– Так, может, с нее все же начнем? Я постараюсь разобраться.
– Нет, – он с сожалением помотал головой. – Лучше я вас научу сначала на ногах стоять, а потом уже бегать будем.
Управлять флаером оказалось проще простого. Кнопкой запускаешь двигатель, затем просто ворочаешь джойстиком – и машина аккуратно поднимается с земли, набирает высоту и поворачивается в разные стороны. Педалями задаешь ускорение и тормозишь.
На экране перед глазами отображается высота, скорость, запас топлива, карта местности. Просто, как сапог. Сделано так, что поймет даже идиот.
Капитан, сидевший в соседнем кресле, даже не следил особо за процессом, справедливо полагая, что я не дурак и сам разберусь во всем. Разве что выдавал задания:
– Сделайте облет долины пару раз.
– Произведите посадку и взлет десять раз.
– Приводнитесь на озеро.
Я даже пожалел, что обучение не началось раньше – флаером мог управлять и десятилетний ребенок.
Тот первый урок, наверное, был моим самым счастливым за последние годы. Управлять скользящей по воздуху машиной, рассматривать проносящуюся внизу землю – что может быть прекраснее? А самое замечательное произошло уже после того, как мы выбрались из кабины.
– Ну что же, в целом, у меня нет к вам замечаний, а это значит, что допуск к этой категории транспорта я вам выписываю. Больше на этой пичуге я с вами летать не буду, но она с этого момента закрепляется за вами и вы можете тренировать мастерство пилотажа самостоятельно. Если захотите, разумеется.
– Обязательно захочу!
– Вот и замечательно. А мы с вами, тем временем, начнем разбираться в более сложных экземплярах.
Когда я топал от ангара с флаерами в сторону дома, на коммуникатор пришло сообщение от куратора, предписывающее через полчаса прибыть на встречу в его кабинет. Немного недоумевая, я прибавил шаг. Куратор обычно сам вился где-то неподалеку, заходил в гости, но практически никогда не назначал встреч. С чего вдруг сейчас?
– Присаживайся, – поприветствовал он меня, когда я заглянул в кабинет.
Я забрался в уютное кресло и приготовился слушать новости.
– Ты уже в курсе, что война, по большому счету, вступила в предпоследнюю стадию, – мрачно произнес он, тыкая какие-то кнопки на сенсорном экране. – Соответственно, наш проект тоже потихоньку входит в завершающую стадию. Сколько она продлится – никто не знает. Возможно, пару лет. Хотелось бы, конечно, научить вас как можно большему, но придется многим жертвовать в угоду главному.
На стене загорелся дисплей с фотографией какой-то семьи. Мужчина, женщина, ребенок. Взрослые улыбаются белозубыми улыбками, пацан лет двенадцати серьезен.
– Знакомься, – кивнул куратор в сторону дисплея. – Это ты и твоя семья.
Однако же. Меня после пяти лет в проекте сложно чем-то удивить, но все равно как-то неожиданно получилось.
– Амелия и Джерри Альт. Кристофер Альт.
Парень на фотографии действительно чем-то похож на меня. Тот же разрез глаз, та же форма лица, да и черты весьма-весьма близки.
Куратор, заметив, что я рассматриваю, утвердительно кивнул.
– Поверь, была проведена колоссальная работа. Граждан третьей планеты, оказавшихся у нас на начало войны, было не так уж и много, но подобрать подходящих удалось почти для всех вас. У тебя будет чуть ли не идеальное прикрытие и легенда.
– А у тех, кому не удалось подобрать?
– Они ушли из проекта, Крис. Ты не заметил, что вас осталось всего шестеро? Мы не можем рисковать, оставляя в проекте несовершенные детали.
Спрашивать про то, что случилось с отчисленными, я не стал. Меньше знаешь – крепче спишь. Думаю, этот мудрый принцип взят на вооружение всеми, кто дошел до этой стадии проекта.
– Что касается твоей легенды. Эти люди, – он кивнул в сторону фотографии, – уже два с половиной года как переселены в одну из правительственных квартир и находятся под строгим домашним арестом. Официальная позиция – контроль за гражданами враждебного государства. Собственно, так все и есть, надзор ведется за всеми «трешками». Просто в этом конкретном случае он особо жесткий.
– Буквально недавно капитан Шмурге говорил мне, что на меня будут зарегистрированы права на вождение некоторых категорий машин. И как, спрашивается, тот Крис мог их получить при такой опеке?
Куратор приобрел чрезвычайно довольный вид, став похожим на кота, увидевшего банку сметаны.
– Не считай нас дураками, парень. Официальная позиция нашего государства – дети не должны страдать. Так что твой двойник каждый день под охраной ездит в спецшколу, где вполне себе нормально учится. Звезд с неба не хватает, астронавигацию никогда не изучал, но права на гражданские флаеры и легкие машины он в ближайшем будущем точно получит. Все под контролем.
– Ясно.
– Раз ясно, то смотри, что тебе предстоит. Отныне и до конца обучения у тебя теперь будут два обязательных занятия. Два часа вечером, перед сном, ты изучаешь свою новую биографию. Рассматриваешь видео, читаешь отчеты, просматриваешь досье. А по утрам мы с тобой разговариваем. Обычная болтовня про твою жизнь. Думаю, через пару лет ты точно все запомнишь.
Он скрылся за столом, копаясь в каком-то ящике. Затем вынырнул обратно и шлепнул передо мной гору вещей.
– Это – общее электронное досье, – он помахал у меня перед носом серебристым накопителем. – В принципе, можешь читать просто на экране.
– Это – основное досье, которое тебе нужно будет выучить наизусть.
Нехилая такая папочка.
– Вот это все расставишь в комнате. Фотография родителей, диплом за третье место в школьных соревнованиях по бегу, прочая ерунда.
Куратор некоторое время помолчал, видимо, размышляя, стоит ли всучить мне еще что-то. Но решил, что, пожалуй, хватит.
– Будет с тебя. Забирай и изучай прямо начиная с сегодняшнего дня. Завтра уже будем разговаривать про твою семью.
У себя в отсеке я долго рассматривал общую фотографию, прежде чем поставить ее на полку рядом с кроватью. Улыбаются. Ничего не подозревают сейчас, наверное. Возможно, даже строят какие-то планы, надеются, что война скоро закончится и можно будет снова жить нормальной жизнью. А где-то на другом конце планеты сижу я, рассматриваю этот снимок и отлично понимаю, что их всех ждет.
Ни одна спецслужба не допустит того, чтобы прототипы, с которых были сделаны ее агенты, остались в добром здравии и имели шанс разоблачить свою копию.
Мрак. А самое неприятное – что эти мысли уже и не вызывают особых эмоций. После Миранды, наверное. Подумаешь, лишние три жертвы.
Я вздохнул и поставил, наконец, фотографию на стол, развернув ее так, чтобы лампа лучше освещала лица моей новой семьи.
Глава 3
Музыка становится все настойчивее. Кажется, что невидимый виртуоз играет совсем рядом. Чуть дальше, там, где стоят палатки, виднеется движение. Наш лагерь постепенно просыпается, наверное разбуженный непонятной мелодией.
Я все так же стою на пригорке. Тревога все еще кружит вокруг меня, но уже не так сильно. В конце концов, ничего страшного не происходит… Пока не происходит…
Порыв ледяного ветра заставляет меня съежиться и обхватить плечи руками.
Мне кажется, будто небо в той стороне, где расположен город, начинает светлеть.
Флаер аккуратно приземлился во дворе какого-то мрачного серого здания. Я, будучи единственным пассажиром, спустился по трапу на бетон, отошел в сторону и осмотрелся. Замкнутое внутреннее пространство, расчерченное разнообразными кривыми линиями. Вокруг – стены, пестрящие черными провалами окон. И ни души вокруг меня. В наступающих сумерках это все выглядит достаточно тревожно.
