Ружемант
– Медики, не спать! Раненым окажите помощь, проверьте каждого бойца! Где, мать вашу, взвод снабжения?
Кто бы что ни говорил, но свое дело она знала…
* * *Вечер, казалось, наступил мгновенно. Военная часть обратилась в гудящий растревоженный улей. Ждали второй атаки, ждали отбоя, но ни того, ни другого все никак не было. Бойцы сдерживания застыли, словно монолитные фигуры, на своих позициях. Я смотрел на них и видел девчонок.
Девчонок, которые не испугались, не дрогнули, не отступили. Мешковатая обычно форма была идеально ушита по их фигурам, подчеркивая изящные изгибы и объемную грудь. Им было плевать на мои пронзительные взгляды, так что я мог любоваться без опасений.
Бейка удалилась, оставив вместо себя Айю. Пугливая и стеснительная, сейчас она походила на готовящуюся к прыжку хищницу. Маленький пистолет-пулемет в ее руках готов был зло огрызнуться в любой момент. Сама она как будто грустила, что подоспела, когда уже все закончилось.
Нервное напряжение витало в воздухе. Девчонки не позволяли себе заговорить со мной, никто не решался подойти ближе. Инженерные бригады сновали, словно муравьи, кто-то отважно тушил догорающую технику. Мельтешили тащившие свежие мешки с песком девчата.
– У тебя кровь.
Я обернулся.
Передо мной стояла девчонка. Огненно-рыжие волосы до плеч, красные глаза, лихорадочный румянец на щеках, упругая грудь третьего размера так и норовила выскочить из слишком тесной формы.
Подавил в себе желание сказать, что она сама выглядит не лучшим образом, но она уже оторвала полоску бинта, принялась накладывать на плечо.
Словно вспомнив, сунула руку в сумку, вытащила оттуда шоколадный батончик в казенной серой обертке, сунула мне.
Тут же засосало под ложечкой. Голод, учуяв запах еды, пробудился.
– Спасибо, – неуклюже буркнул ей в ответ, она лишь мягко улыбнулась.
– Меня Белкой зовут, – зачем-то представилась она. Я оглядел ее, но ни ушек, ни хвоста, как у Инны, не обнаружил.
– А в космос полетишь? Со Стрелкой?
Она выдохнула, покончив с моей раной, тяжко опустилась наземь, ничуть не боясь запачкать форму. На плече у нее красовалась повязка с крестом.
Медик.
– Смешно. Знаешь, сколько раз я уже слышала эту шутку?
Извиняться я не спешил.
– На самом деле меня иначе зовут. Командующая Бейка любит выдумывать нам имена. Не всем, избранным. Заставляет отзываться только на них.
– Говоришь так, будто она тебе не нравится.
Белка кивнула, оправила волосы, зажмурилась. Не желала тратить краткие мгновения отдыха.
– Не нравится. Она слишком панибратски с нами общается. Не как положено. В уставе написано по-другому. А еще она бестактная…
– Она выглядит хорошим командиром, – вставил я в ее защиту.
И снова кивок.
– Не выглядит. Является. Ты ведь ей не расскажешь, что я говорила? – На мгновение на лице девчонки отразился испуг.
– Буду нем, как могила.
– Вот, держи. – Помимо шоколадки она вытащила три плоских винтовочных магазина. Наши руки нечаянно соприкоснулись, но Белка не отреагировала. Как будто наоборот, сама этого и хотела. – Мы не сразу вспомнили про тебя. Бейка говорила, что привезет нам новенькую. А это оказался ты.
– Она сюда только девушек привозит?
Белка кивнула.
– Да. Говорит, что нам так будет лучше. Может быть, правильно делает. Иногда мимо нас проезжают солдаты на передовую. Смеются над нами, унижают. Словно не мы за ними подчищаем. Ты не будешь над нами смеяться?
– Да как я смею? – непритворно возмутился ее словам.
Она вдруг положила голову мне на плечо естественно и независимо.
Будто мы знакомы с ней уже целую вечность.
– Ты хороший, Максим. Тебя ведь Максим зовут?
Отрицать я не стал, а она продолжила:
– Знаешь, другие девчонки боялись к тебе подходить. Думали, ты тоже будешь…
Мне вспомнилось, как заикалась Айка. Как сжалась, когда я задал вопрос, будто ожидая побоев.
Вот оно тут все, значит, как…
Я ответил на нежность Белки, положил ей руку на плечо. Вот теперь она уже вздрогнула и через мгновение расслабилась.
Полные зависти взгляды сверлили нас со всех сторон, шугавшиеся меня боевые сестрицы пожалели, что не отважились подойти первыми.
– Ты медсестра?
Она протестующе покачала головой.
– Нет. Да. Не совсем. Мы тут… меняемся сменами. Так легче: с боевых – на медперсонал. С медперсонала – в бригаду инженерную или снабжения. Только ружемант была… всегда на боевом посту.
Сюр какой-то. Они не слышали, что специализированные солдаты эффективнее нахватавшихся по верхам универсалов?
Мы просидели молча, ничего не говоря еще пять минут.
Веснушчатая, плотная мордашка с косичками недовольно высунулась из-за мешков. Я узнал в ней ту гномку, что оттаскивала прочь Нату.
– Белка, долго тебя еще ждать? Начальница смены рвет и мечет, а ты тут лясы точишь? Одной девчонке совсем плохо. Ассистировать на операции будем!
Белка выдохнула, поднимаясь, заспешила прочь.
Обернулась на полпути.
– Еще увидимся?
– Как только весь этот дурдом закончится. – отозвался я, глядя ей вслед.
* * *О том, что едут, нас оповестили заранее. Слух о приближении противника переходил из уст в уста, словно чума.
Бейка не давала нам уснуть.
Словно чуя усталость каждого, она заглядывала на позиции. Не знаю, какими чудесами она владела, но ей хватало лишь пары слов, чтобы вдохнуть в уставших и засыпающих новые силы.
Меня снедало любопытство: кто едет? Танк, бронетранспортер, мотоцикл с пулеметом и коляской?
Вспоминался немецкий «Цундапп».
Шорох ломаемых ветвей велел нам приготовиться, обещая, что вот сейчас будет жарко.
Я чуял к врагу лютую ненависть, даже не особо понимая, против кого мы воюем. Оно, в принципе, никогда не было важным.
Избитый усталостью организм подгонялся обещаниями, что вот сейчас подстрелим эту шваль – и по кроваткам. Обещать всегда проще.
Рев мотора прорезал ночную повисшую тишь, стальной гигант вывалился из леса, покачивая стволами пушек. Три орудийных башни, словно головы Змей-Горыныча, высматривали нечаянную жертву.
Стрелять он начал издалека. Снаряд врезался в крепостную стену, буравя ее насквозь. Огненная волна, расшвыривая непрочность кирпича, ударила внутрь бункера. Недавно потушенное пламя вспыхнуло с новой силой.
– Дракон! – В крике было все и сразу.
Страх, отчаяние, боль, словно служившие здесь девчонки до того сталкивались лишь с легкими дронами-камикадзе.
Сейчас по их душу сквозь все заслоны явился самый настоящий бронированный монстр.
Второй бункер огрызнулся гранатометным огнем.
– Все назад! – Бейка отдавала отчет, что вооруженным автоматами воительницам делать здесь нечего.
Пулемет «Дракона» ударил не целясь, широкая, раскатистая очередь прошлась над укрытием, лишь чудом никого не зацепив.
Рыча, словно стальное чудище можно было испугать, орчанка с тубусом гранатомета на плечах высунулась из-за бойницы в полный рост.
Промах стоил ей жизни: незримый пулеметчик сделал необходимые поправки.
Снаряд врезался в землю – несмотря на свою неповоротливость, танк подставил под удар бронированный борт. Град осколков затарабанил по испещренным царапинами бокам, не в силах прошибить их.
Тело орчанки исчезло, когда две ружейные башни ухнули в ее сторону.
– Потапов, жив? – Командующая говорила вполголоса, тронув меня за плечо. С испугу я чуть машинально не двинул ей локтем в нос, вовремя остановился. – За мной!
Не так я себе представлял первый день.
Фигура Бейки попала в оптический прицел машины. Словно она и была его единственной целью, танк загрохотал колесами в нашем направлении.
Я тащился за ней, почти что ничего не видя. Забыв обо всех, не обращая более внимания на падающие рядом с бортами ручные гранаты, «Дракон» колотил из трех пушек.
Мы ворвались в коридор казармы. Стены выламывало, словно по ним лупил разъяренный великан.
– Не отставай!
Я взмок как никогда. Глаза щипало от пота, в боках кололо, здравый смысл вперемешку с ужасом кричали, чтобы я отшвырнул винтовку: без нее бежать будет легче.
Но я не слушал.
Три механических шара нырнули сквозь проплешину разбитого окна. Бейка не остановилась ни на секунду. Дробовик в ее руках обдал дробью первого. Я споткнулся, чуть не упал, поддержал ее атаку огнем. Подстреленные шары взрывались в унисон, заставляя нас тонуть в густоте черного дыма.
– Куда мы?
– Сейчас все будет! – У Бейки как будто ровно на этот случай был припасен козырь в рукаве.
Так оно и было.
Из кишки казарменного коридора мы нырнули в стальное, бронированное нутро военного склада – ждавшее своего часа оружие с боеприпасами лоснилось от масла.
Я заскочил за ней следом и, к собственному ужасу, обнаружил, что мы оказались в тупике.
Здесь некуда было бежать, но было на чем взорваться.
Танк врезался в бронь стены, сминая ее своей мощью.
– Сейчас-сейчас! – Командующая будто не осознавала, что происходит. Деревянный короб рухнул со своего насеста, поднимая тучу пыли. Гвоздодер, где она только успела его взять, вспорол чрево ящика.
Длинный толстый ствол, похожие на огурцы патроны. Не узнать в этом чудовище противотанковое ружье было невозможно.
Над головой бахнуло, залп сразу из трех орудий вскрыл наше укрытие, будто консервную банку. Взрывная волна прокатилась по полу, рядом загрохотали обломки провалившейся крыши.
Я откашлялся, рукавом утирая глаза. Бейка недвижимо лежала, сжимая в мертвом хвате противотанковое ружье.
«Дракон» возликовал, празднуя победу.
Камень сам оказался в моей руке. Увесистым шлепком он бахнул по корпусу брони, и тогда гребанный танк одумался. Пулеметная очередь вмиг ударила туда, где я стоял мгновение назад. Я перескочил с одного булыжника на другой, перекатился, укрываясь за широкой полосой руин. Прыгнул всего за миг до того, как очередной залп разорвал их в крошево.
Споткнулся, кубарем покатился по земле, понимая, что это конец.
Я обложил вражью машину семиэтажной бранью, желая ей всех благ: осечек, заклинивания снаряда, перегрева орудий.
Слова как будто врезались в «Дракона», заставили его пошатнуться. Вместо выстрела, что должен был меня прикончить, я услышал глухой звук осечки.
Хвала небесам!
Танк, словно не веря случившемуся, нелепо заворочал башнями, прежде чем отстрелить затвором несработавший снаряд.
Бейку я подхватил на руки, та замычала.
Живая! Живая, черт бы всех побрал!
Сам не знаю, чему я так был рад.
Вскинул ее на плечи, словно мешок картошки, нырнул за стеллаж.
Ружье я почти что с боем вырвал из ее рук. Бесконечно тяжелое, бесконечно неудобное, бесконечно тупое. Словно кто-то повесил мне на руки по гире разом.
Я ухнул с ним наземь. Орудие легло на сошки, обещая стабильность.
«Дракон» выехал прямо перед нами, нарезные стволы всех трех башен уставились прямо на нас.
Я никогда не понимал, чего так зверски ревел Рэмбо, прошивая врагов из тяжелого пулемета. Сейчас же голосил не хуже него. Отчаяние, злоба, обида сплелись воедино в жуткий боевой клич. Я жаждал лишь одного: чтобы эта херобора сгорела ко всем чертям. Палец нервно надавил на спусковой крюк.
Не выстрелит, подумалось мне. Ружемант, избранное оружие, понижение характеристик… Описание пассивок всплывали перед глазами приговором.
Второй осечки всех трех стволов мне судьба не подарит…
Ружье обошлось без лишних вопросов. Будто вся моя ярость перекочевала в ствол, оно разразилось трассером широкого луча. Отдача больно шибанула мне в плечо. «Дракон» прошибло насквозь, словно лист мокрой бумаги. Нелепо вздувшись, как пузырь, танк грохнул взрывом.
Взрывная волна подхватила нас с Бейкой, словно игрушечных.
Спина отозвалась болью. Последнее, что я увидел, это торец приклада, летящий мне прямо в лицо…
Глава 6
В ангелов я не верил, но одна из них точно стояла передо мной.
Медицинский халат был ей не по размеру – широкая, массивная грудь желала покинуть его пределы.
– Ты наконец-то пришел в себя. – Мягкий бархатный голос был благодарен мне уже за то, что я очнулся. – Я все гадала, какие же у тебя будут глаза. – Она выдохнула. – Серые. Как я и думала. Побудь хорошим мальчиком, а я сообщу командующей, что ты пришел в себя.
Каблучки зацокали по полу.
В голове все было как в тумане. Память неохотно делилась событиями вчерашнего вечера. Вчерашнего? Хорошо бы… Если я не провалялся здесь целую неделю.
Сначала я услышал стук тяжелой палки, лишь затем узрел саму Бейку, гордо вошедшую в распахнутую дверь.
Костыль ее бесил, и она бы с радостью отшвырнула его прочь прямо мне в лицо.
– Рядовой Потапов, как самочувствие?
– Бывало и получше.
– Не жалуйся, – тут же строго заявила она мне, будто я в самом деле собирался. – Надеюсь, ты набрался сил за эту ночь. Нас ждет непростой разговор.
У меня все еще жутко болела голова. Я коснулся лба. Там меня поджидала набухшая шишка.
– Тебе повезло. Оглушило упавшим на тебя ружьем. Хотела бы я сказать то же самое про остальных…
Мы помолчали. Из памяти никак не шла убитая орчанка. Почему-то сразу же вспомнилась Васятка…
– Скажи-ка мне, Потапов. Открой правду не таясь, ты раньше воевал?
– Если только с женскими капризами. – Не говорить же ей правду.
– Отставить шуточки.
Она запрыгнула на стул, подняла неповрежденную ногу, вновь как будто невзначай демонстрируя мне свое белье.
Сегодня черные…
– В твоих характеристиках служба нигде не значится. Пока мою ногу заворачивали в этот треклятый кокон, я успела прозвонить всех, кого только знала. И знаешь… все в один голос говорят, что ты с детства боялся взять в руки оружие. В школе был освобожден от уроков стрельбы, благородное прошлое твоего рода давало тебе иммунитет от воинской повинности.
– К чему вы клоните?
– В России учат стрелять едва ли не с пеленок, – не спеша отвечать мне, она продолжала излагать свои домыслы. – Ружемантов в обществе не любят, считают вредными калеками. Вас и есть-то с гулькин нос. Но вот я забираю тебя, не обстрелянного и непрокачанного, на самых первых уровнях.
– Вы привезли меня сюда, чтобы я погиб в первый же день?
– Проще было бы тебя пристрелить – не пришлось бы прощаться с винтовкой. Ты ведь ее к себе привязал. Хор-рошая была винтовка…
«Сломаешь – заплатишь».
Не деньги же она с меня, в самом деле, пришла трясти?
Бейка выдохнула.
– Видишь ли, Потапов, наши разведчики прокололись. Так случается. Атака должна была быть не столь наглой. И уж точно никто не ожидал увидеть во второй фазе «Дракона». Я уже доложила куда надо, но мы ведь сейчас не об этом. Ты показал себя не худшим образом. Сориентировался. Истратил меньше одной обоймы в первой схватке, подстрелил больше, чем все остальные в отдельности. Моим девчатам… есть чему поучиться у тебя.
– Вы ведь спешили ко мне не похвалу раздавать.
– Зришь в корень, рядовой. Знаешь, что это такое?
На врачебный столик рядом с газетой и блистером таблеток шлепнулась сургучовая плотная шайба.
– Понятия не имею, – пожал плечами. Бейка прищурилась, словно проверяя, не разыгрываю ли я перед ней дурачка.
– Это печать, Потапов. Печать твоей активации. Видишь на ней хоть одну трещину?
Трещин в самом деле не было.
Бейка продолжила.
– Тебя запечатали при рождении, она должна сдерживать твои ружемантские способности. Иначе бы каждый ухнувший на дно социума благородный пыхал огнем из всех щелей. Полистай-ка…
Мне на колени бухнулась увесистая брошюра.
Откуда она все это достает? Ни карманов, ни сумки… Не командующая, а фокусник.
Я прищурился, быстро узнав на заглавном рисунке очертания «Дракона». Век бы не видеть эту махину…
– Это зачем?
– Напротив тебя окно. Выгляни, не поленись.
Я подчинился. Остов танка меньше всего походил на то, что было нарисовано на брошюре. Да и остовом это назвать было сложно – кусок изломанной стали.
– Видишь ли, Потапов, перед тобой то, что осталось от танка. Среднебронированного, покрытого особым защитным гелем. Характеристики можешь прочитать и сам.
– Я стрелял… из противотанкового ружья, что здесь удивительного?
– Да, наверное, ровным счетом, ничего. – Командующая повела плечами. – Кроме того, что такого взрыва не бывает, даже если поразить боекомплект и задеть топливные баки. Черт, да тут попахивает ракетой воздух-земля, а не выстрелом из ружья…
Она была права.
От «Дракона» остались разве что шасси да раздутый изнутри каркас. Поразившая его мощь рвалась из несчастного прямо изнутри.
Бейка соскочила со стула, чуть не упала – забыла про свою травму. Удержалась, изящно балансируя, подпрыгнула поближе.
– Так уж вышло, рядовой Потапов, что ты уничтожил танк. Способностями ружеманта. – На ее лице проявилась хищная, донельзя довольная улыбка. – Знать бы еще, как ты это сделал сквозь печать…
– Это плохо?
Она покачала головой.
– Это замечательно, рядовой. Не знаю, из каких штанов ты выволок свое чудо, но я буду рада, если ты продолжишь в том же духе.
Помолчали. Не буду же я в самом деле рассказывать, что попросту отчаянно желал этой образине смерти?
– На моей памяти было несколько ружемантов, Потапов. Ни один из них на тринадцатом уровне не был способен на нечто подобное. Да и на двадцатых-тридцатых. – Она игриво и задумчиво склонила голову на бок. – Какая же мощь в тебе пробудится, когда мы снимем печать?
Тринадцатый уровень…
Так, стоп, в документе я отчетливо помнил совершенно иную цифру. Будто прочитав мои мысли, Бейка сменила одну хищную ухмылку на другую.
– Поздравляю с повышением уровня, рядовой. Только помни: говорят, тринадцать не самое счастливое число. Не отмечай, солдатки не поймут. Чепуха, но нет на войне ничего привязчивей чепухи…
Она медленно заковыляла к выходу. Из двери вынырнула Айя, тут же подхватив ее под руку. Няша-стесняша окинула меня взором. Глубоко сидящий ужас не дал ей возможности меня поприветствовать.
– Да, и чуть не забыла! – Командующая обернулась почти в дверях. – Сейчас тебе проведут операцию. Ничего серьезного, нейроимплант. Это удобно, поверь.
Я поверил. Будто у меня оставался выбор?
* * *Интерфейс, что я видел перед собой, интегрировался прямо на сетчатку глаза.
Влада, та самая большегрудая врачиха, была довольна проделанной работой. Но с неохотой отвечала на мои вопросы. Заверила, что как только мой долг перед Родиной будет выплачен, его отключат.
Я видел свой уровень, характеристики, способности. Управлялось все взглядом: имплант отзывался на мысленные сигналы. Стоило мне лишь подумать о том, чтобы глянуть ветку открытых способностей, как та тут же возникала передо мной.
Интересно, а способности тоже можно так использовать?
Я чуть не прикусил язык, вспомнив вопрос Бейки: а не воевал ли я раньше?
Обернулся к Владе, но понял, что на этот вопрос она либо солжет, либо сошлется на военную тайну.
А была ли операция с нейроимплантом вообще? Или он был внедрен в меня раньше, а печать – всего лишь пустышка? Стоило пожелать орудиям танка заклинить, как оно и случилось.
Ружеклятье, одним словом.
– Не забывай поглядывать на компас, – томно выдохнула Влада. Врачиха выглядела так, словно размышляла, насколько хорошо будет смотреться моя голова меж ее грудей. – Интерфейс можно отключать. Ну, думаю, ты разберешься. На всякий случай вот…
В этой воинской части как будто на любой пустяк есть своя брошюра.
Взял, сунул в карман и поблагодарил. Заспешил к выходу.
Коридор встретил меня зеркальной чистотой – к моему выздоровлению, что ли, вылизывали?
Сообразил, что здесь так всегда, медицинский же корпус.
Заспешил в казарму, которую не задела вчерашняя атака. Благо, что меня поселили к девчонкам из средней.
По крайней мере, будет где сегодня спать.
Восстановительные работы уже велись: проворные, словно муравьи, девчата, тащили на хрупких спинах тяжеленные мешки с цементом.
Мне сразу же захотелось помочь.
– Вам не стоит утруждать себя, – тут же услышал я прямо в ухе. Оглянулся – рядом никого.
Мотнул головой, прогоняя наваждение.
Наваждение не обиделось.
– Приветствую. Я встроенный в вас имплант, ИИ-помощник.
– И ты будешь звучать у меня в ухе постоянно?
– Только тогда, когда вы прикажете. Вы обозначены в системе как пользователь 11/к-64. Я могу звать вас так, как вы пожелаете.
– А имя-то у тебя самой есть?
ИИ задумалась, прежде чем ответить.
– В моей базе данных нет подобной информации. Если вы…
Я не дослушал, тут же вытащил из кармана инструкцию. Зря, что ли, Влада ее мне дала?
Сухим и скупым языком сочинитель оной уныло излагал, что отныне встроенный в мою голову чип будет не только проецировать интерфейс прямо на сетчатку глаза, но и подсказывать о моем состоянии, сканировать окружение. Голосового помощника можно было как отключить, так и давать ей возможность проецировать собственный облик. Предупреждение гласило, что последняя функция – экспериментальная и не рекомендуется непродвинутым юзерам.
Но если уж очень хочется, то можно… Я ведь продвинутый пользователь ПК!
– Тебя будут звать… Ириска.
В памяти всплыла девчонка со школьной скамьи. В очках, занудно правильная, стриженная под каре. Заучка. Мы все над ней смеялись, но втайне мечтали трахнуть именно ее.
– Сканирую образ из вашей головы, – отозвалась ИИ, не спрашивая разрешения.
Останавливать было поздно.
Голосовой помощник обрела тело той Ириски, которую я запомнил на выпускном балу. Капелька косметики, естество красоты, надменный взгляд… А эта ИИ неплохо так поработала с моей памятью. Интересно, что еще она могла из нее вытащить?
Новоявленная Ириска стояла с широкой улыбкой на лице, будто я единственная радость в ее жизни. Она старательно оправляла коротенькую блузку и не стесняясь демонстрировала длинные ножки, никак не прикрытые мини-юбкой или какой-либо обувью. Ну да, голограмме не нужно париться об израненных ступнях.
– Значит, говоришь, мне не стоит сейчас напрягаться лишний раз?
Она сразу же затрясла головой, не желая тратить лишних слов. Ее ладоней коснулось свечение – ИИ открывала голографические окна одно за другим.
– У вас несколько сильных ушибов. Легкое сотрясение мозга. По химическому анализу я могу судить, что вы не отошли от недавнего шока…
Жестом велел ей остановиться. Немного разочарованная тем, что я не желаю слушать полный доклад, она все свернула.
– Знаешь, я тут подумал… было бы неплохо проверить, как работают мои способности. Понять…
Она тут же оживилась, улыбка вернулась на лицо.
– Тогда позвольте мне проводить вас на стрельбище.
Я кивнул.
* * *Сначала пришлось найти мою винтовку: идти на стрельбище без оружия было глупо.
Ириска проложила маршрут до него, пометив зеленой точкой на линии компаса. Удобно.
На стрелковом полигоне упражнялись и без нас. Те, кто вчера был в бригадах помощи и снабжения, сегодня отрабатывали командную работу по единой цели.
Стоило мне появиться, как четкий ритм сбился, все пошло наперекосяк.
Женская версия сержанта Хартмана брызгала слюной и яростью, одной лишь злостью желая заставить девчат воевать как прежде.
Это что же, подумалось мне, всех их сюда притащила Бейка?
– Что там у тебя? – Женщина на входе была то ли сторожем, то ли консьержем. – Пропуск доставай.
– Пропуск? – удивился я, но Ириска все сделала сам. Подала сигнал на интерфейс женщины и та, по-старчески улыбнувшись, кивнула.
– УВ-14 «Богатырь», – одобрительно отозвалась она о моем выборе оружия, повернулась спиной.
Протестующе заскрипел старый металлический шкаф, и три блестящих от масла, завернутых в серую плотную бумагу магазина легли передо мной.
– Распишись здесь и здесь. – Бюрократия была на месте: за каждый патрон следовало отчитаться. – Магазины опустевшие не потеряй, потом сдашь. Гильзы не ищи – тут ведь полигон, он сам количество выстрелов считает.
Номера что моей винтовки, что магазинов красивыми строками легли на бумагу. Ей бы с таким почерком каллиграфией заниматься, а не здесь сидеть.
Выдала номерок – третий, огороженный кинетическими подавителями отсек.
– Чтобы случайный промах, вышедший за периметр блока, никому не навредил, – наставительно покачала пальцем Ириска. Начала перенимать повадки прежней носительницы имени?
– Если он такой мощный, что им пулю можно остановить, чего ж заслонами бойницы и укрытия не оградили?
– Патроны, что вам выдали, ослаблены и не имеют той же убойной силы, что стрелковые.
Она поясняла мне, как малому ребенку.
– Холостые, что ли? – Не дожидаясь ответа, я вскинул винтовку поудобней, засадив одиночным выстрелом в мишень.