Сын ведьмы

– Мне домой надо срочно. Если бы вы помогли добраться до города, я бы заплатил.

– Если бы да кабы, – Макар слегка хлопнул лошадь поводьями по крупу, и она неторопливо пошла, волоча за собой телегу. – Весна в этом году ранняя. Еще два-три дня, и совсем потеплеет. Видишь, – он махнул рукой в сторону поля, – уже и прогалины появились.

– Вы слышали, что я сказал? – повторил Егор. – Я заплачу, – он показал деньги.

– Не перебивай старших, – одернул его мужичок и вновь хлопнул лошадь поводьями. – Я тебе говорю, весна ранняя. А значица, через неделю дороги точно развезет. И тогда тебе отсюда до осени не выбраться. Особливо если лето дождливое будет. Понял?

– Понял. Так вы мне поможете?

– Н-е-ет, – задумчиво протянул мужичок. – Заманчиво, конечно, но с твоей бабкой лучше не связываться. Мне лично она ничего плохого не делала. Совсем наоборот. Вылечила. На ноги поставила. Но люди разное говорят. Ты уедешь, а мне здесь жить. Сам с ней поговори.

– А далеко еще ехать до деревни?

– А зачем тебе деревня?

– Сами же сказали, что едем к бабушке.

– Дак она не в деревне живет. А так, сама по себе. К лесу поближе.

– Хорошо, а до нее сколько?

– Да час или около того. Ты отдохни. Поспи, что ли. Шутка ли, пять дней в дороге. – Макар сочувственно покачал головой. – Устал, наверное.

– Спасибо, поспал уже, – буркнул Егор и поплотнее закутался в полушубок.

Мимо мелькал довольно однообразный пейзаж. Заснеженные поля с кое-где чернеющими полосками земли, потихоньку освобождающейся от зимнего плена. Телегу, идущую по колее, почти не трясло. Егор задумался над тем, что все-таки произошло. Объяснение было на редкость простым и неприятным. Получается, Аленка была права, отговаривая его от излишней откровенности. Он зря рассказал про нее маме. Любимая мамочка, самый надежный и преданный друг, предала его, приревновав к любимой женщине. Напоила снотворным и отправила в эту тмутаракань к неведомой бабке. Для того чтобы он застрял здесь месяца на четыре. Замечательное лечение от любви методом шоковой терапии. От охватившего раздражения Егор случайно прикусил губу. Боль вывела его из раздумий. Он увидел, что пейзаж слегка изменился. Вдалеке сбоку от дороги маячил лес.

– Тут не только поля и равнины, тут еще и густые леса, – продекламировал Егор, всплывший из памяти отрывок.

– Тьфу ты, черт, – выругался мужичок. – Чуть мимо поворота не проехали. Ох уж этот мне лес. То видно его, то нет.

Егор подумал, что мужичок изрядно принял на грудь в обед, если не увидел большой лесной массив. Но предпочел оставить комментарии при себе.

Телега жалобно заскрипела, сворачивая с наезженной колеи, и запрыгала по ухабам. Егор трясся в ней и мечтал о том, чтобы эта пытка закончилась побыстрее.

– Слышите, вы, а как выглядит дом моей бабушки? Случайно, это не он?

– Тпру, – мужичок остановил телегу. – Дом у нее большой такой. Об двух этажах и все из кругляка, бревенчатый, значит, – добавил он, глядя в непонимающее лицо парня. – А где ты его увидел-то? – мужик прищурился, оглядываясь вокруг.

– Да вот же он, рукой подать. Двухэтажный, а перед ним забор с резными воротами.

– Ну, если рукой подать, тогда слазь и сумку свою не забудь. – Макар подал ему рюкзак.

– А ближе не подвезете?

– Н-е-ет, – протянул Макар – Мне туда не надо. Поручение я выполнил. Можно сказать, долг вернул. А дела мне до твоей бабки нет. А без дела, – он выдержал паузу, – к ней никто не ходит.

Он еще раз посмотрел в ту сторону, куда показывал парень, пытаясь разглядеть дом. Но, так ничего не увидев, только цокнул языком.

– Вот же, ведьмино отродье, глазастый какой, – беззлобно пробурчал он себе под нос. Хлопнул лошадь вожжами по крупу, и телега, скрипя, тронулась.

– Спасибо, – крикнул ему вслед Егор.

– И тебе того же, – ответил мужичок, не оборачиваясь.

Егор надел на спину рюкзак и двинулся по промерзшей дороге в сторону дома. Не прошел он и десяти шагов, как куда-то подевались выбоины и ухабы. Словно кто-то отполировал землю громадным утюгом, разровняв все складки. От быстрой ходьбы Егору даже стало жарко. Он остановился, скинул рюкзак на землю, снял куртку, поднял рюкзак и застыл от изумления. Непостижимым образом он оказался рядом с калиткой, за ней виднелся большой бревенчатый дом. У забора стояла скамейка. Не иначе за те несколько секунд, когда он скидывал рюкзак и снимал куртку, дорога свернулась в рулон, доставив его прямиком к месту назначения. Егор слегка толкнул калитку, и она, заскрипев, гостеприимно распахнулась. Осмотревшись и убедившись в том, что рядом нет собаки, Егор ступил на дорожку, выложенную камнями.

– Добро пожаловать, гость жданный, – раздался голос откуда-то сбоку.

Егор повернулся. На еще недавно пустой скамейке сидел сухонький невзрачный старичок в ватнике и смешной шапке с ушами, на концах которых болтались шнурки.

– Добрый день, – поздоровался Егор. – Вы не подскажете, я ищу свою бабушку, – он запнулся, вдруг осознав, что даже не знает имя предполагаемой бабки.

– Это Ираиду Никитичну-то? Дак она по делам уехала. А ты, видать, внук Егорка? – пришел ему на помощь старик. – Она как собиралась в дорогу, наказала мне: Егорку встреть хорошо. Напои, накорми, спать уложи, – заметив, что при слове «спать» парень поморщился, старик поднялся и подошел к нему поближе. – Ты не серчай, ежели что не так. Болтаю я много. Люблю поговорить, чего уж там. А здесь и говорить-то не с кем. Хозяйка-то моя вся в делах. То в лес отлучится, то в город съездит. А я все дома один как сыч. Часто даже сам с собой разговариваю. Так обрадовался живой-то душе, – старик вдруг осекся. – Опять понесло меня, болтуна старого. Пойдем, я тебя в дом провожу. Небось устал-то с дороги?

И он пошел, показывая дорогу вдоль дома. Вход оказался с другой стороны. Вот оно, крыльцо, вот резные наличники на окнах. Все это Егор видел, когда сидел на телеге. Интересно, каким это образом он умудрился оказаться у калитки на заднем дворе?

– О чем задумался, милок? – Мягкая теплая рука старика легла ему на плечо.

– Не могу понять, как у калитки оказался. С дороги-то я это крыльцо, ворота и окна видел, – произнес Егор.

– Да ну? – искренне удивился старик – Видать, ты глянулся нашему дому, вот он тебе во всей красе-то и показался. А как тебе это? – Он похлопал резные перила.

– Здорово! – искренне восхитился Егор.

– Сам делал, я ведь плотник. И дом сам собрал, по бревнышку. А вот над этим, почитай, пару месяцев трудился, – старик, расхваставшись, спустился с крыльца и указал на резную ограду палисадника чуть вдалеке. Ограда, украшенная петухами, действительно была произведением искусства. Но Егора поразило другое. В палисаднике вовсю цвели громадные желтые подсолнухи.

– Они настоящие? – удивился он.

– Самые что ни на есть. Люблю я их. У меня и мохнатые такие есть, и ростом с вершок, и золотистые, и красные…

– Но ведь сейчас апрель. А подсолнухи цветут летом. Или я не прав? – Егор внимательно посмотрел на старика.

– Может, и летом. А может, и в апреле. Мне уж лет пятьдесят все равно: что апрель, что июль. Пойдем-ка в дом, чего мы на пороге разговариваем? – Он поднялся на крыльцо и открыл дверь.

Егор нерешительно подошел к двери, он переминался с ноги на ногу, отчего-то не решаясь войти. И тут чья-то мохнатая когтистая лапа толкнула его в спину. Егор чуть не упал от неожиданности. Он сделал несколько шагов вперед и налетел на стоящий у входа табурет. Дверь захлопнулась. Наступила кромешная мгла.

Легкая паника охватила юношу. Но он быстро взял себя в руки. Во-первых, старик не производил впечатления человека, которого стоит бояться. Во-вторых, он помнил: в этом доме большие, очень большие окна. И если сейчас темно, то только потому, что они чем-то занавешены, а он вошел снаружи с яркого света. Его глаза просто не привыкли к сумраку. Егор внимательно прислушался к себе. Он не чувствовал никакой опасности. Вокруг веяло теплом, заботой, уютом. Так же, как у него дома, где мама всегда ждала его за накрытым столом. Подтверждая его мысли, мгла вокруг стала рассеиваться. Егор понял, что оказался в большой комнате. Посередине стоял деревянный стол, рассчитанный на то, чтобы за ним обедало не меньше двадцати человек. Но там сидел только один старик. Он радостно рассмеялся и захлопал в ладоши.

– Ай, молодца! – наконец произнес он. – Сразу видно, наша порода. Как ловко-то морок развел.

– Вы это о чем? – уточнил Егор, попутно отметив, что окна в доме действительно громадные и ничем не завешенные.

– Сам знаешь. А не знаешь, так догадываешься, не маленький уже, – он заговорщически подмигнул Егору.

– А если не догадываюсь? – Егор начинал злиться. Слишком много загадок для одного дня.

– Зря серчаешь, – почувствовал его настроение старик. – Сам от себя таишься, а на меня дуешься. А я-то, пока тебя ждал, пирожков наготовил.

Старик резво вскочил с табурета и стал накрывать на стол. Аппетитно запахло домашней выпечкой, и Егор почувствовал, как у него от голода свело желудок.

– Ну, чего застыл? Милости прошу к столу, – улыбнулся старик.

– А удобно садиться за стол без хозяйки? – наконец, произнес он.

– Удобно-удобно, – пробормотал старик. Он подошел к нему и мягко подтолкнул к столу. И опять Егору почудилась когтистая лапа на спине. Он недоверчиво обернулся и глянул на руки старика. Не заметив ничего необычного, он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и сел за стол.

– Вот это ладно, – старик с явным удовольствием пододвинул ему поближе несколько тарелок. – Вот эти расстегаи с мясом, эти с капустой, эти с луком и яйцом. А это сладенькое. С черникой. Выбирай, что будешь-то.

Проголодавшийся Егор навалил себе в тарелку целую гору пирожков. И застыл, не донеся первый пирожок до рта. Будто кто-то толкнул его в бок.

– Не по нраву что? – нахмурился старик.

– Знаешь, дед, ты не обижайся. Сам же говорил, что я догадливый. Не хочется мне пирожков. Может, чем другим угостишь? – Егор играл вслепую, доверяя интуиции, и это сработало.

Дед тяжело вздохнул.

– Есть у меня кое-что. Бабка ругаться будет. Но я предупреждал, что неволить тебя не буду, коли все поймешь. А она-то меня убеждала, что ты породой в папку своего пошел, всю жизнь в городе прожил, а потому дурак дураком.

Бормоча все это, дед достал откуда-то электрический чайник. Кинул ему в керамическую кружку пакетик. На столе появился обычный кирпич хлеба, пачка масла, колбаса.

– Вот, милок, все, что смог, в деревне достал. Не боись. Все обычное, не заговоренное.

– Спасибо, – пробормотал Егор, проглатывая бутерброды один за другим. – Я так проголодался, будто действительно дней пять не ел. Или я действительно не ел пять дней? – Он внимательно посмотрел на старика.

– А ты-то как думаешь? – грустно усмехнулся тот.

– Думаю, действительно. Дед, мне нужно вернуться, понимаешь? – Егору почему-то показалось, что старик в курсе всего произошедшего.

– Я-то понимаю. Ты бабке это своей объясни. Они ведь как, женщины, думают. Все нас за детей неразумных держат. Оберегают. А любовь – это такая сила, за нее и жизнь отдать не жалко. Уж я-то знаю, о чем говорю, – старик тяжело вздохнул и стал убирать со стола. Потом повернулся к парню: – Неужели ты никогда не замечал, что и мать твоя, и ты не такие, как все? Или просто не хотел этого видеть?

Егор нахмурился. Он вспомнил женщин, приходивших к матери за советом. Она называла их подружками и выпроваживала сына, говоря, что эти разговоры не для его ушей. В доме у них всегда водились деньги. Хорошая одежда, холодильник, забитый дорогими продуктами. Он был достаточно взрослым, чтобы понимать: все это невозможно купить на зарплату учительницы. Точно так же, как и оплачивать его частную школу.

А занятия паркуром? Как восхищенно смотрела на него Лизка!

– Ты летаешь, словно птица, – обычно говорила она, после того как он выполнял очередной сложный элемент.

Как-то после одной из тренировок их заметили снимавшие репортаж телевизионщики. Результатом знакомства стало предложение сняться в рекламе. Работа оказалась необременительной. К тому же после нее тройке друзей вручили конверт с деньгами.

– Ни фига себе, – присвистнул Егор, пересчитывая купюры. – У меня предложение. Гульнем в кафе на все?

Лиза толкнула его в бок. Егор посмотрел на нее. Потом на замявшегося Илью и понял, что сглупил. Он выгреб деньги и разделил их на три части.

– Мне ничего не нужно, отдай Илье, – Лиза отодвинула руку Егора.

– Я не нищий, – процедил Илья. Как все рыжие люди, сердясь, он начинал стремительно краснеть.

– Эй, друзья, – Егор понял, что надо спасать ситуацию. – Предлагаю альтернативный вариант. И, правда, зачем нам кафе? Но погулять-то хочется, – продолжая говорить, он всунул купюры в руки Илье и Лизе. – Я могу купить напитки, Лизка продукты, а соберемся у Ильи, если он не против.

Илья перестал краснеть, но продолжал недоверчиво смотреть на Егора.

– Вот только не надо буравить меня взглядом. Лизин дом как место сбора отпадает сразу по понятным причинам. У моей мамы столько подруг, что впору вешать табличку с часами приема, как в Госдуме. А у тебя мама все время на работе.

– Точно, – кивнул посветлевший лицом Илья. – А напитки можно не покупать. Мама компотов накатала. Но если вы хотите что-то другое… – он осекся.

– Компоты самое то, – хмыкнул Егор. – Мы же будущие телезвезды. Нам горячительного нельзя.

– Телезвезды – это те, кого на улицах узнают, – испуганно произнесла Лиза.

– Прекрати. Опять началось, – одновременно проговорили мальчишки. – Да тебя за твоей бейсболкой мама родная не узнает.

– Правда? – с надеждой сказала Лиза.

– Итак, договорились. – Егор не хотел съезжать на поднадоевшую тему. – Я – продукты. Лизка – сладкое. С Ильи напитки и квартира. Встречаемся через час.

Заходя через сорок минут в подъезд Илюхиного дома, Егор с удивлением увидел громадного рыжего медведя, не желающего помещаться в распахнутые двери лифта.

Егор переложил кульки с продуктами с левую руку, а правой вытащил застрявшую лапу игрушечного зверя. Потом втиснулся внутрь в узкое пространство. Лифт, возмущенно скрипя, закрыл створки и рывками двинулся наверх. Из-за плеча пушистого чудовища показалась растрепанная головка Лизы.

– Спасибо, что помог, – отплевываясь от рыжей шерсти, сказала подруга.

– Я думал, ты тортик купишь. А это что за хрень?

– Это не хрень, а детская игрушка, – возмущенно прошипела Лиза. – Ты хоть в курсе, что у Ильи есть младший брат?

– Слышал, но не видел, – честно признался Егор.

Двери лифта нехотя разъехались. Егор помог выволочь на лестничную площадку медведя, с облегчением увидев, что в другой руке у Лизы болтается коробка с пирожными.

– Это что такое? – открывший дверь Илья вытаращил глаза на игрушку. Рыжая шерсть медведя почти идеально подходила к цвету волос парня.

– Подарок для младшего брата, – весело сказала Лиза. – Познакомишь?

– Его сейчас нет дома, – он одной рукой схватил за шиворот медведя, другой – забрал коробку у девушки и кивком пригласил их внутрь.

– Как жаль, – звенел голосок Лизы, пробирающейся по узкому коридору хрущевки в крохотный зал. Рядом с продавленным диваном примостился небольшой столик, накрытый старой, но чистой скатеркой. На нем высились прозрачные бокалы. У пачки салфеток стоял графин, наполненный компотом. Егор огляделся. В квартире было скромно, но чисто. Аккуратно подштопанные занавески на окнах, старательно подклеенные в потертых местах обои. Лиза нерешительно присела на краешек дивана.

– Что-то не так? – Илья усадил медведя в одно из двух старых кресел и посмотрел на друзей.

– Да все супер! – Егор подмигнул, выкладывая из пакетов нарезку.

– Мы же не будем есть из картонок? – возмутилась Лиза.

– Разумеется, нет, принцесса, – галантно поклонился Илья. – Сейчас принесу посуду с кухни.

Подтрунивая друг над другом, они весело накрывали стол, не услышав, как хлопнула входная дверь.

– А у нас гости? – В комнату заглянула худая, рано состарившаяся женщина. Она дружелюбно кивнула растерявшимся ребятам и остановилась взглядом на рыжем медведе.

– Какая красота, – восхитилась она по-детски и, подойдя, погладила мягкую шерсть.

– Это подарок для вашего сына, младшего, – вставила Лиза, первой придя в себя.

– Для Артурчика? – Женщина доверчиво улыбнулась. – Он так обрадуется. Илюша, я тебе говорила, он уже начал меня узнавать. Как вхожу в палату, голову ко мне поворачивает. Сам пробует за обедом ложку взять. Главврач говорит, это большой прогресс.

– Говорила, мамуль, – кивнул Илья. – Давай, помогу тебе раздеться. Это мои друзья Егор и Лиза, – он помог снять женщине плащ.

– Друзья – это хорошо, – она кивнула головой. – Ну, не буду вам мешать, – она мышкой выскользнула из комнаты.

В зале повисла тишина.

– Артурчик – твой брат? – уточнил Егор, разрушая возникшую неловкость.

– Артуру двенадцать лет. Он с рождения в больнице – детский церебральный паралич. Мама работает там же. Сотрудникам есть льготы на лечение. Но она все равно везде подрабатывает. Я тоже пытаюсь, но пока нигде не берут. Еще вопросы есть? – Илья обвел взглядом друзей.

– Ну ты и фрик, – фыркнул Егор. – Мы столько денег впустую потратили! – Он посмотрел на стол и начал рыться по карманам, вытаскивая оставшиеся купюры.

– Мне от друзей деньги не нужны, – насупился Илья.

– Лиза, ну хоть ты ему скажи! – возмутился Егор. – Не посягаем мы на твою баранью гордость. Но друзья должны помогать друг другу.

– Егор прав, – серьезно произнесла Лиза. Она открыла изящную сумочку и вытащила оттуда деньги. – Я только на пирожные потратилась, – она добавила деньги к тем, что выложил Егор.

– Ребятки, а я вам чаек свежий заварила, – в комнату заглянула мама Ильи. Она поперхнулась, увидев купюры.

– Это гонорар вашего сына, – радостно возвестил Егор, отрезая Илье пути к отступлению.

– Он теперь у вас телезвезда, – поддакнула Лиза.

– Это правда, сыночек? – женщина подняла на Илью глаза.

– Да, мамулечка, – Илья сгреб деньги со стола, добавил к ним то, что вытащил из кармана. – Возьми, это для Артура.

– Какой ты у меня взрослый, – женщина с нежностью посмотрела на подростка. – Только не увлекайся работой. Тебе учиться надо.

– Да вы присаживайтесь с нами, – Егор легко переставил рыжего гиганта на допотопную этажерку, освобождая женщине кресло.

– А я принесу чай с кухни, – подскочила с дивана Лиза.

Лизка, Илья. Егор тяжело вздохнул и посмотрел на сидящего рядом деда. Его друзья остались далеко в городе. Вместе с паркуром и школьными уроками. Сейчас даже туповатый неуклюжий Володька, постоянно списывавший у него домашку, казался родным и близким человеком.

– Ты прав, дед, – оторвался от грустных размышлений Егор. – Я просто закрывал глаза на многие вещи.

– Ты вот чего, – дед помялся. – Не руби сгоряча. Ираида женщина серьезная. Переборщили они с твоей матерью, стараясь тебя защитить. Но ведь только из любви. Ты единственный наследник. Последний в роду. Вот они и переполошились. Ираида все надеялась, что мать твоя образумится, второй раз замуж выйдет и девочку-наследницу родит. Но мать кремень – однолюбка, как овдовела, ни на кого и смотреть не захотела. Из-за этого они с Ираидой и разругались. Потом вы в город уехали. Ух как Ираида сердилась, такой переполох в округе устроила: и дождь, и град, и бурю с молниями. В деревнях рядом тот год до сих пор вспоминают. Как твоя мать смогла уехать? Ираида до сих пор понять не может. И раз сейчас они помирились, знать, взаправду тебе что-то серьезное угрожает. Мой совет. Бабку выслушай и договор с ней заключи. Мол, сделаю то-то и то-то, а после этого домой вернусь, понял? – И дед ему хитро подмигнул.

– Зачем договор? – удивился Егор.

– А они, ведовки-то, слово крепко держат. Считают, что если его нарушат, то дар от них уйдет. Усек?

– Понял, спасибо, дед, – и неожиданно для себя Егор зевнул.

– Ты спать хочешь. А я все болтаю, все болтаю. Спальня наверх по лестнице да направо. Отдыхай. Утро вечера мудренее.

Дед взял чайник, пошел с ним в угол горницы и растворился в воздухе.

Егор протер глаза. Может, там спрятана дверь? Впрочем, ему так сильно хотелось спать, что он не стал разбираться, в чем дело. Поднявшись по лестнице, толкнул крайнюю правую дверь и, не раздеваясь, завалился на кровать. Пушистая перина ласково приняла его в свои объятия. И Егор, засыпая, понял, что находится в полной безопасности. Потому что наконец-то вернулся домой.