Руны огненных птиц

– А много ль жизнь твоя стоить-то будет, ежели ты так и будешь позволять им попрекать себя? Достойным будь.

Ситрик округлил глаза.

– Как же? То не будет гордыней?

– Ох, послушай меня, мальчик. Я тебе как человек скажу, а не как священник. – Отец Якоб покосился на образа, сотворил божий знак и продолжил: – В меру всего должно быть. В тебе сейчас печали столько, что толика гордыни тебе только на пользу пойдёт.

Ситрик снова кивнул, понимая, о чём речь. Он задумался: он ведь так нужен Ингрид, а значит, он для неё ценен. А раз он для неё ценен, то и он сам должен ценить себя. Она не сможет обрести покой без его помощи. Он важен и нужен ей.

– Иди помолись, – произнёс священник, отвлекая Ситрика от дум. – И скажи, какие грехи тебе отпустить?

– Я могу не произносить их?

– Вот скромняга. Что же боишься похвастаться? – пошутил священник, но от шутки стало только горше.

– Я боюсь признаться.

– Женщины, – крякнул отец Якоб, и Ситрик, скрестив за спиной пальцы, решил согласиться с ним.

В конце концов, так оно и было…

По крайней мере, свалить вину на них было проще, чем разобраться в своих мыслях. Он обязательно разберётся потом. Но не сейчас. Не нужно пугать тонкий лучик решимости, что всё-таки зародился в нём.

От молитвы и правда стало чуточку легче. Наверное, как и от всякой песни…

Домой Ситрик возвращался один и был рад, что священник решил задержаться в церкви. Идти с ним сейчас рука об руку было бы невыносимо. В Оствике было так темно, что не только чёрные, но и белые кошки смогли бы остаться незамеченными: город поглотил туман.

Ситрик остановился, припоминая дорогу. Не попасть бы снова к обиталищу Ракель. Он вздрогнул от этой мысли и принялся озираться. Наконец припомнив путь, он скорее зашагал в сторону дома священника – ночь почему-то казалась страшной. И очень тихой.

Он вышел к воде, прищурился, осматривая стены ближайших домов, и тревожно рассмеялся, уставившись на реку. Произнёс вслух, тихонько журя себя:

– Да ты в маленьком городе заблудиться умудрился. Как ты в лесу выжил?

– С моей помощью.

Ситрик обернулся, узнав голос.

Она стояла прямо перед ним, почти вплотную, так, что можно было коснуться её рукой, если бы она не была бестелесна. Ситрик нахмурился, и Ингрид склонила голову, точно присматриваясь к его лицу.

– Опять ты? – сквозь зубы процедил Ситрик.

Он отступил от неё на шаг и угодил в воду. Ситрик коротко выругался, глядя себе под ноги, а когда он снова поднял взор, Ингрид уже не было.

– Ингрид, – прошипел он. – Тролль тебя побери!

– Да пусть бы и побрал, – раздался голос в тумане, но сколько бы Ситрик ни вглядывался в темень, Ингрид он больше не увидел.

– Уходи!

– Мне некуда идти. – Голос её был похож на шелест листвы.

– Уйди, пожалуйста!

Он озирался по сторонам, пытаясь увидеть Ингрид вновь, но та будто стала единым целым с туманом, сама превратилась в пар. Тогда Ситрик замер, закрыв глаза и пытаясь подчинить себе дыхание. Напуганное сердце колотилось, отдавая в виски громким звуком. Помимо быстрых ритмичных ударов не было ничего: ни шума, ни всплесков, ни шороха длинных синих подолов. Успокоившись, Ситрик наконец раскрыл глаза и, прогоняя прочь тревогу, принялся думать, куда ему идти. С берега ориентироваться было проще – ряды домов расходились от пристани практически ровными лучами.

Кто-то совсем близко прошёл рядом с ним. Ситрик подскочил от неожиданности, хватаясь за нож.

– А что это ты тут делаешь? – На этот раз голос принадлежал отцу Якобу, и напуганный Ситрик еле сдержал свой язык, чтобы не оскорбить старика крепким словом. – Никак топиться собрался? Сын мой, тут дюже мелко.

Ситрик успел порадоваться, что в такой тьме не видно, как лицо его от стыда стало краснее мяса огненной рыбы.

– Нет, – наконец твёрдо произнёс он.

– Вот и славно, пошли домой.

– А ты что тут делал? – не удержался и спросил Ситрик.

– Нужду справлял, – не таясь ответил священник и ушёл прочь, быстро истаивая в тумане. Ситрик нагнал его и пошёл следом.

– Извини меня, я не слышал, как ты оказался рядом, святой отец.

– А это уже не моя забота.

Добрались они так быстро, что Ситрик, как ему показалось, не успел и десятка шагов сделать. Дома приятно пахло едой – у очага хозяйничал Холь, что-то смешное рассказывая разомлевшему и улыбающемуся слуге, лежавшему на хозяйской постели. Заметив в дверях священника, слуга тут же вскочил и принялся изображать хлопоты, вертясь вокруг Холя.

– Вот бездарь, – проворчал священник и устало опустился на лавку, медленно стаскивая с плеч свой плащ. – Глотатель углей! Бестолочь…

Ситрик опустился рядом, и только тогда Холь заметил его.

– А ты чего такой красный? Там снова мороз? – спросил он без всякого стеснения.

– Да, – буркнул Ситрик, снимая промокший башмак.

– Вовсе нет, – тут же ответил священник. – Наоборот, тепло. Туман поднялся сильный.

Ситрик медленно втянул носом воздух и спрятал лицо в ладони, раздвинув пальцы так, чтобы видеть, что происходит в жилище. Холь, заметив этот стыдливый жест, в насмешку подмигнул пареньку, и Ситрик поспешил полностью закрыть лицо. Холь хихикнул.

– А ты что смеёшься, дьявол? – поинтересовался священник.

– Настроение хорошее, святой отец.

– Только попроси, готов буду испортить.

– Не буду.

– Вот и помалкивай, чай не под своей крышей кашу варишь.

Седовласый странник притих. Ситрик понял, что теперь сквозь потрескивание дров слышно, как он пристыженно сопит на весь дом, и хлюпнул носом. Он подумал, что из-за горящего чувства стыда сегодня не сможет спать, однако, когда пришло время сна, он тут же крепко уснул, будто сама владычица мёртвых коснулась рукой его лба, повергая в шуточную смерть.

Вскоре и Холь ушёл спать. Однако в эту ночь ему не спалось. Поворочавшись немного, он поднялся и снова вернулся к огню. Подкинул дров, чтобы было светлее, и снова уселся вязать, пока все спят. На этот раз он мастерил варежки. Он любил это занятие. Возможно, он умел всё на свете, вот только ни в чём не мог добиться настоящего мастерства, охладевая к ремеслу прежде, чем руки превращались в идеальный инструмент.

Ситрик снова ворочался во сне, видя очередной кошмар. Холь дотянулся рукой и толкнул юношу в плечо. Тот тут же затих и вскоре спокойно уснул.

Мужчина, сложив ноги, вернулся к вязанию. Он подумал, что любая старуха в этом городке сможет связать варежки быстрее, да ещё и в кромешной темноте. Но вряд ли кто-то из них получал большее удовольствие от своего ремесла.

Полено, подложенное в очаг, постепенно прогорало, и Холь решил перевернуть его рукой. Он привычным жестом сунул пальцы в огонь и тут же, зашипев, отпрянул. Замотал правой рукой, не понимая, что сейчас произошло. Наверное, резко заболели суставы от того, что он весь день просидел с иглой и нитками. Отложив вязание, он дотронулся до поленца левой и тут же чуть ли не вскрикнул от боли. Перевернув полено, он скорей отдёрнул руку и внимательно посмотрел на неё.

На красной от жара коже медленно проступал ожог…

Утро выдалось холодным, почти ледяным. Лето, растратив все силы, умирало, распластавшись на еле тёплых камнях жёлтой листвой. Уже с десяток дней Агни Левша был новым конунгом Онаскана, а старшая дочь его и молодая жена, немногим старше дочери, – хозяйками Большого дома.

Вигго сам не понял, как пришёл к обрыву, где месяц назад обнаружил мёртвого Ольгира. Он помолился богам, поминая своего господина. Перерезал шею пёстрой курице, которую взял с собой, и, вместо того чтобы оставить её в лесу, бросил в воду залива. Птица упала в спокойную воду, распластав обрезанные крылья. Морскому богу не удалось забрать с собой тело Ольгира, так пусть ему достанется другая жертва.

– Надеюсь, вы довольны, боги, – прошептал Вигго. – Прошу вас, будьте справедливы ко мне. Я знаю, что Агни убил моего конунга.

Восемь дней Рыжебородый приносил богам в жертву по птице, чтобы сыскать их расположение, а на девятый день пропал. Он стал волком и ушёл туда, где прежде скрывался Ольгир. Вигго горько усмехнулся. Он не сразу понял, что за шутку приготовил Агни, лишив Рыжебородого возможности участвовать в Хольмганге. Но Вигго был даже рад, что он, а не Рыжебородый, сразится за честь мёртвого конунга. Он отомстит. Пустит этому мерзавцу кровь…

Солнце поднялось над лесом, и Вигго пришёл к назначенному месту за стенами Онаскана меж городом и курганами. Народу собралось так много, что утка под ногами не прошмыгнёт. Вигго бросил на толпу недоверчивый взгляд и, наконец заметив Хьялмара, направился к нему.

– Левша уже пришёл? – спросил Вигго.

– Опаздывает, – буркнул Хьялмар, прикладываясь к рогу. – Будешь?

– Нет.

Хьялмар внимательно посмотрел на Вигго и его обрызганные кровью руки.

– Надеюсь, ты успел разобраться с Левшой ещё до начала Хольмганга, – негромко произнёс он, чтобы никто больше не услышал, но Вигго покачал головой. – Дюже ты бледный. Смочил бы всё-таки горло.

– Нет, Хьялмар, – процедил сквозь зубы Вигго.

– Мне больше достанется, – согласился мужчина и снова отпил пиво. На запах оно было далеко не лучшим, но и не самым скверным. Его дух щекотал ноздри Вигго, раздражая. – На твоей стороне почти вся знать Ве. Если пустишь кровь этому выродку, пойдёшь служить к ним. И это в придачу к серебру, что положено по праву.

– Я убить его хочу, – прошипел Вигго.

– Он старик. Рань его, и он сам помрёт.

– А точно ли он сражается? – прошептала Тила, всё это время стоявшая за спиной брата и слушавшая мужчин. Вигго только сейчас заметил её. Он был так напряжён, что видел лишь то, что было прямо перед глазами.

– Дряхлый Лис говорил на пиру, что никто из его воинов не будет участвовать в Хольмганге. – Хьялмар почесал бороду. – Значит, сам.

– Дряхлый Лис. – Тила тихонько засмеялась, и Хьялмар захохотал, а после хлопнул Вигго по плечу. – Гляди, идёт!

Агни подъезжал на лошади, а позади него запряжённый чёрный вол тянул телегу, укрытую тканью. Вигго стал у лестницы, торчащей из ямы, дожидаясь своего соперника. Под его ногами лежала коровья шкура с разложенным оружием для поединка. Вигго с ненавистью рассматривал богатые украшения Агни. На тёмных с сединой волосах его покоился золотой обруч. Плащ, украшенный узорным шёлком, укрывал оба плеча, а на шее висел большой оберег на толстой плетёной цепи. Он больше походил на чуждых королей, что правили за Северным морем, нежели на конунга гётов и свеев. Вигго скривился. Вдруг на нём столько украшений оттого, что он не будет сражаться сам? Но кто тогда? Нет, Агни должен сражаться сам…

– Что в телеге? – вопрошали голоса.

– Может, ещё оружие?

Агни остановил лошадь почти у самой ямы, но не торопился спешиваться. Он смотрел на Вигго свысока, так что у молодого воина чесались руки выхватить топор и подрубить колени коня, чтобы конунг-предатель наконец свалился к его ногам.

– Вигго. Сын Бриты Мстительной. Выбирай оружие и спускайся в яму.

– Напоминаю, что нам надобно договориться о правилах поединка, Агни Левша.

– Хорошо.

– Я возьму щит и меч, – громко объявил Вигго.

Агни молчал, ожидая, когда Вигго выберет оружие из того, что было сложено на рыжей шкуре. Наконец мужчина выбрал понравившиеся меч и щит, и слуга Агни тут же спустил оружие в узкую и глубокую яму, больше похожую на тесную могилу, нежели на место для суда богов. На дне ямы была вода, и Вигго невольно принялся гадать, откуда она. Была ли это дождевая вода, что скопилась здесь за предыдущие дни, или же Агни случайно вырыл новый колодец?

– Как будем сражаться? До первой крови? – спросил Вигго.

– Насмерть, – коротко ответил Агни.

Вигго услышал, как смачно выругался Хьялмар. На губах хускарла дрогнула улыбка. Он был готов. Убьёт Агни, и пусть его оставят в уже вырытой для него могиле!

– Какое твоё оружие, Левша? Я сражаюсь с тобой?

Агни наконец лениво спешился, ближе подойдя к Вигго. Их разделяла лишь шкура, на которой было разложено оружие. Агни осмотрел топоры, подобрал один из них, примеряя, как он лежит в руке. Вигго немало удивился выбору Агни, зная, что знатнейший из воинов выбрал бы меч. Агни подобрал и щит, уже совсем не присматриваясь к нему. Взял в правую беспалую руку.

– Спускайся первым, – произнёс Агни. – Мой воин спустится после.

– Ах вот как.

– Уговор?

– Уговор.

Сражаться будет не Агни…

Вигго ступил на лестницу, выбитую из цельного ствола сосны, спрыгнул на дно ямы, подобрав из воды щит и меч. Мутная вода доходила лишь до середины голени, но была такой ледяной, что сводило лодыжки. Отсюда плохо было видно, что происходило наверху. Мелькали люди, собираясь у ямы, – не всем было видно, что творится внизу. Однако подходить близко было страшно. Вдруг кто-то толкнёт в спину.

Вигго услышал шум, а затем и визгливые крики. Удивлённые. Напуганные. Люди вновь отпрянули в разные стороны, и, посмотрев наверх, Вигго увидел, как замахнулась рука Агни, перерубая верёвки, державшие ткань над гружёной телегой.

Над ямой показались коротко остриженные головы слуг и их натруженные руки. Они толкнули лестницу, и та свалилась в яму, обдав Вигго грязью и водой.

– Эй, вы что творите?! – взревел Вигго и ударил мечом по щиту.

Раздался звон топора, и нечто серое упало в яму, распластавшись. Сначала Вигго решил, что это шкура с оружием свалилась сверху, но уже через мгновение он понял, что ошибся.

Это был волк. Оглушённый и затравленный, но совершенно дикий. Он был таких больших размеров, что больше походил на медведя. Грязная шерсть его отливала рыжиной. Волк заметался по яме, натыкаясь на стены. С чёрных губ его капала слюна.

– Это мой воин, – громко произнёс Агни, и над ямой промелькнула блестящая тень его широкого плаща. – Твой братец Рыжебородый решил, что будет сражаться за меня.

Вигго застыл, выставив перед собой щит и меч и вперив взгляд в зверя.

Рослый волк со шкурой необычного рыжеватого цвета. Агни не врал. Перед ним действительно был оборотень. Перед ним действительно был Кнут Рыжебородый.

– Твой брат не прослыл нидингом! Он остался сражаться! – Голос Агни гремел над головой грозовым облаком. Собравшиеся люди кричали от восторга и страха. Мало кто понимал его слова.

Волк вперил в Вигго жёлтые глаза. Мужчина знал не понаслышке, как бесполезно было взывать к разуму оборотня, когда тот был заперт в личине волка, но он несколько раз назвал брата по имени, будто ожидая, что тот откликнется и узнает его.

– Кнут. – Вигго говорил громко и чётко, будто пытался заставить залаять дрессированную собаку. – Кнут, это ты?

Когда луны не было видно на небе, оборотни почти ничем не отличались от обычных волков, но с приходом ночи превращались в подобие Фенрира, только не скованное цепями. Вот и сейчас волк затравленно вжимался в стены, прижимая уши и припадая на лапах. Он был напуган криками людей и изнурён своим пленом. Он забрасывал лапы вверх, точно намереваясь выпрыгнуть, но сверху на него взирали десятки глаз и вопили чёрные провалы ртов.

Наверняка Агни рассчитывал не на это.

– Кончай с ним! – проревел кто-то наверху.

– Разозлите волка!

– Не трогайте его, – громко проговорил Агни. – Мы не должны вмешиваться в поединок! Пусть их рассудит бог.

– Это безумие, – прошептал Вигго. – Кнут… Кнут!

Волк снова обратил на него взгляд. Зарычал. Кажется, Вигго стоило продолжать говорить тихо. Но как долго они бы просидели тут вдвоём в яме?

Оборотень оголил клыки и, набравшись смелости, ринулся на Вигго. Мужчина загородился щитом, не выставляя вперёд меч. Столкнувшись со щитом, волк проворно отпрыгнул и вновь бросился на Вигго. Люди наверху ахнули. Вигго снова отбился одним лишь щитом, но зверь был быстрее. Отскочив, он извернулся, как раненая лисица, и цапнул Вигго за ногу. Мужчина зашипел от боли и сильно стукнул волка по голове кромкой щита. Волк ослабил хватку, но не выпустил изо рта свою жертву. Вигго закричал, ударив волка снова.

– Вигго, не щади его! – Он с трудом различил голос, не сразу поняв, что это была речь Хьялмара. Он не понимал. Он ничего не понимал.

Нога предательски подкосилась, и Вигго упал на колено. Волк мотнул головой, точно намереваясь оторвать часть плоти. Раздался треск ткани, кровь бросилась вниз, и мутная вода стала красной. Вигго закричал. Волк попытался цапнуть снова, вытянув шею, но мужчина снова ударил по морде щитом, на этот раз злее и отчаяннее. Зверь коротко взвизгнул и зарычал, его морда была так близко к лицу теперь, когда Вигго упал, подкошенный. Ничего человеческого не было в зверином оскале и остервенелых глазах. Ничего от Кнута Рыжебородого.

В голове пронеслась отчаянная мысль, которую Вигго не успел даже подумать, пока отбивал щитом нападения волка. Он еле держался, заваливаясь всё сильнее.

«Что, если Агни врёт?»

Волк напрыгивал на него, как охотничья собака на годовалого лосёнка, всё пытаясь дотянуться до шеи.

«Что, если это не Кнут?»

Зверь бросился вновь, и Вигго рубанул мечом, надеясь, что успеет дотянуться первым. Его окропило кровью, и волк упал на щит уже мёртвый, разрубленный почти пополам. Из раны полезла требуха вперемешку с кровью. Желчный запах ударил в ноздри.

Люди наверху умолкли. Молчал и Вигго. Он попытался встать, но упал в воду.

– Достаньте его, – скомандовал Агни. – Он сам не сможет подняться.

Откуда-то притащили вторую лестницу и медленно спустили её вниз, но никто из слуг не спешил оказаться в яме. Вигго, приподнявшись, во все глаза смотрел на тело волка, опасаясь худшего. Он даже не заметил, как слуги наконец оказались рядом и принялись поднимать его. Он отбросил от себя одного, другого, всё продолжая смотреть на разрубленного волка.

– Поднимите сначала зверя, – скомандовал Агни.

Где-то рядом с ним что-то вопил Хьялмар, но его речь, сдобренную ругательствами, было трудно различить. В голове усилился звон. Кажется, впервые за долгое время Вигго наконец моргнул и смог оторвать взгляд от волчьего тела. Перед глазами тут же поплыло, и зрение затуманилось плотной дымкой.

Вигго упал.

Когда он очнулся, то обнаружил себя лежащим подле коровьей шкуры с оружием. С другой стороны от него лежало тело волка. Над ним стоял, чуть склонившись, Агни, рассматривая вываленные кишки так, точно там было разложено гадание. Вигго прищурился, глядя на него.

– Эй, ты как? – Голос Хьялмара врезался в самое ухо, и Вигго скривился.

– Отвали, – пробурчал он и попытался подняться.

Надо встать, чтобы народ поприветствовал победителя Хольмганга. Агни перевёл взгляд на Вигго, заметив, что тот пришёл в себя.

– Ну что, воин, твоя правда, – великодушно произнёс Агни. – Бог решил, что я убил Ольгира. Так тому и быть.

Люди, обступившие их и место схватки, молчали, внимательно слушая всё то, что говорил Агни.

– Ты предатель, Агни, – хрипло, но громко сказал Вигго. – Предатель конунга и предатель богов.

– Не принадлежность нашу к богу мы решали в поединке, – напомнил Агни, хмуря косматые брови. – Что же, Вигго… Сын Бритты Мстительной, серебро с тобой, и правда.

Вигго попытался встать, но ноги не слушались. Хьялмар поддержал его, позволяя опереться о своё плечо. Выпрямившись во весь рост, Вигго резко мотнул головой. Звон в ушах вновь начал усиливаться, мешая соображать и слушать. Он зашипел от боли, заваливаясь на Хьялмара, но грузный мужчина его удержал.

Вигго склонил голову, и его взгляд в который раз упал на волка. Сейчас ему отчего-то было всё равно, мёртвый ли брат лежал перед ним или кто-то ещё, принявший обличье зверя.

– Агни Левша, – пробормотал он ненавистное имя. – Позволь помимо серебра взять волчье тело.

– Что ж ты, Вигго? Мой боец останется со мной, и мне стоит похоронить его с почестями, – Агни произнёс это с плохо скрываемой усмешкой, и Вигго её расслышал.

Он рассердился, пусть и силы его были на исходе.

– Если ты впрямь говоришь, что это мой брат, то кто, кроме меня, должен похоронить его? – почти прокричал Вигго, пытаясь перекрыть звон в голове.

– У нас не было на то уговора, – твёрдо сказал Агни.

– Как и на обратное!

Вигго вскрикнул от боли и полностью повис на Хьялмаре. Всё кругом вдруг опустело. Глаза покрылись красной плёнкой. Кровь кипела в жилах, разгоняя по телу отравленную кровь.

Он умрёт, если не наденет шкуру. Он умрёт, если не станет следующим волком.

Агни что-то проговорил, но его густой голос потонул в нарастающем звоне. Невыносимая боль точила Вигго изнутри. Он весь превратился в алую боль и ярость, взращённую на чувстве справедливости и отмщения, лишившись человеческого обличья.

Вигго отбросил от себя Хьялмара, сам упал, но тут же вскочил на ноги, одним рывком оказавшись у волка. Агни отпрянул, отступил, скрывшись за пеленой, что окутала зрение. Вигго засунул пальцы в смертельную рану волка и потянул шкуру в сторону. Та легко поддалась – прежде её так же, без усилий, снимал Кнут. Она соскальзывала с тела, обнажая голые мышцы, точно шёлковый плат.

Шкура была почти у него в руках, когда кто-то толкнул его в бок, опрокидывая. Вигго упал, но, зарычав, принялся подниматься. Было скользко от крови, он терял равновесие и снова падал.

– Верни мне!.. – только и крикнул он.

Он отбросил от себя человека и ещё одного. Но вот двое схватили его за руки, заломив их за спину. Вигго рычал, точно уже стал зверем. Он не понимал ничего, ничего не чувствовал и не слышал. Он знал лишь только то, что волчья шкура должна быть его.

Кто-то помог ему, отбросив одного из воинов, и Вигго, освободившись, тут же ринулся к шкуре. Он содрал её одним рывком и тут же бросил себе на плечи. Какие-то женщины завизжали пронзительно, и это был единственный звук, пробившийся сквозь звон и жжение. Тут же он свалился и больше не поднимался. Мир погрузился в темноту. Темноту, что посмотрела на Вигго жестокими серыми глазами и укутала чёрными волосами, как одеялом.

Льёт оттёр нож о коровью шкуру и деловито покосился на распластавшегося Вигго, из шеи которого толчками выплёскивалась кровь, прошёл мимо пленённого Хьялмара, чьё лицо было раскрашено красным, и вновь как ни в чём не бывало стал позади Агни. Левша успел вытащить свой меч, опасаясь начала бойни, однако в образовавшейся толкотне никто, кроме него и Хьялмара, так и не решился обнажить оружие – кругом было слишком много женщин и детей, не сразу разбежавшихся в разные стороны при виде оборотня. Мужчину удалось быстро обезоружить – он лишь легко ранил одного из новых хускарлов Большого дома, защищая Вигго. Однако немногочисленная стража Хьялмара стояла по-прежнему в напряжении, положив руки на оружие. Они готовы были вот-вот продолжить Хольмганг, отстаивая честь своего господина. За их спинами стояла и Тила, дрожа от страха и негодования пополам. Агни не ожидал такой храбрости от вдовы Лейва.

– Хьялмар, вели своим бойцам не продолжать схватку, – велел Агни. – Ты сам всё видел. Вигго хотел стать оборотнем. Такому не место среди живых. Хьял…

Тут тело волка начало меняться, и мужчины как заворожённые уставились на него, на миг позабыв о склоке. Тила вскрикнула.

Пуки ободранной шерсти слезали с покрывающегося струпьями мяса. Члены зашевелились, будто оборотень был ещё жив: ноги и руки, надламываясь, меняли облик, сморщиваясь в одних местах и растягиваясь в других. Нос ввалился, глаза закатились глубже под веки и потухли, опушившись ресницами, а зубы втягивались в дёсны, как мечи, которые было велено спрятать в ножны. На щеках в один миг проросла рыжая борода. Это было уже человеческое лицо, изуродованное смертью.

Агни, затаив дыхание, наблюдал за этим. Многое он повидал за свои полвека, но такое довелось наблюдать ему впервые. Тем временем шкура на теле Вигго, начавшая было прирастать, вдруг скрючилась, иссохла вмиг, лопаясь и расползаясь. Ни к чему мертвецу волчья шкура.

– Оборотень! – воскликнул Льёт. – Это в самом деле Кнут!

По спине Агни прошла нежданная дрожь. Зрелище не пугало, но было настолько отвратительным, что наверняка останется навсегда в его голове. Агни прокашлялся.

– Вы всё видели своими глазами! – глухо воскликнул он. – Этот Кнут Рыжебородый был проклятым перевёртышем, как и его хозяин! Ольгир был волком! Это он заколдовал своего хускарла, чтобы вместе с ним стращать народ Онаскана. Это он убил Кривоногого! Это он чуть не убил моего сына Гарди!

Хьялмар взвыл. Его раздирало от ярости и жалости. Он смотрел на тело поверженного Кнута, не в силах отвести взгляд.

– Вигго, сын Бритты Мстительной, пусть он и выиграл бой, убит. Это не умаляет его славы как победителя Хольмганга. Но он решил стать волком, как и его брат. Как и его хозяин, – гремел Агни. – Проклятым оборотням не место среди людей. Они слишком опасны.

Люди притихли. До них очень медленно доходило то, что произошло. Агни и сам не был до конца уверен в том, что случившееся было действительностью.