Небесный капитан
– Меня тоже прогонишь?
«Прогнать?»
Но прогонять не хотелось. Хотелось спустить пар, и было абсолютно непонятно, с чего вдруг такая нерешительность! С Полиной – женой Григория – получилось ведь совсем неплохо. Даже по сравнению с Лизиным бывшим мужем Петром, а Лиза тогда умудрилась за одну ночь переспать с обоими. И хотя бесспорно, мужчины нравились ей в этом смысле больше, чем женщины, в такого рода отношениях – пусть и осуждаемых обществом и церковью – имелись свои приятные моменты. Как без них!
Раздумывая, что ответить, Лиза вспомнила, что на самом деле одной Полиной ее опыт не ограничивается. Надежда и Клавдия тоже пару раз вовлекли ее в любовь «де труа». На пьяную голову, допустим, и с близкими подругами. Но из песни слов не выкинешь, не правда ли?
– Не прогоню, – сказала она вслух. – Но давай не будем торопить события! И к слову, это не потому что ты женщина. Была бы ты мужчиной, я бы сказала то же самое.
Маленькая ложь для большего блага. Ложь во спасение, так сказать, и ничего больше.
– Идет! – рассмеялась Нина. – Я тебя, Лиза, не смогла бы «принудить» к близости, даже если бы очень захотела. Ты крупнее, и силы у тебя – уж прости, – как у хорошего мужика.
– Это мы еще с тобой не дрались! – улыбнулась Лиза, ничуть не обидевшаяся на двусмысленный комплимент. – И дай бог, не придется! Дерусь я точно как мужик!
– Откуда такие умения? – удивилась Нина, и не зря.
Косить под мальчика – это одно, а ни в чем не уступать парням – совсем другое. Лиза, например, не носила при Нине брюки-галифе. Ей в ее нынешних обстоятельствах даже нравилось ходить в платьях. И поведение ее во все эти дни было скорее женским, чем наоборот. Единственное исключение, о котором знала Нина, – оружие. Но страсть к охоте никак из образа светской дамы не выпадает. В Европе, как и в Себерии, у многих дам из общества имеется охотничий опыт. Иногда отнюдь не малый. Охота – пусть и оригинальное, но вполне приемлемое времяпрепровождение. Другое дело – кулачный бой или не успевшие войти в этом мире в моду восточные единоборства. Эти виды спорта женскими еще не стали. Даже суфражистки и прочие эмансипе до такого ужаса пока не додумались.
– Я, Нина, росла среди мужчин, – пожала плечами Лиза. – Брат у меня есть, сводный. Или как там это называется? Тот еще отморозок, между нами! Так что я, Нина, все детство проходила в синяках, но зато умею теперь за себя постоять.
История так себе. Но не придумывать же для легких вакационных отношений – даже если это настоящий отпускной роман – полномасштабную, непротиворечивую и детализированную «по самое не могу» легенду?
– Знаешь что, – сказала мгновение спустя, резко ломая линию беседы, – поехали завтра в Брюгге! Как смотришь?
– В Брюгге?
– Есть возражения?
– А почему именно в Брюгге? – недоуменно посмотрела на Лизу новая знакомая.
Рассказывать об истинной причине поездки в Брюгге явно не стоило. Однако пришло время переговорить приватно с ученой девушкой – Мари Нольф.
– А почему нет?
– Полетим? – а вот это уже вопрос по существу.
– Зачем? – усмехнулась Лиза, уже предвкушая немереные удовольствия, которые обещала ей эта деловая в своей основе поездка. – Я хочу взять в аренду какой-нибудь локомобиль, большой, надежный и со всеми удобствами. Спешить-то нам некуда, или у тебя другие планы?
– Да нет, – улыбнулась Нина. – С чего вдруг?
– Если ехать через Утрехт, – добавила она, немного подумав, – Бреду и Антверпен, то можно заскочить еще и в Гент. Но там никак не меньше двухсот миль…
«А карту ты держишь в уме так, на всякий случай?»
– Я никуда не спешу, – повторила Лиза. – Посмотрим Утрехт, заночуем в Антверпене. Как думаешь?
– Думаю, может неплохо получиться. Я, к слову, этот маршрут уже рассматривала, когда думала, куда отправиться после Амстердама. Там должно быть красиво, во Фландрии, и визы не нужны: у них с Нидерландами договор…
«Ну, извини, милая! – мысленно покаялась Лиза. – Я уже во всех вижу шпионов и заговорщиков!»
– Значит, решено! – сказала она вслух и только теперь вспомнила, что уехать из Амстердама не может, так как ждет звонка от мистера Икс. – Ох, нет!
– Что такое? – встревожилась Нина.
– Да, ерунда, – отмахнулась Лиза. – Но ты уж извини, уехать завтра не получится. Я совсем забыла, что жду посылку.
– Посылку?
– Ну да! Должны передать с оказией, – объяснила Лиза. – Но это всего день или два, – успокоила она новую подругу. – А потом я свободна как ветер.
На том и сошлись, договорившись, что на следующий день наймут катер и поедут кататься по Шельде и каналам.
– Устроим пикник на воде! – предложила, прощаясь, Нина.
– Отличная идея! – поддержала подругу Лиза и велела извозчику ехать в отель.
Однако человек предполагает, а располагает только Бог. В семь часов утра, когда светские дамы все еще сладко спят «после вчерашнего», в апартаментах Лизы раздался телефонный звонок.
– Браге у телефона! – ответила Лиза, прервав упражнения на растяжку.
Звонили с коммутатора. Кто-то – вероятно, ночной портье – вежливо извинился, что «взял на себя смелость побеспокоить госпожу Браге в столь ранний час». Однако абонент, связавшийся с отелем, настоятельно просил соединить его с постоялицей, обещая, что госпожа Браге гневаться не станет.
«Витиевато, но, с другой стороны, он же не знает, что я с шести утра на ногах».
– Все в порядке, – успокоила она портье. – Соединяйте!
Звонил незнакомый Лизе мужчина. Во всяком случае, по голосу она его не узнала.
– Доброе утро, Елизавета Аркадиевна! Ваш телефон мне дала Надежда Федоровна.
– Я в курсе.
– Тогда лучше всего, если мы встретимся в десять часов утра на аэрополе Скипхол. Успеете?
– У вас есть имя? – вопросом на вопрос ответила Лиза.
– Да, разумеется! Извините, что не представился, – мужчина не смутился, но, по-видимому, счел требование Лизы уместным. – Называйте меня Егором Петровичем. Егор Петрович Иванов, к вашим услугам, сударыня!
– Я успею к десяти, Егор Петрович. Даже не запыхаюсь. Где именно мы встретимся?
– В ангаре товарищества «Самолет».
– Что ж, до встречи!
«Интересно, с чего вдруг он решил, что должен конспирироваться? Женат? Опасается политических осложнений?»
Что ж, ждать осталось недолго. Скоро она все узнает из первых рук.
Лиза приняла душ, оделась неброско, но с достоинством, сунула в карман жакета снаряженный браунинг М1906 – исключительно на всякий случай – и покинула апартаменты. По дороге она оставила портье распоряжение связаться в девять утра с отелем «Камелия» и передать госпоже Аллен, что госпожа Браге задерживается, и встреча соответственно переносится на 13.00. После этого Лиза лишь заскочила в кафе, выпила стакан молока с горячим круассаном, запила чашкой крепкого кофе и еще через пять минут ехала уже на извозчике в сторону аэрополя.
В ангар товарищества «Самолет» она вошла, что называется, с боем часов.
– Здравствуйте, Елизавета Аркадиевна! – мужчина встретил ее у самой двери.
Обычная дверь, врезанная в высокие и широкие ворота ангара. Неприметный господин в чесучовом костюме, белой рубашке апаш и светлой – под цвет костюма – шляпе-панаме.
– Здравствуйте, Егор Петрович! Итак?
– Прежде всего, сам презент, – мужчина не стал разводить политесы и сразу перешел к делу. – Идемте!
Они прошли в глубину слабо освещенного ангара. Свет сюда проникал только сквозь редкую цепочку небольших окон под самой крышей. Но царивший в ангаре сумрак казался плотным лишь при взгляде издали. Вблизи предметы и люди становились видны в достаточной степени, чтобы не ошибиться в их опознании. Ну, Лиза и не ошиблась. У боковой стены справа стоял приличных размеров деревянный ящик с весьма специфической маркировкой, настолько хорошо знакомой Лизе, что она даже, не вникая в подробности, сразу опознала в нем контейнер для перевозки штурмовиков.
«Штурмовик? Серьезно?!»
Иванов щелкнул пальцами, и появившиеся откуда-то сбоку рабочие споро освободили крепления и откинули переднюю стенку контейнера. Как и предполагала Лиза, там, закрепленный растяжками, стоял штурмовик. Если быть точным, учебно-боевой коч-спарка.
– Двенадцатая серия, – пояснил Егор Петрович. – В массовое производство эта модель не пошла. Слишком сложная в производстве и, следовательно, дорогая. Так что ручная сборка и все прочее в этом роде. Гражданский вариант класса люкс. Скорость свыше четырехсот километров в час, потолок – пять. Двухместный, с багажным отделением и увеличенной дальностью хода. Мощная радиостанция, навигационные приборы… Гражданский, как я уже сказал, скорее даже спортивный, но две оружейных ниши под 22-мм автоматы все-таки оставлены. Пушки в разобранном виде перевозятся отдельно, – легкий кивок на еще один, меньших размеров, ящик. Разрешения, права владения – все здесь, – протянул он Лизе довольно толстый конверт размером в половину писчего листа. – Вот, собственно, и все.
– То есть это и есть презент? – удивить Лизу было не просто, но мистеру Икс это удалось.
– Именно так, – кивнул Иванов.
– Мне? – чуть прищурилась Лиза, хотя ответ был очевиден.
– Вам.
– Не слишком ли дорогой подарок?
– Мы полагаем, в самый раз.
– Кто эти «мы»? – повернулась Лиза к Егору Петровичу.
– Скажем так, – чуть улыбнулся Иванов, – группа патриотически настроенных предпринимателей.
– Анонимных? – уточнила Лиза.
– Отчего же! – пожал плечами собеседник. – Речь идет о господине Кокореве, чьим служащим, к слову, я и являюсь, а также о господах Рубинштейне, Иваницком и Бакланове. Я действую от их лица.
«Да, господа, умеете вы удивить девушку!»
За четырьмя названными Ивановым именами стояла значительная часть военно-промышленного комплекса Себерии. Вернее, они этот комплекс и олицетворяли. «Машиностроительные заводы Кокорева» выпускали локомобили широкого спектра назначения, паровые турбины, штурмовики и бронеходы, паровозы и черт знает что еще. Товарищество «Самолет», во главе которого стоял Давид Рубинштейн, строило воздушные и морские суда, паровые машины различного назначения и выпускало автомобили с двигателями внутреннего сгорания, винтокрылы и геликоптеры, а также зенитную артиллерию и стрелковое оружие. «Мотор» Игнатия Иваницкого занимался тем же самым, но также выпускал крупнокалиберную артиллерию и металлоконструкции, необходимые для строительства мостов и высотных зданий. И, наконец, Василий Бакланов. Его диверсифицированная империя включала в себя банки и страховые общества, газеты и верфи, на которых строились тяжелые крейсера и авиаматки, сталелитейные заводы, электростанции и множество других не менее важных, но главное, доходных производств.
– Сюрприз удался! – признала Лиза. – Но почему именно через госпожу Вербицкую?
– Младшая дочь Василия Константиновича выходит замуж, а подвенечное платье для нее шьет Надежда Федоровна, – прояснил ситуацию Иванов. – Обычно на примерки с дочерью ездит Ангелина Павловна, но один раз заехал и господин Поливанов.
– Понимаю, – кивнула Лиза. – Презент… Ну, что сказать? Подарок оригинальный и дорогого стоит. Теперь скажите, в чем посыл?
– В англичанах.
– Извините? – нахмурилась Лиза, не сразу ухватив общую идею.
– Себерская промышленная элита, Елизавета Аркадиевна, очарована вами, как женщиной и авиатором, и крайне высоко оценивает ваши способности. Адмирал Браге, сенатор Браге, член совета директоров Браге… Нас устроит любое развитие событий, любой ваш выбор. Лишь бы против англичан!
– Конкуренты? – поняла Лиза.
– Не то слово, Елизавета Аркадиевна! Но вас мы уважаем не только за это…
«Ну да, разумеется! Хотя…»
– Егор Иванович, строго между нами, – Лиза смотрела собеседнику прямо в глаза, не желая упустить ни одного даже самого незначительного намека на правду, – скажите, имеют ли господа патриотически настроенные промышленники какое-либо отношение к событиям в ресторации «Ветер с моря» на Якорной набережной в Шлиссельбурге?
– Все в мире взаимосвязано, – уклончиво ответил посланец и аккуратно указал глазами на штурмовик.
«Компенсация? Извинение за причиненные неудобства?»
Любопытное развитие событий. Но тогда возникал вопрос, кто вообще не участвовал в том фарсе, который едва не стоил Лизе жизни? На данный момент Лиза предполагала участие двух игроков: лорда Диспенсера, при той или иной степени вовлеченности английской секретной службы и разведки Флота, у которой могли быть в этом деле свои интересы, весьма далекие от официально заявленных. Однако теперь, когда ей прямо указали на еще одного интересанта, картина произошедшего затуманилась окончательно.
«Черт ногу сломит, каких буераков нагородили!»
Лиза отвернулась от Егора Ивановича и подошла ближе к своей новой игрушке. На фюзеляже штурмовика, собранном из клепаных листов алюминия, была изображена руна Urr, что в Себерии, как, впрочем, и в Швеции, означало «зубр».
«Хм, Urr? Серьезно? Это я, что ли, Урр? Надо же, как интересно! Быком меня еще никто не обзывал…»
Впрочем, рядом с серебряной руной кармином было выведено название машины: «Лиза». Глаголицей.
– Замысловатая символика, не находите? – поинтересовалась Лиза.
– Напоминание о ваших корнях, баронесса, – галантно объяснил Иванов.
– Намек поняла, – усмехнулась в ответ Лиза, – но почему именно зубр?
– Зубр – руна силы, причем не только физической, но и духовной.
– Что ж, – усмехнулась Лиза, – послание дошло. Передайте господам патриотически настроенным заводчикам мою искреннюю благодарность. А об остальном я подумаю… несколько позже.
Глава 2
Лучший способ борьбы со сплином
Июль-август 1932 года
Из Гента выехали в вечерних сумерках, но полста километров до Брюгге проскочили за каких-то полчаса. Что называется, проехались с ветерком, тем более что дорога отличная, и взятый напрокат «Майбах» – хотя ни разу не «Кокорев» – оказался совсем неплох. Въехали в город по девятому шоссе, еще минут десять покрутили по узким улицам старого Брюгге – Лиза рулила, Нина читала карту – и достаточно уверенно выбрались к отелю «Поларис Альфа», расположенному почти в самом центре города, на улице Бриделстраат как раз между площадями Гроте Маркт и Бург. Вселились в смежные номера на втором этаже – не люкс, к сожалению, но весьма близко к эталону, – переоделись и отправились ужинать.
Столик в ресторане «Кафе де Арт», как и апартаменты на постоялом дворе, был заказан заранее, еще из Гента, и оно того стоило. В вечерние часы попасть в пользующееся популярностью заведение было совсем непросто. И надо сказать, свою репутацию этот франкский ресторан подтвердил без труда. Буйабес[1] – по словам Нины, бывавшей прежде в Марселе – был безукоризненно аутентичный, а угорь по-нидерландски в зеленом соусе с травами, который, увы, ела одна Лиза, – поскольку в Нину уже «не влезало», – оказался даже лучше, чем в Ниене, а уж там готовить угря умели и любили. Не стоит упоминать также о том, что под разговоры и рыбку женщины с легкостью приговорили бутылку отличного шабли «Гран Крю» из Вальмюра. Для Лизы это было в самый раз, у нее только настроение поднялось, да стало чуточку жарче, чем должно было быть. А вот Нина «поплыла». Ничего экстремального, разумеется, но то, как легла ее рука на Лизино колено, не предвещало ничего хорошего. В конце концов, они были не наедине – там Лиза, возможно, и поддалась бы соблазну, – а на публике. Здешнее же общество к однополой любви относилось резко отрицательно.
«Консерваторы хреновы!»
– Нина, – сказала она мягко, с максимальной деликатностью, – мы же договорились, шер ами, что не будем торопить события. Хорошо?
– Хорошо, – нехотя согласилась находившаяся «под градусом» женщина и убрала руку.
– И кстати, – продолжила свою мысль Лиза, – я надеюсь, Нина, ты помнишь, что мне еще предстоит деловая встреча. Сегодня. Практически сейчас.
– А не поздно для деловых встреч? – нахмурилась Нина.
Она о встрече, назначенной на одиннадцать часов вечера, знала, разумеется, заранее. Но сейчас, находясь подшофе, объяснения, данные ей Лизой накануне, успела как бы забыть.
– Не ревнуй! – улыбнулась Лиза. – Повода нет.
«Да и прав никаких, на самом деле, нет!»
– Only business, – сказала она тем не менее вслух, – у вас ведь так говорят?
– Ладно, извини! – сдала назад Нина. – Вино в голову ударило.
«Хорошо хоть не моча!»
– Извиняю! До отеля сама доберешься или «свистнуть» тебе извозчика?
– Иди уж! – вздохнула Нина. – Швейцар потом «свистнет», а я еще посижу. Может быть, выпью кофе, то да се…
– Хорошая идея, – согласилась Лиза, вставая из-за стола. – Особенно мне нравится «то да се»!
В результате извозчика взяла она сама и ровно в одиннадцать ударила кнокером в дверь старого двухэтажного дома на Форстенпарк.
Открыла ей Мари Нольф, осмотрела Лизу с ног до головы – именно в этом порядке, – криво усмехнулась, покачала головой и с тяжелым вздохом, словно собиралась как минимум на эшафот, предложила войти.
– Вот стол, – сказала Мари, когда они прошли в гостиную, – а вот стул, – указала она рукой. – Садитесь, Елизавета. Я к вашим услугам.
Лиза села.
– Какая-то вы неласковая, – посетовала она, доставая кожаный портсигар.
– В последнюю нашу встречу…
– Забудьте! – остановила Лиза женщину. – И не стойте надо мной, как памятник вселенской скорби! Садитесь, и давайте поговорим! В конце концов, вы могли не соглашаться на эту встречу. Liberum arbitrium indifferentiae, как говорили латиняне. Полная свобода выбора.
– Кофе? Вино? Коньяк? – как ни в чем не бывало спросила Мари. Правда, смотрела она при этом на Лизу с тем выражением, с каким разумные двуногие смотрят на говорящего попугая. – Разговор, я полагаю, будет долгим?
– Как получится, – усмехнулась Лиза, закуривая. – Надеюсь все-таки, что поговорим. Кофе с коньяком меня вполне устроит.
– Ну, кто бы сомневался! – в отличие от их последней встречи во Фритауне, сейчас Мари выглядела совершенно спокойной. – К вашему сведению, Лиза, я готовлю кофе во френч-прессе.
«Не дура! Сообразила, поди, что я к ней не собачиться пришла!»
– В этом скрыт какой-то тайный смысл?
– Нет, но кофе еще нужно смолоть, а воду вскипятить, – едва ли не через плечо бросила Мари, уходя на кухню. – Так что придется подождать.
– Я никуда не спешу, – пыхнула Лиза папиросой. – Подожду здесь и обещаю никуда не уходить!
Они познакомились чуть больше года назад, но казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Где Брюгге, а где Африка? Где тихая размеренная жизнь ученой девушки из Фландрии, и где похождения отпетой авантюристки Мари Нольф? Казалось бы, разные миры и разные женщины. Однако на самом деле один и тот же мир и одна и та же женщина.
«Сука драная! Да если бы не я, ты бы там, в Ярубе, и сгинула!»
– Итак, вот кофе и вот коньяк, – Мари закончила сервировать стол и села напротив Лизы. – Я вся внимание.
– Что ж, – усмехнулась Лиза, вполне оценив предложенный ей стиль общения, – давайте, Мари, для начала определимся с базовыми понятиями.
– Вы учились в университете? – нахмурилась Мари. Дело в том, что раньше Лиза с ней на таком языке не говорила. А сегодня, глядишь ты, то латинские поговорки озвучивает, то изъясняется ученым языком. Сплошные непонятки.
– Я автодидакт, – мило улыбнулась Лиза. – Лоужа се кеорока, йя теадера[2].
– Женщина, – перевела Мари, глядя на Лизу с еще большим недоумением. – Как же это? Должна? Обязана? Да, пожалуй, так, но с повторным обращением. Женщина, ты должна это знать, ибо это… Первое?
– Важно, – подсказала Лиза. – Потому что это важно.
– Ого! – подняла брови Мари Нольф. – Оказывается, Елизавета, вы еще и на яруба говорите, а изображали из себя черте что!
– Я сапог, милочка! – снова улыбнулась Лиза, довольная произведенным впечатлением. – Но я образованный сапог. А язык яруба я учу уже целый год. Читаю пока плохо, говорю чуть лучше, но не думаю, что в достаточной мере. Однако вернемся к нашим баранам. В прошлом году… – Лиза понюхала коньяк, но пить пока не стала. – В общем, было несколько моментов, Мари, когда я мечтала свернуть вам шею. Собственными руками. Услышать хруст позвонков, и…
В этом месте Лиза была более чем откровенна. Даже сейчас – даже после того, как она приняла принципиальное решение «дружить» – одно упоминание о возможности свернуть Мари шею едва не вызвало у Лизы настоящий оргазм.
– Жалеете, что не убили? – Мари, верно, заметила что-то такое в глазах Лизы, или услышала в интонации, или углядела в выражении лица.
– Иногда мне это снится, – почти искренно призналась Лиза.
– Однако вместо того, чтобы сломать мне шею, вы меня спасли от англичан.
– И не жалею! – Лиза сделала глоток, потом второй и отставила бокал. – Вы наименьшее зло, Мари. Да и потом, убей я вас тогда, с кем бы я разговаривала сегодня?
– А есть о чем?
– Думаю, что есть.
Лиза достала из сумочки кожаный кисет и положила его на стол.
– Дары данайцев, – кивнула она на кисет.
– Мне начинать бояться? – Прищурилась Мари, явно гадая, что находится в кисете.
– Не стоит, – покачала головой Лиза. – Я вас сразу предупреждаю. Придется платить.
– За все приходится платить, – пожала плечами собеседница. – Чего вы хотите?
– Хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об афаэре.
– Вас заинтересовала эта заумь?
– Представьте, да.
– Что лежит в кисете?
– Давайте посмотрим! – Лиза развязала шнурок и осторожно вытащила из кисета скрученные в трубочку листки бумаги. – Ох! Да это же те самые листки из вашего блокнота, о которых вы спрашивали меня во Фритауне!
– Значит, их украли все-таки вы, – обвиняюще прищурилась девушка Нольф.
– Нет, – соврала Лиза. – Их взял доктор Тюрдеев, а я нашла бумажки, когда разбиралась с его вещами. Но ваши вопросы, Мари, заставили меня заинтересоваться афаэром. Оказалось, это не секрет и не тайна. Есть даже словарная статья. Как там? «Афаэр – нуминозное понятие, относящееся к древнейшей составляющей системы верований народа яруба…»
– Словарь Вигенера, – назвала Мари источник Лизиной мудрости. – Неплохо для начала. Что-то еще?
– Всякие глупости, никто ведь эту «заумь» всерьез не воспринимает. Ну, кроме вас, Мари.
О том, что «этой заумью» самым серьезным образом занимался доктор Тюрдеев, полагавший, что афаэр это не символ ключа, а именно ключ, открывающий двери между мирами, Лиза решила умолчать. Во-первых, не стоит открывать потенциальному конкуренту сразу все карты, ведь еще неизвестно, что предложит ей взамен Мари. А во-вторых, всё, что было связано с Тюрдеевым, по-прежнему оставалось для Лизы запретным для произнесения вслух. Леонтий, как говорят истребители, был больной на всю голову сукин сын, но сначала Лиза этого не знала и успела в него влюбиться. Тем сильнее оказалось разочарование, когда он попробовал ее убить. И все из-за этого клятого афаэра.
«Я сниму его с твоего мертвого тела! – вспомнила она последнюю реплику своего несостоявшегося любовника. – Вот же сука!»
Получилось наоборот, Тюрдеева убила сама Лиза, и это была еще одна причина, чтобы держать все связанное с доктором «в уме».
– Афаэром интересуется полковник Штоберль.
Про полковника Лиза уже знала, как знала и то, что Штоберль теорию доктора Тюрдеева не разделяет.
– Пустое! – отмахнулась Лиза. – Мне интересно, что знаете вы!
Лиза помолчала, нагнетая напряжение, и достала из кисета золотой афаэр.
– Это?.. – опешила Мари, явно не ожидавшая такого поворота. Да и кто-бы на ее месте ожидал?
– Мы нашли семнадцать таких украшений, – объяснила Лиза, пододвигая афаэр к Мари. – Из золота, серебра, ярубской бронзы… А теперь скажите, Мари, это то, что вы искали?
Лиза знала ответ. Это действительно было всего лишь украшение. Не афаэр. Во всяком случае, не настоящий афаэр, потому что Лиза ничего особенного в нем не почувствовала. В этих цацках не было жизни, не было души, не было магии, в конце концов. Не то, что в ее собственном, «настоящем» афаэре. И потом так много? Семнадцать штук в одной не самой большой сокровищнице яруба? Тем не менее они там были, и они явно были сделаны по образу и подобию подлинного афаэра. Поэтому, пользуясь своим безусловным «правом первой ночи», Лиза взяла из общего котла пять таких украшений. На всякий случай. И одно из них теперь лежало перед ней на столе.
– Можно взять? – подняла на нее взгляд Мари.
– Берите! – разрешила Лиза и едва ли не залпом выпила свой кофе.
– Даже боюсь спрашивать, что там у вас еще, – покачала головой Мари. – Чего вы хотите?
– Сотрудничества. Откровенности. Соблюдения договоренностей, когда и если таковые появятся. Можно еще кофе?
– Сотрудничества? И вы мне поверите после всего, что случилось между нами в Африке? – Мари долила кофе в Лизину чашку и посмотрела ей в глаза.