовому супу. Пани Нина не только за мясом присмотрела, пока мы на пляж ходили. Бабушка так растерялась от неожиданности, что не знала, что и сказать. А пани Нина лишь довольно улыбалась.
Мы натрескались и расползлись по комнатам. Аришка прилегла с Родькой на его диване, пока бабушка и Галия со стола убирали и посуду мыли. Дети так и уснули в обнимку, не стали их будить.
Проснулся уже ближе к трём часам. Бабушка уже не спала. Отправила меня в магазин с целым списком. Накупил им круп, муки, вермишели, и ещё всякого разного. Три сумки притащил. А там уже наши проснулись и стали проситься опять на море.
– Первые дни всегда так, – улыбнулась пани Нина. – А потом курортники один раз в день на море ходят, а то и вообще вместо моря по музеям начинают ходить.
– О, тут ещё и музеи есть? – обрадовалась Галия.
– Конечно. Музей янтаря во дворце Тышкевичей, – начала перечислять хозяйка, – там всё интересно, и янтарь, и сам дворец. Есть у нас ботанический парк, костёл, старинная аптека, ей уже сто сорок пять лет.
– Ух ты! – поразился Родька.
– А потом можно съездить и в Клайпеду, – подсказала пани Нина, хитро подмигивая пацану. – У нас там в прошлом году настоящий большой парусник пришвартовался. Все как в восемнадцатом веке… мачты, паруса.
– Ух, ты! – прошептал потрясённый Родька.
– А ещё в Клайпеде есть морской музей, – продолжала подливать масло в огонь хозяйка.
– Вот это да! – восторженно повторял малый.
– Но это всё потом, когда море надоест или дожди начнутся, – попытался привести я его в чувство.
– Ага, – мечтательно проговорил пацан.
И мы опять отправились на море. На пляже найти место ближе к морю было уже трудно. Кое-как все же нашли, расстелились, накупались, дети нарезвились.
Пока малые лежали на покрывалах, изображая изнеможение, и деланно стонали, мы, взрослые, стояли и обсыхали рядом. Поднялся ветерок, сохли мы быстро.
– Заката сегодня не будет, – вдруг услышал я рядом и оглянулся. – Погода портится, – недовольно пояснил мужчина под сорок с пузиком в одних плавках, заметив мой вопросительный взгляд. – Горизонт облаками затягивает, как бы дожди не зарядили. На дождь я и дома в Ижевске мог бы посмотреть…
– Ну, будем надеяться на лучшее, – улыбнулся я. Как по мне, так и дома посидеть, ничего не делая – офигенный отдых.
Но мужик как накаркал, ближе к вечеру не только горизонт, но и полнеба затянули облака. Солнце ушло и стало прохладно.
– Пойдёмте-ка домой, – предложил я, опасаясь, как бы дети и Галия не простудились.
***
Бейрут.
Диане нравилось за границей всё, кроме жары. Через сутки она её достала. Днём выйти из дома, где работали кондиционеры, было невозможно. Даже походить по окрестным магазинам со свекровью и Аишей они отправились вечером, когда жара немного спала. Нуралайн провела девушек по нескольким бутикам модной одежды, где прикупила им одинаковые белые брючные комплекты из тончайшего льна с кардиганами с длинным рукавом.
– Белый цвет же непрактичен, – возразила было Диана.
– Под палящим солнцем очень даже практичен, – ответила ей Нуралайн.
Потом она предложила девушки самим выбрать себе аксессуары под новые костюмы, в которые они сразу и переоделись. Диана взяла себе белый шёлковый платок на голову и очки от солнца в тонкой чернёной металлической оправе с дымчатым стеклом и сумочку в тон из серого питона. Нуралайн незаметно кивнула одобрительно. Аиша, глядя на Диану, тоже взяла белый платок, черные очки и чёрную сумочку.
***
Бейрут.
Женщины ушли по магазинам и Фирдаус решил поговорить с отцом о планах на будущее.
– Что теперь, пап? – спросил он, подсаживаясь рядом с отцом на диван. – Образование я получил. Куда меня дальше? Ты уже думал?
– Думал, конечно, но… В свете того списка акций, что ты привёз и чертежей… Я уже не знаю, что делать.
– Почему?
– Как у нас говорят? Не клади все деньги в один карман, – напомнил Тарек сыну. – Вот и мне давно хочется заняться ещё каким-нибудь направлением. Фрукты-фруктами, а промышленное производство, это совсем другой уровень, понимаешь? Главное, мы можем себе это позволить! Понимаешь, сын? Этот патент, что ты привёз, может стать началом нового направления в нашем семейном бизнесе. Ещё бы пару таких же идей и мы сможем развить параллельный фруктам бизнес ничуть не меньший, а, может, и побольше размером.
– Шурин, вообще-то, именно это и предлагает, – ответил Фирдаус. – Его идеи, наше воплощение.
– А у него ещё есть идеи? – заинтересованно взглянул на сына Тарек.
– Он ими фонтанирует и в плане таких вот устройств, и в макромасштабе. Видел бы ты мою дипломную работу. Он там много чего интересного накидал…
– Знаешь, что, сын. Возвращайся-ка ты в Москву.
– Что? – удивлённо посмотрел на отца Фирдаус.
– Да-да, я решил! Будешь работать в нашем торгпредстве, развивать рынок сбыта. А главное, с шурином своим поддерживать самые тесные контакты. И первое, что ты должен у него выяснить, пока оформляется патент, где нам лучше начать производство?
***
Погода заметно испортилась.
– Что завтра будем делать? – поинтересовался я за ужином. – На море завтра будет, судя по всему, не фонтан.
– У Аришки завтра день рождения, – напомнила бабушка. – Можно на каруселях её покатать в парке.
– Ура! Карусели! – одобрил Родька.
– Ну, тогда, решено. Завтра идём в парк, – подмигнул я Родиону. – А пока – ужинать, умываться и спать.
С утра бабуля напекла оладушек, позавтракали и пошли в парк аттракционов, который видели по дороге на пирс. Для совсем маленьких каруселей не было, мне разрешили прокатиться с Аришкой на руках на цепочной карусельке для маленьких. Родька на ней кататься отказался, типа, слишком взрослый для такого аттракциона, его прокатили на цепочной карусели для взрослых. В уточек для маленьких я бы, при всём желании, не влез, тут уж мы все вместе уговаривали Родьку сесть с Аришкой в уточку, клятвенно пообещав, что никому про это не расскажем.