– Проголодалась?
– Да.
Так непривычно видеть его расслабленным и не зацикленном на работе.
– Это что, – говорит он, – вот когда отдыхать поедем, о делах даже думать забудем. Это запрещено будет. А вот море, белоснежный песок, прогулки под парусом и бесконечный секс будут разрешены.
– Прямо бесконечный?
– Да.
– Тогда, может быть, я начну снова думать о делах.
– Не начнёшь, – смеётся он, – тебе понравится.
– Обещаешь?
* * *
Мы заезжаем в магазин и Роман покупает мне пять пар обуви на разные случаи жизни. Выбирает снова он, и я стараюсь особо не возражать, хотя удаётся это с трудом. После этого он везёт меня в салон, а сам уезжает.
Я остаюсь довольна причёской, макияжем и маникюром и пребываю в приподнятом настроении. Мне помогают надеть платье и к приезду Романа я оказываюсь полностью готовой. Он входит, и я не могу отвести от него глаз. В смокинге, белоснежной рубашке, бабочке и лаковых туфлях он выглядит безупречно.
Он подходит ко мне и долго рассматривает, а потом качает головой. Сердце в испуге подпрыгивает. Что не так?
– Ты прекрасна, – говорит он и наклонившись, чуть касаясь, целует меня в шею.
Мурашки, огоньки, электрические токи, горький миндаль, бабочки… И всё это лишь от одного лёгкого поцелуя.
– Дресс-код мероприятия довольно строгий, так что нам сегодня полагаются бриллианты, – говорит он и протягивает мне бархатную коробочку.
Я открываю и теряю дар речи. Это небольшая, но невероятно красивая бриллиантовая подвеска на цепочке из белого золота. И прекрасные серьги.
– Это же стоит целое состояние. Я не могу это взять.
– Можешь, конечно. И возьмёшь!
– Нет, даже не подумаю! – говорю я и тянусь за подвеской. – Поможешь застегнуть?
* * *
На таких мероприятиях я ещё ни разу не бывала. Шампанское, утончённые закуски, блеск бриллиантов, красавицы, старающиеся перещеголять друг друга марками платьев и весом украшений. Во всём этом я совершенно несильна. Но мне здесь нравится.
Нравится, потому что мы здесь вдвоём с Романом, и я вижу, как он на меня смотрит и, в кои-то веки, выглядит беззаботно и счастливо. И это так необычно и очень приятно…
Рома оказывается весьма популярен. Здесь кажется не найдётся ни одной дамы, которая бы не поздоровалась с ним и не бросила на меня изучающий и не всегда дружелюбный взгляд. Ну да, жених он завидный, должно быть.
– Ну как тебе здесь? – спрашивает Роман, наклонившись к моему уху.
– Неплохо, – отвечаю я голосом скучающей светской львицы и едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
– Неплохо? – игриво переспрашивает он и одна его бровь ползёт наверх. – А может уединимся вон там, за портьерами?
– Фи, – морщусь я.
– А что, в Версале вот за такими же точно завесами знаешь что творили.
– Даже представить боюсь. Так что лучше дождусь возвращения домой.
В этом платье и с этими чудесными украшениями, я чувствую себя просто королевой. Я бы весь вечер при каждом удобном случае ловила своё отражение со всех поверхностей, но не могу оторвать взгляд от кавалера. Он неотразим. Широкоплечий, высокий, мужественный, голубоглазый, он действительно привлекает внимание.
Рыков только и успевает здороваться с разными людьми жать руки и перебрасываться дежурными фразами. Я здесь никого не знаю, но замечаю смутно знакомое лицо, мелькнувшее в гуще людей.
– Ром, как ты думаешь, а Сурганов может здесь появиться?
– Сурганов? Здесь? Думаю, ему сейчас не до балов. А почему спрашиваешь?
– Да, показалось. Наверное, просто тип лица похожий или борода.
– Точно показалось. Пойдём, съедим что-нибудь вкусненькое. Там как раз и Протоков трётся.
Я ещё не голодна, но послушно иду за своим принцем. Мы подходим к длинному столу, полному яств. Протоков, стоящий у другого конца стола, замечает нас. Роман кивает ему и, повернувшись к угощениям, по-хозяйски начинает накладывать на тарелку небольшие закуски.
Я беру два малюсеньких бутербродика с икрой и две фруктовые корзиночки. Поворачиваюсь, чтобы отойти от стола и практически натыкаюсь на женщину лет сорока. На ней ярко красное облегающее платье с огромным декольте. Она смотрит на меня в упор, а я смотрю на неё.
Смотрю и понимаю, что где-то уже видела эти большие, по-детски наивные глаза. Её лицо выглядит очень знакомо. Роман тоже поворачивается, но пока ещё смотрит в сторону Протокова.
Тут он замечает эту женщину, стоящую буквально в двух шагах, и я вижу, как меняется его лицо. Из расслабленного и почти весёлого, оно снова превращается в жёсткое и волевое. Глаза сужаются, а челюсти крепко сжимаются. Они явно знакомы.
Губы дамы растягиваются в широкой улыбке:
– Ромка! – говорит она. – А ты неплохо выглядишь, хоть и постарел. Зато пташечка с тобой вон какая молоденькая, правда простовата для тебя. Ну здравствуй, что ли? Вот, решила вернуться.
– У вас снова деньги закончились? – спрашиваю я.
Я уже знаю, кто это – человек, чьё свидетельство о смерти я держала в руках несколько часов назад.
– Что? – переспрашивает она. – Деньги закончились? Очаровательно. Да разве ж они могут у меня закончиться, пока жив мой муж? А вот у тебя они, скорее всего, так и не начнутся.
Это Ирина Рыкова. Больше нет никаких сомнений.
– Рома, ну ты что, не рад что ли? Скажи хоть слово-то. Смотри, кто здесь со мной.
В это время к ней подходит высокий загорелый мужчина лет пятидесяти. Он худощав и лицо его кажется злым. Он бросает на Романа быстрый острый взгляд и отворачивается. Но этого мгновенья достаточно, чтобы заметить злобный огонь, вспыхивающий в его глазах, когда он пересекается взглядом с Рыковым.
– Ирина, – говорит он, – пойдём, сколько тебя ждать?
Он берёт её под руку и увлекает за собой. Она оборачивается через плечо и лучезарно улыбается:
