У входа на Ярмарку манурмов встретил рослый гоблин в кожаных доспехах. Рогатый шлем он держал подмышкой.
– Господин Сверссон, господин Эйриксон, счастлив приветствовать! Прошу за мной, вас ожидают.
Стражник повёл их в обход торговых рядов, по короткому туннелю с редкими пятнами светящейся плесени на стенах. Дон сначала щурился, потом глаза вроде бы привыкли к зеленоватому полумраку. Манурм коснулся виска. Боль стихала, словно её вытягивали из головы.
– Что с тобой? – негромко спросил Лорн.
Дон промолчал, качнув головой. Выводы напрашивались сами собой, но когда имеешь дело с гоблинами, лучше не спешить с выводами.
Провожатый остановился, с поклоном отворил дверь под узорчатой каменной аркой. Между искусно вырезанных листьев чертополоха гримасничали остроносые рожи.
Дон мало знал о Совете Старейшин. Последние пятьсот лет, с тех пор, как пропал последний Железный король, у гоблинов не было верховного правителя, только вожди родовых кланов. Совет занимался Ярмаркой, и, похоже, именно это наделяло старейшин немалой властью. Дон видел представителей Совета на коронации Этайн, и вели они себя, как хозяева жизни.
Дон нащупал в кармане каменное кольцо. После смерти Буна остатки мятежного клана были объявлены вне закона, что фактически лишало кольцо смысла. Но на состоявшихся в январе переговорах старейшины дали понять, что заинтересованы отловить выживших приспешников Буна. В ответ Дон заявил, что готов отдать кольцо в обмен на голову заклинателя, изготовившего пули, едва не оборвавшие жизни манурмов. С тех пор прошло три месяца и надежды на сделку таяли быстрее скудного зимнего снега.
– Господа! – Навстречу манурмам из-за широкого стола, обитого зелёным сукном, поднялся лысый гоблин в чёрном сюртуке. Самый младший из Совета. Его старшие коллеги на переговоры явились только один раз и то не в полном составе.
Гоблин распахнул лапы в демонстративном жесте добрых намерений.
– Доброй ночи, господа!
– И да будет она воистину доброй, – вежливо ответил Лорн.
– Для нас, но не для наших врагов, – закончил ритуальную фразу Дон.
– Как приятно встретить знатоков древних обычаев! – Гоблин расплылся в улыбке, наводящей на мысли о глубоководной рыбе, питающейся отнюдь не водорослями. – И вдвойне приятно, что ваше пожелание целиком и полностью соответствует действительности.
Он щёлкнул пальцами. В стене за столом открылась неприметная дверь и двое стражников в кожаных доспехах внесли блюдо для пудинга, накрытое серебряным колпаком. Торжественно поставили на стол и встали рядом, опустив лапы на рукояти мечей. Из-под серебряного колпака выползла тёмная струйка. Лорн глубоко вдохнул и поднял брови.
– Если это…
– Да-да! – радостно подхватил старейшина. – Это голова заклинателя, посмевшего заговорить ружейные пули, хотя Совет категорически не одобряет огнестрельного оружия. Вуаля!
Он снял колпак. На блюде действительно лежала отрубленная голова гоблина. Редкие пряди пепельных волос прилипли к впалым щекам, острый нос обвис, мёртвые глаза смотрели куда-то за край мира.
«Убит совсем недавно, – подумал Дон. – Даже четверти часа не прошло. Вероятно, именно в тот момент, когда нас сюда вели».
– Это не он, – сказал Лорн. – И я надеюсь, что произошла ошибка, а не намеренный обман.
– До что вы, господин Сверрсон! – Гоблин всплеснул лапами. – Как вы могли подумать…
– Это он, – Дон тронул Лорна за локоть. – Ручаюсь тебе. Моё зрение и… общее самочувствие значительно улучшились. А это возможно только в случае смерти того, кто наложил проклятье.
– Но я продолжаю его чувствовать! Это проклятье… – Лорн осёкся. – О боги, их было двое! Двое заклинателей! Вот почему проклятье подействовало на нас по-разному!
Дон прикусил язык, останавливая готовый вырваться вопрос. Сейчас не время и не место выяснять, как сказалось проклятье на Лорне, и почему он об этом молчал.
– Это нетрудно проверить. – Дон расстегнул сумку и достал свинцовую коробку, в которой хранил два патрона с заговорёнными пулями. Стреляные гильзы он отдал старейшинам, чтобы гоблины-нюхачи взяли след заклинателя.
Дон вытряхнул патроны на ладонь. Повертел, проверяя, и протянул Лорну.
– Видишь? Даже следа от наговора не осталось.
– Жаль, что мою пулю не нашли. – Лорн ковырнул ногтем едва заметные царапины на патронах, оставшиеся от гоблинских рун. – Не с чем сравнить.
Старейшина тревожно переводил взгляд с одного манурма на другого.
– Двое заклинателей? – повторил он. – Это осложняет дело. Но вы не можете не признать, господин Эйриксон, что по отношению к вам мы свои обязательства выполнили.
– Верно. – Дон достал из кармана кольцо Буна и бросил на стол. – Со мной вы в расчёте.
– А с вами, господин Сверрсон, мы готовы заключить новую сделку. Разумеется, если будет таково ваше желание. – Старейшина выжидательно уставился на Лорна.
– Желание будет, – кивнул тот. – А что касается оплаты, то я готов обсудить этот вопрос. Скажем, слиток золота, равный по весу голове заклинателя?
– О, мы не сомневаемся в вашей платёжеспособности, – старейшина подёргал себя за отвисшую мочку уха с массивной золотой серьгой, – однако не испытываем нужды в золоте. Возможно, какой-то артефакт из вашей обширной коллекции… Скажем, Ту Самую Флейту?
– Исключено!
– Тогда услугу? – Старейшина быстро, как змея, облизал губы острым языком. – Помогите вернуть реликвию, похищенную у нашего народа. Мы предполагаем, что она находится либо у дварфов, либо в казне Неблагого Двора. Но вести с ними переговоры напрямую нам не желательно. По ряду причин.
– Позволь высказать предположение, – сказал Дон. – Имеется в виду Железная корона?
– Восхищён вашей проницательностью, господин Эйриксон! – Гоблин зааплодировал. – Может быть, вы знает, где она?
– Увы, нет.
– А если корона уничтожена? – спросил Лорн. – Предположим, дварфы её перековали.
– Нет! – Гоблин оскалился, глаза его загорелись красным. – Только не эти земляные черви! Они никогда не посмеют уничтожить истинную вещь! – Он зажмурился и с заметным усилием вернул себе любезный вид. – Прошу прощения за несдержанность, господа. Так мы договорились?
– Корона или надёжные доказательства её уничтожения? – уточнил Лорн.
– Именно так.
– Договорились.
Пока Лорн с гоблином пожимали друг другу руки, Дон следил, как истаивает отрубленная голова. Возможно, виновато было неверное освещение, но манурм готов был поклясться, что в последний момент в мёртвых глазах вспыхнули злорадные огоньки.
Какую игру ведут гоблины? Дон ни минуты не сомневался, что старейшины знали о планах Буна и просто выжидали, чем всё закончится. Пусть таскает каштаны из огня, а если сгорит – невелика потеря. И что они предпримут теперь, когда мятеж окончился неудачей? Едва ли откажутся от своих планов уничтожить Неблагой Двор, просто будут действовать тоньше. А союз с Этайн ставит манурмов в положение врагов Совета Старейшин. Но и разрывать этот договор пока что неразумно.
На обратном пути Дон молчал, пока они не добрались до выхода с Ярмарки.
– Даже не думай уезжать, ничего не объяснив, – сказал он, подхватывая Лорна под руку. – Ты уже намолчался.
– Хорошо-хорошо. Только сначала… – Лорн огляделся и кому-то махнул. – Нар, я здесь!
Из крайних рядов, где торговали ювелиры, вынырнул коренастый дварф в сбитом набекрень кожаном колпаке. Всклокоченная борода и закатанные рукава рубашки красноречиво свидетельствовали о только что пережитом бурном торге.
