Та-Кеми

Пролог

Словно плоды прекрасные на дереве чудном, так и многочисленные племена русов расселились по берегам реки великой Ра и её притоках, на землях тучных и благодатных. Уже не одно поколение этих мужественных людей, переживших исход из северных земель, подвергнувшихся оледенению, пустило корни на просторах Восточно-европейской равнины. И ничего не мешало им множиться, и не было повода роптать на невзгоды, так как за своей спиной оставили они невзгоды куда более страшные.

Эта новая земля была богата на урожаи, луга были покрыты изумрудной сочной травой. Огромные стада скотов разных вольготно насыщались и размножались, кормя своих хозяев-тружеников. Да, ещё помнили русы от своих дедов-прадедов, как спасалось их племя, тогда ещё невеликое, от дыхания морозного, от льдов ползучих, пришедших с севера, с бывшей их родины гиперборейской, канувшей в пучину морскую. Ещё не разделились они на кривичей да вятичей, радичей да славутичей. Ещё не образовались внутри племени их новые общности: великоросы, малоросы и белорусы.

Нужно сказать, что не всех русов Тарх и Тара, брат и сестра от Учителя Пера рождённые, увели сюда, к великой реке Ра. Кто-то рискнул и остался на Каменном поясе (который много позже греки назовут Рипейными горами), только может южнее спустились, спасаясь от жестоких холодов. А были и такие, что не на запад, не на юг, а на восток подались, прижимаясь к горам Алтайским да Саянским. Так и до границ Аримии дошли да и продолжили дело Асура Великого (ставшего после победы над аримийцами первым императо-ром этой страны) – не давали ариманам пути на север, в земли, заповеданные Учителями небесными своему племени русоголовому да голубоглазому.

Но пришёл день и все русы, особенно осевшие на Восточно-европейской равнине, вновь испытали на себе трудности неимоверные. Ледник северный полностью перекрыл сток многоводных могучих сибирских рек, и на пространствах, где они проистекали, образовался безбрежный Гиперборейский океан, затопивший все равнины и низменности от Рипейных гор до Колымы далёкой и чуть ли не до самых алтайских гор. А потом хлынули воды этого океана через проходы сначала в море Фасисте (Каспийское), а потом перелились вдоль гор Южных (Кавказских) дальше на запад (по Манычскому желобу). От таяния Ледника северного вспухли от вод река Ра и другие реки, текущие на юг к озёрам, на дне глубокой впадины, которую потом назовут Понтом Эвксинским (Скифским, Русским, Чёрным морями). Со временем воды потопа на Восточно-европейской равнине соединились с водами, прорвавшимися из Гиперборейского океана. Этот удвоенный Бешеный Поток проточил в нижнем течении Танаиса (Дона) глубокую ямищу, которую назовут потом Меотским (Азовским) морем.

Два месяца тому назад через этот бурлящий поток успела проскочить дружина князя Ратибора. Погнались русы за воришками, объявившимися в округе. Лошадей да скот угоняли неведомые разбойники, благо, до смертоубийств дело не доходило. Проскочить проскочили, а назад пути уже не было. Грозный, ревущий поток вспухал на глазах, и скрылась за далёким горизонтом их желанная земля, и отрезана была дорога назад. Этот поток, названный Бешеным, нёс грязную, глинистую воду, вывернутые с корнем деревья, вспухшие трупы животных, мусор, собранный с огромных затопленных пространств. И как ни понукали Ратибор и товарищи его коней, не шли они в этот страшный бурлящий поток…..

ГЛАВА 1

Князь, крепко сбитый, русоволосый, ещё молодой широкогрудый мужчина, тронул поводья своего Серка, гнедого красавца-жеребца, направляя его в сторону табора, где кручинились от беды, свалившейся на них, остальные дружинники ратиборовские. За ним, понукая коней, тронулись ещё трое: Харий – долговязый, худощавый ратник, одетый в кольчугу и с шеломом на голове; Святозар – волхв дружинный великомудрый и Петюха – молодой, совсем юный ратник, тоже одетый в кольчугу, но с непокрытой головой. Его шелом за шлейку был приторочен к седлу, а потому Харий, правая рука князя, недовольно посматривал в сторону юнца. И недовольство его было не нарочитым. Здесь, в предгорьях Южных гор, спасались от потопа не только дружинники Ратибора, но и те разбойники, что умыкнули во время последнего набега у русов несколько коней, а теперь наверняка прятались где-то здесь – в этих чужих каменных распадках.

Стремительно, как и везде на юге, надвигалась ночь. Уже скрылся из глаз последний клочок суши на той стороне Бешеного потока. Завтра и он скроется под водой и не будет даже малого мостика надежды возвращение на родную землю. А их товарищи уже запалили костёр на берегу и не стал Ратибор больше понукать Серка, тот и так знал дорогу назад, чай не первый и не последний раз торил дорогу свою сюда князь. Менялось всё в плохую сторону. Ещё месяц тому назад надеялись люди, что сбавит напор Бешеный поток, схлынет вода, и переправятся они через него к своим, а теперь и эта надежда иссякла.

А Поток и не думал слабеть, наоборот, с каждым днём он набирал силу. И теперь, пусть не в открытую, «в спину», но роптали все тридцать дружинников, что неблагоразумно поступил князь, увлекая их в погоню, преследуя разбойников окаянных и не смог найти брода-перехода через Бешеный Поток в земли родные. А ведь у многих из них остались в родной сторонке жёнушки молодые, зазнобы душевные, детки малые, да родители старые.

Склонялась долу голова Ратибора от дум мучительных, от вины за содеянное, от безысходности. Но чем больше вода в Потоке прибывала, тем больше беспокоился он не только за своих ратников, отлучённых от родных, но и за судьбу племени своего, оставшегося на той стороне. Ведь даже здесь воды потока, упёршись в скалистые берега, прямо на глазах поднимались и поднимались. А там, на равнинах плоских, лежащих между Танаисом и Ра, вода на-верняка уже разлилась безбрежно, заставила русов его племени стронуться с насиженных мест и искать спасение на возвышенностях и малоудобьях.

Прикосновение Святозара к его руке заставило князя вздрогнуть.

– Смотри, княже, что деется!

Ратибор повернул голову в ту сторону, куда указывал волхв и резко осадил коня. Далеко-далеко от них с тёмных небес к поверхности моря летел огненный шар с длинным дымным шлейфом позади. Иногда приходилось князю видеть ночью быстро сгорающие звёздочки, искорками малыми падающие с неба. Но то, что он видел сейчас, на искромётную звёздочку не было похоже. Что-то тяжёлое не просто камнем небесным падало вниз, а время от времени пыталось выровнять этот безумный полёт, чтобы смягчить неминуемый удар о водную твердь. До рези в глазах пытался Ратибор рассмотреть это действо. И рассмотрел князь в темени беспросветной, что в какой-то момент завис шар огненный над водой, а потом исчез, и всё поглотила тьма.

Сзади послышался испуганный голос Петюхи:

– Княже, волхв Святозар – что это было? Что за огонь с небес спустился?

Волхв, откинув капюшон своей хламиды, продолжал ещё смотреть в ту сторону, где в пучине морской скрылся огненный шар. Его длинные волосы, усы и бороду уже тронула ранняя седина. Он был сух телом и прямо сидел на своём коне. Поравнявшись с Петюхой, он пробурчал:

– Знак небеса нам подают. Но не знаю ещё, хороший ли, плохой.

В лагере русов, на широкой прогалине почти на самом берегу моря, горел яркий костёр и как ни допытывался князь, никто чуда небесного не видел. Да и как увидишь: огонь от костра слепил глаза, и лишь за кругом света была сплошная темень и можно было что-то увидеть в небе ночном. Поодаль от костра торчали остовы дюжины шалашей, наспех сооружённых ратниками на случай непогоды. Осень уже стучалась своим холодным дыханием и в эти южные земли. Из некоторых шалашей доносился могучий храп. Трое: Мятиш, Одинец и Нуфрий разделывали недалеко от кострища только что добытого тура. Из темноты появились и спешились ещё двое: Гаврий и Олеша.

Князь покосился на них с неудовольствием.

– А кто табун охранять будет?

Гаврий, одногодок князя, недобро сверкнул глазами. По воле князя оставил он в родной сторонке молодуху жену с тремя детишками, мать свою, да больного отца, порванного полгода назад медведем-шатуном.

– Что им сдеется, коням-то? Разбойнички, поди, за горы высокие улепетнули, а окромя их в этой глуши и нет никого.

Святозар, присевший у костра на ошкуренный обрубок дерева, ворчливо протянул:

– А волки, а медведи, а кошки лесные? Да и тати, что наскакивали на нас, да сюда бежали, тоже, небось, недалече. Порвут ведь коней наших.

– На кой ляд нам кони теперь? Куда мы на них попрёмся? Отломленные ломти мы теперь.

Напарник его, Олеша, лишь горестно вздохнул. В словах товарища его, Гаврия, было столько боли и тоски, что хоть плачь. Не стал Ратибор гнев свой распалять, вину свою, чуя и всё же голос строгий возвысил:

– Не век же воде шалой быть. Пойдёт на спад, вот лошади и пригодятся.

И тут же тихо сказал Харию, присевшему рядом с ним:

– Пошли Вольгу и Тимоху-младшего к табуну, а эти, – он еле качнул головой в сторону ослушников, – пусть отдыхают, потом с ними ещё поговорю.

Тут Мятиш кликнул на подмогу ещё людей и вскоре над умерившимся пламенем костра на толстой жердине, уложенной на массивные рогульки, завертелась разделанная туша тура.Тима-старший, тёзка своего младшего товарища тем временем неторопливо нарезал куски требухи вынутой из разделанного животного и складывал их в грубый холщовый подсумок. Он был знатным охотником, не раз ходил с одной рогатиной на медведя. Умел ловко расставлять петли и ловушки, для которых он и нарезал куски приманки. Уже здесь в его петли и ловушки попалось несколько лис, волков, одна рысь и даже красавец леопард.

Ночи становились день ото дня всё холоднее, а дружинники княжеские, надеясь скоро вернуться домой из тёплой одежды почти ничего и не взяли. А уж как превратить мех зверя в добротную одёжку опытный скорняк знал ещё от дедов и отцов своих.

Вместе с тоже опытным скорняком Ефимом многих они уже успели приодеть. А из шкур двух добытых лосей выкроили они и сшили для князя и волхва, да ещё троих ратников знатные ичиги. Князь со Святозаром уже примащивались в своём шалаше, чтобы малость соснуть, когда услышали гвалт людей и топот конских копыт. Луна, совсем недавно чудесным образом, появившаяся на орбите Земли, была полной и в её свете, да в отблесках не потухшего костра увидели князь с волхвом, как спешившись, бегом к их шалашу устремились два часа назад отправленные в ночное Вольга и Тимоха-младший. Испуганы они чем-то были, а левая рука Вольги, могутного парня, плетью болталась вдоль тела.

– Княже, беда приключилась! – запричитал Тимоха и указал на раненого товарища, – вон, дружка моего едва не порубали тати проклятые.

Ратибор, а следом за ним и волхв, вскочили на ноги. Ладони их рук невольно сжали рукояти мечей отцепленных на ночь от пояса. Вокруг них с каждой секундой росла ватага дружинников.

– Что стряслось, ответствуйте! – загневился князь.

Вольга, кривясь от боли, заложил здоровой рукой раненую кисть за пазуху.

– А то и стряслось, княже. Проехались мы раз, другой вокруг табунка нашего, глядь, а на нас с визгом и гиканьем четыре верховых из тьмы ночной накинулись. Да не растерялись мы, встретили их крепко – одного с коня сшибли, другого ранили шибко. Правда и меня маленько зацепило. Какая-то бестия насквозь щит мой стрелой пробила, да наконечник стрелы кисть ужалил.

– Ну, а дальше-то что было?

– Подхватили тати упавшего с земли, положили поперёк на его же коня, заарканили двух наших да с криками и визгом в ночи исчезли.

Ратибор скользнул взглядом по лицам дружинников. Потупил очи Гаврий, вину свою признавая, заохал Олешка.

– Так, – наливаясь гневом, выдохнул князь, – ещё двух коней лишились. Скоро пешими останемся, коли бездумно служить будем делу ратному. Остальных коней всех ли привели сюда?

– Всех, всех, княже, – торопливо ответил Тимоха-младший.

– А тех, кто напал на вас, успели рассмотреть али нет? Не те ли это басурмане, что ещё на нашей земле нам пакостили всяко?

Вольга зябко повёл своими могучими плечами.

– Так темно было, княже, от Луны, какой свет? Только сдаётся мне, что визжали тати ну совсем как бабы, которых мужики тискать начали.

Как ни странно было происшествие ночное, захохотали парни от сравнения срамного. Да Святозар руку поднял, дожидаясь полной тишины.

– Сказывали деды, и даже отцы наши, что раньше разбойничьим промыслом на землях между Танаисом и Ра племя удивительное из одних только дев состоящее занималось и звали их, – волхв сделал паузу, вспоминая давнее, – амазонками, по кличке их первой предводительницы, Амазы.

Ратибор с удивлением уставился на волхва.

– Это не та ли Амаза, что была родной сестрой Великого Гордени, соратника и наперсника Асура, усмирителя ариман?

Святозар качнул головой.

– Она самая. Брат её великим воином стал и прославил своё имя на века, а его сестра со своими сбежавшими подружками, отторгла заветы Вед ниспосланных нам учителями небесными и разбойничать начала.

Волхв лучше других знал, что амазонки были искусными наездницами, бесстрашными воительницами и опасными врагами даже для опытных воинов. А уж теперь, оторванные от племени своего ратники и подавно должны были остерегаться этих бестий. Князь порывался тут же броситься в погоню за ними, да Святозар отговорил князя в темень соваться.

– Давай княже утра дождёмся. Вон, уже и Луна зашла, ночь, хоть глаз коли, ничего не увидишь. Коней да себя только бесславно умучаем. Завтра и примемся за дело правое…

ГЛАВА 2

Рано утром следующего дня Матей и Волоха притащили от родника, что бил из скальной кручи недалеко от табора, два бурдюка с водой. Матей, сняв верёвочную удавку с горловины бурдюка уже приноравливался налить из него воды в казан и вдруг оторопело застыл. При этом бурдюк выскользнул из его рук и вода, хлынувшая из него, едва не залила костёр. Волоха, чертыхнувшись на нерадивого товарища, приподнял полегчавший бурдюг да вдруг тоже застыл, как вкопанный.

В море, ещё далеко от берега на лёгких волнах то появлялась, то исчезала чёрная точка. Но вскоре она превратилась в две, три точки. И они явно, хоть и незаметно для глаз всё приближались и приближались к берегу. Подняли кашевары бучу. Неясная ещё тревога охватила людей. Точки продолжали увеличиваться в размерах. Некоторые востроглазые парни смогли различить уже пять чётких предметов плывущих по морю. Один из них был довольно продолговатым и двигался впереди. Четыре небольших и круглых на вид плыли следом, словно привязанные. За последним из них стал чётко прослеживаться бурунный след. Матей переглянувшись с Волохой и другими рано вставшими парнями, со всех ног кинулся к шалашу, где ещё спали Ратибор с волхвом.

– Княже, княже! Волхв Святозар! Очнитесь! Чудо на море деется!

Когда они всей ватагой вернулись к берегу, предметы уже обрели чёткие очертания. Продолговатый предмет был похож на широкую и длинную доску… парящую над самой водой. И на ней похоже что-то или кто-то лежал. За диковинной доской, видимо как-то держась за нее, плыли пять огромных существ в мокрых балахонах тускло отблескивающих в неярких лучах Ярила. Теперь можно было рассмотреть не только головы чужаков, но и их спины время от времени скрывающиеся под набегавшими волнами. И этот странный караван чужаков держал курс прямо на дымный столб, исходящий от костра.

– К оружию!

Трижды прозвучал призыв князя над поляной. Стеной из трёх ощетинившихся пиками шеренг стали ратники на берегу, прикрываясь щитами, вторая шеренга вознесла над головами мечи, а третья – изготовилась к стрельбе из луков. Все ратники были готовы либо победить, либо сложить головушки в бою с неведомым противником. А из моря на мелководье стали выходить…. нет, не чудища морские, не вурдалаки из Сумрачного мира, а невиданные доселе создания. Даже по сравнению с могучими русами чужаки выглядели настоящими исполинами, на голову, а то и на две выше любого из людей. Помните, у Пушкина были тридцать три богатыря да дядька Черномор выходившие из пучины морской? Может, с тех самых пор и пошла гулять среди русов легенда про этих былинных богатырей, кто знает…

Четверо из исполинов уже скинули с голов блестевшие странные капюшоны и их убелённые сединами русые волосы начал полоскать-трепать посвежевший ветер. У одного из этих исполинов волосы были уложены конусом к затылку. Это была женщина! Один из них ухватив «доску» за выдвинувшиеся ручки, направил её прямо на берег. А на «доске» той, вплотную друг к другу лежали ещё четыре детины, видимо раненые. Гигант, вышедший из воды первым, отжал ладонью воду со своей бороды и, повернув лицо к людям, неожиданно улыбнулся! Волхв, всмотревшись в незнакомца, вдруг выскочил из строя ратников, воткнул свой меч в прибрежный песок и, упав рядом с ним на колени вознёс руки над головой.

– Русы! Други мои! Откройте глаза и души свои. Преклоните колени и склоните головы свои. Небесные отцы наши не забыли нас! Слава Перу, Рамху, Свару, всем Учителям нашим. Это их колесницу огненную видели мы ночью. И вот здесь они теперь…

Ратибор слышал от отца, от деда своего рассказы о великих борейцах. Слышал он, что вступили они в войну не на жизнь, а на смерть с заклятыми врагами своими, аталантами, дабы защитить тем детей своих земных от смерти и поругания.

Волна жара окатила князя с головы до ног. Сподобилось ему самому свидеться с учителями легендарными. Дал он знак ратникам, и преклонили они колени, убрав мечи, опустив пики и луки.

– Ну, полно, полно дети мои. Вставайте с колен, чай не рабов мы породили. Помогите лучше перенести раненых в ваш табор, да обсушить и обогреть их.

Пер подошёл к княжичу и, слегка наклонившись крепко обнял. Затем обнял и прижал крепко к себе волхва, у которого глаза из-за хлынувших слёз ничего не видели. Радостно загалдели люди. Почуялась перемена в их безрадостной жизни. Закипела работа и уже к полудню рядом с крайними шалашами появился просторный навес, закрытый пока с трёх сторон. На свежую подстилку из хвойных лап уложили раненых борейцев над которыми тут же склонились борейка Мира и волхв Святозар. Каждый из них стоил друг друга. Каждый из них знал сотни способов как живому остаться в живых, даже смертельно раненому. Но если на погибшем корабле «Яр» у Миры было всё под рукой: и нужная аппаратура, и необходимые лекарства, то теперь с собой у неё была лишь походная аптечка с самым необходимым на случай ранения или болезни.

А у Гора с Симом при беглом осмотре она обнаружила внутренние переломы рёбер и конечностей. Рамх постоянно харкал кровью – у него явно были повреждены лёгкие. Шив получил черепно-мозговую травму и в сознание так и не приходил. Поэтому ей оставалось лишь бессильно сжимать свои кулачки, не зная чем и как помочь своим товарищам. Святозар, выслушав молодую борейку про ранения её товарищей, тем не менее, не смутился. Каждого раненого он ещё раз ощупал-осмотрел, ещё раз удивившись, как похожи строением тела людей и борейцев, словно плоть от плоти сделанные, после чего ободряюще улыбнулся «коллеге»:

– Не всё так плохо, Мира. Мои снадобья хоть и просты на вид да поднимут друзей твоих на ноги, не сомневайся.

После чего ненадолго ушёл он к своему шалашу и вскоре на небольшом огне стал он варить нужное снадобье. Русы тем временем прикатили к кострищу пять крупных валунов специально для гостей, да и сами уселись-улеглись вокруг костра, внимая рассказу главного Учителя. И когда рассказал Пер людям про то, как проходил бой с аталантами, как смогли оставшиеся в живых борейцы посадить повреждённый катер на воду, как смогли выхватить из него всё, что успели, прежде чем он затонул, так и посыпались вопросы отовсюду.

– Учитель, а что это за доска, летающая словно птица, да ещё груз великий на себе переносящая?

Петюху даже в жар бросило от такого длинного вопроса.

– А это мил-человек и есть летающая доска. И сила в ней заключена неимоверная. Она и помогла нам дотащить товарищей раненых до берега.

– А правда ли что аталанты такие же высокие, как вы?

– Может даже повыше нас, борейцев будут, да вот помыслы у них низкие и подлые оказались.

– Слышали мы от волхва Святозара, что аталанты не только на ваши корабли, но и на наши селения нападали.

– И то верно. Сейчас вся земля ваша воронками страшными обезображена. Злобы в аталантах много. Хотели они всю планету вашу захватить, а вас закабалить или уничтожить, да мы не дали.

– Звери лютые и те на такое не покушаются. Чего им неймётся, Учитель?

Задумчиво расчесал пальцами свою пышную бороду Пер.

– Потребность угнетения других у них в крови. На их планете, Аталане, в рабстве держали, да и сейчас держат они целый народ неров. Движет аталантами неправедный гнев, спесь, похоть, жадность, жестокость, тщеславие, зависть и другие пороки, от которых мы уберегали ваших предков и от которых предостерегаем и вас.

Ратибор, сглотнув сухой комок в горле, посмотрел борейцу в глаза.

– А что сталось с учителем нашим Сваром и женой его Ладушкой – не появляются они больше у нас.

Опустил низко голову Пер, сразу превратившись в глубокого старика. Руками прикрыл лицо, чтобы не видели люди выступивших слёз.

– Нет в живых больше ни матушки моей, ни отца. Последние сигналы со шлюпа и катера родителей я получил на принимающую станцию катера, когда мы уже покинули погибающий корабль.

После услышанного долго никто не решался задать новый вопрос. Многие из немолодых уже русов помнили седобородого старика Свара и его жёнушку Лайду, которые побывали в каждом из племён и до последнего вздоха помогая людям, бились с аталантами. Внезапный порыв ветра взметнул искры над костром. Все невольно поёжились от холодного дуновения, но чувствовал Пер – не только скорый приход зимы угнетает людей.

– Что-то вы невеселы, да головы повесили.

Ратибор кисло улыбнулся и выразительно посмотрел на волхва, только что вернувшегося от раненых борейцев.

– Видишь ли, Учитель. Сюда мы успели проскочить, погнавшись за разбойниками, что нападали на наши земли и угоняли скот и лошадей, а назад дороги уже нет – поток водный, страшный и бурливый отрезал нам дорогу назад.

Святозар ворохнул веткой угли костра.

– Да и тут беда с нами приключилась. Напали супостаты на наш табун, увели двух коней, да ратника ранили, правда, легко. Хотели сегодня с утра погоню за ними учинить, да вот вас встретили.

Пер задумчиво расчесал пальцами бороду и прищурился, оглядывая людей.

– У вас ведь не только воины знатные есть, о чём отец не раз мне говорил, но и охотники преопытные. Попробуйте выследить, где тати лесные на ночёвку становятся, глядишь, и удастся их врасплох застать.

Ратибор и Харий ещё вчера на эту тему кумекали, а тут, услышав совет учителя, снова зашептались. Вскоре, в сторону распадка, где пасся табун их лошадей, выдвинулись трое: Тимоха-старший, Берест да Миха Рваный. Берест из всех троих был непревзойдённым следопытом. Любой даже самый запутанный след был ему нипочём, одолевал он знанием своим звериную мудрёность. Тимоха-старший лишь немногим ему уступал в этом деле. Миха Рваный мелочью всякой не занимался, но зато след лося или медведя распутывал не хуже Тимохи. А прозвали Миху Рваным за то, что верх шеи и затылок у него порвал год назад медведь, внезапно напавший на него из звериной засады. Да не повезло мишке лесному. Силён парень был, а в гневе и злости силён был втройне. Порвал он пасть зверю голыми руками, да и издох зверь тут же.

Чтобы не шуметь в дороге, дичь на пропитание добывая, взяли охотники с собой уклунок мяса тура прокопченного на костре, да луки со стрелами, оставив мечи и щиты в таборе, чтобы движение не сковывали. Вернулись следопыты в лагерь, когда Луна полная высветилась на небе. На лицах парней в отсветах пламени костра блуждали усталые, но радостные улыбки. К их приходу Мира со Святозаром продолжали гоношиться вокруг раненых. Два других борейца: Акс и Бан завалились под навесом спать. Но, несмотря на столь поздний час вокруг борейцев Пера и Яра, как только появились следопыты, собрались все дружинники, кроме тех пятерых русов, что охраняли теперь табун лошадей.

– Чего размолчались, немтыри лесные. Рассказывайте, кого выследили, далеко ли тати от нас?

И Ратибор, искоса посмотрев на Учителей, пытливо уставился на следопытов. Тимоха, вроде как старший среди охотников, глянув на своих товарищей, смущённо ответствовал:

– Прав наш волхв великомудрый оказался. Бабы там одни, как их… амазонки, значит. И от нас недалече, всего через два распадка горных. Но стерегутся они. Двух в дозоре приметили на пригорке, что над их табором возвышается. Да ещё не то восемь, не то девять у костра малого мельтешили. А одна дева у костра лежит не шелохается, мехами прикрытая. Видать та самая, которую Вольга чуть «приголубил» когда был в ночном.

По кругу людей тут же пробежал смешок на эту тему, но князь резким взмахом руки прервал шуточки да прибауточки. Засверкали глаза у княжича, загорелась душа, зачесались руки. Предвкушал он уже добычу лёгкую. Ай да молодцы следопыты, осталось только подкрасться тихо да напасть на девок непутёвых и покрошить их, чтобы неповадно было коней воровать. Оборотился он к главному борейцу.