Ермак. Телохранитель
Шохирев улыбнулся, а потом в буквальном смысле заржал. Я и казачата с непониманием уставились на вахмистра. Отсмеявшись, Митяй вытер в глазах выступившие слёзы.
– Вспомнил, с каким выражением лиц наши награждённые перед цесаревичем стояли. Будто дети малые, которым сладкий петушок на палочке дали. Я стариков таких одновременно изумлённых, умилённых и счастливых никогда в жизни не видел. Кстати, Тимофей, мог бы и за меня словечко перед цесаревичем замолвить. Шучу, шучу!
Вахмистр резко стал серьёзным.
– В общем, предложения, Тимофей, толковые. Так и поступим.
По окончании разговора с вахмистром Шохиревым прошёл всего час, и вот я иду на пароходе «Вестник» вверх по Амуру в конвое будущего императора Николая II. Вместе со мной на пароходе цесаревича из учеников школы идут Лис, Тур, Леший, Ус и Чуб. Лучшие стрелки отряда.
Когда садились на пароход, есаул Вершинин сразу расставлял казачат и своих атаманцев по периметру борта парохода, нарезая сектора наблюдения и обстрела. Сделал это, на мой взгляд, толково. Я кроме этого напомнил своим ребятам о правилах прицеливания и особенностях стрельбы над водной поверхностью.
Цесаревич и остальные члены свиты, как только «Вестник» скрылся от взглядов провожающих казаков и казачек Черняевского округа, которые следовали за пароходами, пока берег давал такую возможность, разошлись по каютам, и на палубе наступила относительная тишина.
Я, пока никого из начальства на палубе не было, на отведённом мне месте на носу присел на небольшую перевязанную бухту каната и отдыхал от сумасшедшего ритма встречи наследника. Уйдя в нирвану отдыха, чуть не проморгал есаула Вершинина, который спустился с капитанского мостика и направился в мою сторону.
Вскочил с бухты, закинул винтовку на плечо и принял стойку смирно.
– Что скажешь о пароходе? – спросил меня подошедший есаул.
«Деревянное корыто с колесом в том месте, где у “запора” мотор, – подумал я про себя. – Неизвестно, борта пулю выдержат? Стенки кают точно нет».
Я не успел ответить, так как в этот момент цесаревич вышел из своей каюты без головного убора, одетый в простую полотняную рубаху, перепоясанную наборным ремнём, и шаровары, заправленные в легкие кожаные ичиги. Я и есаул Вершинин развернулись в его сторону.
«А с правой стороны головы Николая и на темени в причёске ещё заметны проплешины на местах ран от ударов саблей в Японии», – подумал я.
В своё время немало прочитал различных версий об этом нападении. Для себя каких-либо окончательных выводов о причинах нападения японского полицейского так и не сделал. Логичными выглядели и официальная версия, и некоторые совсем уж экзотические, вроде той, что цесаревич Николай и его спутник принц Георг Греческий, изрядно поддавши, забрели в синтоистский храм и там, идиотски хихикая, начали колотить тросточками по священным для синтоистов храмовым колоколам. Пошли разговоры, люди возмутились, вот полицейский и не выдержал. Наказал охальника. По моему мнению, данная версия – хрень полная, но изложена логично и с причинно-следственными связями.
Николай осмотрел атаманцев и казачат, которые цепью выстроились вдоль борта и внимательно рассматривали берег реки, мимо которого проходило судно. Следом за наследником из кают вышли князь Барятинский и генерал-губернатор Корф, также одетые по-простому, можно сказать по-домашнему. Цесаревич, кивнув им, направился в нашу сторону.
– Алексей Львович, объясните мне, – какой-то помолодевший непарадный Николай с напором обратился к есаулу, – что происходит? Почему часть свиты перешла на «Ермак», а здесь собрались все атаманцы? Почему все вооружённые стоят вдоль бортов? Объяснитесь!
Я смотрел на вытянувшегося во фрунт с побагровевшим лицом начальника конвоя, и мне его было искренне жаль. «Если сейчас дедушка Корф или князь Барятинский не вмешаются, – подумал я, – то я в них сильно разочаруюсь».
Личный друг императора не подвёл. Встав рядом с есаулом, князь невозмутимо произнёс:
– Ваше императорское высочество, выше по течению будет сеть островов, удобных для нападения. Даже в лоциях один остров носит название Разбойный, а ещё один – Разбойник. Мимо острова Зориха мы уже прошли. Для вашей безопасности мною и генерал-губернатором было принято решение о такой передислокации конвоя.
– Государя наследник, – вступил в разговор генерал-губернатор, – именно в этих местах три года назад банда хунхузов пыталась увести станичный табун, а два года назад была разбита банда Золотого Лю. Как говорится, бережёного Бог бережёт. Пока вы находитесь на земле Приамурья, я отвечаю за вашу безопасность.
«Молодцы генералы! – промелькнула в голове мысль. – Настоящие, боевые. Не паркетные шаркуны!»
– Без твоего вмешательства, Аленин, как я думаю, и тут не обошлось? – усмехнулся в мою сторону Николай. – Интересную награду ты выбрал для учеников своей школы.
Цесаревич задумался. Я, есаул и оба его превосходительства замерли, ожидая дальнейшей реакции наследника.
– Хорошо, – произнёс Николай. – Раз решили Владимир Анатольевич и Андрей Николаевич так поступить, пусть так и будет! Опыта у вас значительно больше в таких вопросах.
Цесаревич непроизвольно провёл правой рукой по волосам, которые скрывали полученные раны.
– Что ж, вернёмся к вопросам, которые я хотел задать Тимофею Аленину, но не хватило времени.
«Оказывается, у наследника ко мне вопросы, – я напрягся. – Убереги меня, Всевышний, от вопросов начальства. Да ещё такого начальства!»
– Тимофей, я ещё на вашей полосе препятствий обратил внимание на несколько необычное снаряжение и вооружение. Теперь время есть. Начнём с того, какими винтовками вооружены ты и твой старший десяток?
– Ваше императорское высочество, – я снял с плеча винтовку и двумя руками протянул её Николаю для показа. – Это новая немецкая комиссионная винтовка, которая называется, как мне сказали, «Гевер 88». Заряжается пачкой с пятью патронами на бездымном порохе. Удобно перезаряжать, пачка любой стороной входит. Вставил её, и пять выстрелов у тебя есть. Бой хороший, точность тоже. К недостаткам бы отнёс дороговизну патронов, и в магазин через нижнее отверстие попадает грязь. А это может привести к задержкам при стрельбе. Поэтому при переходах магазин закрываем чехлом из материи, который быстро снимается.
– Лучше других винтовок? – поинтересовался цесаревич.
– Ваше императорское высочество, я могу сравнить только с карабином Бердана и восьмизарядной винтовкой Маузера, которые у меня есть. Если сравнивать с ними, то лучше. А вот если бы «Гевер» была размером как казачья винтовка, да ещё восьмизарядной, цены такому оружию для казаков не было бы.
– Господа, кто-нибудь ещё знаком с данной винтовкой? Кто что может сказать? – Николай посмотрел на оставшихся с ним только трёх членов свиты.
– Так точно, ваше императорское величество, – есаул Вершинин кивнул. – Перед началом вашего путешествия, по указанию его императорского величества, Конвой в ГАУ выбирал для данного путешествия оружие. Тогда пришлось пострелять из французских винтовок с подствольным магазином Лебеля и Гра-Кропачек. Отстрелялись из австрийской пачечной винтовки Манлихера, а также немецких Маузера и этой комиссионной «Гевер». Если их все сравнить, то «Гевер» обладает меньшим весом, большей скорострельностью. Выше разве что у Манлихера. Имеет более совершенный патрон, более компактный магазин. Как отметил Тимофей, с усовершенствованной двухсторонней пачечной обоймой, которую можно вставлять любой стороной. В отличие от винтовки Манлихера, где у пачки надо найти «верх-низ». К числу недостатков, не озвученных Алениным, я бы ещё отнёс тонкий ствол «Гевера» с явно лишней «рубашкой» и несколько более медленное, чем у винтовки Манлихера, открывание затвора.
– И почему же, Алексей Львович, конвой вооружен винтовками Лебеля, а не этими? – Николай взял из моих рук винтовку и стал пристально её рассматривать.
– Ваше императорское высочество, нас в отборе оружия участвовало двадцать атаманцев, и пятнадцать остановили свой выбор на винтовке Лебеля, включая меня. Удобнее она как-то к бою, к ношению. Отдача у неё меньше, газов и пламени при выстреле меньше. Да и восемь патронов в магазине и девятый в стволе. Так и выбрали. Перезаряжать дольше, но воевать приятнее.
– Господа, кто ещё что-то скажет о «Гевере»?
– Ваше императорское высочество, мне из моего военного штаба приходил доклад об испытании данной винтовки офицерами Генштаба. Основной вывод: по тактико-техническим данным «Гевер» тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года одна из лучших магазинных винтовок на настоящий момент времени в мире, – доложил генерал-губернатор Корф. – Я на стрельбище пару пачек расстрелял. Мне понравилась винтовка. Особенно мягкий спуск.
– Мне тоже винтовка понравилась, – князь Барятинский погладил свою шикарную бороду. – Я с вашим батюшкой изрядно патронов перевел, стреляя из неё. В этом году Мосин хотел что-то подобное на конкурс представить. А может, уже представил. В путешествии не интересовался этим вопросом.
– Господа! Получается, я один из «Гевера» не стрелял?! Тимофей, ты позволишь?
С этими словами Николай начал отводить затвор, но увидев патрон в стволе, вернул его на место. Вскинул винтовку к плечу и начал выбирать цель на китайском берегу.
– Ваше императорское величество, там чужой берег, – напряжённо произнёс князь Барятинский.
Цесаревич, прекратив целиться, опустил оружие стволом вниз.
– Действительно, не подумал. Перейдем на другой борт. – Николай развернулся кругом и сделал несколько шагов к правому борту.
У меня мелькнула в голове картина, как китайский папарацци прятался в кустах и успел заснять, как цесаревич выбирает цель на китайском берегу. А в вечерних выпусках газет заголовки типа: «Наследник российского престола расстреливает мирных китайцев», «Кровавый зверь Романов готов убивать» и т. п.
Встав за спиной государя наследника, наблюдая, как он целится и выпускает пять пуль в каменный валун на высоком песчаном берегу, от этих мыслей еле сдерживал улыбку на лице. Видимо, пошёл откат от того психологического напряжения, которое испытал за последние четыре-пять часов общения с будущим императором и его свитой.
Я находился в этом мире и чужом теле около трёх лет. Всё это время, как теперь я для себя понял, случившееся со мной воспринимал как игровой квест. Несмотря на полученные ранения, эту жизнь серьёзно не воспринимал. Казалось, что это всё не со мной происходит. И сейчас эта игрушка выключится, и я окажусь в своём мире, где буду всё это вспоминать, как приятные приключения.
И только сегодня, в присутствии будущего императора Николая II, генерал-губернатора Корфа, о которых читал, видел их фотографии в Интернете, я понял, что этот мир – мой, теперь навсегда. И это не игрушка, а жёсткий реал, в котором я уже неоднократно стоял на самом краю между жизнью и смертью. Кнопка «Reset» здесь не сработает. Перезагрузки не будет. И я сейчас реально, а не во сне разговариваю с цесаревичем великим князем Николаем Александровичем, будущим Николаем Кровавым. При правлении именно этого молодого человека, за спиной которого я сейчас стою, Российская империя рухнет. На её обломках поднимется ещё более величественная империя – Советский Союз, который также разлетится на осколки. И если большую часть прошлой жизни я прожил пусть в самом большом, но осколке СССР, то теперь мне придётся увидеть крах Российской империи и рождение нового мира. «Тихо, тихо! Спокойнее!» – мысленно произнёс я себе и глубоко вздохнул.
Николай отстрелялся, и, по моему мнению, очень неплохо. Повернувшись ко мне, цесаревич передал мою винтовку со словами: «Действительно, хорошая винтовка. Только балансировка немного подводит. Вы правы, Алексей Львович. Я бы тоже выбрал винтовку системы Лебеля. Она как-то лучше в руках лежит».
После этих слов Николай внимательно окинул меня взглядом и произнёс:
– Продолжим с вопросами. Тимофей у вас в чехле справа что прикреплено к вещевому мешку? Линнемановская пехотная лопатка?
– Так точно, ваше императорское высочество, лопатка, но не совсем Линнемана, – я, держа в левой руке винтовку, правую руку забросил за спину и, расстегнув пряжку ремешка чехла на РД, достал лопатку. – Как видите, ваше императорское высочество, штык лопатки имеет пятиугольную форму. Копающая сторона штыка двугранная. Эти грани и боковые заточены, что позволяет не только копать, но и рубить, используя лопатку как топор. Длина всей лопатки три четверти, ширина штыка шесть дюймов, длина семь дюймов. В станичной кузнице, конечно, не удалось точно выдержать эти размеры, но в приближении лопатку можно использовать как измерительный инструмент.
– Интересно, – князь Барятинский взял у меня лопатку и пядями измерил её длину. – Действительно, три четверти. А как ещё вы используете лопатку, Тимофей?
– Ваше высокопревосходительство, в основном лопатка используется для обустройства скрытой позиции, бивака: нарубить хвороста для костра, колышки для устройства палатки, выкопать яму для скрытого костра, прорубить проход в зарослях, зимой рубить лёд. Можно использовать как весло при переправе на плотах, даже как сковороду для приготовления пищи. Для боя в ограниченном пространстве она даже эффективнее кинжала. При броске в цель также наносит куда больше повреждений.
– Интересно и несколько необычно слышать о таком применении обычной пехотной лопатки. – Цесаревич взял из рук князя лопатку, повертел её, попробовал остроту кромок граней штыка. – И казачата могут это показать?
– Так точно, ваше императорское высочество. Разрешите?
Цесаревич кивнул, продолжая с задумчивым видом рассматривать мою лопатку.
– Тур, Леший, ко мне! – скомандовал я стоящим ближе всех к нам казачатам.
Цесаревич, дождавшись, когда Верхотуров Антип и Лесков Владимир подойдут, задал вопрос:
– А почему Тур и Леший? Зачем эти клички?
– Ваше императорское высочество, иногда в бою необходимы мгновения, чтобы предупредить об опасности. Пока полностью произнесёшь звание и фамилию того, кого хочешь спасти, его уже убьют. Вот и придумали в первом десятке короткие позывные-прозвища для боя и вне строя. Теперь в школе прозвище-позывной для боя ещё и как награда. Во втором младшем десятке пока только шестеро заслужили. – Я посмотрел на Антипа и Вовку, которые, подойдя к нашей группе, застыли по стойке смирно.
– Верхотуров Антип, – я показал рукой на Антипа. – Позывной Тур, потому что крепкий как тур и в фамилии есть это сочетание букв. Лесков Владимир – позывной Леший. Он в лесу зашел за первый куст и будто растворился. Не видно его и не слышно.
– А у тебя какой позывной, Тимофей? – поинтересовался государя наследник.
– Сначала был Тоха, от имени Тимофей, а потом весь десяток утвердил мне позывной Ермак.
– Эк как! – удивлённо хмыкнул Барятинский. – Значит, десяток такой позывной дал? Это правда?
Цесаревич, генералы и есаул вопросительно воззрились на Тура и Лешего.
– Так точно! Шах, то есть Шохирев Георгий, предложил такой позывной перед боем с бандой Золотого Лю, а мы все поддержали. Как говорят старейшины в станице, Аленины свой род от Ермака Тимофеевича ведут. А Тимофей для нас как атаман, – пробасил Тур, а Леший энергично кивнул, соглашаясь.
– Жалко, Эспер Эсперович такой информации не слышит, – улыбнулся наследник престола. – Он бы замучил вопросами. Надо же, потомок Ермака! Это правда, Тимофей?
– Не знаю, ваше императорское высочество. В семье такое предание было. В станице старейшины не опровергают. Может быть, и правда. Документального подтверждения нет.
Цесаревич задумался, потом ещё раз проверил остроту штыка лопатки, помолчал и, наконец-то, произнёс:
– Ладно! Об этом позже. А теперь, Ермак, пусть Тур и Леший покажут, как они с лопаткой бой смогут вести.
– Тур, Леший, первый комплекс боя с лопаткой. Исходная у общей стены кают. Приступить! – скомандовал я.
Антип и Вовка, развернувшись кругом, промаршировали к передней общей стене двух кают. Сняв с плеча винтовки, прислонили их к стенке. Достали, расстегнув ремешок чехла на РД, лопатки и встали на одной линии в двух шагах друг от друга.
Крутанув взятой за конец рукоятки лопаткой несколько раз, ребята застыли на мгновение по стойке смирно, опустив лопатку вниз. По тихой команде Тура казачата резко приняли боевую стойку и сделали три шага вперёд, нанося при каждом шаге на резком выдохе удары наотмашь: справа, слева, сверху.
Поворот налево, защитный блок левой рукой, удар лопаткой тычком. Отбив лопаткой слева направо и вниз, боковой удар левой ногой на уровне колена, перехват рукояти двумя руками и резкий удар лопаткой сверху вниз. Разворот кругом с одновременной защитой лопаткой от удара сверху, левая ладонь фиксирует плоскость штыка. Удар правой ногой в район груди, и с шагом вперёд резкий удар лопаткой сверху. Поворот через спину направо, секущий боковой удар, на возврате перехват лопатки за рукоять у самого штыка, и пять быстрых коротких шагов вперёд с нанесением ударов лопаткой как ножом: справа, прямо, снизу, секущие крест-накрест. Поворот кругом, и казачата замерли по стойке смирно. Проделали всё это Тур и Леший, несмотря на небольшое раскачивание палубы, быстро, слаженно, почти синхронно.
– Изумительно! – Николай несколько раз хлопнул в ладоши. – Просто великолепно!
За цесаревичем зааплодировали есаул и генералы, а также вышедшие из кают доктор, штабс-ротмистр и спустившийся с мостика капитан парохода.
– Тимофей, так ты считаешь, что лопатка эффективнее в бою кинжала? – спросил генерал-губернатор Корф.
– Ваше превосходительство, если в бою один на один сойдутся равные по мастерству воины, вооружённые один кинжалом, а другой лопаткой, я бы отдал победу тому, кто будет с лопаткой. Если с шашкой и лопаткой, то тому, кто вооружен шашкой. Винтовкой со штыком и лопаткой – наверное, тому, кто вооружён винтовкой. Но здесь всё зависит от мастерства и удачи. И лопатка – это всё-таки шанцевый инструмент. Дополнительное оружие, когда другого под рукой не оказалось.
– Хотелось бы посмотреть на такие бои, – усмехнулся князь Барятинский.
– Ваше высокопревосходительство, шашек ни боевых, ни учебных нет. Не взяли с собой. А винтовки для показательного боя использовать жалко, можно ствол и цевье повредить. Может, на судне найдётся черен и доска?
– Аркадий Зиновьевич, найдется то, о чём просит Тимофей, на судне? – спросил капитана парохода Николай.
– Найдём, ваше императорское высочество, – капитан повернулся назад и крикнул в сторону столпившихся у борта матросов: – Прошка! Бегом принёс дюймовую доску и запасной черен для багра!
В наступившей паузе, пока матрос Прошка в светло-серой парусиновой рубахе и штанах побежал на ют добывать озвученное, штабс-ротмистр Волков и доктор Рамбах подошли к цесаревичу.
– Ваше высочество, я смотрю, у казачат какие-то интересные вещевые мешки, – спросил Волков цесаревича. – Похожи на туркестанского типа, но сильно отличаются.
– Что по этому вопросу расскажешь, Тимофей? – Николай с интересом посмотрел на меня.
– Ваше императорское высочество, мы назвали его…
«Ранец диверсанта не подойдет», – судорожно пролетела мысль в голове.
– Ранец или заплечный мешок охотника, – продолжил я.
Расстегнув пряжку нагрудной лямки, снял ранец и поставил его на палубу перед собой.
– Общий объем мешка около получетверика. Разделён на три части. Основной большой и два небольших боковых. В правом боковом хранится, – я, присев, отстегнул клапан и начал доставать, – котелок с крышкой объемом в пять чарок. Их нам сделал наш кузнец в станице. В нём хранятся ложка, пакеты с сухими ягодами и травами лечебными, заварка, трут, огниво. У меня ещё шведские спички Лундстрема в промасленной бумаге с чиркашом. Леска с крючками. А ниже также пара шаров сибирской мурцовки.
– Что это такое? – поинтересовался цесаревич.
– Это нутряной медвежий жир, скатанный в колобок вместе с сухарями, его можно таскать годами в мешке, – ответил я, – он прогоркнет, затвердеет, но когда пристигнет беда, от колобка наковыряешь крошек, разваришь в кипятке или так пожуешь. Еда горькая, конечно, тошнотная, но очень питательная, на ней можно продержаться много суток.
Я достал из отдела ранца в промасленной бумаге скатанный шар, развернул и показал его Николаю. Потом завернул мурцовку. Цесаревич передёрнул в отвращении плечами.
– Для нормальной еды в левом разделе мешка в кульках есть крупа, сало, соль, бурдюк размером в один штоф с водой. Если вдруг окажешься в местности, где воды не найдешь или она не пригодна для питья. В центральном большом разделе мешка внизу смена белья и портянок и другие вещи, необходимые для похода. Сверху бурдюк с крепким, двойного перегона самогоном, вместо антисептика. На плечевых ремнях: на левом расположены сверху отделения для трёх метательных ножей, ниже подсумок, где хранятся средства перевязки, тампоны, верёвка – перетянуть конечность, чтобы остановить кровотечение, косынка, чтобы подвязать руку или закрепить шину при переломе; на правом две сумки для пачек с патронами. Снизу мешка на ремешках прикреплена плащ-палатка. На правом боку ранца пришит чехол для лопатки. Местные казаки-охотники ранец оценили. Легкий. На три дня похода и больше носимых запасов вполне хватает. У тётки Ольги на их пошив очередь.
– Внушительно! – князь Барятинский, нагнувшись, взял котелок, поднял крышку и заглянул внутрь. – И сам мешок, и то, что в нём лежит, очень интересные образцы. Как мне кажется, не на одну военную привилегию можно предложений набрать.
В это время на палубу, где стояла наша группа, прибежал Прошка, неся в одной руке длинный, больше косой сажени черенок, а в другой доску.
– Вот, государя наследник, принёс, – произнёс Прошка, на самом деле матёрый мужик лет сорока, который смущённо покраснел после своих слов.
– Разрешите, ваше императорское высочество? – дождавшись кивка цесаревича, закинул РД на плечи, застегнув пряжку, и взял у матроса доску и черенок.
Дойдя до казачат, которые так и стояли, вытянувшись во фрунт, я передал доску Лешему, а черен Туру. Замерив на черенке длину винтовки со штыком, сделал отметину. Затем перевернул черен, упер его в палубу и скомандовал Туру: «Руби!» Антип взмахнул лопаткой и на уровне моей груди чисто, без сколов, перерубил черенок, чем вызвал дружный вскрик окружающих. После чего взял у меня черенок, который по размеру имитировал винтовку со штыком. Леший в это время прислонил доску к стене каюты.
Подхватив обрубок, я отошёл чуть в сторону и подал команду: «К бою!» Тур по этой команде принял стойку с черенком, предварительно положив свою лопатку на палубу. Леший принял левостороннюю стойку с лопаткой в правой руке.
– Начали! – подал я следующую команду.
В течение минуты Тур атаковал Лешего, имитируя удары штыком в живот, грудь, шею, голову. Вовка, уходя с линии атаки, совершал из разных стоек отбивы уколов черенком рукой, лопаткой с последующим захватом черенка и обозначением удара лопатки. В некоторых атаках уколы отбивались лопаткой, и ею сразу же наносился удар. После десяти различных ударов Тур и Леший поменялись оружием, после чего уже Тур отбивался от атак Лешего.
– Закончили! – скомандовал я.
Тур и Леший застыли по стойке смирно. Я подошёл к стенке каюты, к которой Леший прислонил под углом доску высотой с маховую сажень, шириной в две пяди и толщиной в дюйм. Встав посередине стены кают, я прислонил доску вплотную к стене и остался стоять рядом, придерживая доску за верхний обрез.
– Тур, Леший, к метанию лопатки и ножей с расстояния… – я на миг сбился, прикидывая, где смогут встать на палубе казачата, – десяти шагов приступить.
Антип и Вовка встали напротив меня. Первым лопатку метнул Тур, за ним Леший. После этого так же быстро по очереди отметали по три метательных ножа, достав их из крепления на левом наплечном ремне РД.
– Да! Вам только в цирке выступать. Лопатки и ножи словно по линейке воткнули. – Князь Барятинский сделал шаг к цесаревичу. – Разрешите, ваше высочество?
Получив от наследника согласие, князь взял из рук Николая мою лопатку и, размахивая ею, изображая удары, вышел на линию, откуда метали Тур и Леший.
– Отлично сбалансирована, – князь покачал лопатку рукой, резко взмахнул и запустил её в мою сторону.
Отметив, что лопата летит не в меня, мне удалось не дрогнуть и удержать доску в исходном положении. Лопата, запущенная его сиятельством, с силой вонзилась в доску, которая не выдержала такого напора и треснула.
– Вот это бросок, ваше сиятельство! – Николай захлопал в ладоши. – Враг, несомненно, повержен.
– Страшное оружие, господа! – князь стоял на линии броска и, глядя на треснувшую доску, неверяще качал головой. – Действительно, страшное.
В этот момент над поручнями капитанского мостика показалась голова матроса, который прокричал: «Прямо по курсу остров Разбойный!»