Тлеющие под пеплом

Глава 2

Здесь вправду был край деревни и, казалось, граница мира, а дальше – высохшее бескрайнее поле, где черными волнами покачивались острые стебли. Очевидно, крестьяне выращивали злаки, но урожай сгорел. Это ли не причина желать дракону смерти и охотиться на него? Ровные ряды домиков закончились, и особняком, на небольшом пригорке, возвышалась квадратная постройка без отличительных признаков. Никаких заячьих лапок, лисьих хвостов, даже бубна не висело, монет или другой магической атрибутики, но несмотря на ее отсутствие, было ясно, что это и есть жилище шамана. Каждая собака знала, что он отшельник.

На стук в дверь никто не ответил. На настойчивый стук – тоже.

– Вероятно, дом пуст, – предположил Рё. В самом деле, не станет знаменитый лекарь сидеть у себя, носа не казать из лачуги, а только и ждать раненых горе-вояк. Наверняка он чрезвычайно занятой человек.

– Ну как же так-то? – упрямо продолжал колотить по двери Ватару. От волнения и напряжения у него даже уши побагровели. – Нельзя с таким ранением идти в новый поход на дракона.

– Битвы с драконом не будет, – отрезал Хисато, сердито глянул на парня и ударился лбом о стену. – Не будет, – повторил он уже тише. – Не верю. Так не бывает. Нужно скорее очнуться.

– Не поможет. Всё вокруг реально, а не видение. – Рё убеждал не только приятеля, но и себя. Чем раньше закончится стадия отрицания и они примут факты, тем скорее начнут искать выход. – Если предположить, что неведомым образом мы очутились внутри стратегии, то необходимо победить компьютер. Ты ведь об этом говорил?

– Сомневаюсь, что выход существует, – уныло отозвался Хисато. – Я не нашел его. Кроме того мы не в игре, потому что это невозможно. Фантастики и мистики перечитал?

Он снова с раздражением посмотрел на Ватару и толкнул раздвижную дверь в сторону. Та с легким скрежетом поддалась. В помещении царил хаос: мятые и разбросанные по полу пестро исписанные листы бумаги, заставленный маленькими пузырьками стол посреди комнаты, завешанная серым тряпьем ширма, и повсюду горы такой же изношенной одежды вперемешку с пергаментом и глиняными черепками. Не удивительно, что никто не отвечал на стук. Похоже, здесь уже побывали непрошеные гости и устроили погром.

– Господин шаман, – робко позвал парень, после чего с осуждением покачал головой и обратился к Хисато: – Зачем вы вошли без приглашения? Нас могут проклясть за это. Он очень силен, почти так же, как могуществен наш правитель Карэха-но Ё.

– Да здесь же нет никого, – Хисато отшвырнул ногой разбитую посудину, и та откатилась к стене. – Совсем никого. Что, Рё, будем сами искать для тебя лекарство.

– М-да-а, – протянул Рё, обводя взглядом беспорядок. Можно полжизни положить, чтобы разгрести завалы, и ничего тут не найти. И всё же придется обыскать каждый угол.

Он бегло осмотрелся, и внимание задержалось на ширме. Оттуда высунулась лохматая голова, будто вылепленная из воска, моргнула, и бледные губы шевельнулись.

– Это на самом деле вы? – прошептал человек, выглядывающий из-за перегородки. Наконец он показался полностью, двигаясь осторожно, как ступающий по минному полю. Не просто человек и очередной незнакомец, а их друг.

– Мицуя? – недоверчиво прищурился Рё. Что, если глаза лгали? Следовало лишний раз убедиться, что место великого восхваляемого шамана занял их старый добрый приятель.

Тот резко сорвался с места и в мгновение ока сгреб в охапку изумленных друзей так, будто они не виделись вечность – не меньше. Его лихорадило, руки дрожали, и объятия оказались не так уж крепки, но разрывать их было совестно.

– Это и правда вы, – так же тихо повторил Мицуя.

– Ага, и шли сюда за помощью, – кивнул Рё и аккуратно отстранился. – Но, похоже, она  тебе самому не помешает. Ну, хотя бы чтоб навести здесь порядок. Ты бедлам устроил, или это заслуга настоящего лекаря? Если последнее, то как бы умен и велик он ни был, я не доверил бы ему свою жизнь и здоровье.

– Юноша, покиньте этот дом, – внезапно твердым голосом заявил новоиспеченный шаман. Он приосанился и пригладил взъерошенные волосы в попытке выглядеть более серьезным. Сурово глянул на Ватару, сосредоточив на нем внимание.

– Учитель?.. – растерялся парень, с надеждой и мольбой глянув на Рё, а тот лишь обескуражено взирал на товарищей. Один был преувеличенно холоден и строг, вмиг обратившись в безэмоциональную и бесстрастную статую, а второй, ехидно скривив губы, даже не пытался скрыть неприязнь. Чьей идеей было выпроводить юного воина, сомнений не оставалось. И когда Хисато успел попросить друга об одолжении?

– Правильнее будет, если ты подождешь снаружи, – как можно мягче произнес Рё, подталкивая парня к двери. – Никто тебя не выгоняет, но процесс выздоровления сложный, и посторонним лучше не видеть магии, которая будет применяться. К тому же, лечение требуется не мне одному, а там всё сложнее. Нарушишь баланс и гармонию – считай, испортишь ритуал и вызовешь дурные последствия.

Он сочинял на ходу, безотчетно складывая слова, едва-едва пришедшие на ум, в предложения. Часть из сказанного являлось чистейшей правдой: лечение требуется всем. По крайней мере, им бы не помешал хороший психолог. Мысли блуждали далеко. Что случилось после аварии, что это за мир, и когда наступит пробуждение в родной реальности?

– Зачем ты так с ним? – нахмурился Рё, когда поникший Ватару, не смевший перечить учителю, вышел. – Он ведь еще совсем ребенок!

– Прямо как ты, – мгновенно отозвался Хисато. Он небрежно сдвинул склянки с поверхности низкого стола на один край, освобождая себе место, чтобы сесть. Несколько пузырьков глухо покатились на пол. – Если на мгновение и теоретически предположить, что окружающая нас действительность – игра, то пусть чужаки не догадываются, как мы тут очутились. Хм, впрочем, мы и сами этого не знаем. Ты ничего не понимаешь в местных законах и не подозреваешь, какой вес имеет правитель земель, которого восхваляют на все лады. Зато я в курсе многого. В теории, конечно. Не доверяйте никому, не общайтесь ни с кем. Хотя всё пустое, – сокрушенно покачал он головой. – Это не игра и не альтернативная фантастическая вселенная, потому что мы не выжили в аварии. Странно, что мы видим это после смерти.

– Смерти? – перебил его Рё. – Мы что, погибли там?.. Нет, это невозможно. Не верю.

Он умолк. Может, в глубине души верил? По спине пробежали мурашки, и ожоги вновь напомнили о себе сотнями иголок, вонзившихся под кожу.

В действительности они мертвы. Их трупы остывают, запорошенные снегом. Кровь на асфальте и на лицах, их освещает огонь, и укутывает снег. Разве он не видел? Разве не стал свидетелем жестокого месива на трассе за мгновение до того, как очнулся летним днем в мире, где царят феодальные нравы и в небесах летают мифические создания? Здесь – то, что они заслужили, живя, и получили, погибнув.

– Раз уж ты временно исполняющий обязанности шамана, – бесцветным голосом пробормотал Рё, – может, найдешь тут что-нибудь от ожогов. Мертвы мы или нет, но шея жуть как болит.

Мицуя растерянно мотнул головой. Важность и строгость, которую он демонстрировал перед Ватару, испарилась вместе с твердостью духа. Он снова выглядел взволнованным и с тревогой косился на горы хлама, будто ждал, когда из-под тряпья, осколков и кусков пергамента выпрыгнет чудище.

– Хоть что-то! – протянул Рё. Боль усиливалась, словно его поджаривали на слабом костре. Медленно, но упорно. Он наугад подобрал пузырек, который валялся поблизости, но надпись не прочел – чернила расплылись и стали не четким символом, а миниатюрным изображением вихря. В нос ударил запах хвои с примесью воска. Стоило ли использовать то, чье предназначение и состав не известны? Хотя не всё ли равно, если они мертвы?

– Тут написано «огонь», – Мицуя неуверенно подал пузатую склянку другу, которую тот с готовностью схватил. – Или лекарство или яд.

– Да какая разница? Кстати, будет даже интересно снова умереть после смерти.

Не потому ли победить дракона оказалось так легко – оттого, что физического тела в нереальном мире нет, а действует лишь игра сознания, и он сам её моделирует? Разум – всё, что осталось от человека, погибшего в автокатастрофе. Происходящее здесь – поток мысленных картинок и фантомная боль.

– Нет, – резко возразил Мицуя, – мы живы, а вы ошибаетесь. Секунду. – Он торопливо скрылся за ширмой и продолжил бормотать оттуда: – Есть доказательства того, что параллельный мир существует и в него можно запросто угодить. Ну, то есть не запросто, конечно, но вероятность есть. Нам повезло… На самом деле это нельзя назвать удачей, но неважно. Вот. – Мицуя вновь появился в комнате, держа в руках украшенный золотом футляр, сел на столик рядом с приятелем и развернул перед тем свиток из пожелтевшей кожи. – Опровержение твоей теории.

– И? – Хисато лениво глянул на текст и с сомнением спросил: – Ты действительно прочел эти каракули и, главное, разобрал их смысл?

– Не всё, – признался Мицуя. – Наверное, следовало учиться в школе лучше. Или хотя бы просто учиться… Однако не в этом сейчас суть. Судя по состоянию свитка, документ очень древний, а поскольку хранился в тайнике шамана, еще и важный. Здесь рассказывается о вратах между мирами, о способе пересечения границ, и еще тьма историй о ледяной богине и ее противнике, лунном боге. Увы, многое не ясно, но не думаю, что нам полезно вникать в мифологию и разбираться в хитросплетениях их отношений. Но как открыть портал, я, похоже, понял.

– Как? – Рё мигом отвлекся от исследования пузырька, внутри которого плескалась жидкость и абсолютно ничем не пахла. Всё еще не решался испытать на себе, отдаляя неизбежный момент. Вряд ли там чистая вода.

– Нужно в безоблачное полнолуние установить то ли столб, то ли камень в основании могилы и дождаться, когда сквозь кристалл пройдет луч. Свет, который разойдется по кругу, и будет порталом.

– Потрясающе! Теперь не будет никаких проблем с возвращением, – саркастично заметил Хисато. – С такой-то подробной инструкцией.

– Зато мы знаем, что переход можно совершить! – воскликнул Мицуя, недовольный, что его старания и достижения не оценили. – И пусть мы сюда угодили другим способом, но домой попадем с помощью тех средств, которые работают в этом мире. Поиски нужно с чего-то начинать. Это лучше, чем ныть, что всё вокруг плохо и мы вообще мертвы.

Хисато сложил пальцы в замок и молча уставился в пустоту, себе под ноги. Не желал признавать, что его слова и поведение воспринимаются исключительно как жалобы и беспросветный пессимизм. Возможно, в итоге был прав, но это лишь одна из вероятностей.

Что, если они действительно в параллельной реальности? Быть может, автомобильные фары исполнили роль кристаллов, и в них отразился свет луны в миг аварии. Что же до могилы, то кто знает, располагалось в том месте захоронение или нет? А если вспомнить скачок на трассе перед роковым столкновением и последние слова Кадзуко… Они кого-то переехали. Могилу?

Да, вариант с перемещением между мирами вселял надежду, тогда как смерть необратима и означала конец всему.

Окровавленные трупы заносило снегом, и в ночи запах мертвой плоти щекотал носы оголодавших волков. Наутро обледеневшие тела, если их не обнаружат, растащат хищники. Найти свою гибель в пасти дракона тут или быть растерзанным лесными зверями там – одно и то же. И то и другое неприемлемо. Необходимо сражаться в этой вселенной, чтобы попасть обратно и снова бороться за жизнь.

– Мы вернемся домой, – твердо заявил Рё, прогоняя навязчивые картинки аварии. – Обещаю.

Как, когда и какой ценой, он понятия не имел, но клялся себе и друзьям, что они не застрянут тут навечно. Должно быть, придется принять массу решений на пути, а пока он стушевал перед мелким и незначительным. С мыслью, что это не сложнее битвы с драконом, Рё плеснул чуть-чуть жидкости из склянки на ладонь. Как будто обычная вода: ни цвета ни запаха.

Ничего. Капли лекарства соприкоснулись с ожогом и не вызвали никакой реакции. Разочарование. Следовало вылить содержимое пузырька на рану полностью для достижения эффекта? Любого эффекта. Рё разом опустошил маленькую тару, заполнив пригоршню лекарством.

По телу пробежала горячая волна, попутно сдирая кожу. Резко, мелкими кусками, словно кнутом высекая лоскуты. Раны прижгло раскаленной лавой. Будто он прыгнул в котел с кипящей смолой.

– Зараза! – рыкнул он, судорожно вытирая ладонь о штаны. Не помогло. Центр боли пульсировал в ожогах, но задевал каждую клетку. Нервы оголились. Брызнули слезы. Ругательства и ярость криками рвались наружу, но не находили выхода и застревали в опаленной груди. Ударом ноги Рё разнес груду хлама, и мусор со звоном рассыпался по углам. Боль мало помалу отступала, но по-прежнему вгрызалась саблезубым тигром в шею. Он врезал кулаком в деревянную балку. Костяшки свело и на секунду парализовало.

– Чтобы я еще когда-нибудь… – прошипел Рё. – Проклятый шаман! Убийца, а не лекарь.

Он повернулся к друзьям, образы которых меркли за туманной пеленой, сморгнул слезы и сердито, по-звериному, тряхнул головой. Мир прояснился. Мицуя сжимал в ладони откупоренный пузырек с новым «лекарством» и недвусмысленным жестом предлагал Рё его испытать.

***

Град наступал стеной. Ветер, несущий с севера черные тучи, волновал слабые язычки пламени, и женщина, следящая за костром, упрямо сгребала угли в ровную горку. Впрочем, так или иначе, погаснет. Быть сегодня семье голодной. Взгляд задержался на красной, нисколько не успевшей подрумяниться вырезке мамонта. Соплеменники укрылись от непогоды и попрятались за толстыми шкурами, которыми были обтянуты жилища. Все в общине рассчитывали на милость стихии, и лишь одна женщина никуда не убегала – она отличалась от других. Если уйдет, буря сметет и костры, и запасы продовольствия, и дома. Кто-то должен противостоять. Это будет она, женщина, названная в честь верховной богини, а значит, получившая покровительство небес. В глубине души Коори гордилась своим именем, хоть и помалкивала, боясь прослыть тщеславной.

Женщина схватила недожаренное мясо и невольно замешкалась – тепло от туши и огня проникало даже сквозь варежки. Люди привыкли к морозу и прикосновению холода. Они не знали ничего, кроме слепящей белизны, рождаясь в снегах и умирая во льду, которое не смогли бы растопить даже лучи горячего летнего солнца.

Ветер усиливался, и до чуткого слуха доносилась барабанная дробь – удары града. С порывами ветра в поселение летел запах талого снега, перемешанного с дождем, похожий на морской аромат. Коори готова была поклясться, что южный бриз пахнет так же. Воспоминания о далеком детстве накрыли, но через миг отхлынули. Небо застлали низкие тучи, и острые льдинки, от которых Коори не успела загородиться, косым потоком рухнули на землю.

– Ледяная дева, сжалься над нами! – Коори пала ниц и уткнулась лицом в рыхлый снег, словно пред ней уже явилось божество, к которому она взывала. Судьба мяса, снятого с вертела, отныне ничуть не интересовала. Меховые шапка и тулуп покрылись звенящими сосульками, о них нещадно бились куски замерзшей воды, нанося ощутимые удары по телу женщины. Она неустанно просила милости у богини, но теперь мысленно, едва шевеля губами, ощущая вкус крови. Когда от свиста ветра заложило уши, Коори осмелилась приподнять голову.

Всё вокруг побелело: не только земля, но и воздух. Белая фигура оставалась почти незаметной внутри крутящегося вихря, и ее выдавал только блеск двух красных огоньков, которые изредка вспыхивали синевой.

– Стая обезьян, – прозвучал женский голос словно из-под земли, такой же холодный и колючий, как замерзшие дождевые капли. – Грязные и мерзкие людишки. Как ты смеешь просить меня о снисхождении? Я сотру твое племя с лица земли за дерзость!

Ветер завыл с еще большей силой, поднимая целые пласты снега, срывая тяжелые шкуры с жилищ и выдергивая кости, которые служили каркасом для домов. Не знающая сострадания Ледяная дева впервые являла истинную мощь, и виновна в этом была она, Коори. Расплата за гордыню. По щеке несчастной женщины скатилась слеза.

– Накажи только меня! Умоляю, сохрани жизнь народу! – всхлипнула Коори, утирая жесткой варежкой дорожку застывшей воды с лица.

– Дети должны нести наказание за проступки родителей! – вскричала богиня.

Ураганный порыв снес шапку с головы Коори, и женщина, закрыв уши ладонями, пригнулась к земле. Она легко приняла бы смерть, но не была готова к гибели семьи, и оттого в последний миг, в момент прощания, грудь разрывалась от рыданий. Но смерть не настала. Сквозь зажмуренные веки она увидела, как принялся искрился снег, отразив заигравшее в полную силу солнце; ветер внезапно утихомирился; случилось что-то странное. Коори растерянно посмотрела на изменившийся мир.

С небес до земли пролегла тропа, сияя в тусклом молочном тумане, а у ее подножия стоял человек. Он ослеплял. Этот мужчина спустился с неба? Это было первое, о чем подумала Коори, не мигая, не сводя взора с удивительного незнакомца, как бы это ни было больно. Тропа переливалась сотней звезд, но самой яркой была та, что мужчина держал в ладони. Лучи рассеяли ураган, за которым скрывалась Ледяная дева, и ее бледное лицо исказилось гневом.

– Это мой мир! Убирайся! – тряслась от негодования богиня, и даже белые волосы дрожали, как велика была была ее ярость. – Люди принадлежат мне, а ты ищи себе другие игрушки!

Ничуть не меняясь в лице, не открывая намерений в бесстрастных черных глазах, мужчина устремил руку к Ледяной деве. Свет собрался в один широкий луч и ударил богиню в сердце, снова рассыпался, но уже за ее спиной. Истошный вопль огласил округу. Поверженная Ледяная дева исчезла, а с ее уходом растаяли тучи, и вновь взвились костры.

– Кто ты? – пролепетала Коори, медленно поднимаясь. Мужчина повернулся, слегка качнув головой, отчего чуть-чуть не доходящие до плеч черные волосы колыхнулись, и в них мелькнули посеребренные пряди.

– Гэссин мое имя, – мягким и успокаивающим голосом сказал он. – Луна, что со скорбью смотрит на ваши муки. Желаешь ли ты стать матерью бога, основательницей рода истинных земных повелителей? – Завороженная Коори кивнула и прошептала слабое «да». – Откажись от поклонения Ледяной деве и приведи своего сына.

– Откажусь, – повторила Коори.

Она не могла не подчиниться этому высшему созданию, чей голос обволакивал пуховой периной, чей глубокий взгляд затягивал в силки, и который спас ее народ. Она вывела перепуганного старшего сына, и пятилетний мальчик в непонимании округлил глаза, смотря то на мужчину, то на мать. Волосы Гэссина взвились подобно змеям, будто зажили своей жизнью, мгновенно отрастая, и опутывая запястья, сдавливая горло и колени ребенка. Мальчик вскрикнул, дернулся, ища защиты у матери, но та лишь наблюдала за происходящим. Коори самой показалось, что она сошла с ума. Почему она не пытается спасти сына?

Его кости с хрустом сломались, и, охнув, женщина осела в снег. Успев попрощаться с семьей во время буйства стихии, сейчас Коори не чувствовала ничего: ни сожаления, ни вины, ни отчаяния, ни боли. Ребенок лежал рядом. Может, теперь Гэссин позовет ее с собой в новые земли, где они вместе будут прародителями божественного народа? Он был так прекрасен в своей неподвижности, неземном могуществе, равнодушии, окруженный ореолом звездного сияния! Она отреклась бы от богов и людей ради жизни подле него. Коори ощутила, как кровь приливает к лицу от запретных мыслей.

– Отныне в нем моя душа, – ровным тоном заговорил Гэссин. – Стереги ее. – Он снял висевшую на шее шляпу, сплетенную из желтой соломы, и передал Коори со словами: – Пусть тот, в ком мой дух, всегда носит эту шляпу и снимает лишь в новолуние, а нарушив условие, навлечет кару на свой народ. Я вернусь, когда настанет черед для нового дара, и вручу наследнику свой меч, – Гэссин опустил взгляд на горящую сферу в своей руке, – с которым придет власть над миром.

Через мгновение Гэссин растаял в сверкающем потоке света.

***

– Вот такая легенда, – завершил рассказ Ватару. – Карэха-но Ё истинный правитель, а вовсе не тот, кто сидит в столице и величает себя императором. В нашем старейшине заключен дух Лунного бога.

«Решили так из-за шляпы, что ли?» – собирался иронично предположил Рё, но промолчал. Темный народ средневековья верил в сказки, в императора – наместника бога на земле, и не им, выходцам из двадцать первого века, рушить чужие устои.

– А меч, тот самый, божественный, у вашего старейшины есть? – с невольной долей скептицизма поинтересовался Рё. Юный воин задумался или засомневался. Пожалуй, не стоило так дотошно его расспрашивать.