Осмелюсь предположить, что бо?льшая часть читателей выберет вариант №3. Он проще и удобней других. Сравните его с вариантом №1. В глазах рябит от обилия деталей. Зачем желающему добраться от одной станции метро до другой спутниковые снимки зданий на поверхности? Что делать с этой информацией? Вариант №2 уже лучше. На карте обозначены станции метро и названия улиц. Вариант №3 самый простой. В нем представлена только ключевая информация. Нет ничего лишнего. Зачем мне знать, под какими улицами я буду проезжать по дороге до «Пушкинской»? В варианте №3 обозначен самый быстрый маршрут из точки «А» в точку «Б». Предыдущие варианты не содержали информацини о маршруте. Его нужно было прокладывать самостоятельно. Размышления – энергозатратный процесс. Чем сильнее предлагаемое решение его упрощает, тем лучше.
А теперь давайте посмотрим на эти же карты еще раз, но уже с точки зрения их точности. Здесь вариант №3, наоборот, выглядит самым проигрышным. Расстояние между точками на карте соответствует реальному расстоянию между станциями? Нет. Линии метро, соединяющие станции, действительно такие прямые? Нет. Станции расположены ровно так, как представлено на карте? Нет. В таком случае станция «Кузнецкий мост» должна быть на той же широте, что и «Пушкинская». В реальности же она чуть южнее.
Заметили парадокс? Самые удобные карты – далеко не всегда самые точные и информативные. Самые точные и информативные карты далеко не всегда самые удобные. Нам приходится выбирать. Когда мы приоритизируем удобство, точность может оказаться принесенной в жертву.
Мы не всегда замечаем, насколько наше представление о реальности упрощается в угоду удобства. Однажды комик Аласдер Бекетт-Кинг (Alasdair Beckett-King (https://twitter.com/MisterABK)) опубликовал пост[26 - @MisterABK. https://clck.ru/39aNHy Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] с предложением разработчикам сделать индикатор загрузки видеоигр более реалистичным, чтобы он отражал настоящее состояние процесса. На его сообщение ответил ряд профессиональных разработчиков. Они признались, что… достаточно часто индикатор загрузки на самом деле ничего не значит. Реалистичные данные о загрузке могут тревожить[27 - @don_raul. https://clck.ru/39aNQD (https://clck.ru/39aNQD) Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] игроков, поэтому разработчикам приходится идти на ухищрения: делать индикатор таким, чтобы он улучшал игровой опыт, а не информировал о реальном положении вещей.
Чтобы сделать окружающую нас реальность понятной и, следовательно, управляемой, нам приходится ее упрощать. Да, даже в ущерб правдоподобности наших моделей мира. Нарративы выполняют ту же функцию. Они делают мир понятнее, предлагая нам готовые шаблоны восприятия, но за эту услугу приходится платить объективностью. Поэтому не стоит удивляться, что многие люди верят в теории заговора. Некоторым из нас тяжело жить с пониманием, что происходящее с человечеством в глобальном масштабе – цепочка из ряда зачастую никак не связанных друг с другом событий. Тяжело принять, что у всего этого нет заранее заготовленного сценария, нет режиссера, нет структуры.
Эту мысль отлично сформулировал Джокер в фильме «Темный рыцарь» Кристофера Нолана. Он сказал: «Никто не паникует, когда все идет согласно плану. Даже если план чудовищен». Не так страшна мысль о том, что условные рептилоиды с планеты Нибиру собираются нас всех чипировать, как о том, что рептилоидов нет. Многих пугает мысль об отсутствии какой-то глобальной силы, у которой есть на человечество планы. В общем, мой куратор из тайного мирового правительства поручил мне сообщить вам, что тайного мирового правительства нет. Му-ха-ха.
«Если события следуют одно за другим, это значит, что они взаимосвязаны» – распространенный способ объяснения мира, к которому мы часто прибегаем, пусть и неосознанно.
Истории снимают с нас стресс. Они превращают окружающий хаос в понятные причинно-следственные цепочки событий. До появления научной картины мира люди осмысляли мир через мифы. А что такое миф? Правильно, это тоже история. Сначала было это, потом случилось то. Вот мир и стал таким.
Истории и нарративы – очень близкие по смыслу понятия. Роберт Макки и Том Джерас в книге[28 - Роберт Макки, Том Джерас. Сториномика: Маркетинг, основанный на историях, в пострекламном мире. Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2019.] «Сториномика: Маркетинг, основанный на историях, в пострекламном мире» дают такое определение: «История – это динамическая эскалация движимых конфликтом событий, которые вызывают значимые изменения в жизни главного героя».
История – это изложение прошедших событий, которые привели к изменениям тоже в прошлом. Скажем, мой бизнес провалился из-за предательства бизнес-партнера, поэтому с тех пор я тщательно проверяю людей. Оба события (провал бизнеса и решение отныне всех по сто раз проверять) произошли в прошлом. Это и есть то самое значимое изменение в жизни героя, о котором говорят Макки и Джерас.
Нарратив – это конструкция, которая тянется из прошлого в будущее с остановкой в настоящем. В нашем случае нарративом могло бы быть высказывание: «В прошлом проекте меня партнер кинул, в этом тоже могут попытаться что-нибудь отжать». На основе прошедших событий я делаю вывод о вероятности событий будущих.
Давайте разберем тему на примере. В 1848 году в Манифесте Коммунистической[29 - Источник данных: https://www.marxists.org/russkij/marx/1848/manifesto.htm. Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] партии Карл Маркс и Фридрих Энгельс обозначили несколько иллюстративных для нашего рассуждения тезисов. Привожу их в сокращенном варианте:
1) История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу.
2) Общество все более и более раскалывается на два враждебных лагеря – буржуазию и пролетариат.
3) Рабочие образуют коалиции против буржуа. Рабочие время от времени побеждают, но эти победы лишь преходящи. Действительным результатом борьбы является не непосредственный успех, а все шире распространяющееся объединение рабочих.
4) Объединение, для которого средневековым горожанам с их проселочными дорогами требовались столетия, достигается современными пролетариями гораздо быстрее благодаря железным дорогам.
Важно отметить, что я перечислил именно тезисы. Наборы суждений. Чтобы стать полноценным нарративом, их в идеале стоит дополнить рассказами о конкретных событиях: о случаях угнетения, о восстаниях рабочих против буржуа, об удачных/неудачных попытках объединения больших групп рабочих и т. д. Тогда наш бульон превратится в наваристый суп.
Резюмируем ключевую мысль авторов: по мере улучшения способности рабочих координировать усилия по борьбе за свои права буржуазия будет сдавать позиции. Этот нарратив задает рамку для восприятия будущего. Заметьте, говоря о позитивном влиянии на ускорение процессов самоорганизации пролетариата, авторы упоминают только железные дороги. Радио на тот момент в ходу еще не было.
Представьте себя человеком начала ХХ века, разделяющим взгляды Маркса и Энгельса. Как вы будете реагировать на новости о развитии технологий радиовещания? Какое место они займут в укорененном в вашем сознании нарративе? Скорее всего, эта деталь пазла со щелчком встанет в нужный паз. Узнав о массовом распространении радио, вы подумаете: «Точно! Вот теперь-то пролетарии смогут объединиться! Вот теперь буржуазии не поздоровится!» Будучи помещенной в заданную систему восприятия, информация начинает обретать смысл для воспринимающего.
Удерживая это в фокусе, не удивляешься, почему Владимир Ленин так интересовался технологиями радиовещания. Он мечтал о «газете без бумаги и без расстояний»[30 - Источник данных: http://elib.biblioatom.ru/text/atomnaya-energiya_t8-4_1960/go,8/ Газета «Правда», 1964, №301. Дата обращения: 1 ноября 2023 г.]. Стоит заметить, что технология радиовещания обладала еще одним важным преимуществом – она устраняла проблему неграмотности целевой аудитории. Если ты распространяешь свои революционные идеи через газеты, то люди должны уметь читать, чтобы их понять. Это очень сильно уменьшает количество людей, до которых можно достучаться. Радио не обладает подобным изъяном. Ты говоришь – люди слушают так, будто бы ты стоишь рядом и говоришь с ними.
Формулу нарратива можно описать так: «Раз случилось ______ и _______, то в будущем случится и _________».
Создав и укоренив нарратив, нужно регулярно подкармливать его новыми данными. Важно, чтобы у аудитории сформировалось устойчивое представление о том, что все идет по плану (прямо как в одноименной песне группы «Гражданская оборона»).
Посмотрите на вырезку из выпуска газеты «Правда» от 27 октября 1964 года:
Источник: https://marxism-leninism.info/paper/pravda_1964_301—8921
Нарратив – мощное оружие еще и потому, что желающему воздействовать на чужие умы не требуется врать. Он может опираться на уже существующую и проверяемую информацию. Достаточно лишь отобрать подходящие данные (а противоречащие нарративу – отбросить), отобранную информацию выстроить в убедительную последовательность, чтобы задать мысли воспринимающего нужный вектор движения. Гектор Макдональд, автор книги «Правда. Как политики, корпорации и медиа формируют нашу реальность, выставляя факты в выгодном свете», справедливо замечает[31 - Гектор Макдональд. Правда: Как политики, корпорации и медиа формируют нашу реальность, выставляя факты в выгодном свете. Пер. с англ. – М.: Альпина Паблишер, 2019.]: «Из одного набора фактов обычно можно вывести более одной правды».
Перечитайте изложенные выше заметки о «классовых боях». Из текста не следует, что мир двигался к построению коммунизма. Заметки повествуют о борьбе работников за повышение зарплаты. В тексте не говорится о стремлении изменить фундаментальные основы игры. По сути, люди требовали больше внутриигровой валюты. Далеко не факт, что бастующие мечтали отказаться от капиталистической системы. В их головы мы залезть не можем. Тем не менее в контексте задаваемого советским государством нарратива все забастовки должны были восприниматься именно как предвестники становления диктатуры пролетариата. Повторимся: из одного набора фактов обычно можно вывести более одной правды.
Эдвард Бернейс (Edward Louis Bernays) был одним из крупнейших специалистов PR XX века. Будучи племянником Зигмунда Фрейда и последователем его теорий, в своей работе он во многом опирался на психологию и ее методы. Одним из самых известных проектов Бернейса считается акция «Факелы свободы».
В начале ХХ века табачная индустрия переживала бурный рост. Ограничителем роста был тот факт, что женщины составляли весомую часть потенциальных покупателей сигарет. Ключевым здесь можно обозначить слово «потенциальных», так как сигареты в большей степени считались мужским продуктом. Чтобы начать массово продавать сигареты женщинам, нужно было изменить отношение самих женщин и общества к курению. Компания American Tobacco наняла Бернейса для решения этой задачи. Нужен был нарратив, который бы позволил перестать считать курение атрибутом женщин с пониженной социальной ответственностью. Бернейсу удалось его найти. Он воспользовался нарративом под названием «эмансипация».
В начале XX века многие женщины уже выполняли мужскую работу. Многие не сводили представление о себе исключительно к роли матери, которая должна сидеть с детьми. Племяннику Фрейда Бернейсу показалось интересным использовать эту идею для изменения моделей поведения, связанных с курением сигарет. Он нанял группу девушек, чтобы во время праздничных мероприятий в честь Пасхи те демонстративно прошлись по Пятой авеню в Нью-Йорке, куря сигареты Lucky Strike. Акцию назвали «Факелы свободы». В публичном поле ее целью провозглашалось разрушение «глупых предубеждений» относительно женщин. Курение стало позиционироваться как атрибут «освобожденной» женщины. Для American Tobacco эта акция была прорывом. За три года продажи сигарет выросли с 13,7 миллиарда пачек до 43,2 миллиарда[32 - Smoke: всемирная история курения: [сборник статей] / под ред. Сандера Л. Джилмена и Чжоу Сюнь; [пер. с англ. А. Валиахметовой и др.]. – Москва: Новое литературное обозрение, 2012.].
Резюмируем: Бернейс не пытался убедить женщин начать курить с помощью какой-либо рациональной аргументации. Сомневаюсь, что это в принципе было бы возможно. Он поместил тему женского курения в нужный ему нарратив. Его суть я бы описал так: путь женщин – это путь освобождения и борьбы за равноправие. Женщины преуспевают в этом вопросе. Женщины уже могут голосовать, учиться, работать и т. д. Снятие публичного табу на «исконно мужские» привычки (а именно курение) – просто следующий этап этого победоносного движения.
В таком контексте курение становилось в большей степени символическим действием. Курить = быть «освобожденной женщиной». Дисклеймер: курение я ни в коем разе не пропагандирую. Курить вредно. Мы сейчас решаем учебную задачу, разбирая теоретический материал на реальных примерах.
В голове каждого из нас есть информация о каких-то событиях из прошлого, которые, будучи интерпретированы через текущую новостную повестку, побуждают нас формировать определенные образы будущего.
Нарратив подобен баночке с сырным соусом, стоящей перед нами на столике в кафе. Каждая долька картошки фри, которую мы туда макаем, будет иметь привкус сыра. Замени сырный соус на кисло-сладкий, и привкус изменится. Проблема в том, что нарратив (в отличие от соуса) не так легко заметить. Мы проживаем свою жизнь в уверенности, что у картошки фри всегда сырный привкус. Так и с информацией. Ее редко поставляют нам без соуса.
Альтернативная аналогия для понимания термина – образ кирпичной стены. Объективные данные – это кирпичи. Но кирпичи – лишь материал. В структуре кирпича нет данных о том, какая конструкция из него должна быть построена. Это решает строитель. Из одних и тех же кирпичей можно собрать абсолютно разные конструкции. Эта книга – тоже вариант подобной постройки. Каждый раз, когда вы видите в ней ссылку на источник, знайте, что перед вами – кирпич. Информация о событиях, исследованиях и т. д. Ссылки нужны для отделения мнений от фактов – они показывают, откуда я взял информацию, которой делюсь. Пространство между фактами – это и есть то самое поле для интерпретаций, создающее наше восприятие действительности и ее перспектив. Как у читателей у вас есть право взять те же кирпичи, но построить из них нечто совершенно иное.
Нарративы и парадигмы
Специалисты по футурологии часто говорят не столько о нарративах, сколько о парадигмах. Это понятие тоже играет важную роль в нашем рассуждении. Термин достаточно широкий. В разных областях человеческой деятельности он может интерпретироваться по-разному. Парадигмы – одна из ключевых концепций в работе Томаса Куна «Структура научных революций[33 - Томас Кун. Структура научных революций. М.: ООО «Издательство ACT», 2003.]». Он определяет парадигмы как некие модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования. Автор пишет: «Мы уже видели, однако, что, овладевая парадигмой, научное сообщество получает по крайней мере критерий для выбора проблем, которые могут считаться в принципе разрешимыми, пока эта парадигма принимается без доказательства. В значительной степени это только те проблемы, которые сообщество признает научными или заслуживающими внимания членов данного сообщества».
Иными словами, парадигма – это инструмент отделения возможного от невозможного в контексте доминирующей в конкретный момент модели объяснения мира. Нашему ученому-современнику тяжело будет получить грант на разработку устройства для путешествий в загробный мир. Причина проста: само существование загробного мира не вписывается в современную научную парадигму. Следовательно, проблема путешествий в загробный мир не считается ни важной, ни в принципе разрешимой.
Важно помнить, что доминирующая в конкретный момент парадигма обычно принимается безоговорочно. Нам кажется, что раз что-то говорят важные люди в белых халатах, то они по умолчанию правы. Чаще всего так и есть (и я всячески поддерживаю развивающих научную картину мира), но мы заметим на полях, что любая актуальная на момент написания этой книги парадигма не возникла из ниоткуда. У нее есть предшественницы, которые были вынуждены уйти со сцены, и когда-то они тоже безоговорочно принимались. Так, Джейсон Фанг в своей книге «Код ожирения[34 - Джейсон Фанг. Код ожирения. Глобальное медицинское исследование о том, как подсчет калорий, увеличение активности и сокращение объема порций приводят к ожирению, диабету и депрессии. ООО «Издательство «Эксмо», 2019.]» отмечает, что до начала XX века Американская кардиологическая ассоциация считала насыщенные жиры виновными в ожирении населения и распространении сердечных болезней. Углеводы оставались вне подозрений. Сегодня все наоборот. Желающим похудеть в первую очередь советуют уменьшить количество потребляемых углеводов, а не жиров. Предложенная в 1972 году Робертом Аткинсом низкоуглеводная диета попросту не укладывалась в доминирующую парадигму, в связи с чем подвергалась критике и осуждению. Прозвучит странно, но Ассоциацию словно бы не волновал тот факт, что диета Аткинса имела подтвержденные показатели эффективности, в то время как пропагандируемая Американской кардиологической ассоциацией низкожировая диета – нет. Вот она – сила парадигмы.
Я считаю парадигмы своего рода секатором, которым садовник укорачивает ветви декоративного дерева, чтобы придать кроне нужную форму. Парадигмы обрезают определенные ветви нашего рассуждения, когда мы думаем о будущем. Парадигма – это не столько инструмент прогнозирования, сколько инструмент, с помощью которого современники могут определить реалистичность задаваемых нарративами образов грядущего.
Оглянитесь вокруг. Многие из привычных для нас вещей в определенный период истории человечества в принципе считались фантастическими, то есть не соответствующими парадигмам эпохи. Перечень таких заблуждений приводит уже упомянутый мною Митио Каку в своей книге «Физика невозможного[35 - Митио Каку. Физика невозможного. Альпина Диджитал, 2009.]»:
– Лорд Кельвин утверждал, что летательные аппараты тяжелее воздуха никогда не смогут взлететь. Рентгеновские лучи он тоже считал фикцией.
– Лорд Резерфорд открыл атомное ядро, но возможность создания атомной бомбы отрицал.
– Альберт Эйнштейн не верил в способность черных дыр возникать в естественных условиях.
Парадигма может относиться не только к физическим законам. Я довольно часто пользуюсь кассами самообслуживания в супермаркетах. Если бы мне рассказали о концепции касс самообслуживания в 90-х, то я бы назвал ее бредовой. Я бы тогда подумал, что на один честно пробиваемый на такой кассе товар будет приходиться три товара, которые покупатель просто сложит себе в пакет без сканирования штрих-кода. Эта технология не укладывалась в мою парадигму человеческой природы. Я не верил, что люди достаточно честны, чтобы самостоятельно сканировать и оплачивать товары на автоматических кассах. Как видите, моя тогдашняя парадигма была ошибочной. Кто-нибудь, конечно, пользуется данной ему свободой для воровства, но в целом люди ведут себя ответственно и сканируют все товары из корзины.
Ранее мы с вами уже прибегали к метафоре плывущего по морю парусника. Чтобы механика взаимодействия нарративов и парадигм была понятнее, вновь используем ее. Нарратив – это новости о том, что наш парусник был замечен сначала у берега Нидерландов, затем его видели в Бельгии, а еще позже – во Франции. На основе этих данных можно сделать вывод, что корабль плывет на запад. Велика вероятность, что получатель новостей воскликнет: «Ну, ждем его в Испании!» Некий набор данных (новости об обнаружении парусника) складываются в единую систему («Он плывет на запад»), на основе чего делается предсказание («Его вскоре увидят в Испании»). Парадигма – это ответ на вопрос: «Земля плоская или круглая?» Как вам известно, в разные периоды истории мы отвечали на него по-разному. Исходя из доминирующей парадигмы, предполагаемые перспективы парусника, продолжающего плыть на запад, меняются. В одном случае ему будут пророчить кругосветное путешествие, в другом – гибель из-за падения с края Земли.
В 1939 году математик Джордж Бернард Данциг опоздал на занятия. На доске были написаны уравнения, которые он ошибочно принял за домашнее задание. Задание оказалось трудным, но Данциг все-таки смог его выполнить. Позже от своего преподавателя, профессора Ежи Нейман (https://www.britannica.com/biography/Jerzy-Neyman)а, он узнал, что решил две «нерешаемые» проблемы математической статистики[36 - Stephan Ramon Garcia, Steven J. Miller. 100 Years of Math Milestones. The Pi Mu Epsilon Centennial Collection. American Mathematical Society, 2019.]. Время немного исказило эту историю, приукрасив ее, но это не меняет сути: категории «возможно» и «невозможно» зачастую отражают не объективную действительность, а наше представление о ней.
До 6 мая 1954 года считалось, что человек физически не способен пробежать милю меньше чем за четыре минуты. В этот день 25-летний студент Роджер Баннистер пробежал[37 - Источник данных: https://www.guinnessworldrecords.com/records/hall-of-fame/first-sub-four-minute-mile. Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] милю за 3 минуты 59 целых и 4 сотых секунды. И знаете что? Через месяц австралиец Джон Лэнди побил этот рекорд. Он пробежал милю на четыре сотых секунды быстрее. В течение следующих трех лет это смогли повторить еще пятнадцать спортсменов. Баннистер изменил парадигму. То, что раньше считалось невозможным, таковым считаться перестало. Текущий мировой рекорд – 3 минуты 43 целых 13 сотых секунды[38 - Источник данных: https://www.guinnessworldrecords.com/world-records/fastest-run-one-mile-(male). Дата обращения: 1 ноября 2023 г.].
Развитие нашей цивилизации идет в плотной связке с изменением наших парадигм. Трилогия известного китайского фантаста Лю Цысиня «Память о прошлом Земли» повествует о попытке инопланетян захватить нашу планету. Даже с их развитыми технологиями флоту трисоларианцев предстояло провести в пути до нас около 400 лет. Пришельцы быстро поняли проблему: люди знали об их приближении. За 400 лет они успеют настолько хорошо подготовиться, что шансов у захватчиков попросту не будет. Единственным способом обеспечить себе победу было значительное замедление прогресса человеческой науки. Нужно было в первую очередь помешать работе ученых-теоретиков. Почему? Потому что именно они создают новые парадигмы. Определяют границы возможного. Пришельцы рассудили: если позволить человеческим ученым и дальше работать над новыми парадигмами, то через 400 лет, то есть в момент прибытия флота, человечество будет настолько развито, что уничтожит его щелчком пальцев. Мы говорим о действиях вымышленных существ в рамках художественного произведения, но их логику прекрасно можно понять и нам, живущим в мире реальном.
Позволю себе предположить, что у каждой эпохи есть свой «ПиН-код». «ПиН» в данном случае означает сочетание «Парадигм и Нарративов», определяющих мировоззрение живущих в конкретный период людей. Когда-то мы считали, что Земля находится в центре Вселенной, а поместил ее туда творец, собирающийся в будущем судить нас за наши грехи. Сейчас мы пытаемся постичь, что происходит внутри черных дыр, а понятие «грех» у каждого свое.
Людям бывает тяжело прислушаться к «фантастическим» прогнозам футурологов, так как кажется, что последние витают в облаках, рассуждая о нереальном. При этом люди могут всерьез верить во что-нибудь настолько маловероятное, как выигрыш в лотерею. В 2022 году житель Москвы устроился продавцом в точку продажи лотерейных билетов. За время работы он украл[39 - Источник данных: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/64240d149a7947cf531f2982. Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] почти 12 тысяч лотерейных билетов на общую сумму 1,39 миллиона рублей. В список Forbes он так и не вошел. Вошел разве что в список фигурантов уголовного дела. Пожалуй, это была лучшая антиреклама лотерей. Так почему же люди продолжают покупать лотерейные билеты? Потому что на слуху всегда какая-нибудь история о счастливчике, чья жизнь за один день преобразилась благодаря тому самому «счастливому» билету. Удача меняла жизнь не только частных лиц, но и компаний. Вы, возможно, слышали историю[40 - Источник данных: https://www.nytimes.com/2022/03/28/business/fedex-fred-smith.html. Дата обращения: 1 ноября 2023 г.] о том, как компания FedEx была спасена от банкротства благодаря тому, что Фред Смит (основатель) взял последние пять тысяч долларов из кассы и отправился с ними в Лас-Вегас. Оттуда он вернулся с выигрышем в 27 тысяч долларов. Это позволило закрыть краткосрочные обязательства компании. Она продолжила работать. Она преуспела. Каждая подобная история напоминает людям, что выигрыш в лотерею пусть и маловероятен, но все же возможен.
