Огненный змей

Глава 4.

София Павловна, или по-студенчески «Сонечка», рано потеряла родителей. Она помнила отца глубоко больным. Часто, будучи ещё третьеклассницей, возвращаясь после школы, она присматривалась к главе семейства: отец не разговаривал, не отличался особой активностью, лишь спал, а в моменты бодрствования ел суп или жидкую кашу, которой его из ложки кормили супруга или её помощница. Он кряхтел, когда ходил под себя, терпел смену нижнего белья и памперсов для взрослых. Всё остальное время, с утра до вечера, он безучастно смотрел телевизор – единственное развлечение, оставшееся в его угрюмой жизни. София искренне жалела отца, человека, который ещё совсем недавно расхаживал по пивнушкам и бессовестно, с усмешкой на жирных от копчёной рыбы губах, пощипывал за круглые бедра женщин низкой социальной ответственности. По пятницам приходила медсестра, чтобы поставить отцу укол. В одну из таких пятниц мать должна была отвести Софию к стоматологу, поставить пломбу. Однако врач задержался на очередной операции, пришлось вернуться домой. По возвращению они обнаружили главу семейства в постели без движения. Ещё через мгновение София поняла, что отец мертв: цвет его кожи отдавал бледно-фиолетовым, он не дышал. Только после слов медсестры, которая сообщила о смерти мужчины, в доме раздался жуткий стон.

– Павлуша! На кого ты меня оставил, – зарыдала в голос его супруга, упав перед постелью на колени.

Мать Софии любила мужа, несмотря на все его похождения и отношение к ней. Она разговаривала с умершим с тем надрывом в голосе, как говорят с нечаянно уличенным в измене предателем. Она прикасаясь к холодному телу мужчины с таким же трепетом, с которым прикасаются к святыне, словно он и не умер вовсе, а лишь притворился спящим. Она заливалась горькими слезами, свидетелями её искренних чувств.

– Выйдешь замуж, родишь сына, назовёшь его Павлом, в честь отца! А если не сделаешь, как велю, то отрекусь от тебя, и к моим холодным ногам не подходи, – строго приказала мать тогда ещё маленькой Софии, – вырастешь – поймёшь, как страшно остаться без детей, а ещё страшнее – без супруга.

Тело отвезли в местный морг. Договорились похоронить через три дня.

– Да, Федор, его тело надо вынести сейчас же, – слышала София голос матери, которая разговаривала с соседом с первого этажа, – Соня, полы ключевой водой вымой, сходи с ведром на колонку – обратилась мать к девочке, пытаясь что-то найди в шифоньере.

– Почему ключевой? – спросила София и поджала губы так, что на щеках появились ямочки.

– Так всегда делают, когда провожают из дома покойника.

Вечер после похорон отца София Павловна с ужасом вспоминала всякий раз, когда думала о семье. Мать уставилась в телевизор и казалась совершенно разбитой: она потеряла близкого человека и не хотела ни есть, ни пить вечерний чай, к которому привыкла, ни говорить.

– Мама, ты хорошо себя чувствуешь?

– Ложись, Сонечка, уже поздно. Не надо сегодня разговаривать.

София ворочалась с боку на бок и не могла уснуть: нелегко засыпать в доме, где несколько часов назад умер человек. Мать легла на свою софу, а дочь – на кровать. Через несколько минут послышалось ровное, спокойное и глубокое дыхание, а затем и громкий храп. Вдруг София заметила, как что-то чёрное метнулось по потолку, испугавшись света ночной лампы. Девочка вскочила с постели и стала будить мать, но та не открывала глаз и уже не издавала никаких звуков. Софию охватил ужас: ей показалось, что её мать мертва.

– Как такое могло случиться? Ещё несколько часов назад мама разговаривала со мной, – детские мысли поначалу путались, а потом и вовсе исчезли: что-то схватило Софию за лодыжку.

Девочка стала кричать, но из груди не вырвалось ни звука. Она пыталась избавиться от чего-то, схватившего её за ногу и парализующего всё тело, но упала на спину. Теперь кто-то схватил её за шею, взобрался на неё верхом и стал душить.

София успела разглядеть, что сидело на ней. Чёрное, словно обугленное, тело, голова с рогами, шерсть на плечах, горящие красным огнём глаза, копыта вместо ног. Шестипалые руки с огромными когтями почти уже убивали обездвиженную и охваченную ужасом Софию. Она вдруг вспомнила, каким рисуют на церковных картинах сатану. На своем крещении маленькая София видела картину «Страшный суд» у входа: именно таким, ужасающе страшным, на ней изображен дьявол. В церкви трещали зажжённые незнакомцами свечи, пахло тающим воском и ладаном, умиротворённые лица прихожан излучали спокойствие. Там всюду стояли иконы. Люди читали молитвы наизусть. Молитвы! София стала вспоминать «Отче Наш» и мысленно помолилась.

– Соня! Сонюшка! Родная! Проснись! Пожалуйста, проснись! – испуганная мать пыталась разбудить Софию, которая билась в истерике и никак не могла проснуться. Не зная, что делать, женщина стала шептать молитву, и её дочь пришла в себя. Очнувшись, девушка поняла, что увиденное ею – это всего лишь ночной кошмар.

– Как странно, – сказала София за завтраком матери, – мне снился страшный сон про дьявола, как будто он задушить меня хочет.

– Я тоже видела странный сон, – ответила мать, – как будто я на кухню захожу, а там отец твой. Правда маленького росточка, как карлик, расселся на столе, свесил ноги и застучал ими так, как дети стучат в спину кресел в общественном транспорте. Глаза навыкате, весь поросший мехом, со спутанными волосами. Говорит мне: «Есть давай, чего смотришь!». Я пошла ему в тарелку еду накладывать, а он возьми да и исчезни. А потом как шарахнет меня по голове. Я проснулась, смотрю, а с тобой истерика… Это отец нас с собой зовёт на тот свет, доченька.

Мать Софии умерла через несколько месяцев после отца. Врачи, поставив страшный диагноз, не смогли спасти женщину. В глубине своей детской души София видела связь между смертью отца и матери, между вещими снами, но никому не рассказывала об этом. Сирота стала жить у своей пожилой родственницы, Полины Григорьевны. Она не просто приютила внучатую племянницу, но и, видя блеск в глазах и пытливый ум молодой особы, помогла поступить в педагогический университет. Девушка с первого посещения всем сердцем полюбила учебное заведение: в его библиотеке она нашла самые разные книги, хранящие ответы на все вопросы. София начала вести дневник и часто писала в нём об Альма-Матер.

«26.08.78 Ура! Я студентка филологического факультета! Набрала четырнадцать проходных баллов, и поэтому меня безоговорочно приняли! В середине августа нам велели пройти обязательную летнюю практику. Я попала на место секретаря в деканате. Всё лучше, чем протирать пыль, мыть полы в аудиториях и столовой, облагораживать клумбы в саду, как делают остальные. А ещё я на днях была внутри библиотеки: здесь есть книги о вещих снах и поверьях. Скоро я докопаюсь до истины.»

«13.03.79 Не успела я начать свою учёбу, как меня назначили старостой. Вести отчёты, заполнять журналы и ведомости, собирать зачётки и раздавать студенческие билеты оказалось занятным. Правда, приходится ещё и отвечать за всю группу. Наша преподавательница по старославянскому языку назначила контрольный тест. Меня, как старосту, девчонки попросили убедить её перенести тест на другое время: никто ничего не учил. А она выслушала и говорит: «Кто ещё, кроме Сони, не готов? Всем двойки поставлю. Ну? Кто тест будет сдавать?». Шесть человек руки подняли, а «славянка» на меня смотрит и говорит: «Пусть это вам будет уроком! Не идите ни у кого на поводу!». Придётся заново сдавать… Хотя есть и хорошие новости: у меня появились свои деньги – за должность старосты платят! Моя мечта – не только учиться здесь, но и остаться работать! Уж я бы точно не обижала своих студентов!»

«03.05.80 Уже в третий раз участвую в «студенческой осени» в роли преподавательницы, хотя мне больше нравится писать сценарии и придумывать сценки. Пусть новички этим занимаются и идут петь, танцевать, пусть хоть на ушах стоят! К тому же не до веселья сейчас. На днях покончила с собой наша Анька. Что с ней случилось, никто толком не знает, вроде говорят, что любовные дела… Одногруппница рассказала, что Анин парень с нечистью водился. Ей – то вот, сплетнице, откуда это знать, совсем с ума сошла… Говорит, что Аня после разговора со своим парнем сняла с себя крестик, сожгла все свои фотографии и выпрыгнула с седьмого этажа. Какой кошмар. Надо во всём разобраться!»

 «12.02.81 На парах мне легко: приходи для галочки, отвечай на семинарах. Русскую литературу у нас ведёт замечательный молодой преподаватель, я только на него и смотрю! Он поставил мне пятерку на экзамене и позвал ехать в фольклорную экспедицию. Сказал, что у меня большой потенциал, предложил писать у него дипломную»

«18.09.82. Выхожу замуж за своего преподавателя! Все девчонки обзавидовались! Какой же он интеллигентный и статный, мой Георгий Иванович! Пришёл к нам с Полиночкой Григорьевной, просил моих руки и сердца, как в классических любовных романах. Конечно, он намного старше меня, но это не повод сомневаться в его и моих чувствах. Я счастлива!»

София Павловна вышла замуж за преподавателя по русской литературе, Георгия Ивановича Маврина. В браке она родила двух сыновей, братьев-близнецов. Первенца по завещанию покойной матери София назвала Павлом. Сыну, появившемуся на свет следующим, супруги дали имя Константин. После декретного отпуска София Павловна продолжила обучение в педагогическом университете, поступив в аспирантуру. Её мечта сбылась: она стала преподавать студентам курс по устному народному творчеству в университете. Вместе с супругом они приобщили детей к участию в фольклорных экспедициях.

Павел рос самостоятельным, любознательным парнем. Благодаря своему отцу и его старшим родственникам ещё мальчишкой он научился ловить рыбу, разводить костёр, ставить палатку. Он разбирался в травах, знал, какой отвар приготовить от головной боли или диареи. Он умел различать грибы и ягоды, дикие фрукты. Он собирал улиток, бабочек, жучков и имел огромную коллекцию разноцветных камней. Павел поступил учиться в тот же университет, где преподавали мать с отцом, однако факультет выбрал естественно–географический. Это не мешало ему принимать участие в экспедициях: он не хотел упускать возможность собрать новую коллекцию насекомых или камней.

Константин отличался от брата. Он рос болезненным, капризным ребёнком, любыми путями достигающим своей цели. Павлу доставалось из-за близнеца, отчего мальчишки дрались до крови. Георгий Иванович, услышав очередные крики из детской, лениво и громко делал одно замечание и одно предупреждение, как правило, этого хватало для поддержания дисциплины. Однако мягкая и добрая София Павловна баловала детей, по большей части стараясь не вмешиваться в мужские разборки. В свои шесть лет Константин обзавёлся дворовыми друзьями и увлёкся игрой в футбол. После нескольких ударов по мячу, ребята шли кормить бездомных псов. Собаки целой сворой ютились за гаражами в километрах трёх от новостроек, где проживал Константин со своей семьёй. Костя любил собак и кормил их лучше, чем остальные ребята: приходил к ним с наполненным мясными и хлебными лакомствами пакетом, размерами вдвое больше себя. Он ласкал их и без страха мог кататься верхом даже на спине огромного вожака – турецкого кангала7. Однако когда Константин повзрослел, ему становилось плохо при одном только воспоминании из детства: на него напала собака. В тот день мальчишки собрались погонять мяч во дворе. Константин по обыкновению притащил из дома пакет с едой для собак, однако идти к бездомным псам ему пришлось в одиночестве: у Витьки с седьмого этажа сестра заболела – вдруг матери помощь понадобится – надо быть дома; у Димки ногу свело; к Марату гости из деревни приехали. Константин мужественно отправился кормить собак один, но как только пришёл на место их обитания, понял, что допустил большую ошибку. Среди тех псов, которых он давно знал и кормил, появились новые. Они обхаживали примкнувшую к стае течную суку, которая, увидев чужака, грозно зарычала. В ту же секунду взволнованные псы оскалили свои пасти и с разгневанным лаем кинулись на Константина, сбив его вместе с пакетом собачьих лакомств с ног. Мальчишка не помнил ничего, кроме того, что один из незнакомых псов вцепился ему в лицо, повалив на спину. Константин потерял сознание и очнулся уже в больнице. Врачи наложили ребёнку более сорока швов, подбадривая Софию Павловну и Георгия Ивановича, искренне сочувствуя им и уверяя, что шрамы со временем исчезнут. Однако шрамы, как и боязнь собак, остались с Константином на всю жизнь. Мать, как могла, баловала сына и не отказывала ему ни в чём, оттого вырос он слабым и инфантильным, с жуткими следами прошлого на лице и теле. Он прятал лоб и щёки выкрашенными в блонд прядями прямых волос. Носил водолазки, рукава которых скрывали истерзанные собачьими клыками кисти и пальцы. Он много курил и матерился, несмотря на то, что учился на филологическом факультете в группе культурологов. Будучи студентом Константин сразу приметил однокурсницу Оксану Черных и тайно боготворил её. Он не сводил с неё глаз, хотя считал, что она даже не замечает его существования. Константин не мог оставить идеи поехать в фольклорную экспедицию: его богиня, его прекрасная муза собиралась туда. Он уже несколько раз присутствовал на полевой практике, будучи ребёнком, знал все особенности работы, и это занятие казалось ему нестерпимо скучным. Но грёзы об Оксане и надежда на возможное сближение не давали юношескому сердцу покоя.

***

Лето две тысячи первого года выдалось жарким. Солнечные дни согревали своими яркими лучами, тополиный пух мягкой пушистой шалью покрывал сухие улицы, листва высыхала и становилась причиной лесных пожаров. Последний день перед поездкой в экспедицию Оксана с Алиной решили провести на пляже. Они купили огромный арбуз и кое-как дотащили его до живописного берега Волги. Тихое место, где девушки часто проводили время, пряталось в тени сосновых деревьев. Расстелив пляжное покрывало на песке, усыпанном сосновыми иголками, уютно расположившись, студентки разрезали сочный плод, перепачкались соком, после чего, заливаясь девичьим смехом, рванули купаться. Вернувшись, они обнаружили, что жадные осы всё время купания девушек лакомились арбузом и не собирались заканчивать сладкую трапезу с появлением истинных хозяек данного плода.

– В этом году слишком жарко: видишь, как много ос! Лишь бы они не напали на нас, когда мы будем разгуливать по сёлам: у меня аллергия на них, могу даже умереть от укуса, – Алина дернула свои сумку и одежду с покрывала и начала быстро собираться.

– Мы уже уходим? – произнесла Оксана с некоторым разочарованием.

– Да, нам же ещё собирать вещи. Ты уже упаковала чемодан?

– Ещё неделю назад. Ты же знаешь, я – торопыга.

– Да, но иногда ты сама себе противоречишь, – Алина непонимающе уставилась на Оксану, выпучив глаза, – ты что, не боишься ос?

– Не-а. Не паникуй. Я сейчас отброшу арбуз в сторону. Посторонись.

Оксана резким движением схватила арбуз и бросила его в колючий кустарник, расположившийся недалеко от тропы – спуска к воде.

– А–а–а–й! Что это вы тут устроили, маза фака! – громкий голос молодого мужчины донёсся из кустов.

– Ба! Оксан, это же Костя, наш одногруппник, сын преподов! Ну всё, не видать нам теперь зачётов по фольклорной практике.

– Что это за… Что ты … вы тут делаете? – Оксана с недоумением взглянула на испуганное, изувеченное шрамами, лицо Константина. За спиной одногруппника она заметила его брата Павла.

– Вы что, следили за нами? – не унималась Алина.

– Мы, это, на пляж пришли, а тут вы. Не стали вам мешать. А вот и зря! Если б знали, что вы начнёте осами, тьфу ты, арбузами кидаться, сдались бы по-хорошему, – мямлил Константин.

– Чудесно! – Оксана догадывалась о чувствах парня, но старалась делать вид, что ничего не подозревает. – Тогда не смеем мешать вам отбиваться от ос и арбузов. До встречи в экспедиции, уважаемые коллеги.

На том и распрощались. Девушки быстро собрали вещи, стряхнули сосновые иглы с покрывала и свернули его в валик, а потом мелкими шажками поднялись по зыбкой песчаной тропинке на высокий берег. Парням только и оставалось с тоской смотреть им вслед.

– Мы выглядели, как два идиота. Всё из-за тебя! Надоело таскаться по каждой твоей прихоти, – ворчал Павел, которого оса всё-таки зацепила за лодыжку, – пойми, она не смотрит на тебя, Костя! Вот скажи, зачем ты следишь за той, которая даже не знает о твоих чувствах?

– Блин, задолбал! Молчи, – у Константина испортилось настроение: он не ожидал быть пойманным на слежке, – итак опозорились, хоть ты не выноси мне мозги.

– Я всё понимаю, но была б девка красивая, а то ж ведь ни кожи, ни рожи. Ничего в ней особенного нет: волосёнки тонкие, спутанные, глазёнки маленькие, талии нет. На таких пахать надо, а не стихи в честь них по ночам строчить. Опять не спал всю ночь, да?

– Да заткнёшься ты или нет? Заботливый выискался. Много что ли понимаешь? Хоть раз кого-нибудь любил?

– На языке науки, любовь – это всего лишь коктейль из нейропептидов – молекул, которыми нейроны «общаются» между собой. С точки зрения эволюции, любовь – это поведение, способствующее размножению и выживанию. У луговых полёвок, например, формирование пары обуславливает образование дополнительных рецепторов дофамина, их становится на пятьдесят процентов больше.

– Что? Вот опять ты за своё: причём тут твои луговые полёвки? Ты – ботан, Павлик. Придёт к тебе девчонка на свидание, а ты ей хоп, лягушку на стол, махнул скальпелем, и давай показывать, где какие у неё внутренние органы! Какая тебе любовь на хрен.

– Вот это ты, Костя, совсем зря. Мне действительно нравится одна девушка. Я бы с удовольствием с ней побеседовал, к тому же она достаточно умна и образованна, но, боюсь, это невозможно.

– Это почему же?

– Потому что она работает преподавателем, ведёт у нас биологию. К моему глубокому сожалению, замужем.

– Ага, так вот оно что! Не просто ботан, ты ещё и лох8, Павлуша, – Илья засмеялся во весь голос, его лицо страшно перекосило.

– Тебе кто-нибудь говорил, чтоб ты не смеялся так сильно? Страшен, как в дешёвеньких фильмах ужасов. Только без обид, хорошо? Как брат тебе говорю: ты становишься похож на маньяка–убийцу, клянусь.

Весь оставшийся путь до остановки парни шли молча. Каждый думал о своём.

– Слушай, Оксан. Костик–то по тебе с ума сходит!

– Перестань. И так не знаю, что с этим делать: сердце болит, глядя на него.

– У таких море комплексов. Если признается, а ты ему откажешь, потом издеваться начнёт и унижать. Он же ещё и сынок преподавательский, даже проблемы учинить может.

– Алина, не пугай меня.

– А я и не пугаю. У моей тётки такой кавалер был, знаешь. Она на шоколадной фабрике работала, и он там же. Хромал на одну ногу, потому и не мог тяжелую мужскую работу выполнять. Очень по этому поводу, по рассказам тёти, переживал: она с ним часто, без задней мысли, как с другом общалась, делилась и своими проблемами тоже, ну, как мы с тобой. А потом хахаль этот возьми и скажи, что она ему нравится больше, чем просто подруга.

– Как мы, говоришь, да? Ты только не говори, что я тебе нравлюсь больше, чем подруга, ладно? – прыснула Оксана.

– Нет, – засмеялась Алина, – «я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт». Короче, тётка ему отказала, а он в тот же день её после работы дождался и избил! Представляешь? Она написала заявление, но так ничего и не добилась. А потом ещё год ей в почтовый ящик фекалии в обёртках от шоколада с её фабрики подбрасывал. Даже в коробки из-под конфет кошачьи какашки раскладывал. Козёл!

– Ничего себе… Чем история закончилась?

– Тётя моя другую работу нашла и переехала, мужика того больше не видела. Но я тебе про что говорю-то? Осторожней будь с Костиком, мало ли, что там у него на уме. Не хотелось бы мне потом тебя видеть разбитой и уничтоженной сыночком профессора. Видно по нему, что он избалованный. Пашка, например, совсем другой. Но я на него уже глаз положила, так что даже не смотри в его сторону! Покусаю!

– Ого! Вот это новости, – Оксана улыбнулась и обняла подругу, – что ж ты молчала-то?

– Да как-то всё подходящего момента не было сказать. Я его в первый раз в зимнем саду нашего универа увидела…знаешь, теперь понимаю, как это люди с первого взгляда влюбляются. Так и любовалась бы им, не отрывая глаз: какой же он красивый!

– Кто? Паша? Да что в нём красивого-то? Бледный как моль. Наверняка ещё и зануда.

– Если бы ты знала, как я рада, что ты так думаешь.

Девчонки снова засмеялись, взяв друг друга за руки. Они не заметили, как добрались до автобусной остановки, обняли друг друга на прощание и отправились каждая по своему маршруту до дома. Им предстояло увидеться в другой реальности: до экспедиции оставались считанные часы.

Глава 5.

Следующим утром студенты, преподаватели и библиотекарь встретились возле университета, чтобы поехать в фольклорную экспедицию. Дожидаясь автобуса, группа сложила свои чемоданы и спортивные сумки, набитые всяким добром, у запасного выхода. По просьбе профессора парни вынесли матрасы, специально припрятанные у служебного выхода университета – их уложили в коридоре, чтобы быстро закинуть в багаж автобуса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

презервативы

2

(спец.) Потолочная балка.

3

Повесть Михаила Булгакова 1925 года. Экранизации: Собачье сердце (1976 г.)

4

Герой повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»

5

То, что заставляет смеяться (жарг.)

6

Дома хрущёвской постройки – типовые крупнопанельные многоквартирные жилые дома, начавшие массово строиться в СССР при Н.С.Хрущёве.

7

Анатолийская овчарка, кангал – древняя порода собак, выведенная на Анатолийском плато.

8

(прост.) Наивный, доверчивый человек; разиня, простофиля