Похитители принцесс

© Михаил Михеев, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

– Запомни сынок, – ответил старик, – любовь – это, как яркая вспышка, которая может надолго превратиться в обычный, но такой приятный свет, – и, лизнув свою старую рану, добавил: – Но знай, что эта вспышка может быть и от выстрела.

Пролог

Душная южная ночь, как всегда, опустилась на город внезапно. Только что было светло, и вот уже на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. К тому же затянутое темными, почти черными тучами небо совершенно не давало света – ни звезд, ни луны. Впрочем, кому какая разница? Ночью все порядочные люди спят. Для бедных окраин и рабочих кварталов это было нормой.

Не спит порт – там моряки, сошедшие на берег, торопятся прокутить деньги. Напиться, подраться, помять доступных женщин, потасканных, но перед плаванием, которое может продлиться многие месяцы, вполне даже привлекательных. Утром кого-то из них найдут с ножом в спине где-нибудь в канаве или плавающим в воде, прямо в порту, возможно, даже рядом со своим кораблем. Кого-то не найдут вообще. А кто-то дойдет целый и даже деньги не все потратит. Кому как повезет – это жизнь. Впрочем, если ты нашел себе беспокойную профессию и повесил на пояс кортик – будь готов его применить и не жалуйся, что кто-то оказался искуснее. Помни, это не он искуснее – это ты слабее. Порт – вообще место опасное, даже редкие патрули городской стражи появляются здесь только днем и только группой человек в десять, тогда как в остальном городе ходят круглые сутки, по двое днем и по четыре человека ночью.

Не спят и богатые кварталы. Вернее, богатый квартал – он один, находится в центре города, у самого королевского дворца, и окружен собственной стеной, отделяющей его от остального города. По сравнению с мощными городскими стенами и валами это даже не стена, а так, стеночка, но она и не должна быть высокой. В конце концов, она построена не для того, чтобы останавливать вражеские армии, а для того, чтобы не дать многочисленным бродягам, пьяным, грабителям и просто праздношатающимся забредать в элитный район. На ночь закрываются невысокие решетчатые ворота, украшенные красивым металлическим узором, а сверху по стенам ходит стража, да еще на каждой улице по патрулю. От серьезного душегуба или вора они, конечно, не защитят, просто не успеют, но вот всякую мелкую шелупонь гоняют исправно, и жизнь в квартале относительно спокойна. Хотя, конечно, какая-нибудь почтенная матрона, случись ей выйти ночью на улицу, будет иметь при себе целый эскорт слуг и телохранителей. Да и днем, в общем-то, тоже.

Однако эти кварталы все равно остаются самыми спокойными в столице, и потому бойкая молодежь может позволить себе кутить до утра, прожигая жизнь в сомнительных удовольствиях. Пусть их – через несколько лет они остепенятся. Одни из этих «золотых» мальчиков закончат единственную в стране академию и станут серьезными, степенными чиновниками, неторопливо делающими карьеру и поднимающимися со ступеньки на ступеньку к вершинам богатства и власти, другие продолжат семейное дело… Третьи же просто будут прожигать жизнь в безделье и роскоши, благо состояние, накопленное или награбленное удачливыми предками, позволяет. А пока они могут позволить себе гулять до утра, пить вино, дорогое и изысканное или не очень, это уже в зависимости от вкусов и степени опьянения. Могут кувыркаться в постели со служанками, слушать приглашенных комедиантов или всласть позвенеть в подворотне мечами, выясняя, кто из них круче.

Правда, в этом есть и свой плюс – компания молодых дворян может пойти куда угодно, не боясь за свою жизнь, да и с одиночным дворянчиком не каждый рискнет связаться. И дело здесь даже не в их грозных папашках и мамашках – просто заради таких вот стычек и поединков почти все они усердно учатся владеть клинком и наращивают мускулы, нанимая в качестве учителей действительно лучших. К тому же каждый дворянский род хранит свою, фамильную школу фехтования или хотя бы набор приемов, которыми владеют только они. Конечно, владеют они ими до первой стычки – дальше любой мало-мальски грамотный человек, увидев их, сможет повторить – поэтому и держат такие секреты на самый крайний случай, берегут… Время утонченных гламурных мальчиков здесь еще не наступило, равно как и эпоха унисекса не может никому привидеться даже в страшном сне. Здесь женщины ценят мужскую силу, брутальность, шрамы… Здесь мужчины еще воины. И горе тому бандиту, который выйдет против дворянина в честном бою. У него еще есть шанс, и неплохой, надо признать, шанс подстрелить его стрелой издали или ткнуть ножом из-за угла, но обнаженный меч в руке даже самого молодого и неопытного дворянина – смертный приговор для разбойника, вставшего у него на пути. И пусть ратная служба у молодежи все менее популярна, но те дворяне, которые встали на эту рискованную тропу, очень часто становятся или грозными полководцами, или хотя бы известными в армии воинами.

А вот королевский дворец спит. Король – ранняя пташка, он любит вставать с первыми лучами солнца и работать с утра. Это только дураки думают, что жизнь короля – сплошной праздник, на самом деле это – тяжкий труд, и не каждый справится с ним. Поэтому ночью король спит и лишь горит свет в окнах башни, которую занимает придворный маг, все знают, что ночь – лучшее время для того, чтобы заниматься всякими непотребствами, да стража ходит по стенам королевского замка. Стены замка высокие, сложены из потемневших от времени, плотно пригнанных камней. Замок не похож на остальной город, ведь столица – это дикая смесь парадной роскоши и городской суеты. Но город пошел когда-то от этого старого замка, стоящего на холме, когда предки нынешнего короля были всего лишь искателями приключений, первыми добравшимися до этих диких тогда еще мест. Это суровый замок, замок-воин, не раз спасавший жизни своих хозяев, защищая их и от набегов кочевников, и от пиратов, суровых мореходов с выдубленными солнцем, ветром и морской солью лицами. Ни налетающие с востока всадники на легконогих скакунах с мощными луками и острыми саблями, ни сходящие с палуб своих кораблей северные воины в грубой одежде и прочных доспехах ни разу не смогли взять его приступом. И когда бил тревожный колокол, все население окрестных деревень, волоча с собой нехитрый скарб и гоня скот, укрывалось за его стенами и, вооружившись кто чем мог, давало отпор нахалам, решившим пощупать замок на прочность.

Время шло, постепенно хозяева замка объединили под своей рукой окрестные земли и стали называться королями. Потомки тех крестьян, что защищали замок бок о бок с предками королей, превратились в основателей новых династий, первых дворян молодого государства. На месте окружающих замок деревушек постепенно вырос город, вокруг которого со временем была построена стена. Но город продолжал расти, и построенные «на вырост» стены вскоре стали тесны, начали душить его. Жизнь выплеснулась за их пределы, образовав вокруг города многочисленные поселки. Старый замок видел все это. Кто знает, возможно, умей он чувствовать, он был бы горд успехами своих хозяев и, наверное, благодарен им за то, что они свято хранили древние традиции и не сменили место жительства на что-нибудь более комфортное. Королевская цитадель – замок на холме – оставалась символом незыблемости традиций королевства и в какой-то степени символом его мощи.

Итак, хозяева замка спали, зато не спали те, кому это было по должности положено. Не спали стражники, неспешно патрулировавшие улицы. Это были не обленившиеся и заплывшие жиром увальни, которые очень часто встречаются в более спокойных странах. Те, по слухам, даже ходят с громким топотом, чтобы все, у кого совесть нечиста, успели убраться с дороги. Местных же стражников набирали из отслуживших солдат, ветеранов, которые не захотели вернуться в родные деревни или заняться ремеслом. Начальник стражи – мужик дельный и прекрасно знающий, что король крут и, если что, предпочтет казнить генерала-другого, чем терпеть беспорядки на улицах, – держал их в ежовых рукавицах, и потому службу его подчиненные несли умело и на совесть.

Не спал палач. Сегодня к нему на разговор привели премьер-министра. По непроверенным пока данным, сей субъект, занявший свой пост исключительно благодаря древности рода и заслугам отца и деда, большой любитель скачек и молоденьких девочек, пребывал не в лучшем финансовом положении. Возжаждав поправить дела, он запустил руку в королевскую казну, а когда понял, что хищение скрыть не удастся и вместо решения старой проблемы он получил новую, вздумал исправить состояние своих финансов старым, как мир, способом – путем дворцового переворота[1]. Пока что эта часть обвинения вызывала некоторые сомнения, но профессиональный заменитель сыворотки правды старался вовсю и, похоже, к утру должен был закончить.

Еще не спал придворный поэт – у него был срочный заказ на серенаду для распевания под окном прекрасной дамы. Если честно, дама была не столь уж и прекрасна. Больше того, она была совсем не прекрасна. Если уж быть вообще честным, то страшна она была, как крокодил. Однако ее внешность не сильно волновала воздыхателя. Куда больше его волновало солидное приданое, которое давал за нее отец, поэтому воздыхатель намерен был покорить ее сердце, распевая ночью под окном (завезли недавно из-за границы моду) и рискуя получить простуду (следующей ночью должен был пойти дождь, только никто этого пока что не знал) и чем-нибудь тяжелым по голове (разбуженные среди ночи жуткими завываниями напрочь лишенного слуха певца соседи во все времена не отличались голубиной кротостью). Вот и старался поэт, торопясь отработать денежку, ибо халтуры подобного рода составляли немалую часть его доходов – король был прижимист и, вдобавок, не сильно жаловал изящное искусство, предпочитая песни попроще и подоходчивей.

Не спали хозяева питейных заведений, даже тех, что были уже закрыты – пересчитывали выручку да гоняли слуг, чтобы привели в порядок помещение после вечерней пьянки. Не спали продажные девки, добросовестно отрабатывая гонорар. Не спали золотари, очищающие выгребные ямы. А еще не спали те, чья работа ночью только начиналась. Одетые в неприметные одежды, они поодиночке и группами расходились по городу. В разные времена и в разных странах их и называли по-разному, но суть от этого не менялась, ибо воры и грабители всегда существовали и будут существовать. Подобно тараканам они живут в щелях, остерегаясь солнечного света, когда приходит серьезная власть, их количество уменьшается, когда сильная рука исчезает, они, подобно тем же тараканам, начинают плодиться, но полностью они не исчезают никогда.

Сейчас было время сильной руки и не так давно многие серьезные воры украсили своими персонами Г-образные сооружения, называемые по-простому виселицами. Несомненный плюс монаршей власти – если ты силен и можешь позволить себе наплевать на общественное мнение, то и на сбор доказательств время и силы можно не тратить, достаточно будет мнения палача. Воры поменьше предпочли разбежаться из столицы и пересидеть тяжелые времена в провинции или за границей. Осталась лишь самая мелкая шушера да еще те, кого в другой стране и в другом мире называют отморозками. Впрочем, и отморозки старались не борзеть – по слухам, королевский палач был трудоголиком.

Однако ни мелочь, ни отморозки никогда не представляли серьезной угрозы спокойствию общества. Если быть до конца честным, стоит признать, что ликвидировать их было можно, бывали в истории прецеденты, вот только король был отнюдь не дурак. Маленькая такая, можно сказать, карманная преступность нужна всегда – это то самое малое зло, на которое можно всегда обратить народный гнев, случись такая необходимость. И списать свои ошибки, если они будут. Поэтому крупномасштабные операции, способные разом покончить с остатками еще не так давно богатого и грозного преступного мира столицы, не проводились уже довольно давно и некоторое количество неприметных, но от этого не менее неприятных представителей человечества каждую ночь расползалось по городу. Эта ночь исключением не была.

Однако на сей раз было и отличие, которое, впрочем, вряд ли бросилось бы в глаза непосвященному. Одна из групп, маленькая, всего три человека, явно выбрала своей целью центр города – место, куда преступники обычно предпочитали не соваться, слишком уж опасно это было для них. И потом, отлови их охрана какого-нибудь дворянина или нарвись они на компанию юнцов с их железками – и преступным элементам пришлось бы пожалеть, что они не попались страже. Те обычно намнут бока и отволокут в тюрьму, а дальше – как кривая вывезет, а вот одного наемного убийцу, сдуру не сумевшего уклониться от встречи с пацанвой, нашли порезанным на ленточки. Умирал он, похоже, долго и страшно и так и не сумел, защищаясь, никого достать. Однако, несмотря на опасность этого пути, троицу он не смущал. Легко обойдя патрули на улицах и избежав встречи с кем-либо вообще, они прошли через квартал благородных, как горячий нож сквозь масло. Ни стена, ни стража не были им помехой. Но целью их были вовсе не сокровищницы богатых домов и даже не жизнь кого-либо из дворян. Путь лихой троицы лежал дальше, к королевскому замку, и его стены, не раз выдерживавшие и жестокие штурмы, и длительные осады, на сей раз ничем помочь своим хозяевам не могли.

Всю жизнь, сколько себя помнил, он был помощником садовника. Правда, он мало что помнил – всего около полугода, да и то с провалами, но он был счастлив и этому. Счастлив жизни…

Уродливый шрам, надежно скрытый длинными, до плеч, русыми волосами, отсекал все остальное. Все, что было пережито ранее, и часть того, что было после его обретения. Он не знал, как его зовут – окружающие обращались к нему «эй, ты…», «слышь, ты…», «малый…» и еще десятком окриков, а также по кличкам, которые каждый выдумывал в меру своей фантазии. Порой клички были весьма обидные, но он этого не понимал. Он вообще мало что понимал.

Он почти не говорил – не потому, что не мог или не умел, напротив, его словарный запас был поистине огромен, а потому, что не мог связать слова во фразы. Он просто не понимал, что эти слова означают. Наверное, кому-нибудь такое существование показалось бы трагедией, но для него это было нормально. Он не знал иного и потому просто радовался жизни. Лишь иногда, во сне, в воспаленном мозгу всплывали странные, непонятные и невероятно яркие образы. Иные манили своей красотой, другие пугали, и он просыпался в холодном поту, но, проснувшись, он сразу забывал свои сны. Возможно, узнай об этом придворный маг, он бы заинтересовался ими и, возможно, жизнь скромного слуги навсегда изменилась бы, но некому было рассказать магу об этом. Поэтому он жил, как жил, дни тянулись, похожие один на другой, и казалось, что так будет вечно.

Вообще, он знал только, что его нашли среди обломков наскочившего на скалы корабля. Почему-то эта информация засела в его голове намертво. Мальчишка примерно шестнадцати-восемнадцати лет на вид, довольно симпатичный по мнению местных дам, в не слишком богатой, но вполне приличествующей странствующему дворянину одежде незнакомого покроя, оказался единственным, кто выжил в кораблекрушении. Возможно, ему лучше было бы умереть.

Голова несостоявшегося утопленника была украшена глубокой раной, кость треснула, осколки задели мозг. Как он не умер, было совершенно непонятно, но, очевидно, много силы вложил Создатель в этого человека. Парень выжил, но полностью потерял память, да и потом периодически мозг его пронизывала острая боль, после чего он сразу терял сознание, а очнувшись, не помнил ничего, случившегося за последние часы. Никакой закономерности в таких приступах не было, и врачи даже не догадывались об этой проблеме, благо пациент лишь молчал или нес сущую несуразицу, бессвязный набор слов.

Вылечить его до конца так и не смогли. Рана заросла, оставив лишь шрам, но память не вернулась. Откуда пришел корабль и кем был уцелевший пассажир, тоже не узнали. Сам король тогда заинтересовался этим и прислал в больницу своего мага, но и маг оказался бессилен. Лишь смог определить, что в жилах парня течет не только человеческая кровь.

А еще в детстве, скорее даже во младенчестве, над парнем было проведено сразу несколько магических ритуалов. Один из них обеспечивал человеку остроту зрения, сравнимую с орлиной, другой ускорял регенерацию – в принципе, именно благодаря последнему спасенный и выжил. Смысла остальных маг не понял, хотя и был в своем деле отнюдь не новичком. Единственное, что он мог сказать точно, – это то, что стоимость каждого такого ритуала была сравнима с годовым бюджетом столицы, и не из-за того, что его проведение требовало наличия каких-то особенных ингредиентов, а просто потому, что на всем континенте могло найтись не более десятка магов, способных его провести, и ценили они свои услуги очень дорого. Маг попытался связаться с ними, однако ответ соизволили дать лишь трое. В самом деле, что такое провинциальный маг, пусть и полный магистр, по сравнению с архимагом? Пыль у его сапог. Для великих и короли не указ, они с королями, если что, даже не воюют – они их плевками разгоняют. То, что сразу трое отозвались, от скуки или из интереса, уже само по себе было чудом. Однако ситуацию это не прояснило – трое ответивших были не в курсе. Один, правда, обещал приехать и посмотреть на следы ритуалов, но так и не приехал. Впрочем, в том, что он не приехал, не было ничего удивительного – самый молодой из архимагов, он не потерял еще интереса к жизни вообще и к магии во всех ее проявлениях, а также к женщинам и к авантюрам, и поэтому постоянно был занят. То в экспедицию уедет, то в борделе зависнет… Куда торопиться человеку, жизнь которого длится тысячелетия?

В общем, парень остался загадкой и, когда он выздоровел, остро встал вопрос: а куда его девать? Пинком под зад – и гуляй, как хочешь? Да его просто в первой подворотне прирежут ради сапог и камзола. А вдруг потом родственники найдутся и будут весом обладать достаточным, чтобы королевству кровь попортить? А принимать, как благородного – да с какой стати? Кто он такой?

Решение нашел, как обычно, тот, кому по цепочке спихнули это дело. Ну что делать, в обязанности короля входит в том числе и решение щекотливых вопросов. И принял король решение взять парнишку в дворцовую прислугу, в ученики к садовнику. А что? И при деле, и под присмотром, и особого ума не надо, чтоб навоз разбрасывать. Конечно, не слишком престижно, но тут уж извините – и так для чужака без роду-племени немало сделали.

Так и жил человек без имени уже седьмой месяц, работал в саду, и получалось у него неплохо. Как сказал главный садовник, у парня была легкая рука – посаженные им растения почти всегда приживались, к ним не липли болячки, да и росли они быстро, причем безо всякой магии. Это был Дар – слабенький, не развитый, но именно Дар, поэтому свой хлеб парень отрабатывал с лихвой. Да еще и на кухне помогал на уровне «принеси-подай-отойди, не мешай», дорожки подметал, дрова колол… Словом, найденыш вписался в чужую жизнь, стал ее частью и растворился в ней…

Сегодня ему не спалось – опять был провал в памяти, и после этого сильно болела голова. Он вышел подышать воздухом и как раз увидел, как из калитки, ведущей во внутренний двор замка, бесшумно вышли трое, несущие на плечах длинный сверток…

Выработанный за эти месяцы рефлекс привыкшего следить за порядком слуги заставил молодого помощника садовника шагнуть им навстречу, но в следующий момент идущий первым человек, одетый в неприметный серый плащ, делающий его практически невидимым во мраке, вскинул руку в характерном для магов жесте. В ту же секунду мозг молодого человека пронзила знакомая боль, и вместе с ней пришло понимание. А секунду спустя мир раскрылся перед ним и заиграл тысячами цветов – он ВСПОМНИЛ!

На следующий день королевский замок стоял на ушах. Ничего удивительного в этом не было – не каждый день похищают принцесс. Хоть она и не наследница престола (во-первых, по закону престолонаследие идет исключительно по мужской линии, а во-вторых, у короля два сына, причем один старше сестры), но все равно, согласитесь, событие неординарное. Причем похищение было проведено красиво, можно сказать, изящно. Несколько профессионалов очень высокого класса, обойдя стражу (и доказав тем самым ее некомпетентность – начальник стражи рвал и метал), легко добрались до дворца, после чего, воспользовавшись магией, усыпили гвардейцев на стенах и, до кучи, королевского мага. А справиться с полным магистром, пусть и не ожидающим атаки – это надо очень постараться. Уровень мага, который сделал это, наводил любого понимающего человека на грустные размышления.

В сопутствующей любому расследованию суматохе как-то затерялся помощник садовника, случайно попавший под магический удар. По всему выходило, что заклятие сна на него не подействовало, что было совершенно не удивительно. Он встал, вышел, увидел похитителей и то ли случайно попался им на глаза, то ли бросился на защиту принцессы. Результат был соответствующим – он получил полноценное боевое заклятие. Маг, осматривая его, только восхищенно цокал языком – защита, наложенная на парня неведомым мастером, поглотила энергию удара, который должен был испепелить садовника на месте. Правда, он лежал без сознания и приходить в себя пока что не собирался – то немногое, что дошло до него, вызвало сильнейший болевой шок, однако это были уже мелочи.

Но проспавшая все на свете стража и пострадавший слуга – это все же мелочи. Куда важнее было найти саму принцессу, а вот тут имелись определенные проблемы. Нет, след взять было не сложно. Правда, обученные собаки оказались бессильны – очевидно, похитители, отступая, посыпали следы какой-то дрянью. Однако маг сработал не хуже собаки, найдя отчетливый след, который оставляет в пространстве аура любого человек. В городе, где много народу, вычленить его тяжело, но след принцессы был свежий и четкий, сильно отличающийся от безликой массы, именуемой толпой. Однако город – это не весь мир…

Следы обрывались в порту. Вероятнее всего, принцессу тупо погрузили на корабль и сразу же отчалили, что лишний раз говорило о хорошей подготовке похитителей – на море их отыскать не могли. Дело было даже не в том, что следа не оставалось – напротив, над морем, хотя он и быстрее там рассеивался, его теоретически проще было различить. Слабые помехи, создаваемые аурами морских обитателей, были ничто по сравнению с могучим фоновым шумом, характерным для города. Однако маг тут нужен был чуточку другой, так сказать, специфический.

Специализацией придворного мага была магия земли – могучая, медленная. Склонностью к этой магии обладают люди степенные, даже флегматичные. Но при всей своей мощи магия земли не может помочь в океане – тут действует магия воды. А вот дальше уже начинаются нюансы.

Дело в том, что маги специализируются, как правило, на одной стихии, очень редко – на двух. Тремя всерьез владеют гроссмейстеры, всеми четырьмя полноценно могут управлять только архимаги. В принципе, именно количество управляемых стихий и уровень воздействия на них и является решающим фактором, по которому содружество магов оценивает уровень своих членов. Существует заблуждение, что решающим для мага является его сила, но это далеко не так – можно быть очень, очень сильным водником или, скажем, огневиком, превосходя в силе даже гроссмейстеров, но выше полного магистра такому магу не подняться, да и в поединке с гроссмейстером шансов у него мало. Дело в том, что увеличение количества управляемых стихий в точном соответствии с принципами философии дает переход количества в качество. Иными словами, гроссмейстерам просто доступны заклинания более высокого уровня, чем магистрам. Они могут работать с энергиями без многочисленных преобразований и соответственно легко и быстро создавать заклятия, на которые у магистров уходит огромное количество времени и сил и которые часто недоступны им вовсе. Такой вот им бонус в виде расширения магического арсенала. А еще затраты энергии на приведение заклятия в действие у гроссмейстера на порядок, а то и на два ниже, чем у магистра, а у архимага соответственно ниже, чем у гроссмейстера. Ну, и уровень заклинаний архимагов тоже высший. Но даже архимаг, хотя и может уверенно работать со всеми стихиями, как правило, без особой нужды не напрягается, а управляет одной стихией – той, с которой он начинал, к которой привык и которая более подходит ему и физически, и психологически. Чего же ждать от обычного магистра?

Придворный маг был, как уже говорилось, полным магистром магии земли. Это, похоже, была высшая точка его карьеры – дальше шли уже гроссмейстерские звания, а он, хотя и был весьма силен, в мультистихийной магии сколь-либо серьезных успехов не добился. Свою естественную, можно сказать, родную и домашнюю магию земли он, конечно, знал великолепно, чуть-чуть разбирался в магии воды и огня и уж совсем теоретически – в магии воздуха, естественном антагонисте. Для того же, чтобы продолжать слежку на воде, необходимо было владеть магией воды хотя бы на уровне магистра третьего ранга, потому как, опять же, главную роль в поиске такого рода играла не сила, а мастерство управления стихией. Здесь пожилой маг сделать уже ничего не мог, хотя и попытался, конечно. Однако не получилось – не его все-таки уровень.