Роман попал в большую комнату с балконом. У противоположенной от двери стены стояла «стенка» с нишей для телевизора, где этот самый телевизор, ещё советский огромный и стоял. Остатки былой роскоши. Пять лет будет, как Союз распался, народ из нищеты только выползает. «Стенка» вроде как югославская, ещё в Союзе приобретена, дорогая и телевизор в конце восьмидесятых годов был самый дорогой. А вот видеомагнитофон на нём это уже веянья нового времени, вот кассеты – боевики, «Водный мир» – это, наверное, бывшего мужа Татьяны. «Унесённые ветром», ну, это муж вряд ли стал бы смотреть. «Сборник советских мультфильмов», «Чип и Дейл спешат на помощь», «Приключения мишек Гамми», ну, это сына Татьяны. «Видюшник» бывший муж Татьяны, наверное, сыну оставил, чтобы он мультфильмы смотрел.
Двух кассетный магнитофон тоже недавнее приобретения. Кассеты «Любе» несколько штук, «Дюна», ну, это опять бывшего мужа, Валерия альбом «Анна», понятно, «Божья Коровка», Татьяна Буланова – ну, куда же без неё? Это уже Танины аудиокассеты. Пиратство процветает как на видио, так и на аудио рынке. «Водный мир» в Голливуде режиссёр фильма ещё думал, как его смонтировать, а в России его уже во всю продавали. Рыночные отношения – что делать?
На против «стенки» разобранная софа, на ней аккуратно застеленная постель. Ещё два кресла, стол, комнатные цветы на подоконнике, наряженная ёлка. Роман снял с себя верхнюю одежду, ботинки, и стал от скуки рассматривать корешки книг на полках в «стенке».
Вошла Татьяна уже переодетая в домашний халатик, разобрала постель и сказала шёпотом:
– Пойдём.
Они пошли по длинному коридору, Таня открыла дверь в ванную, пропустила туда Романа, потом закрыла дверь, заперла её на щеколду и вплотную подошла к парню. Он понял: стал целовать её, расстегивая пуговицы на халате. Вскоре они стояли голые в ванной намыливали друг друга мочалкой и обменивались короткими поцелуями. Роман подумал, что оно правильно: привыкаешь к партнёру, и стеснятся некогда, всё-таки делом занят.
Из ванной вышли, не одеваясь, прижимая одежду к себе, быстро пробежали по коридору в большую комнату. Роман бросил свою одежду на кресло и нырнул под одеяло. Таня аккуратно положила свою одежду, закрыла комнату на замок, выключила свет и полезла под одеяло, где её уже ждали объятия Романа.
Роман засыпал счастливым, а любимая женщина прильнула к его плечу.
А когда проснулся, то обнаружил, что любимой женщины ни на плече, ни где-либо рядом не было. Зато на краю кровати сидел большой пушистый бело-серый кот и смотрел внимательно на Романа своими жёлтыми глазами.
«Ну, хоть не белка» – подумал Роман. – «И что мне делать?» – не нравилась ему эта нелегальщина и ещё голова с похмелья болела.
Вошла Татьяна, принесла яичницу с ветчиной и два фужера с шампанским, три мандарина. Улыбнулась Роману:
– Кушать будешь?
– Да.
– Тогда садись, ешь. Тима, пошёл вон.
Кот недовольно спрыгнул с софы.
– Тима? – произнёс Рома. – Какое знакомое имя. Что-то оно мне напоминает.
– Что оно может тебе напоминать? Вставай, иди, ешь. В конце концов, я кота приобрела раньше, чем познакомилась с твоим другом. Тима меня сам выбрал.
– Как это?
Рома нашёл трусы, надел, посчитав, что за столом сидеть без трусов будет не комфортно.
– Я за чем-то на «Выхино» ездила и там, в переходе, тётка стояла с котятами. Она говорит: «Девушка, возьмите котёнка». Я остановилась, а этот как на меня прыгнет, еле отцепили, а он пищит и ко мне рвётся. Пришлось купить, я сейчас не помню, сколько заплатила, но мало, копейки какие-то.
– Животные чувствуют хорошо человека.
– Да? Наверное, муж, правда, его невзлюбил, Тима его тоже.
– И плохих чувствуют.
– Возможно, – сказала Таня и заботливо спросила: – Голова, наверное, болит?
Роман кивнул.
– Давай по шампанскому за Новый год.
Они звонко «чокнулись» и выпили вино, головная боль начала отступать, Татьяна взялась чистить мандарин, а Роме сказала:
– Ешь. Что сидишь? Восстанавливай силы.
– Не привык один есть.
– Я уже поела, ешь.
С яичницей Роман справился быстро, отодвинул тарелку и сказал:
– Мне надо. По делу.
– По какому делу?
– По мокрому.
– И ты на это способен? – с притворным упрёком спросила Таня.
– Да. Мне стыдно признаться, но – да.
– Ладно, иди, только быстро и тихо.
– А если твою маму встречу?
– Поздоровайся обязательно.
– Но я в таком виде.
– Но ты же не на приёме в посольстве. Или ты действительно думаешь, что она мужиков в трусах не видела?
– А отец твой где?
– Папа умер три года назад.
– Извини.
– Да ладно.
Когда он вернулся, Таня грустно сидела на краю постели. Роман подсел рядом, обнял её за плечи, прижал рукой голову к своей груди, погладил:
– Что загрустила, моя хорошая?
– Трудно быть женщиной и трудно быть одной.
– Ты уже не одна, – сказал он серьёзно.
– Ты уверен?
