По эту сторону. Дом с секретом
– Норушное пространство? – Таня машинально взяла бутерброд, который настойчиво пододвигала к ней Шушана.
– Ну, ты же тут уже несколько раз полы мыла. Ты хоть одну мою норку нашла? – спросила норушь, азартно хрустя крошечной сушкой.
– Нет! – Таня как-то и не задумывалась о мышиных, то есть норушных норках. А ведь действительно, где Шушана живёт?
– В междустенье, – ответила норушь на беззвучный вопрос подруги. – Ой, ну что ты так изумляешься? Место такое… наше исконное пространство. Мы его можем изменять, как хотим! И можем открывать его в подходящих для нас домах. Тань, ты вот никогда не задумывалась, куда пропадают вещи? Вот была вещь, была, а потом рррраз – и исчезла?
– Ну, вообще-то задумывалась.
– А они в междустенье проваливаются. Иногда вещи такие непослушные… Мы – норуши – присматриваем и за ними, и за домами, и за чистотой междустенья.
– Ааа… а вы во всех домах можете жить?
– Нет, нам нужны не только стены и пространство между ними, но ещё и люди, да не просто какие-то, а хорошие люди, – тогда и стены у дома тёплые, междустенье открывается и становится радостным, дружелюбным, послушным. Вот когда старая хозяйка умерла, дом загрустил… Её дочка и внучка сюда жить не приехали, да и изменились они очень уж… Вот и наше пространство стало тоскливым, и… и мой род ушёл.
Таня ахнула.
– Как ушёл? А тебя оставили?
– Нет, я сама осталась! Я решила, что дому без нас будет совсем-совсем плохо! Я подумала, что должна хотя бы попытаться дождаться кого-то норушноподходящего! Ну, такого, как ты, – тёплого человека.
– Я – тёплый человек? – удивилась Таня. – По-моему, самый обычный.
– Ну конечно! Тёплые люди так о себе и думают, – рассмеялась Шушана. – Ты посмотри, насколько стала кухня радостнее. Как стала светлее комната! А прихожая? Она же теперь образец дружелюбия! А уж она-то бывает весьма разной!
Таня невольно улыбнулась, представив, как придверный коврик скалится и рычит на подходящих к входной двери.
– И зря смеёшься! – покачала головой норушь. – Мы с ней знаешь сколько «нетаких», неподходящих нам людей отвадили?! Много!
– Ой, так это что? Всё правда? – Таня не успевала сообразить, что сказочное существо явно говорит не про фантастический фильм, а описывает реальность. – И Дима сейчас…
– Бежит в бесконечном коридоре! Да, правда. Я открыла ему дверь именно туда, – норушь внимательно наблюдала за Таней. Не испугается ли она? Поверит ли?
– А… а с ним всё нормально будет?
– Не боись! Зачем нам, чтобы ты стала вдовой? Пусть побегает, поорёт, там он всё равно никого не потревожит, а потом я его обратно на лестничную площадку выпущу. Он мне в моих владениях вообще-то не очень-то и нужен! – она снисходительно махнула розовой лапочкой.
Таня невольно покосилась на стену.
– Да, я и там могу открыть междустенье, – кивнула норушь. – Как-нибудь покажу! – решительно пообещала она. – А сейчас давай-ка мы с тобой всё-таки вкусно поедим! Что я, зазря, что ли, этого настырника подальше отправила?
Кому что – кто-то вкусно ел, а кто-то, только услышав щелчок открываемого замка, толкнул входную дверь квартиры, которую снимала Танька, решительно шагнул через порог и оказался в темноватом коридоре.
«Вот же… самостоятельная женщина! Даже лампочку сама вкрутить не может!» – хмыкнул Дима, сделав ещё один шаг. Дверь за ним сама захлопнулась.
Глаза привыкли к полумраку, и Дима с улыбкой осмотрелся, ожидая увидеть Таньку.
«Не понял…» – он посмотрел направо – стена коридора, оклеенная старыми обоями. Налево – та же самая картина.
«Ну ничего себе она квартирку-то сняла!» – хмыкнул Дима, шагнув вперёд – туда, где брезжило пятно света.
– Тань! Я всё понял! Я без тебя не хочу – хочу только с тобой! Танюха, ставь чайник, я торт купил! И это… вазу давай – розы принёс.
Танюха не отзывалась, он, почему-то не задавая себе вопрос, кто же открыл ему дверь, если рядом с ней никого не было, бодро шагал к свету, как вдруг сообразил, что идёт-то он уже некоторое время, а вот приблизиться к пункту назначения не выходит…
– Танька! Таааняяя! Что за фигня тут происходит? Тань! Ну хватит уже дуться! Выйди и забери торт и чайник поставь!
Таня не отвечала, фигня происходила, торт стал мешать, и Дима поставил его на пол, решив вернуться и забрать, когда найдёт дурочку-жену, которая сняла такую странную квартирку.
Ещё через несколько шагов он вспомнил, что дом-то не такой уж и большой…
«У неё что, квартира на весь этаж и вся состоит из одного коридора?» – Дима обернулся, решив прикинуть расстояние, которое он прошёл от входной двери, и…
Только сейчас он сообразил, что тут что-то сильно не так – двери не было! За его спиной располагался точно такой же коридор с точно таким же пятнышком света, как и впереди.
– Это… не понял! – пожаловался Дима. – И где торт? А?
Торта тоже не было. Ничего не было, кроме стен, потолка и пола…
Он схватился за САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ПРЕДМЕТ, который первым требуется современному человеку в любой непонятной ситуации, – за смартфон, но…
– Связи нет, – потрясённо прошептал Дима. – У меня ж смартфон почти везде берёт!
Он метнулся вперёд, потом назад, потом, уже позабыв, где у него был первый вперёд и первый назад, закружился на месте, уронив букет роз, потом обнаружил, что розы тоже исчезли, и побежал уже куда глаза глядят.
Шушана и Таня поужинали и решили, что вполне-вполне можно и выпустить незадачливого настырника.
– А, ладно… я сегодня добрая! – пошевелила усами Шушана, прикладывая лапку к входной двери. – И… раз, и два, и три! Торт, цветуи – мы народ честный, нам чужого не нужно… и три – настырник собственной персоной!
Дима мчался по коридору, подвывая что-то от ужаса, хотя за ним никто не гнался и ничем ему не угрожал, никаких тревожных звуков не было, да и вообще, обстановка была точно такая же, как в старой квартире его бабушки – длинный пустой коридор. И даже обои, кажется, были похожие.
Но сама непонятность ситуации пугала многоумного Диму чрезвычайно.
И вдруг всё закончилось – перед ним оказалась деревянная дверь, выкрашенная коричневой, местами облупившейся краской. Он ринулся к этой двери, дёрнул ручку и… оказался в подъезде, на совершенно обыкновенной лестничной клетке, где стоял на полу его торт, а на коробке аккуратно лежал глобальных размеров букет алых роз.
Глава 10. Совсем-совсем чужой
Скорость вылета Димы из подъезда была близка к сверхзвуковой. По крайней мере, он уже покинул негостеприимный для него дом, а его вопль ещё оставался в этих стенах…
– Нет, ну надо же, как он бегает! Нет, честно-честно, быстрее, чем замглавкрыс из соседней помойки!
– Замглавкрыс? – Таня покосилась на норушь, решив, что как-то мало она знает об окружающем мире – надо восполнять пробелы!
– Ой, это такой побегушечный крыс в подчинении у главы стаи. Не волнуйся, в норушный дом они нипочём не сунутся – закон такой, но знать я их, конечно, знаю.
– И Дима бегает быстрее?
– Однозначно! Поверь моему опыту! – фыркнула норушь. – О! Смотри! Мимо машины своей пробежал, интересно, когда сообразит, что он её забыл? Интересненько, а имущество он куда дел?
Шушана юркнула в угол и через пару секунд показалась оттуда, волоча за собой коробку с тортом.
– Помоги, а? Тяжёлый такой!
– Зачем ты его притащила? – удивилась Таня, машинально всматриваясь в абсолютно гладкую стену за спиной у норуши.
– Как зачем? Это добыча! Между прочим, законная! Я торт и цветуи тому чудику честно отдала, но если ему это всё не надо… кто я такая, чтобы с ним спорить? Бросил? Ну и ладно – в хорошем доме приличная добыча всегда пригодится!
Следующим рейсом норушь приволокла букетище роз и строго велела Тане носом не крутить!
– Я давно розы не нюхала! А ещё от них лепестки хорошо высушить… Короче, пригодятся! Пригодится…
– Добыча? – Таня развеселилась такой хозяйственности.
– Конечно! Как подарок я всё это выкинула, а как добычу – вкинула обратно! Ибо смысл другой!
– Аааа, ну если смысл… – уважительно протянула Таня.
– Короче, сейчас будем добычей любоваться и есть! То есть цветуями любоваться, в торт вгрызаться!
– Ээээ, а норушам торты можно? – озаботилась ветеринар Таня.
– Можно! – уверенно кивнула Шушана. – Точно-точно!
Таня нарезала торт, а норушь никак не могла усидеть на месте – всё время перебиралась на подоконник и выглядывала на улицу.
– Да что ты там высматриваешь?
– Не что, а кого! Настырника, конечно! А! Вон он… к машине крадётся.
– Почему крадётся?
– Потому как не понял, что это с ним было, и на всякий случай боится! – тоном опытного специалиста по настырникам отозвалась Шушана.
Дима действительно шёл к машине очень опасливо. Нет, когда он вырвался из того непонятного и страшного места, он мчался, не разбирая дороги, перепрыгивая через несколько ступенек и едва не унеся за собой тяжёлую подъездную дверь. Он промчался мимо деревьев и кустов палисадника, надёжно укрывающих этот дом от чужих взглядов, мимо припаркованных машин, даже мимо своего драгоценного авто, про которое он вспоминал обычно почаще, чем о своей жене.
Только промчавшись по узкому переулку до многолюдной дороги с активным движением, он притормозил, а потом припомнил, что вроде как приехал на чём-то…
«Машина!» – осенила Диму с трудом догнавшая его мысль.
По дороге обратно он судорожно пытался как-то утрясти произошедшее с ним в рамки реальности и нормальных жизненных реалий…
Получалось как-то не очень.
«Мне что? Померещилось? Я бежал и бежал по тому проклятому коридору… Да я столько бежал, что коридор должен был быть длиной, как… как оттуда и до этой улицы! А потом, я же никуда не сворачивал, там же не было ни одного поворота или боковой двери! Так что это совершенно невозможно в реальности. То есть или меня загипнотизировали, или я был под каким-то средством».
Если бы это случилось после визита к Тане и он бы что-то поел или выпил у жены, то не колеблясь обвинил бы её в том, что она ему подмешала какое-то средство – она вет, а это значит, есть доступ ко всяким препаратам. Но он же ничего не ел и не пил, да и вообще Татьяну не видел.
И тут его осенило!
– Ну конечно! Как я не догадался сразу! Розы! Я ж купил их много, а они могли быть чем-то обработаны, ну, чтобы не портились подольше, а я прямо у лица их держал – букет-то здоровенный!
Он решил было поехать и поругаться в цветочный магазин, но для того, чтобы их обвинить, надо было забрать проклятый веник из роз, а несмотря на успокоительно-научный вывод, заходить в тот дом как-то не хотелось. Почему-то…
– И вообще, может, это и не какое-то этакое средство, а просто аллергия у меня такая, с потерей ориентации в пространстве и глюками.
Если бы норушь знала, что её обозвали глюком, опрометчивый Дима и машину свою бы долго искал – как-никак стояла она очень недалеко от дома, а норушь имеет возможность действовать везде, куда дотягиваются корни деревьев, дом окружающие…
Но Шушана была занята тортом и розами, которые вовсе ничем не были опрысканы, а просто радостно пахли, обнаружив, что их перестали наконец-то трясти и швырять и поместили в воду, так что крадущийся тигром Дима нырком поместил себя в машину и благополучно отчалил домой, к сожалению, не оставив идею вернуть себе «старую» и удобную, как разношенные ботинки, жену.
«Только я сам туда больше не пойду… только с ней вдвоём! – решил Дмитрий, уверенный в том, что Таня его всё равно простит и позовёт к себе или поедет с ним в его квартиру. – Завтра надо наведаться к ней на работу!»
Сказано – сделано! Дима, решив проявить заботу и продемонстрировать себя с лучшей стороны, припомнил, что чуть больше года назад Таньке нравился сорт кофе, который он как-то пару раз ей купил.
«Так за чем же дело?» – Дима купил пару кофе, пакетик с булочками и отправился к Татьяне на работу, специально сделав приличный крюк, чтобы не проезжать мимо того самого дома, где он так странно… надышался розами.
– Танюша, милая, доброе утро! – он окликнул жену, которая торопилась на работу с огромной дамской сумкой, бережно придерживая её рукой. – Танечка, а я тебе кофе принёс.
– Я не пью кофе с абсолютно чужими и неприятными для меня людьми! – отрезала Татьяна, проходя мимо.
– Тань, прекрати… как это я чужой?
Глупо стоять перед закрытой дверью ветеринарки с двумя высокими стаканчиками кофе и бумажным пакетиком с выпечкой, поэтому Дима решительно распахнул дверь и…
Был вынесен на улицу чёрным лабром и спаниелем, которые были в стационаре и которых Таня вывела погулять.
Псы чувствовали себя гораздо лучше, радовались этому, а тут какое-то препятствие…
Облитый очень горячим напитком и слегка приложенный спиной к фонарному столбу, Дима решил, что кроме роз ему и кофе тоже противопоказан…
Утро было бурным, после проверки самочувствия пациентов в стационаре, стоило только Тане дойти до своего кабинета, как примчался брутальный тип, который волок на руках пса, который проглотил слишком маленький для него мяч, напрочь застрявший в горле.
– Спааасииите! Он почти не дышит! – мужчина снёс Валентину, которая упорно пыталась заполнить какие-то бумажки, и рванул к Тане, вышедшей на шум.
Тут и норушь не потребовалась, да и вообще ничего не потребовалось, кроме воспоминания о том самом сельском ветеринаре Джеймсе Хэрриоте, который расчудесно описал средство спасения в таких случаях.
– Завести большие пальцы рук под нижнюю челюсть и надавить, выталкивая мяч из горла, – пробормотала Таня, проделав именно то, что сказала.
Мяч вылетел из пасти пса, и тот судорожно вдохнул воздух.
Хозяин рухнул перед псом на пол, пытаясь его обнять, отмахиваясь от Валентины, которая всё уточняла, как зовут пса, потом схватил за рукав Таню:
– Девушка, миленькая, вы ж гений! Вы его спасли! Девушка, я вам так обязан…
Только-только Таня успокоила и человека, и собаку, отправив их обоих к мрачной Валентине, как в клинику влетела очень субтильная дама с переноской, а за ней очень упитанный мужчина.
– Спасите! Кот умирает!
Валентина вцепилась в упитанного мужчину, а дама прорвалась к Тане.
– Помогите! Он сошёл с ума, бегал, орал, а потом упал и не встаёт!
Первым из переноски вышел запах…
– Ээээ, а почему от кота так пахнет настоем валерьяны?
– Что? – дама принюхалась, а потом пожаловалась: – Я ничего не чувствую, после гриппа обоняние так и не восстановилось.
Таня извлекла крепко спящего кота из переноски, выложила на смотровой стол, над которым повисло прямо-таки облако густого запаха.
– Ой, кажется, чем-то слегка пахнет, таким… травяным, да? – осведомилась клиентка.
– Ну да, можно и так сказать, – Таня шагнула к окну и открыла его, стараясь избавиться от амбре…
– Так… секундочку, то есть он не умирает, а налакался валерьянки? – дошло до клиентки.
– Именно так. Я не могу сказать, что для здоровья кота это полезно, но он точно не умирает. Выспится, и всё будет хорошо!
– Так… с ним, может, и будет хорошо, а вот мужу я сейчас всё скажу! – клиентка сгребла спящего кота и рванула обратно – разбираться с виновником её волнений.
Таня проводила её взглядом и тут же услышала новое восклицание:
– Ой, скорее! Котёнок проглотил таблетки!
Только разобралась с котиком и таблетками, как новая звуковая волна оповестила о следующей проблеме!
К вечеру Татьяна достигла дзена… Никакие вопли и крики, с которыми клиенты как на подбор шли косяком, её уже не волновали.
– Бывают такие дни – видимо, какое-то обострение… – прошептала она в сторону огромной сумищи, которую принесла на работу и установила в тумбочку своего стола – поближе к себе.
– Бывают, конечно! – подтвердили из сумищи.
– Ой, ой, – новый писк из приёмной Таню вообще никак не заинтересовал – пищала одна из практиканток, которую пригласил Степаныч.
– Там же сам Соколовский!
– Да хоть целая киностудия! – пробормотала Таня. – Плевать!
У неё возникло короткое затишье, и Таня решила, что нипочём не потратит это время на то, чтобы хороводы водить вокруг владельца клиники.
В конце-то концов, она кто? Ветеринар! Сидит на своём рабочем месте – работает, что показательно – заполняет журнал приёма, просьба не кантовать!
Но наши желания и реальность – это две очень большие разницы. Собственно, это касалось не только Тани, но и Валентины.
Валентина-то как раз мечтала, чтобы знаменитый актёр подзадержался около неё! Она выскочила из-за конторки, начала что-то рассказывать, предлагать чай или кофе, да вообще всё что угодно!
«Я тут, значит, вокруг прыгаю, а он? А он как мимо пустого места прошёл, глянул только, спросил, кто сейчас принимает, и зашагал вперёд! И куда? К Таньке!» – от Валентины летели искры ярости и крайнего раздражения, щедро приправленные дурным характером, гневом и завистливой ревностью.
Её рабочий день закончился, но уйти, пока тут находится Соколовский, было выше её сил.
Нет, на самом-то деле, Филипп сначала заглянул к Ивану Степановичу, правда, проходя мимо кабинета, где принимала Таня, притормозил, повёл головой, словно прислушиваясь, заулыбался, а потом отправился кое-что обсудить с заведующим клиникой.
К Татьяне в кабинет он действительно пришёл, причём было понятно, что не заглянуть проформы ради, полюбопытствовать, как тут ему деньги зарабатывают, а для разговора…
Таня изумлённо подняла голову, когда к ней в кабинет довольно бесцеремонно ввалился киношный красавец.
– Добрый вечер! – она очень надеялась, что это не прозвучало как: «Пошёл вон, и не смею вас задерживать».
– И вам того же! – Соколовский широко улыбнулся и уселся напротив Тани. – Я смотрю, вы взяли половину ночных дежурств в стационаре?
– Да, а что?
– Хотел полюбопытствовать, зачем вам это? Молодая девушка, и вдруг ночами в клинике… да ещё с такими чудесными результатами! Ой, не скромничайте только, мне ваш заведующий сейчас такие хвалебные оды о вас декламировал.
– Я просто выполняю свою работу, – отозвалась Таня. Она здорово устала… даже не от работы – тут всё было привычно, никаких трагедий, обычная рутина, которая даже заканчивалась сегодня благополучно, а от шума и повышенно-энергичных эмоций.
– А стационар-то зачем взяли? – Соколовский взглянул Тане в лицо, а потом перевёл взгляд на её стол, причём Тане показалось, что он смотрит на…
«Ну, этого точно быть не может – она сидит тихо, а видеть через мебель даже звезда экрана не умеет!» – одёрнула она себя.
А вслух сказала:
– Нужны деньги, вот и взяла подработку.
– Простите за любопытство, а зачем вам вдруг понадобились деньги?
– Извините, но это моё личное дело! – Таня не собиралась рассказывать Соколовскому о своей жизни. Ещё чего не хватало! Да и вообще, этот разговор её напрягал чем дальше, тем больше.
– А с норушью вы как познакомились? – cо светской улыбкой уточнил Соколовский, и Таня чуть в обморок не упала, уставившись на актёра с выражением крайнего изумления, потихоньку вытесняемого ужасом.
Она машинально закрыла рукой тумбочку, где стояла сумка, и Соколовский оценил этот жест.
«Защищает…»
Он усмехнулся.
– Не надо бояться, я никогда в жизни ни при каких обстоятельствах не обидел ни одну норушь.
– Вы так говорите, словно видели их очень много, – машинально ответила Таня.
– Видел. А сейчас хотел бы поговорить с той, которая сидит в вашем столе. Уважаемая, а вы не могли бы показаться? Меня зовут Филипп Соколовский, и, возможно, у нас есть общие знакомые.
Настойчивый шорох из сумки возвестил Тане, что норушь не только не испугалась, но и активно выбирается, чтобы пообщаться.
Глава 11. Вполне деловой разговор с примесью шока
Таня машинально подставила ладонь, чтобы Шушане было удобнее, и подняла её на стол.
– Ну вот… наконец-то я увидел хозяйку норушного дома! – просиял Соколовский. – Добрый вечер!
Татьяна смотрела на него в состоянии близком к шоку – ей и в голову не приходило, что он вообще может иметь какое-то представление о норушах.
– И вам того же! – Шушана кивнула с таким видом, словно она была королевой, приветствующей гостя. Не очень званого, но требующего внимания – этикет, куда ж деваться-то…
– И кто же может быть нашим общим знакомым?
Соколовский усмехнулся, уж он-то знал, что норуши весьма осторожны, так что некая опасливость этой норушки вполне себе понятна и объяснима.
– Например, глубокоуважаемый Шушар… – Соколовский мимолётно улыбнулся Тане, мол, понимаю, звучит странно, но куда же деваться – такова реальность.
Имя главы одного из знаменитых норушных родов одним махом уничтожило подозрительность Шушаны.
Она представилась, а потом с интересом воззрилась на актёра.
– Насколько я понимаю, вы увидели норушные деревья?
– Да, именно. Даже клинику купил рядом именно поэтому – надеялся на встречу и на содействие.
Шушана прищурилась… Если она что-то понимала, то содействие предполагает встречную услугу или хорошую оплату! Она покосилась на Таню, та старательно молчала, не вмешиваясь в их разговор.
«Хорошая девочка, – умилилась норушь про себя. – Всё, вот буквально всё делает как надо!»
– Итак… сейчас, когда мы с вами уже познакомились, могу ли я ожидать содействия в одном очень важном деле? Да-да, я знаю, что глубокоуважаемая Шушана помогает вам, Танечка, в общении с пациентами, и это просто замечательно! И я…
Тут он стремительно поднялся, сделал резкий жест рукой, отлично понятый норушью, которая юркнула к Тане на колени, и широко шагнул к двери.
– Разве ваш рабочий день не закончился? – удивлённо осведомился он у Валентины, которая кралась к Таниному кабинету, чтобы послушать, о чём же Соколовский столько времени разговаривает с Танькой!
– Я…я… хотела уточнить, не надо ли вам сделать кофе или чай? – промямлила Валентина.
– Не надо, – сухо отозвался Соколовский, серьёзно пожалевший о строгом трудовом законодательстве этого мира, – он бы лично выкинул эту особу с работы просто-таки со свистом, ан нельзя – не-по-ло-же-но.
– А! Я ещё напомнить хотела! – Валентина заглянула в кабинет и слегка удивилась – Татьяна сидела за столом с абсолютно рабочим видом. – Я понимаю, конечно, что внимание владельца клиники лестно, но, Танечка, тебе же пора на дежурство в стационар!
– Спасибо тебе большое! Но до моего дежурства ещё семь минут. – Таня понимала, что с Валентиной ей теперь придётся вести себя крайне осторожно. – Можешь не переживать, за это время я успею дойти до места. Филипп Иванович, я поняла всё, что вы хотели сказать про расширение стационара. Я подумаю, смогу ли я потянуть такой объём работы, – Тане очень не хотелось, чтобы все сотрудники клиники решили, что у неё какие-то особые взаимоотношения с Соколовским, и она надеялась, что он подхватит её игру.
– Отлично! Тогда я с вами прощаюсь, – Соколовский кивнул Татьяне и удалился.
Валентина ещё потопталась в коридоре, но была прихвачена под локоток Иваном Степановичем, торопившимся домой, и выведена из клиники.
«Фууух, и что это было?» – Таня заперла за ними дверь и отправилась на дежурство, благо идти было совсем близко – по коридору до конца помещений клиники, а потом через дверь, соединяющую её с новым зданием, – в стационар.
Там она осмотрела нескольких животных, которые были оставлены после операций или для лечения, и наконец-то получила возможность обсудить с Шушаной неожиданный визит актёра.
– Шушанечка, я что-то ничего не поняла… Что ему вообще надо? Заинтриговал до обморока и свалил!
– А он скоро придёт, – фыркнула норушь, пошевелив ушками. – Он сейчас в здание зашёл – во вторую дверь.
– Слушай, а кто он вообще такой?
– А это он тебе сам скажет. Может быть… – непонятно ответила Шушана. – Но мне тоже интересно, что именно ему надо?
А про себя подумала: «И сколько можно будет получить за то, что ему надо?»
Нет, она вовсе не была жадной до людских денег, просто… безопасность дома, ради которого она осталась одна, её беспокоила чрезвычайно!
Таня прислушалась, действительно где-то в отдалении послышались звуки, хлопок двери, лёгкие шаги по коридору.
– И снова добрый вечер! – лучезарная улыбка звезды экрана вызвала бы счастливый визг его поклонниц, но у Тани были немного иные интересы, поэтому она ответила Соколовскому корректно-рабочей улыбкой, мол, не очень-то и хотелось, но раз ты уже припёрся мешать мне работать, вытолкать тебя всё равно не получится…
– Уютно вы тут устроились! – одобрил Соколовский, обходя помещение. – Клетки, правда…
– А что не так? – удивилась Таня.
– Не одобряю… но это мои заморочки, не обращайте внимания… – Соколовский хмуро покосился на ближайшую к нему клетку, в которой мирно спал такс, страдающий от бобризма и последующего оперативного вмешательства – почему-то разгрызенные в прах останки деревянных ножек стула не хотели перевариваться.