Обжечься светом

В такие моменты я ему завидовал. Он мог спокойно посещать кафе, рестораны и встречаться в подобных местах с партнерами, коллегами… Я снова разозлился на свой недуг. Сейчас непереносимость света казалась мне не просто слабостью, а гильотиной, от которой я не уклоняюсь, а пытаюсь разбить под ней сад и ждать плоды его. Хотя оно так и было. А занимался я только тем, что обманывал себя. Я почувствовал себя пустым, и все вокруг, казалось, отсутствовало вместе со мной. Я был частью этой темной комнаты, вне времени и пространства. Если бы я мог открыть окно, то увидел лишь стену. Но даже этого я не мог. Я понял, что устал и хотел спать. Можно выйти отсюда, из этой комнаты. Но лишь для того, чтобы пройти в другую, где есть возможность отдохнуть. Здесь же даже выключатели работали впустую. Я резко обернулся на звук. София стояла такая же в строгом классическом брючном костюме, который ей очень подходил, теперь я это точно знал. Она пыталась оживить эту комнату искусственным светом, но темнота на ее просьбы не отвечала. Я мысленно поблагодарил Макса, это его рук дело. Каким-то образом он заблокировал свет в этой комнатушке, предусмотрев даже это, хотя о подобной ситуации должен позаботиться я. Снова ощущение никчемности – неужели у меня нет никакого чувства самозащиты?

София только сейчас заметила мое присутствие, и лишь взглянув на меня, прочла мои мысли. Она держала в руках телефон, и от его свечения я мог хорошо разглядеть ее лицо. Мягкие черты повторялись в ней, в ее движениях, во взгляде, а ее глаза были очень знакомы, и не потому, что полчаса назад мы сидели за одним столом. Мне также неизвестно, почему я чувствую ее ближе, чем она есть. Сейчас наедине она не казалась такой колкой.

– Извините, если я вас напугала… Здесь не работает свет? – она опустила руку. – Я вас побеспокоила? – с этими словами София прошла вперед к столу и стала что-то искать.

– Нет, – теперь я выдохнул и с интересом продолжил наблюдать за ней.

– Я забыла свой телефон, – она потрясла им, как только нашла. – Не буду вам мешать,– она быстро направилась к открытой двери, даже не посмотрев на меня. Я очень не хотел, чтобы она уходила, но не знал, что мне сделать. Я только смог произнести:

– А я ждал, когда же вы вернетесь за ним, – и обрадовался, что сказал это, потому что она обернулась. Я улыбнулся, или всего лишь как эхо отразил ее. Но неужели она сейчас уйдет, а я останусь один? Я как парализованный смотрел на нее. Она всего лишь на секунду показала улыбку.

– Почему вы в темноте? Всегда так работаете?

Я снова мог выдохнуть: она развернулась ко мне и не собирать уходить. По крайней мере, не в эту минуту.

– Я думаю.

– Да, – задумчиво ответила она, – вам этого достаточно, иначе не были бы на своем месте.

Я сейчас не понял, она опять язвит или серьезно? Или еще что-то? Я почувствовал себя странно, как будто меня застукали за чем-то. Но она тут же прочла меня:

– О! Я не то имела в виду, извините, – она смущенно засмеялась и сделала шаг ко мне. – Хотела сказать, что умные работают головой, понимаете?

Да, стало теплее, светлее и уютнее. Ее слова были мягче, чем вся эта атмосфера. София стала тем светом, что не смогла включить через множество ламп и светильников в этой комнате. Как мне растянуть это мгновение? Она снова загнала мои мысли в нестандартное русло, из которого я не мог найти конца, как в лабиринте. Я потянулся за стаканом воды и понял, что невольно отошел подальше от нее. Она приняла это буквально, решив, что доставляет мне беспокойство.

– До свидания! – на это раз она быстро развернулась и ушла, еще раз продемонстрировав найденный телефон.

Я же так и остался стоять со стаканом в руке, но уже понял для себя, что это не последняя наша встреча.

В течение двух недель мне пришлось еще несколько раз приехать и пообщаться с сотрудниками, но все совещания проходили глупо и скучно. Директора либо не владели информацией, либо уклончиво отвечали, так как не были готовы к моим вопросам. В моих руках беспомощно ломались карандаши, и комкалась бумага.

–Я не могу понять, почему большинство наших специалистов глупые пустышки?!

– Ты слишком придираешься! – Макс хотел бы меня успокоить, но я уже завелся. – За неделю невозможно изменить показатели осадка ингредиентов или качество готового лекарства, не проведя определенной процедуры. Тем более по нашим объемам! – добавил он.

–Нет, я просто не могу с ними разговаривать! Либо они не понимают меня, либо я их! – я взялся за пальто, проверить там ли ключи от машины. – Кто-то работает, а кто-то делает вид. А платим им всем одинаково.

–Ты их пугаешь. Особенно своими вопросами. Ты домой?

–Я их пугаю? – я даже остановился. – Макс, не будь таким! Ты видел строчку “прочие”? И это каждые две недели. Мы что, закупаем скрепки на черный день? А то личное дело – как можно иметь опыт работы в несуществующей компании? – я напомнил ему о мелочах, которые заметил в случайно оказавшихся в моих руках документах. Макс врач, а не управленец, он лучше общается с людьми, чем с бумагами.– Да. Уже достаточно темно. Я ушел! – я попрощался с партнером, оставил его наедине, и спустился на лифте. Пугаю. Что значит, я пугаю сотрудников? Разве так сложно предоставить мне точные данные? Чем они занимаются у себя на местах?

На улице ливень. Хорошо, что автомобиль я оставил недалеко от входа на главной парковке. Это позволило мне сильно не намокнуть, быстро добежать и сесть за руль. Пришлось развернуться, выезд перегородила машина, наверняка одного из директоров, что просиживают в офисе одно место. Совершая маневр, я заметил ее. София стояла у входа и смотрела на дождь. Она тоже ему не рада. В отличие от меня сейчас: я посигналил ей и из салона открыл пассажирскую дверь, когда понял, что она обратила внимание. Но она только махнула рукой и продолжала стоять. Я ждал, пока мне не начали сигналить машины сзади. Сделав круг, вернувшись, я уже не застал ее. Стоило выйти из машины! Когда мне мешали надрывающиеся клаксоны? Хлопнув по рулю, я выехал с парковки, поворачивая направо. Свет фар скользнул вперед и остановился на ней. София быстрыми шагами направлялась к впереди стоящей остановке. Я медленно двинулся, опустив стекло пассажирской двери и посигналил. Как хорошо, что она не стала делать вид, что не замечает меня. Я выкрикнул ее имя, даже предполагая, что его поглотит звук дождя.

Некоторое время она колебалась, но все же подошла к приглашающей ее двери.

–Добрый вечер. О, вы?! – она посмотрела на меня, заглянув во внутрь и продолжая мокнуть под дождем.

–Садитесь же скорее! Нам по пути, —соврал я, не зная, в какую сторону ей надо, но не хотел, чтобы она продолжала стоять под ливнем. Но мне пришлось убедить ее же приемами. – Вы же не боитесь меня?

Она села ко мне в машину. Я включил кондиционер и отрегулировал температуру. Мне уже стало жарко.

– Теперь я вам оставлю мокрое сиденье, – сказала она, пристегивая ремень. – Куда вы едете?

Она любит задавать много вопросов или такая от волнения? Я бы просил каждый день дождь, лишь бы сидение было ею занято.

– София, – мне снова хотелось назвать ее по имени, – не беспокойтесь о машине, она для этого предназначена. Вам куда?

Я пожалел, что не взял водителя. За рулем я не мог смотреть на нее столько, сколько хотел. Но иначе все произошло бы иначе. Каждому знакомо чувство момента, в котором хочется сменить всего лишь одну деталь. Но слепая наивность приводит к эффекту бабочки. Смирившись, я понял, что в такой ситуации она без проблем может смотреть на меня. София назвала адрес, и я направлял машину в ту сторону по потоку.

– Вы так далеко живете и так задерживаетесь? – мы стояли в небольшой пробке. Впереди переливались только красные огни машин.

– Я обещала подруге заехать к ней. Завтра выходные. Мне кажется, нам было не по пути. Вы решили меня подвезти, а я назвала другой конец города, – она слегка улыбнулась и посмотрела на меня. Но загорелся зеленый свет и пришлось двигаться вперед.

– Вот оно что! – ответил я, и мне показалось этого недостаточно. – Идет дождь, а я увидел вас у входа и понял, что такая погода не из любимых вами. И похоже было, что вы не за рулем.

–Я так же подумала бы о вас.

– Да, дождь я тоже не люблю, – не с удовольствием ответил я. Дождь я ненавидел. Конечно, не сегодня. Это я не стал ей уточнять.

– Я не об этом, – София поправила свои мокрые волосы.

А, вот что она имела в виду!

–Как видите, все в порядке, мы едем.

–Тогда почему… – начала она, а я почувствовал, что она задаст вопрос, который я не хочу слышать, особенно от нее, только не от нее. В один момент она поняла это и продолжила: – …вы тоже так задержались. Опять думали?

–Думал, – я был благодарен ей и выдохнул, и понял, что нужно сменить тему. —Давно вы работаете на этом месте?

–Нет, совсем недавно, всего полгода. А вы? – она оживилась, будто хотела поддержать меня.

Мне показалось скучным рассказывать ей, как основывалась организация и тем более тратить на это драгоценное время, но мне понравилось ее настроение и хотелось ее слушать еще.

–Разве похоже, что я здесь год или два? – моментом я удостоверился, что это ее улыбнуло.

–И часто вы думаете допоздна? Или вы думаете по графику?

–Что? По графику?! – я поперхнулся.

–Слышала, успешные люди все планируют. Может и мысли тоже?

–Если бы, – я произнес почти про себя. —И не торопитесь записывать меня в успешные люди.

–Но у вас процветающая компания, все есть – дом, работа, друзья, машина, а вы еще так молоды. Разве это не успех?

– А когда же быть самим собой?

Что же в ней особенного?

– Вам не хватает свободы?

А что это такое свобода? Быть как все? Делать то, что не могут другие или наоборот, иметь больше возможности, чем у остальных?

Пока мы стояли перед пешеходным переходом, я мог внимательнее посмотреть на нее. Когда ее рука по привычке заводила непослушные, на ее взгляд, волосы за ухо, я заметил, что сережек на ней сейчас нет. Волосы же ее аккуратные, прямые немного оттеняли лицо. Она без сумки, как это принято у девушек, в тот момент она достала телефон из кармана пальто и посмотрела на время. Почувствовав волнение, я думал, что ей сказать, но все отвлекало меня: свет фар встречных авто, яркие баннеры у светофора, фонари освещения. На подобные улицы я редко заезжал, хоть это и самый центр города. Мне хотелось скорее уехать отсюда, туда, где тишина, где не слышно звука тормозов, звуков музыки из открытых окон авто, звука светофора и нет фонарей. И в то же время, я хотел, чтобы дорога не кончалась, чтобы я мог везти Софию дальше и дальше, а она вот так сидела и смотрела на меня. И дождь не прекращался, считая, что запер нас в этой железной машине, не понимая, что сегодня мне на него все равно.

–А почему вы не любите дождь? – она продолжила разговор с такой простотой, что застала меня врасплох и, кажется, заметила это, но старалась не выдавать себя. Может ли это быть простое любопытство? Стоило задуматься, почему все, о чем мы начинаем говорить, для меня не комфортно. Она затрагивает только те темы, которые я не хочу даже открывать. И в один момент я понял все.

– Согласитесь, у каждого есть вещи, которые ассоциируются с чем-то неприятным. Будь то предмет одежды, песня, еда или …

–…дождь?

–Или дождь, – я вдруг понял, что возможно только с ней могу говорить о том, о чем не мог думать наедине с самим собой.

Чем ближе мы подъезжали к дому ее подруги, тем спокойнее и даже печальнее она становилась. Вряд ли она едет веселиться.

– Вы к подруге по делу или с чем-то помочь? – все-таки решил я уточнить.

– Помочь, – она удивленно посмотрела на меня.– Женя, ее сын…он еще мал.

– Если нужна будет помощь, обращайтесь! – мы уже подъезжали. – Подождите минуту, – я уже припарковал машину и достал зонт с заднего сиденья, передал его ей. – Я серьезно, – единственный и такой простой предмет, определяющий возможность промокнуть или нет, сейчас объединял нас. Но только на мгновение. Она уже открыла дверь и готова уйти, а я своими руками дал ей инструмент, чтоб ускорить весь процесс.

– Спасибо. Зонт я вам потом верну! – она вышла из машины.

Домой я приехал не сразу. По дороге я думал лишь о следующей встрече. Это хорошо, что сегодня дождь. Впервые ярад ему.

На следующей неделе я снова подъехал к десятиэтажному зданию, в надежде увидеть ее. Но не застал. Видимо в это в раз она решила уйти с работы вовремя. В любой момент я мог позвонить и узнать кто есть еще в здании, но снова не стал. Вместо девушки, из здания вышел Макс. Он заметил мою машину и подошел.

– Ты что здесь делаешь? – он открыл пассажирскую дверь. – Ты не говорил, что заедешь.

В этом весь Макс.

– Меня здесь и нет. А ты почему так поздно?

Макс залез на сидение, шумно выдохнул, как и дверца моей машины.

– Представляешь, только закрыл глаза на пять минут, – будто демонстрируя это, он откинул голову, – пролетело полтора часа точно!

Я барабанил по рулю, после чего выжал сцепление.

– Выглядишь уставшим. Ты домой?

– Кажется, нам нужно сократить местный технический департамент. А может и не только его.

– Из-за Владивостока?

– Ты знал?– Макс будто очнулся и потянул ремень безопасности.

–Я всего лишь задумался, как неудобно поддерживать там наших коллег с такой разнице во времени. Из-за этого между ними много недопонимания. Если ты позволишь, я могу с этим разобраться.

– Может ты прав, – снова задумчиво ответил Макс.

Я отвез друга домой, а следующим вечером на моем столе уже лежали личные дела нескольких сотрудников. Его секретарь слишком старается. Утром, обзвонив лично каждого, я срывал их рабочего места и ждал у себя на этаже. Очередной сотрудник сидел передо мной, пока я быстро осматривал его данные.

– Вы собираетесь меня уволить? – молодой парень спокойно сидел на стуле передо мной, в его голосе можно уловить холодность и отстраненность. Будто он готов согласиться с моим предложением, хотя я еще ничего не сказал.

Да, в моей голове так же сгущались краски, как темнота для него в этой комнате.

Он продолжил:

– И что вы там читали для вида?

– Для вида?!

– Вы же тот, чьего фото нет в конференц-зале, только имя и слух, что все уволены вашей рукой. Здесь темно, на вас чёрные очки, что бы вы там увидели?! Только тянете время.

Я встал из-за стола. Его прямота заставила меня закрыть рот, поразила и напомнила кого-то. Скрывая злость, я продолжил как можно любезнее. Его фамилию я уже запомнил.

– Совсем нет. Хотел бы отправить тебя на полгода в наш филиал. Ты хорошая кандидатура- работаешь у нас уже два года, семьи еще нет, так что думаю нетрудно будет пожить некоторое время в другом городе. Лучшая квартира, машина. Нужно всего лишь помочь развернуть наш проект, а это, – я обвел пальцем комнату, – не твое дело. Или есть за что уволить? Так ты скажи.

Ко мне заглянул Макс, столкнувшись с работником еще в дверях.

– Развлекаешься?

В этой комнате диван. Обычно я не специально путаю день с ночью. В стремлении помочь партнеру с управлением, я забываю, что все живут в другом временном промежутке. Откинувшись на мягкой мебели, закрыв глаза, я снял очки. Можно расслабиться.

– Правильное решение, – Макс шумел уже по правую сторону от меня, – лучше отправить кого-то опытного отсюда, чем искать новых специалистов. Может нам чаще обменивать сотрудников? Технический, аналитический и практический отделы будут работать как один механизм. Последнему много не хватает и лаборатории у нас не везде. Они все работают с одними инструментами, но применяют их по-разному, человеческий фактор и разные взгляды на процесс работы.

Наверно мой друг много чего предложил, сначала я слушал и поддакивал, но темнота и диван поглотили меня.

Первым, что нас интересует, проснувшись – который час. Особенно меня, ведь за плотно зашторенными окнами я не могу определить даже день еще или уже ночь. Проспал я все на свете. Быстро собравшись, поспешил вниз, предупредив по телефону охрану, что я спускаюсь. Свет погасили, сообщив, что этажом ниже опять задерживаются. Не врать же самому себе, что меня это обрадовало! Подойдя к лаборатории, через стекло я увидел, как она сосредоточенно писала на листке, поглядывая в компьютер. Тут я заметил, как молодой человек подошел к ней и заглянул через плечо на ее записи. Понятно, что работа в самом разгаре, поэтому я не стал заходить, ушел, попросил вернуть на том этаже освещение.

Я мог подождать ее в холле на первом этаже. От этой мысли мои ноги сами притормозили. Мне понравилась эта идея, я так и сделал. Прошло еще около часа, тогда я увидел, как она вышла из лифта. Держа в руках пальто, даже не накинув его, она быстро направлялась к выходу. Я поднялся, она, заметив меня, остановилась.

– Почему вы так задерживаетесь? – я подошел к ней и взял из рук пальто. – Там холодно. Наденьте.

– А вы всех запоздалых сотрудников встречаете вот так? – она повернулась ко мне спиной.

– Сначала вы перерабатываете, потом берете больничный, потом говорите, что вам мало платят, – я пытался разглядеть ее лицо и так жалел, что плохое освещение мешало мне.

– Значит, о вас правду говорят? – она придерживала руками пальто у груди, не собираясь застегивать.

– Подобный уровневый фольклор до меня не доходит. Может, пройдемся? – Я показал ей в сторону выхода. – Сегодня вам не нужно к подруге? – осознавая свою радость встречи с ней, аккуратно поинтересовался, когда мы уже вышли.

– Нет. Но боюсь спросить, не меня ли вы ждали?

– Люблю гулять в это время, а у вас удобный график.

– А вы не очень заботитесь о работниках. Слышала, в такое время можете проводить встречи, – уже недовольно продолжила София. Я ошибся, решив, что у нее хорошее настроение.

– Значит, вы одна их тех, кто не читает допсоглашение, в котором вы бы увидели, что за это вы можете взять выходной или воспользоваться свободным графиком на следующий день, – я пытался смягчить разговор, но не успел придумать ничего подходящего.

– Вы всегда такой? – она вдруг рассмеялась.

– Каким мне быть, когда речь о работе? – про себя я тоже улыбнулся. Мы остановились у перехода. – Вы сами сказали- я на своем месте.

–То есть ваш секрет в том, что вы умеете думать?

Все же она говорила с издевкой.

Я подыграл ей:

– Сейчас модно говорить «Суперсила».

– Да, это тоже вам подходит, – она внимательно посмотрела на меня. Свет фар мимо проезжавших машин выделял ее лицо из темноты. Я тоже присмотрелся к ней. Почему мне так хотелось запечатлеть в памяти каждую ее клетку? Каждый волосок и брошенный на меня взгляд?

– Мы можем пойти сюда? – я показал ей на тротуар, поняв, что перейти дорогу, освещенную множеством ярких фар, которые будут направлены прямо на меня, я не смогу.

– Вы не считаете, что были резки тем утром? Вы сразу решаете, что все делают ошибки или неправы, – в знак согласия она повернула.

– Я часто сталкиваюсь с этим и вам ответил как обычно, но тут же пожалел. Вы не входите в число подобных, да и мне понравилась ваша идея.

– Не думала, что вы можете признать свою ошибку, – теперь я слышал искреннюю улыбку.

– Не признают только глупцы. Человек называется человеком, а значит должен быть достоин этого имени, понимать свои ошибки, принимать и становится лучше в течение всей жизни.

– Да, слышала такое. Получается, вы со всеми сотрудниками можете быть таким, понимаете это, но не хотите?

– На этот случай у меня есть Макс.

– Да, он внимательнее относится к людям.

– Быть слишком лояльным для руководителя тоже плохо.

– А на этот случай есть вы, да?

Теперь я улыбнулся ей.

– Большинство людей, хотели бы, чтобы к ним относились так же, как они.

Я подумал и ответил:

– Но к этому большинству мы уже и так относимся: говорим «на вы» с незнакомыми людьми, уважительно, даже стараемся понравиться. В азиатских странах преклоняют голову и ждут этого в ответ.

– А вы? К какому числу людей относите себя?

– Я очень хотел бы, чтобы ко мне относились как к большинству. – Я остановился.

–Но по вам этого не скажешь.

Она так легко разговаривала со мной, вот чего мне так не хватало! Макс легко переключался с друга и партнера на врача. Она же видела меня другим. Я забывал о своей болезни, я в параллельной вселенной, в ее вселенной.

Задумавшись, я не заметил, как опять промолчал.

– И знаете, что? – она воспользовалась нашей встречей: – Как научный сотрудник лаборатории, я не обязана думать сколько стоит очистка или другое пользование ресурсами, которые нам предоставили для работы. Иногда от этого зависит результат! Если бы мы все считали рубли, то наука застряла бы у вас между числами! Я ведущий инженер, а не ваш бухгалтер! И если по проекту мне нужно десять раз запустить адронный коллайдер, я запущу его и буду использовать, сколько бы вы не пытались сэкономить!

– Назовите еще меня бюрократом, – на ее крик я ответил тихо-тихо, представляя, во сколько бы нам обошлось использование коллайдера. Она бы нас разорила.

Как же мило наблюдать за ее лицом, напряжено отражающим каждое слово, нахмуренные брови иногда оседали на место, но как только она продолжает речь, они снова воображали весь ее образ красками. А еще она махали руками, как снегурочка, что пела детям песни. И почему во мне все ликовало?!

Она выдала все это на одной дыхании, теперь стояла, успокаивала его.

– Вы смеетесь надо мной?

– София вы абсолютно правы, вы не обязаны считать, сколько стоит каждый ваш шаг и сколько у нас филиалов и партнеров, и где они. Я готов извиниться. Вы сами удивились, что я признал свою ошибку, но теперь нападаете на меня. София? —я не понимал, что чувствую: тепло разливалось до самых краев, а ее голос успокаивал меня, я окунался в него, забывался рядом с ней.

– А, все мужчины одинаковые.

Этот полушепот было отчетливо слышно. Я сделал шаг к ней.

– Простите?

– Сейчас вы другой, – она снова замахала руками. – Я вспомнила вас за столом на совещании, там вы вели себя как будто каждый винтик, каждый человек принадлежит вам! Потом вы подвезли меня, как будто мой знакомый. Но вы лгун, сегодня тоже ждали меня, специально? Теперь прогуливаетесь со мной, перескакивая с руководителя.

Кажется, я поспешил двигаться ей навстречу.

– Вам не нравится, кто я? Я этого не скрывал!

– Мне не нравится, что я думаю о вас. Я живу в том доме, – она показала на высокое здание, через дорогу, – вы не пойдёте? – она обратила внимание на зеленый свет светофора, который начал пищать.

–Давайте здесь простимся, – во мне боролось желание пойти дальше с ней и страх перед тем, что люди создали и сейчас пользуются, как ни в чем не бывало. Мне казалось, если я сделаю шаг, то окажусь прямо под обжигающим солнцем тысячи ярких фар.

– Извините, тяжелый день, – она смягчилась и виновато развела руками.

– Ничего, София. Я понял, – с огорчением ответил я.

Ветер трепетал сухой листок, задетый моим ботинком. Я скинул его как футбольный мяч.

– Тогда можно вопрос? – ей пришлось сделать шаг ко мне, пропуская пешеходов.

Теперь вокруг лишь тишина. Я поднял голову и тихо ответил:

–Можно.

– На встрече вы не представились. Сейчас мне неудобно спрашивать спустя время, но как ваше имя?

– Вы не знаете, как меня зовут?! – удивился я.

– Может и должна, но… Вот вы опять ведете себя так!

– Эд. Можете называть меня Эд, – я поспешил ответить и старался говорить серьезно, меня позабавило, с каким тоном она разразилась.

– Очень приятно, Эд! – София смотрела на меня еще около минуты и тоже вдруг стала тихой. Она бы еще успела перейти дорогу, а я был рад, что мигание светофора может притормозил наше расставание. Только-только все снова потеплело. Мне бы хотелось смотреть на нее, постараться запечатлеть ее маленькие плечи, руки, лицо, четкие губы. Мне бы подойти ближе, насколько это можно для двух взрослых людей и запомнить ее глаза.

Нет-нет.

Я не должен был быть здесь, если не способен нормально проводить девушку. Мне не нужно было встречать ее сегодня. С моей стороны это была глупость!

–До свидания, София, – я пересилил себя и развернулся, чтобы скорее забыть ее мягкие черты лица, смеющиеся глаза и приятный голос.

Глава 3

Несколько дней я пытался занять себя работой. Как только я заканчивал одно дело, но еще не приступал к другому, врезались мысли о ней. Стоило уточнить, что она думает обо мне – ей не понравилось, что я начальник ее начальника? Или как я разговаривал с сотрудниками? Не может же быть, что ей неприятно мое внимание к ней? Воспоминания о последней встрече говорят обратное. Ни об одной женщине я не думал больше двух суток. Может, потому что я так и не понял ее – она готова была не очень хорошо отзываться обо мне, но я уверен, что притягивал ее так же, как она меня. Вот так я и не заметил, как остался на первом этаже и снова столкнулся с ней.