Вечером Диана ушла ночевать к Вильдану. А я свернулась калачиком на своей кровати, приняв несколько таблеток валерианки. Одежду и постельное белье Анжелы, а также табличку с нашими именами на двери Элла убрала, видимо, все уничтожила. Вирусы… Система занималась и этим. Спать. Спать. Спать. Нет больше Анжелы. Она не вернется…
Но уснуть никак не удавалось. Накинув халат, двинулась в сторону кухни. Остановилась на полпути, задумавшись. Нет. Кухни хватило на первом курсе. Взъерошив рыжие локоны, быстрыми шагами направилась в левое крыло, на четвертый этаж. Только бы не встретить кого-нибудь.
В конце коридора света не было. Видимо, лампочка перегорела или была кем-то намеренно повреждена. Тихонько постучала и прислушалась. Через мгновенье дверь открылась, меня рванули за руку, и вмиг я оказалась прижатой по другую сторону двери в темной комнате. Волк сжимал меня за плечи так, что становилось больно. Шумно дышал в мое лицо. И в темноте мне казалось, что я вижу, как блестят его глаза. Я представляла, как легко подрагивает шрам. Но я молчала, не желая нарушать тишину логова.
– Что надо? – прошипел он.
– Спать хочу, – прошептала я.
– Пошли, – дернул он меня за руку. И мы оказались в кровати.
Он лег на спину, прижав меня к себе, словно куклу. Я лежала на боку с закрытыми глазами. Не двигалась. Не боялась. Просто вдыхала его морской аромат. Странно, на занятиях от него ничем не пахло.
– Спи, раз хотела… Кыся…
Открыла рот, чтобы спросить, но передумала. Не сегодня. Не сейчас. Слишком тяжело было на душе, чтобы о чем-то спрашивать.
Утром сбежала, пока Волк был в душе.
Табличку на нашей двери поменяли. Теперь там написано: «Священные покои Дианы и Беливии». Нас оставалось двое…
Некоторое время спустя
Дорогой Дневник!
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Павел, бесцеремонно схватив меня за руку в коридоре. Я как раз собиралась пораньше лечь спать – день выдался трудный. Приняла душ и обреченно поплелась спать. Но…
– О чем? – устало выдохнула я.
– Жду тебя на улице, в беседке, – оставил мой вопрос без внимания.
Мысли были в тот момент печальные. Я почему-то готовилась к наездам и придиркам. Неохотно натянула джинсы, мешковатую майку с широким вырезом (нижним бельем пренебрегла), непременно оголяющую одно из плеч. Прикрыла все толстовкой, до конца застегнув молнию – на улице слегка подмораживало. Собрала волосы в высокий хвост. Зашнурила кроссовки и вышла. Проходящая по коридору Элла почему-то пожелала мне доброго пути. Не предала значения.
– Прогуляемся до поляны? – спросил Павел, игриво подмигнув. Рассеянность и усталость помешали мне сосредоточиться на моменте. Я должна была предположить, собрав воедино все звенья цепи. Но я этого не сделала. Небрежно махнула головой в знак согласия.
Шли молча. Оттаявшие за день хвоинки под ногами готовились к новым осенним заморозкам. После недавнего дождя, в лесу пахло сыростью. Лес необычно сохраняет погодные воспоминания. Уже заморозки, а если принюхаться внимательно, то обязательно почувствуешь, а с закрытыми глазами и увидишь, что происходило здесь несколько дней назад. Или я так фантазировала?.. Когда-то, теперь уже кажется, что совершенно в другой жизни, я любила осень. По несколько часов прогуливалась по парку, шелестя сухими листьями. Подбрасывала их вверх, представляя, что кто-то меня фотографирует. Смеялась, хотя было совсем не смешно…
Я обдумывала, как спросить Павла про Анжелу. Ведь он один мог объяснить, почему так происходит с агентами. Школа их выбирает из миллионов, учит, мучает, истязает, затрачивая усилия, а потом раз… И нет человека… На глаза навернулись слезы. Шумно выдохнула, чтобы сбросить напряжение.
– Она сама так захотела, – словно ответил на мои мысли Павел. – Не надо сожалеть… Понимаешь, есть люди-мученики, а есть люди-борцы. Первым необходима мука, чтобы они полноценно себя чувствовали. Видели смысл, хотели жить. Анжела из мучеников, причем цель ее жизни была именно собственная смерть…
– Что ты такое говоришь! – воскликнула я. – Она была веселой и жизнерадостной!
– Это не показатель, Беливия, – возразил он спокойно. – Система набирает таких именно затем, чтобы они умирали. Природой предусмотрен естественный отбор, жертвы и охотники. Жертвы всегда останутся жертвами без права стать охотником.
– Она говорила что-то о своей семье… – я растерялась, задумавшись над его словами.
– Я повторяю тебе еще раз: ее жизнь, как и ее смерть, были прописаны раньше…
– А моя?.. А я?.. Я тоже мученица?
Остановившись, посмотрела на него с укором и непониманием.
– Нет. А разве ты еще не поняла?
– Тогда, получается, борцам необходима борьба? А если ее нет? Что тогда? – Я уже не понимала, откуда в моей голове рождались подобные вопросы.
– Они создают ее себе сами.
– Ты тоже борец? – спросила, а у самой в голове проносились наши коды с последними буквами. Ведь в них, оказывается, была скрыта не только смерть, но и жизнь. – А борцам необходима мука?
– Небольшая часть, для создания ощущения величины борьбы, – Павел усмехнулся. – Но это не моя лекция. Может, спросишь что-нибудь о чувственности? – наверное, пошутил.
– Значит, ты знаешь судьбу каждого? – не унималась я, перескакивая с одной своей мысли на другую. Полный хаос!
– Ну, это невозможно! – рассмеялся он. Глупо и нелепо! Я видела, что ему хотелось прекратить начатую тему и перевести разговор в другое русло. – Разве что один Господь Бог на это способен.
Мы приближались к поляне, откуда слышался шум. Смеркалось. Павел взял меня за руку, и мы почти что побежали.
– На прогулку не очень похоже… – пробубнила я, наконец, обратив внимание на все происходящие вокруг мелочи. И ахнула…
На открывшейся поляне стоял вертолет, перебирающий заведенными лопастями. Завихрения воздуха создавали ощущение того, что мы попали в некую воронку. Павел тащил меня внутрь этой адской машины. И спрашивать в тот момент что-либо было бесполезно. А я почему-то подумала о том, что я как-то уж слишком бесшабашно одета.
– Куда мы летим? – все же прокричала я, когда вертолет начал подниматься.
– Отдыхать.
Тут же попыталась представить, куда можно лететь на вертолете отдыхать. И мне вспомнились только зимние горы, от которых почти физически свело ноги. Павел – это всегда загадка, несмотря на то, что мне кажется, я знаю его вдоль и поперек. Он особенный…
Сев в пол-оборота, он обнял меня, запустив холодные руки под мешковатую майку. Нежно погладил спину, будто большего ничего и не хотел – лишь успокоить или поддержать. Способен ли на такое Павел? Но я впервые за эти несколько дней расслабилась. Отпустила мысли. Прижалась крепче в стремлении забыть обо всем происходящем. Отдыхать, так отдыхать. Я должна была хотя бы попытаться устроить своему организму отдых. Спустить все с катушек, и будь, что будет…
Прижавшись плотнее, обняла крепкий мужской торс, впившись коготками в теплую кожу спины под майкой. Осторожно поцеловала его в шею, оценив жесткость трехдневной щетины. Но знаешь, было в ней что-то притягательное. Потерлась носом, закрыв глаза. Подумала, что хорошо было бы сдержаться и не продолжать, чтобы не смущать сидящего за штурвалом пилота. Хотя промелькнувшие мысли о возможном сексе в кабине вертолета, заставили сладостно поежиться. Нет…
Павел поцеловал меня в макушку, и я улыбнулась, подумав о том, что просто убью его, если он будет недостаточно нежен.
Секса не было давно, стоило это признать. И тренажеры, снимали усталость лишь на время. А напряжение от новой шокирующей информации и от сексуальных игр с Волком только росло. Чего я хотела? Классики? Нежности и романтики? Возможно. Лишь самую малость. А потом пусть трахает меня неистово, жестко накручивая волосы на кулак, отвешивая гулкие шлепки по похотливой заднице! Пусть сжимает налитые напряжением груди, гуляя между ними налитым кровью членом! Пусть вдавливает мою голову в подушки до основания наполняя мой рот своей плотью! Чтобы я задохнулась и закричала, умоляя продолжать! Да!.. Я просто устала…
Не заметила, как, уснула…
Некоторое время спустя
Дорогой Дневник!
Павел разбудил меня, когда мы уже прилетели. Сонная вышла из вертолета и огляделась, насколько это представлялось возможным под искусственным ветром разгоряченных лопастей. Зеленая лужайка, по краям подсвеченная садовыми фонариками. Небольшой двухэтажный домик, выполненный из оцилиндрованного бревна. В окнах свет. Мы прилетели в гости – так показалось поначалу.
Вертолет позади нас снова начал подниматься, значит, отдыхать мы прилетели не на несколько часов. Почувствовала, как меня бросило в жар, будто я была одета не по погоде.
Открыв передо мной массивную дубовую дверь, Павел галантным жестом предложил войти. Смахнув с себя остатки сна, вошла.
