Удивительное похищение королевского бриллианта
– Давайте я, – сказал Ирфан. – Это делается по-другому.
Он поставил контейнер у мотоцикла и взял тряпку у Бахадура.
– Руки помнят, – произнес он со знанием дела. За годы уличной жизни Ирфан по-всякому зарабатывал себе на жизнь – он полировал туфли, мыл машины и занимался другими менее приятными вещами.
Бахадур поднялся, сдвинул кепку на затылок и стал с любопытством смотреть на работу Ирфана. Его затасканная майка насквозь пропотела. Однако он не ворчал от того, что приходится мыть мотоцикл. Он восторгался «Буллетом» не меньше Ирфана.
Выдраив спицы до блеска, Ирфан, довольный результатом своей работы, протянул тряпку охраннику:
– Подержите.
Он забрался на байк и обхватил ручки. Ноги не дотягивались до педалей, но какая разница? Он сидел на том самом «энфилде»! Самом мощном мотоцикле во всей Индии! Теперь он уже не просто мальчик-посыльный, он бесстрашный полицейский, совсем как Чопра, и он гонится за опасным главарем шайки байкеров прямо по западной автостраде со скоростью 320 километров в час!
– Ирфан, что ты тут делаешь?
Он обернулся и увидел Поппи, вышедшую из рикши.
– Здравствуйте, Поппи-мадам! – радостно сказал он. – Я привез обед для миссис Субраманиум.
– Пока так и не привез, скажем прямо.
Поппи и Ирфан обернулись и увидели, как к ним спускается миссис Субраманиум, глава управляющего комитета жилого комплекса.
Поппи прищурилась.
Миссис Субраманиум была ее давним врагом, бельмом на глазу. В своих темных сари, с короткими седыми волосами, миссис Субраманиум выглядела грозно и наводила ужас на жителей комплекса, возникая в самый неожиданный момент, чтобы огласить зловещие указы из своего легендарного свода правил дома. Большинство соседей до смерти боялись эту стареющую вдову, но Поппи было не так просто запугать. Вот почему они всегда были на ножах.
– Ты опоздал, мальчик. В который раз.
– Простите, миссис Субраманиум-мадам, – сказал Ирфан, слезая с байка. К несчастью, он зацепился ногой за подножку мотоцикла, сбил ее, и байк начал под ним шататься. Ирфан пытался поймать равновесие, мотоцикл качался туда-сюда и в конце концов упал, раздавив контейнер с едой. Ирфан еле успел отскочить к Поппи, которая вскрикнула от страха, а затем обняла его:
– Осторожнее, глупый мальчишка!
Тем временем миссис Субраманиум подошла поближе посмотреть на остатки своего обеда. Суп дхал вытекал из разбитого контейнера к ногам Бахадура. Тот завороженно наблюдал, как течет желтый ручеек.
– Какое безобразие! – наконец сказала миссис Субраманиум, повернувшись к Поппи. – Я поговорю с вашей матерью.
Поппи сердито посмотрела на пожилую даму. Она знала, что ее мама и миссис Субраманиум были не разлей вода. Оглядываясь назад, она понимала, что их союз был неизбежен. Обе вдовы примерно одного возраста, у обеих невыносимый характер. Они относились к Поппи так, словно она все еще двенадцатилетняя девочка, которую можно ругать и запугивать.
– Моя мама не хозяйка ресторана, – ледяным голосом ответила Поппи. – На вывеске написано имя Поппи, если вы не заметили.
– Что ж, тогда Поппи придется озаботиться моим обедом, – заносчиво произнесла миссис Субраманиум. Она повернулась на каблуках, взмахнула сари и удалилась.
– Простите, Поппи-мадам, – сказал Ирфан, опустив голову.
– За что тебе извиняться? – сказала Поппи. – Эта женщина нашла бы, на что пожаловаться, даже если бы ты подал ей на обед золотые слитки.
Она улыбнулась Ирфану:
– У меня еще есть время до работы. Давай поедим мороженое?
– Пурнима-мадам будет ругаться, если я не вернусь в ресторан вовремя.
– Да о ней не переживай. Пойдем заглянем в «Нэйчуралс».
Ирфан помотал головой:
– Нет, Поппи-мадам. Я работаю. Я должен работать. Неправильно есть мороженое в рабочее время. Чопра-сэр так бы не сделал.
Поппи смотрела на мальчика, легкая улыбка заиграла на ее губах.
– Да, ты прав. Чопра-сэр так бы не сделал.
Она еще раз обняла Ирфана и взъерошила его шапку темных волос:
– Мой маленький честный человечек. Ну давай, иди. И езжай осторожнее!
Место преступления
В музее принца Уэльского кипела работа. Конвой служебных автомобилей теперь охранял главный выезд к Махатма-Ганди-роуд, забитой десятком фургонов телевизионщиков. Толпа журналистов и операторов ждала за полицейскими ограждениями, как туча комаров, готовых наброситься, стоит только им почуять запах крови. Здесь же собрались зеваки, с которыми журналисты без конца записывали интервью, так как больше ничего интересного не происходило.
«Вот чего в Мумбаи всегда будет полно, так это зевак», – мрачно подумал Чопра.
Он припарковал «Тата-Венчур» позади толпы. Затем обошел фургон, открыл заднюю дверь и опустил пандус.
Ганеша трусцой выбежал в полуденный зной и тихонько захлопал ушами, приветствуя солнце. Увидев шумную толпу, он заморгал.
Рядом несколько евнухов принялись петь своими хриплыми голосами, требуя от пары охранников из «Форс Ван» заплатить им – иначе не уйдут. В толпе шныряли бродячие торговцы всякой всячиной – от жареной самосы до соломенных шляп, которые разваливались от первых капель дождя. Внимание толпы было приковано к нуккуд натаку – уличному представлению, в котором переодетые актеры высмеивали абсолютно никудышную работу «Форс Ван».
Чопра горько улыбнулся. Еще одна особенность его братьев-мумбайцев заключалась в том, что они любую трагедию всегда превращают в превосходную комедию.
– Идем, дружок, – тихо сказал он.
Когда они заходили на территорию сада при музее, их остановила фаланга охранников из «Форс Ван». Чопра показал удостоверение. Старший охранник уставился на документ так, словно он был написан на древнем санскрите. Это явно было вне его компетенций.
– Слушайте, – заворчал Чопра, – я консультант полиции по особым вопросам, уполномоченный самим главным министром. Он же был здесь сегодня утром?
На смуглом лице мужчины отразилась паника. Чопра предположил, что главный министр сказал мало приятного отряду «Форс Ван».
– Хотите, чтобы он вернулся?
Охранник стал судорожно озираться, будто в этот самый момент позади мог возникнуть министр в столбе огня. Он пропустил Чопру и, кажется, даже не заметил, что бывшего полицейского сопровождал слоненок.
В главной галерее Чопра застал сюрреалистичную картину: двое мужчин в белых защитных костюмах болтали и попивали горячий чай. Когда в зал вошел Ганеша, они замолчали и уставились на него.
– Послушайте, а вы знаете, что за вами идет слон? – спросил один из охранников.
Чопра кивнул:
– Он со мной.
– Слон – ваша домашняя зверушка? – казалось, он не верил своим глазам.
– Он не зверушка.
Чопра оставил Ганешу разглядывать восковые фигуры королевского семейства, а сам поднялся на два этажа к галерее Тата.
По пути к Гаревалу он сомневался, что сможет помочь, да и, собственно, в том, что хочет этого. Но после встречи с Рао твердо вознамерился доказать невиновность Гаревала или по крайней мере убедиться, что тот действительно виновен.
Заместитель комиссара полиции Суреш Рао всегда пробуждал в Чопре все самое плохое.
Он решил, что в первую очередь нужно вернуться на место преступления. За свою долгую карьеру он не раз убеждался, что повторный осмотр места происшествия – одна из самых разумных практик любого расследования.
В галерее Тата царила сплошная суета.
Там собралось с полдюжины или даже больше криминалистов в белых защитных костюмах, которые обследовали пространство разными хитроумными приспособлениями, многие из которых Чопра видел впервые.
Криминалистика в Индии находилась еще в зачаточном состоянии. Во время службы в полиции Чопра регулярно читал зарубежные криминологические журналы и учебники по судмедэкспертизе и сокрушался, что полиция Бриханмумбаи может лишь мечтать о всем том, что описано в книгах.
Ему сразу бросилось в глаза, что остальные драгоценности короны исчезли. Этого стоило ожидать.
Кража «Кохинура» поставила крест на великолепной выставке. Он не сомневался, что сейчас бесценная коллекция находится под усиленной военной охраной и ее готовят к отправке домой в лондонский Тауэр. В новостях все строили догадки о местонахождении украшений, но правительство Индии держало рот на замке.
Чопра оглядел зал.
Россыпь стеклянных осколков разбитой витрины сверкала на ковре, отражая свет кольца дуговых ламп. Блуждающий взгляд Чопры наткнулся на зияющую дыру в задней двери. Он вспомнил, что на время выставки дверь запечатали. Тогда это казалось разумной предосторожностью. Чем меньше точек доступа к галерее, тем больше внимания отряд «Форс Ван» может сконцентрировать на единственном входе. Теперь уже стало ясно, что оставлять заднюю дверь без надзора было непростительной ошибкой. Дыра в двери – как раз такого размера, что сквозь нее может протиснуться человек, – служила немым упреком.
– С кем имею честь? – Чопра обернулся и увидел, что к нему решительно направляется высокая худая фигура.
Мужчина откинул белый капюшон защитного комбинезона и обнажил голову с взъерошенными рыжими волосами, розовым веснушчатым лицом, зелеными глазами, рыжими бровями и огромным обгоревшим носом. Чопра не смог понять по акценту, откуда он. Это был английский, но не чистый английский.
– Инспектор Чопра. В отставке. Консультант полиции Мумбаи по особым вопросам. Расследую кражу бриллианта «Кохинур».
– Вот эт да! – произнес мужчина, окинув его оценивающим взглядом. – Это колоссально, но только, по моим сведениям, мы тут вроде как целую корону ищем.
Чопра покраснел. А рыжеволосый мужчина ухмыльнулся:
– Да без разницы. Сам не большой любитель словоблудия.
Он протянул руку в перчатке.
– Дункан МакТэвиш. Из Скотленд-Ярда. Криминалист. Чем могу помочь, Чопра? А где этот олух Бомбертон?
– Я не от старшего инспектора Бомбертона.
– Старший инспектор! Черт подери, вас послушать, так он чуть ли не папа римский. Скажу между нами, этот Бомбертон просто шут гороховый.
– Тогда почему его сюда прислали?
МакТэвиш заговорщицки подмигнул.
– Связи, Чопра. Похоже, наш главный инспектор Бомбертон состоит в дальнем родстве с королевским семейством. Он пятисотый в очереди на трон или что-то типа того. Уж простите, что не отвешиваю поклоны и не выделываю реверансы в присутствии его величества.
– А вы?
– Куда мне, да я же шотландец, Чопра. Если однажды шотландец взойдет на английский престол, я станцую нагишом на лужайке у Виндзорского замка.
– Я спрашивал, что вы тут делаете?
МакТэвиш махнул в сторону коллег.
– Разве не видите? Все тут осматриваем. Я привез сюда всю команду. Когда закончим, я смогу сказать, чем старый профессор завтракал на прошлой неделе.
Чопра сначала не понял, о каком профессоре идет речь, а потом догадался, что шотландец имеет в виду уважаемого историка, руководившего музеем.
– Обнаружили что-то полезное для расследования?
– Смотря что вы называете полезным. Вот, наденьте.
МакТэвиш вытащил из кармана комбинезона пару бахил и резиновых перчаток. Чопра натянул их и проследовал за ним.
Шотландец провел его мимо разбитой витрины в другой конец зала. Они остановились у двухметровой Кали из песчаника, которую Чопра приметил еще накануне. Скульптуру, скорее всего, вырезали из фасада одного из многочисленных древних храмов Индии. Она напоминала фигуру на носу старого парусного корабля.
МакТэвиш знаком предложил ему обойти и посмотреть на бок скульптуры.
– Взгляните.
Чопра посмотрел на изгиб спины Кали, спускающейся к стене галереи… и увидел дыру.
– Полагаю, ее проделали несколько месяцев назад, – сухо сказал криминалист. – Затем внутри спрятали газовые баллоны и запечатали дырку тонкой пластиной песчаника.
– Как вы узнали, что баллоны были внутри?
– По микроскопическим кусочкам облупившейся краски с баллонов. Мы их нашли в этой полости.
МакТэвиш похлопал Кали по плечу.
– Наши воры знали, что она тут останется. В день ограбления им нужно было только сломать пластину. А это просто – достаточно ударить по ней кулаком.
Чопра задумался над его словами.
– Значит, вы считаете, что преступление давно планировалось?
– А вы не промах, я погляжу – сказал МакТэвиш. – Идемте.
Он подвел Чопру к разбитой витрине, в которой выставлялась корона.
– Это армированное баллистическое стекло. От него пули отскакивают. Его разбить можно только кувалдой, но сквозь эту дыру такую кувалду не протащишь.
– Так как же его разбили?
– Я не знаю. Пока не знаю. По правде, не так-то я уверен, что они вообще разбивали стекло.
– Что это значит?
– Есть у меня гипотеза… но нужно сначала ее проверить. Идемте.
Чопра пошел за МакТэвишем к задней двери галереи, где эксперт-криминалист пылесосом собирал груду обломков. Посмотрев сквозь зияющую дыру в самом центре двери, Чопра увидел другого криминалиста, тот так же пылесосил в коридоре. Заметив взгляд Чопры, МакТэвиш сказал:
– Они использовали ровно столько взрывчатки, чтобы пробить дыру в двери, но она не повредила ничего внутри галереи. Стандартное пластичное взрывчатое вещество С-4 в медной трубке. Настроена система капсюль-детонатора. Профессионально сработано. Похоже, немного отдало в коридор.
– Так обычно бывает?
МакТэвиш пожал плечами:
– Ну, взрывчатка не моя специальность. Но думаю, бывает. Какие-нибудь ударные волны или отрицательное давление взрывной волны.
Он почесал затылок пальцем в перчатке.
– В любом случае пока версия такая: наши злоумышленники поднялись по пожарной лестнице вон в тот коридор, проделали в запечатанной двери дыру с помощью взрывчатки и нырнули прямиком в галерею. Они вытащили газовые баллоны из статуи, усыпили всех, разбили витрину, схватили корону и вернулись тем же путем, что и пришли. Вся операция заняла всего несколько минут от начала до конца.
Чопра снова посмотрел сквозь зияющую дыру на мраморный коридор, который соединял галерею Тата и галерею Джахангир в восточном крыле. Он знал, что на время выставки коридор был закрыт – еще одна мера безопасности, которая сыграла злую шутку, так как в результате там не могло быть свидетелей. Двустворчатая дверь в коридоре вела к пожарной лестнице. В СМИ выдвигали предположения, что грабители по этой лестнице проникли в коридор, а затем по ней же сбежали.
– Как же им удалось пронести в здание пластиковую взрывчатку мимо охранников из «Форс Ван» и сквозь сканирующее устройство? – спросил Чопра. – И если у них была какая-то лазейка, то почему понадобилось заранее прятать газовые баллоны в статуе? Почему они не принесли их в день ограбления так же, как и взрывчатку?
МакТэвиш хищно улыбнулся:
– Верно подмечено, Чопра. А еще говорят, что индийские полицейские днем с фонарем и собственной пятой точки не сыщут!
Чопра нахмурился.
– Первый раз слышу. Кто так говорит?
– Что? – теперь уже МакТэвиш нахмурился.
– Кто так говорит? Про индийских полицейских и фонарь?
МакТэвиш открыл рот, но тут же закрыл.
– Да просто поговорка такая. Отвечая на ваш вопрос: можно предположить, что пластиковую взрывчатку спрятали в другой части музея. Возможно, в другой статуе, не в галерее Тата.
– А есть какие-то подтверждения?
– Ни малейших, – поспешно ответил шотландец. – Мы все прошерстили. Каждую экспозицию. Каждый уголок. Но никаких скрытых тайников. Ничего.
Чопра нахмурился еще сильнее.
– Тут важны мелочи, Чопра, – продолжил МакТэвиш. – Вы слышали сказку о принцессе на горошине?
– При чем тут?..
– Жил-был принц, – перебил МакТэвиш, – искал себе принцессу. Только как он мог знать, что знакомые ему принцессы не подделки, а настоящие штучки, улавливаете? Затем заявляется одна прелестная крошка, приглянулась ему. И он решил ее проверить. Положил горошину под матрас. Вернее, под двадцать матрасов. И что вы думаете? Она всю ночь не спала из-за горошины. Вот и я так же.
Чопра был сбит с толку.
– Хотите сказать, что вы тоже принцесса?
– Что? – МакТэвиш залился краской. – Нет, дружище. Я к тому, что мелочи вроде той горошины мне спать не дают. А они тут повсюду. Сплошные горошины.
Чопра задумался. У него были вопросы не только по поводу пластиковой взрывчатки.
– Почему на грабителей газ не подействовал? – спросил он в итоге.
– Думаю, у них были носовые фильтры. Они либо пронесли их с собой, либо те лежали в заначке в статуе Кали.
– А что насчет отпечатков? Их оставили на баллонах? Или еще где-нибудь?
– Вам кажется, они могли быть так неосторожны? – МакТэвиш покачал пальцем, как будто имел дело с ребенком, который неправильно ответил на уроке. – Готов поспорить, что на них были латексные перчатки. Они либо спрятали их в статуе, либо пронесли с собой в день ограбления. Их запросто можно скатать в маленький шарик, приклеить к подошве или изнанке пиджака. Так что обдурить простофиль из «Форс Ван» легче легкого.
Чопре внезапно попалась на глаза видеокамера, которая глядела на него поверх плеча МакТэвиша.
– А что показывают записи камер видеонаблюдения?
– Я все гадал, когда же вы дойдете до этого, – сказал шотландец. – Ответ такой: ни хрена на них нет. Запись обрывается за секунды до ограбления. Систему наблюдения установили за несколько недель до выставки. Понимаете, музей такими вещами обычно не занимался. Они выбрали одну из этих современных цифровых систем, которые полностью управляются компьютерами. Судя по всему, за день до ограбления какой-то компьютерный алгоритм – назовем его вирусом – установили в системе. Вирус запустился в определенное время и выключил систему. Так все и вышло. У нас нет кадров с этими ворами ни до, ни во время, ни после кражи.
Чопра не был силен в технологиях.
– А такое вообще возможно?
– Слыхали о вирусе Стакснет? – ответил МакТэвиш. – Еще недавно все газеты о нем трубили. Такой хитрый вирус, что пришлось целый год разбираться, что же он делает. Он заражал компьютеризированные сети, управлявшие промышленными программируемыми логическими контроллерами – особенно теми, что управляют ядерными центрифугами в Иране. Заставлял центрифуги самоуничтожаться. Чертовски хорошо сработал.
– Как же грабители установили этот вирус?
– Думаю, так же, как и спрятали баллоны в статуе.
Чопра пришел к единственному возможному выводу.
– У них был свой человек в музее.
– Причем очень давно, скажу я вам. Должно быть, они потратили некоторое время, чтобы выскрести эту дыру в Кали.
МакТэвиш рассеянно похлопал себя по бокам.
– Неприятно это признавать, но эти ребята знают толк в своем деле. Мы имеем дело с бандой терпеливой, хитроумной, располагающей немалыми деньгами.
Настойчивая мысль, которая крутилась у Чопры в голове, теперь обрела очертания.
– Почему же охранники «Форс Ван», стоявшие у входа в галерею, их не остановили?
– Потому что грабители, как только оказались в зале, сразу заперли двери изнутри. Эти чудо-двери еще специально поставили на время выставки. Обшиты стальными панелями толщиной в пятнадцать сантиметров. Стоило ворам запереть их, и нашим друзьям из «Форс Ван» их было не открыть. Власти-то думали, что если будет нападение, то с переднего входа, и даже если клоунов из «Форс Ван» одолеют, бифитеры задраят люки и дождутся подкрепления. Когда они обнаружили дыру в задней двери, было уже слишком поздно.
Чопра покачал головой:
– Столько усилий! А украли лишь один предмет.
– Таков был план, Чопра. Они несколько месяцев планировали эту авантюру с единственной целью – украсть корону.
– Почему ее?
– Вы знаете почему.
– Из-за «Кохинура».
МакТэвиш кивнул.
– И остается вопрос на миллион долларов… Куда они делись, когда покинули этот зал? Как только витрину разбили, весь музей перекрыли. Джха говорит, что всех, кто был в музее, задержали и обыскали. Каждый угол прошли с металлоискателем. Он, может, и болван, но я уверен: если бы корона была на территории музея, он бы ее нашел.
– Куда же испарились грабители?
– Это большая загадка. Может, зададим этот вопрос их сообщнику из музея, когда его отыщем?
Чопра стал вспоминать предыдущий вечер. Мотор его памяти зажужжал, фокусируясь на лицах людей, которые окружали его в галерее. Учитывая, что за раз пускали только двадцать посетителей, он сделал вывод, что в зале находилось двадцать три человека, включая двух бифитеров и экскурсовода Кочара. Вспомнил, как услышал хлопки и увидел быстро расползающееся облако газа. На этом все оборвалось – пока он постепенно не пришел в себя, зарывшись лицом в красный ковер, на котором потерял сознание. Как он ошалело озирался, когда его взгляду предстало на первый взгляд непостижимое зрелище – разбитая витрина. Затем чьи-то грубые руки подняли его, когда охранники «Форс Ван» хлынули в галерею сквозь дыру в двери.
Он поставил пленку воспоминаний на паузу и перемотал назад.
Он вспомнил, как заходил в галерею, рядом шелестело шелковое сари Поппи, в ноздри ударил шлейф ее духов. Он вспомнил затянутый рассказ Кочара, скучающие лица бифитеров, когда они думали, что на них никто не смотрит. Вспомнил, как листал путеводитель и нагнулся, чтобы поближе разглядеть «Кохинур»…
И внезапно в голове его возникло лицо человека, которого он узнал за мгновение до взрыва. Вместе с лицом из глубочайшей ямы памяти вынырнуло и имя.
Булбул Канодия.
* * *Чопре нужно было повидать еще одного человека до ухода из музея.
Кабинет директора музея располагался на втором этаже восточного крыла здания за галереей кураторов. Он постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Профессор П. К. Патнагар сидел за тиковым столом, обхватив голову руками.
На самом столе творился бумажный апокалипсис. На углах, опасно накренившись, покачивались башни томов в кожаных переплетах. С белых стен грозно смотрели дипломы и сертификаты в рамках. Сверху громко трещал потолочный вентилятор. Измученного вида помощник в очках на серебряной цепочке кружил вокруг профессора, как встревоженный мотылек.
– Но, сэр, я ведь его спросил. Мистер Джха повел себя очень грубо! Он сказал, что, если еще раз я попадусь ему на глаза, он меня арестует, подвесит в камере вверх тормашками и будет бить по пяткам!
– Я же говорил тебе, Гаеквад. Ведь говорил же? Говорил, что ничего путного из этого не выйдет!
– Но, сэр, я точно помню, как вы говорили, что выставка драгоценностей короны откроет музею новые возможно…
– Нам конец, Гаеквад, нам конец! Почему ты посоветовал мне согласиться на это безумие? Ты безмозглый идиот, первостатейный тупица!
– Но, сэр, это же вы…
– Гаеквад, у меня голова разболелась. Принеси мне воды с лаймом.
Измученный помощник, казалось, хотел начать спорить, но лишь кивнул. Он поспешно вышел из кабинета, оставив Чопру наедине с подавленным ученым.
Чопра покашлял.
– Профессор Патнагар?
Профессор поднял голову. У него был высокий выпуклый лоб с залысинами, как у Шекспира, с зачесанным поперек него пучком седых волос разной длины. Обвисшие усы болтались над влажными губами.
Патнагар встал. Его тело походило на груду вешалок, облаченных в костюм на несколько размеров больше.
– Кто вы? – взбеленился он. – Один из этих мордоворотов Джха? Мне больше нечего вам сказать. Я вам не карманник с Чор-Базара. Я бакалавр, магистр, доктор философии, член Индийского королевского общества и бывший гендиректор индийского управления по вопросам археологии. Я выпускник университета Гувахати и почетный профессор Ливанского института человечества. Я член Королевского географического общества в Лондоне. Я написал три книги, сэр, и одну из них даже опубликовали. Так что не думайте, что можете припугнуть меня. Я рассказал уже все, что знаю. С сухого леса листья не соберешь, любезный. Я все сказал.
– Профессор, я не связан с Джха и его спецподразделением «Форс Ван». Моя фамилия Чопра, я самостоятельно расследую похищение короны. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Вопросы! Опять вопросы! – вышел из себя Патнагар. – Вся моя жизнь свелась к вопросам. Сначала бесконечные допросы от Джха. Потом журналисты! Это что, сезон охоты на честного человека, сэр? Вы хоть знаете, что я не могу и шагу ступить из этих стен! Эти падальщики из прессы ждут меня не дождутся. Они уже лагерь разбили у моего дома. Не успокоятся, пока не отгрызут последний кусок плоти с моих костей. И все ради чего? Я ученый. Я не вожусь с похитителями драгоценностей и не знаю, где эта ваша чертова корона.
– Я хотел спросить у вас не о короне, профессор. Мне нужно узнать, нанимали ли вы новых сотрудников после того, как объявили о выставке в музее?
Блестящий лоб Патнагара исказился от ужаса.
– Вы подозреваете, что кто-то из моих сотрудников нечист на руку? Это, кажется, называется «свой человек»?
Чопра кивнул.