Вороны всегда следуют за волками

–Я бы не принимала тебя за идиота, если бы не вел себя, как идиот. Подумай над этим. – инквизитор поправила шляпу, сильнее надвинув ее на глаза. – Идем.

Она распахнула двойные двери и вошла в салун, Тео плелся следом, став ее тенью. Несколько пар глаз привычно обратились к вошедшей Набате, но заметив знак инквизиции на груди, люди быстро отвернулись, не желая иметь с ней ничего общего – инквизитор видела эту реакцию тысячи раз: гаснущие улыбки, опущенные глаза, бледнеющие от страха лица. Инквизицию боялись в лучшие ее времена, а теперь, когда орден переживал упадок, Набата все чаще нарывалась на открытое презрение. Увы, это казалось естественным ходом вещей. С момента основания ордена прошло несколько веков, люди успели сменить щиты и доспехи на карабины и револьверы, демонов становилось все меньше, а те, кто остался, оказались достаточно умны, чтобы скрываться среди людей прямо под носом инквизиции. Набата и сама это ощущала – год от года все реже она нападала на след очередного одержимого, все меньше людей приходили к ним в орден, чтобы поступить в ученики. От одного из братьев она слышала историю о демоне, которого тот выслеживал, но не смог поймать – тварь давно работала юристом в Сантремире, и смогла защитить себя с помощью бюрократии, законов и влиятельных друзей. Звучит дико, но учитывая стремительно меняющийся мир, Набата готова была поверить и в это. Возможно, недалек тот день, когда инквизиция перестанет быть нужна людям, превратившись в еще один пережиток прошлого, о котором будут узнавать только со страниц учебников истории и старых газет. С одной стороны, Набата должна быть рада этому, ведь это значит, что ее цель достигнута, но с другой стороны, а что тогда делать ей самой? Охотиться на демонов это все, что она умела. Она не видела себя в роли фермерши, мирно кормящей птиц, или за печатной машинкой в душном офисе среди множества клерков. Что будет тогда с ней? Пополнит ли она армию бездомных, что снуют по улицам Сантремира, рассказывая истории о войнах, которые те прошли?

Шериф Блейк был прав, как бы ни горько это признавать – мир менялся. И инквизиции тоже предстояло измениться. Либо исчезнуть, став частью истории.

Пришлось отбросить тревожные мысли о будущем и сосредоточиться на настоящем.

Инквизитор сняла шляпу, смахнула волосы с лица, внимательно вглядываясь в каждого посетителя, неспешно шагая в узком проходе между столиками к бармену. Большинство гостей салуна предпочли не встречаться с ней взглядом, стыдливо опуская глаза, официантки, ярко-раскрашенные и едва одетые, прекращали улыбаться, ловя внимание инквизитора. Может, Набате показалось, но даже голос певицы, что находилась сейчас на невысокой сцене, дрогнул и стал тише. Она не искала среди гостей заведения кого-то определенного, лишь оценивала обстановку, цепким, словно хватка бурееда, взглядом выхватывая важные или же тревожные детали. В будущем они могут ей помочь. Или даже спасти жизнь.

Посетители салуна в большинстве своем не представляли для инквизитора никакого интереса – пастухи в потертых чапах, кашляющие шахтеры, несколько лавочников, судя по чистой одежде и покрытой пятнами чернил рукам. Шериф не лгал, в Дентшире почти не осталось защитников.

Одна компания из пятерых мужчин привлекла ее внимание. Четверо о чем-то болтали, смеясь и живо жестикулируя, а пятый был единственным в салуне, кто не отвел от инквизитора взора – альв с платком на шее. Его янтарные глаза смотрели с нескрываемой враждебностью. Все пятеро в пыльной одежде, явно не местные, но не только это привлекало внимание Набаты. От них разило кровью и смертью, оружие они носили не для красоты. Никто в это не верил, но Набата привыкла полагаться на чутье, и сейчас запах крови от этой компании ощущался так густо, что, казалось, этой самой кровью наполнится рот, стоит его открыть. Среди дентширцев, имевших оружие, не было тех, кто носил бы подобный запах убийцы. Даже шериф, возможно, за свою жизнь стрелял только по монстрам и диким зверям, а это не то же самое, что стрелять в себе подобных.

Набата припоминала, что среди портретов банды был один альв.

Под ленивую партию пианино она приблизилась к стойке, оперлась на нее локтями, положив свою пыльную шляпу рядом. Повернув голову, встретилась глазами с двумя немолодыми мужчинами, и те недолго думая изволили отклеиться от стойки вместе со своей выпивкой, растворившись где-то в зале. Теодор встал с краю. Надо отдать парню должное, он действительно старался не привлекать внимание, а это было нетрудно, учитывая, что все внимание обратили на его наставницу.

Барменом оказался невысокий мужчина средних лет, с седеющей шевелюрой и такими же пышными седеющими усами. На нем даже передник был надет – редкость для Свободного города.

–Я вас здесь раньше не видел. – бармен улыбался, но Набата уловила в его голосе нотки напряжения, которое тот пытался скрыть за фальшивой любезностью. – Впервые в Дентшире? Если да, то рекомендую виски. Пиво у нас только скисшее, таким уж привозят.

–И давно ли в такую даль братья Воллес стали возить пиво? – удивилась Набата, располагаясь за стойкой.

–Да уж пару лет как я с ними договорился. Но они все не могут добиться приличной консервации, чтобы пиво жило дольше.

–Давай свой виски. А моему другу воды. – инквизитор сняла перчатки и бросила их Тео. Ученик едва успел поймать их. – Значит, нечасто в ваших краях бывают незнакомцы? Должно быть, вам легко запомнить каждое новое лицо.

Мужчина на мгновение замер, услышав вопрос – всего на мгновение, но Набата все равно заметила это – и продолжил наливать виски в мутный стакан.

–Разве можно знать всех людей? – нервно улыбнулся он, протягивая инквизитору стакан и явно пытаясь уйти от неудобного разговора.

–Нельзя, разумеется. – Набата приняла стакан, дружелюбно оскалившись. Именно оскалившись, улыбаться по-настоящему ей приходилось редко. – Но ты, похоже, знаешь многих. – она поиграла жидкостью в тусклом стекле. Принюхалась. Скорее по привычке, чем из необходимости. Не отравлено. Сделала глоток, не отрывая взгляда от бармена.

–С моей работой сложно не знать, сами понимаете. Даже о тех, кто в моем заведении не бывает, я слышу со слов тех, кто здесь… – он покосился на вызывающе одетую и накрашенную альвийку с подносом, полным выпивки, проплывшую мимо, оставив за собой удушающий флер из дешевых духов и табака. – Отдыхает. – бармен улыбнулся, но уголок его губ нервно подрагивал.

–Понимаю. Давно тут работаешь?

–Не больше полугода.

«Ложь. Пиво в Дентшир начали возить два года назад, лично с Воллесами договаривался, сам сболтнул». Набата облизала губы, шумно поставив стакан на стойку. Этому человеку есть что скрывать, и в этом причина его нервозности и путанности ответов.

–Может, ты знаком со Скрягой? Или кем-то из его банды? Я слышала, они тут бывают. – она поймала его взгляд, словно тисками, и не отпускала. Не каждый может умело лгать, глядя в глаза.

–Инквизиторы теперь за бандитами охотятся? – мужчина ответил вопросом на вопрос.

–Скряга не обычный бандит. Ну, так? – Набата выразительно посмотрела на бармена.

–Если они тут и бывали, я их не видел. – быстро проговорил бармен и склонился ближе к инквизитору, понизив голос до шепота. – Мой вам совет, лучше уезжайте. Вам тут не рады. – он многозначительно глянул ей за спину.

Набате не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что ей в спину направлены револьверы. Скосив глаза на Тео, она увидела, как ученик незаметно показывается ей пальцами «два». Двое, значит. Однако, сколько стволов – не так важно. Она все равно не успеет выстрелить раньше, стоя спиной к залу. Инквизитор примирительно улыбнулась, опрокинула в себя остатки виски и забрала шляпу.

–Мы не будем злоупотреблять гостеприимством Дентшира. Однако, это же публичное заведение? Значит, я могу остаться, чтобы еще немного выпить, прежде чем отправиться в дорогу?

–Можете. – спустя некоторое время осторожно ответил бармен. – Если не станете больше задавать вопросы. Никому.

–Как тебе будет угодно. Повтори мне. – она толкнула в его сторону опустевший стакан. Даже сквозь музыку, громкие разговоры и смех она слышала щелчки – опускались взведенные курки. Набата подала жест Теодору, и они вместе заняли маленький круглый столик дальше всего от сцены – одно из немногих свободных мест. Отсюда было плохо видно танцовщиц, но прекрасно видно других посетителей. И бармена, с которым уже о чем-то шептался молодой альв с щегольскими шпорами, заметив которые Набата не сдержала смешка.

–Что тебя так веселит? Ты же ничего не узнала. – надулся Теодор. Юная горячая кровь, похоже, не давала парню покоя. Он был уверен, что у наставницы ничего не вышло.

–Шпоры того альва. Звону много, а толку никакого. Прямо как с языками у некоторых. – Тео цыкнул в ответ на этот камень, брошенный в его огород. – А по поводу того, что я не узнала, то прояви терпение, Тео. Хороший охотник должен уметь ждать, и тогда добыча сама на него выйдет, вот увидишь.

Ученик закатил глаза.

–Мы четыре дня протирали задницы в седле, чтобы теперь сидеть и ждать? Не так я себе представлял ремесло инквизитора.

–Вот в чем твоя проблема, Тео. Ты видишь во мне ремесленника, а охоту на демонов как ремесло, которому можно обучиться, будто это то же самое, что лепка горшков. Но секрет в том, что инквизиция – это не ремесло. – она перевела взгляд с бармена и альва на ученика и приложила руку к груди. – Это призвание.

Ученик умолк, угрюмо разглядывая пятна на столе, за которым сидел. Набата расслабилась, откинувшись на стуле, и вернулась к созерцанию салуна и людей в нем, лениво поигрывая выпивкой в своем стакане. Вскоре ее внимание захватила одна деталь.

Над входом в салун висела огромная подкова, которая вряд ли подошла бы живому коню. Разве что этот конь не размером с беспечность Теодора, подумала Набата, щурясь. На подкове она смогла разглядеть руны, вытравленные в металле не самым опытным кузнецом. Будь среди них хоть одна защитная, Набата бы удивилась, что мастера из пустошей начали разбираться в защитных ритуалах. Да и чувства инквизитора молчали – если бы эта железяка действительно носила магический след, это бы не ушло от внимания Набаты.

–Ты ведь не веришь в эту ерунду? – спросил Тео, когда заметил, на что смотрит наставница.

–В какую? – уточнила она, опустив на него взгляд.

–Что подковы приносят удачу, а если повесить такую над порогом, то она защитит дом и его обитателей от зла?

–Ах, это. Разумеется, нет. Мы инквизиция, у нас есть инструменты и оружие для борьбы со злом, а не суеверия, чтобы защищаться от него

–Хорошо, а то ты так на нее смотришь.

–Даже если бы верила, что с того?

–Суеверия – это плохо.

–Плохо? Разве они вредят людям?

–Но и не помогают. – не унимался ученик.

–Они не помогают нам. – Набата по очереди указала пальцем на себя и юношу. – А эти люди, – она указала большим пальцем через плечо на остальной салун. – Верят в то, что они в безопасности. Эту ночь и следующие они будут спать спокойно именно благодаря своей вере, а не потому, что здесь сидим мы с тобой.

–Это глупо. Они обманывают себя. Разве тебя не злит, что за все благодарят глупые суеверия или, в лучшем случае, богиню. А что, если к ним придет настоящая опасность? Они не будут готовы.

–Для этого есть мы.

–Но инквизиция не всегда может быть рядом. – Тео не унимался. Инквизитор покачала головой: «Юношеский максимализм».

–Не может. – Набата нарочно говорила спокойно, она знала, что криками не вбить в голову ученика свою мудрость и опыт. – Но, как думаешь, ты сделаешь для этих людей добро, если убедишь в том, что они ошибаются? – Набата откинулась назад, сложив руки на груди. – Более того, ты думаешь, они тебе поверят?

Тео поджал губы, размышляя над ответом.

–Должны поверить! – похоже, он не нашел ответа получше. – Я ведь инквизитор.

Набата тяжело и долго вдохнула.

– Во-первых, ты еще не инквизитор. Во-вторых, твоя задача – учиться у меня, а не развеивать чьи-либо заблуждения, даже если ты тысячу раз прав. И в-третьих, – она наклонилась к Тео через стол и прошептала, глядя в сторону бармена. – Заткнись! – Тот самый альв со шпорами как раз смотрел в их с Тео сторону. Этот взгляд оказался красноречивей любых слов. – Иди на улицу.

–С чего бы?

Набата схватила юношу за руку и тот зашипел от боли и неожиданности.

–Живо. – процедила она сквозь зубы таким тоном, что Теодору не оставалось ничего, кроме как подчиниться. – Проверь лошадей. – шепнула инквизитор, когда он вставал с места. Ученик быстро покинул салун, скрывшись в темноте улицы.

«Проверь лошадей». Всего два слова, которые означали, что ученику следует ожидать с заряженным карабином наперевес. Этакий тайный шифр, который знали только они вдвоем. У них было несколько таких заготовленных фраз на разные случаи, когда требовалась скорость и осторожность.

Альв тем временем закончил свой разговор с барменом и направился прямо в сторону инквизитора, бренча шпорами, что, наверное, его шаги можно было услышать на другой стороне улицы. Руки он держал, заложив большие пальцы за ремень – поза нелепая, не угрожающая, самодовольная, но позволяющая быстро схватиться за револьвер, а таковой у него на поясе имелся. Набата сделала вид, что слишком занята просмотром выступления девушек на сцене и не замечает приближавшегося к ней стрелка.

–Я слышал, ты Скрягой интересуешься. – с напускным бахвальством начал альв.

Набата подняла на незнакомца взгляд. Симпатичный, как и большинство представителей его народа, может, если отмыть, даже красивый – большие янтарные глаза, аккуратные прямые черты лица. Внешний вид портили отсутствие зуба и шейный платок со следами рвоты.

–Что ж, у тебя отличный слух, друг мой, если ты действительно это слышал. – инквизитор улыбнулась одной из тех улыбок, которые люди достают, чтобы скрыть истинные намерения.

–Скрягой интересуются либо охотники за головами, либо те, кто хочет вступить в банду. – он наклонился к инквизитору, медленно положив руку на кобуру. Но Набата это заметила. – И безделушка у тебя на шее подсказывает мне, что ты здесь не для вступления.

–Что ж, раз ты знаешь, что это за безделушка, то должен понимать, кто я. А вот кто ты такой? И чего ты хочешь?

–Кто я такой, не твое дело. А хочу я, так это чтобы ты и твой малый на улице покинули Дентшир. Этот город принадлежит Скряге.

Набата прыснула в кулак, не выдержав абсурдности подобного заявления.

–А шериф в курсе, что Скряга тут главный?

Альв оскалился, словно в том, о чем он рассказывает, была его заслуга.

–У Дентшира нет шерифа, а тот, кто им зовется, жалкий трус, который продал свой город первому, кто оказался сильнее. А теперь вернемся к тому, почему я вообще к тебе подошел. – он демонстративно плюнул на пол, чудом не попав на сапоги Набаты. А может, просто промазал. – Вали из города, пока можешь. И пацана своего забери. Дентшир – Свободный город и тут таких, как ты, не любят, а нам не нужно лишнее внимание Триумвирата, так что я дам тебе шанс. Считаю до трех.

В этот раз Набата видела тех, кто ранее уже наставлял оружие ей в спину. Они не сводили с нее взгляда на протяжении всего разговора с альвом. Четверо. Один в коричневом пыльнике, второй с нелепым грязно-розовым платком на шее, у третьего был шрам через все лицо, а отсутствующий глаз скрывала повязка, четвертый – беззубый старик в дырявой соломенной шляпе. И альв. Все члены банды Скряги? Итого, по меньшей мере, пять револьверов против нее одной. У бармена наверняка было ружье или карабин под стойкой, но она не была уверенна, пустит ли он его в ход. Скверные шансы.

Она с вызовом посмотрела на альва, откидываясь на спинку стула и дальше назад, оставшись балансировать на двух ножках.

–И слух хороший, и считать умеет. Удивительные таланты для этих диких мест.

–Раз.

«Что ж, это самозащита». Набата продолжала безмятежно раскачиваться на стуле.

–Два. – пальцы альва коснулись оружия в кобуре на бедре.

«Не моя вина, что люди не думают о последствиях». Она качнулась в сторону противника.

–Три.

Едва пальцы альва сомкнулись на револьвере, Набата со стремительностью кошки вернула стул в исходное положение так, что ножки громко стукнули о деревянный пол. Пнула альва каблуком в колено, и тот согнулся пополам, чтобы получить второй удар собственным револьвером в зубы, который инквизитор ловко выхватила из его же кобуры раньше него. Шипя от боли, альв уперся щекой в стол. Набата приставила оружие к его голове, прижав ее к столешнице, красноречиво взведя курок, чтобы никто не сомневался в серьезности ее намерений.

–Дернетесь, и придется вам извиняться перед барменом за мозги на полу. – произнесла она звенящим от угрожающей стали голосом.

–Брошь, наш пятеро. Тебе не выйти отшюда шивой. – пробормотал альв окровавленным ртом, заливая столешницу розовой слюной и кровью из разбитого носа. Видимо, прикусил язык, когда получил удар.

–Тебе тоже. – холодно отозвалась инквизитор, не сводя взгляда с вооруженной четверки, повстававшей из-за столов.

Она видела сомнения в их лицах. Должно быть, альв был у них чем-то вроде заводилы, лидера, а теперь его вид не вселял уверенности в своих силах.

Музыка стихла, девушки-официантки попрятались, даже бармен предпочел скрыться в подсобке. Часть гостей спешно покинула салун, остальная наблюдала за происходящим со смесью страха и любопытства. Вмешиваться они не собирались. И хорошо.

–Шего вштали, пшы? Ваш больше! – рявкнул альв, все еще елозя щекой по окровавленной столешнице.

Тот, что в нелепом платке, схватился за оружие первым. Точнее, попытался. Набата за один удар сердца выхватила свободной рукой свой револьвер. Раздался выстрел, к ароматам дешевых духов, табака и выпивки добавился запах пороха. Инквизитор ранила бандита в ногу, выстрелив от бедра. Тот упал, выронив оружие, крича и хватаясь за раненную конечность. Штанина быстро темнела от крови.

–Сука!

Набата направила оружие на остальных, что еще стояли.

–Кто-то еще хочет посоревноваться со мной в скорости? Или поможете своему другу? Кажется, я задела артерию. – она опустила взгляд на беднягу, но не опустила руки с револьвером. – Вам лучше отнести его к врачу, если таковой тут имеется, иначе он умрет через… Примерно двадцать минут. А учитывая, что вы до сих пор пялитесь на меня, то времени еще меньше.

Бандиты переглянулись. Раненный стонал, лежа на полу, бледнея на глазах.

–Живо! – крикнула инквизитор, и это вывело мужчин из оцепенения. Подхватив своего товарища, они покинули салун, сопровождаемые проклятиями альва.

–Шалкие трушы! Шкоты! Говноеды!

Двери салуна еще раскачивались, когда бандиты вывалились наружу, и не успели створки остановиться, как на улице раздались новые выстрелы. Набата легко определила карабин Теодора. Он выстрелил трижды. После паузы раздался четвертый выстрел, за которым последовала тишина. Через минуту ученик вошел в двери салуна, лихо держа карабин на плече и, ничего не говоря, кивнул Набате. Альв обреченно затих. Инквизитор дернула его за воротник, вынудив выпрямиться, но оружия от головы не убрала.

–Ты пойдешь с нами. Покажешь, где обитает Скряга и остальная банда. Вас должно быть девять. – она обвела взглядом салун, повстречавшись глазами с оставшимися посетителями и вернув на голову шляпу. – Мы уже уходим. Продолжайте веселье. – пнув альва по ноге. – Ну! Пошел!

И он пошел, прижимая ладони к окровавленному лицу.

На улице рядом с салуном в утоптанной пыли лежали четверо. Бегло глянув на тела, Набата восстановила события – Тео убил первого выстрелом в спину, другие двое, похоже, растерялись, так и не поняв, что стреляют по ним – один лежал с распростёртыми руками лицом к небу в бурой луже крови, вытекающей из простреленного горла, третий получил пулю в висок, его голова находилась под неестественным углом. Раненный Набатой смотрел в черное небо пустыми глазами. На его засаленной рубашке расцвел багровый цветок.

–Я добил раненного, чтобы не мучился. – пояснил Тео, на всякий случай держа альва на прицеле.

–Я вижу. Сойдет. – довольно скупая похвала, ученик, скорее всего, думал, что заслуживал большего, но Набата по-другому не умела. Она посмотрела на заложника. – Где ваши кони?

Она почти слышала, как у бедолаги зубы скрипят от бессильной злости. Он хотел снова презрительно плюнуть ей под ноги, но то ли из-за боли, то ли из-за крови, у него ничего не вышло, и плевок повис на окровавленном подбородке. Альв небрежно вытер слюну рукавом.

–Нишего я тебе не шкашу.

Это начинало раздражать. Немного, но не более.

Набата резким ударом в живот заставила альва согнуться пополам. Для большего эффекта она рывком толкнула его в пыль рядом с мертвыми товарищами. Бандит судорожно дышал, его глаза наполнились ужасом, когда ладони уперлись в грудь одного из мертвецов. Инквизитор выстрелила. Пуля со свистом врезалась в пыль в опасной близости от альва.

–Нет! Умоляю! – взвыл он, ощутив близкое дыхание смерти. – Я вше шкашу, только не убивай!

Тео презрительно скривился, Набата видела это. Похоже, мольбы альва о пощаде, ползающего на коленях, вызывали у него отвращение. У самой Набаты скуление бандита не вызывало ничего – она видела подобное сотни, если не тысячи раз, естественная реакция живого существа, не желающего умирать. Однако, в Тео она узнала себя когда-то – во времена, когда Роберт учил ее охоте на демонов, времена, когда чужая боль или страх могли вызвать в ней ответные чувства, будь то презрение или жалость.

Но теперь… В какой момент она стала так равнодушна к чужим страданиям? В какой момент необходимость выбивать информацию, пусть даже и из плохих людей, стала для нее рутиной, не вызывающей ничего, кроме легкого раздражения от того, что приходится марать руки? Это годы охоты за чудовищами и одержимыми забрали ее человечность? А может, она всегда была такой?

–Наставница?

Из оцепенения, вызванного размышлениями, ее вывел голос Тео. Судя по тону, он не первый раз пытается ее позвать. Набата тряхнула головой. Альв все еще ползал в пыли на коленях, размазывая по лицу сопли и кровь.

–Что с тобой? – по лицу ученика читалось беспокойство.

–Ничего. Так…задумалась. – она перевела взгляд на бандита. – Бери свою лошадь и отведи меня к Скряге. – тот часто закивал, подняв руки и вставая.

–Я отведу. Только пошадите. – поспешно встав, альв заковылял к коновязи. Тео упрямо держал его на прицеле, хотя Набата не видела сейчас в этом особого смысла. Любая попытка драться или удрать закончится для остроухого смертью, и он это понимал, инквизитор слышала в его мольбах ту самую, хорошо знакомую ей искренность, с которой говорят люди только перед лицом смерти. Он отведет их к Скряге.

Была глубокая ночь, когда вдалеке среди острых скал Набата увидела свет, говорящий о том, что кто-то разбил лагерь.

–Стоять! – скомандовала она, натягивая поводья. Конь под ней послушно остановился, опустив голову, Тео скакал чуть позади, альв тоже остановил свою кобылу. У него, наконец, перестала идти носом кровь, и он даже научился говорить распухшим языком без нелепой шепелявости.

–Мы уже близко. – отозвался бандит.

–Я вижу. – Набата пустила коня шагом и поравнялась с альвом, вглядываясь в ночную мглу. – Сколько там людей? Включая Скрягу.

–Если я скажу, ты меня отпустишь?

–Отпущу. – небрежно бросила она. Инквизитор слышала шаги лошади Тео. Ученик остановился рядом.

Альв сглотнул.

–Пятеро. Может шестеро.

Набата резко повернулась на пленника, угрожающе сузив глаза.

–Так пятеро или шестеро?

–Я не…я не знаю! Скряга говорил, что ждет какого-то гостя. Покупателя на безделушку, которую добыли в последнем налете. Если он пришел один, то шестеро.

–Что за покупатель? У него есть охрана?

–Я не знаю, клянусь! – голос бандита зазвенел от отчаяния. – Это Скряга ведет дела, я вопросов не задаю. Он говорит, я делаю! – он неуверенно пожевал губу. – Ну, так… Ты отпустишь меня?

Быстрый и точный удар, за который можно успеть лишь моргнуть. Альв выпучил глаза, его губы шевелились, но он не произнес ни звука, медленно заваливаясь на бок и удивленно глядя на рукоять ножа, которую сжимала ладонь инквизитора. Набата много раз видела это выражение лица у людей, не ожидавших смерти, но которых она настигла. Недоумение сменялось удивлением, затем осознанием. Кто-то успевал одарить Набату осуждающим взглядом, кто-то вопросительным, были и те, кто умиротворенно закрывал глаза, смиряясь со своей судьбой. Альв не был исключением. Он упал с лошади с застывшим выражением непонимания на лице. «Ты ведь обещала» – говорило оно. Остекленевшие глаза продолжали смотреть на инквизитора, словно ожидая ответа. Сколько таких мертвых взглядов Набата уже ощутила на себе…

…действительно, сколько? Она не считала, да и был ли в этом смысл? Набата даже с трудом могла вспомнить лица тех, кого убила, и считала, что это к лучшему. Ей ни к чему преследующие повсюду тени раскаяния и чувства вины с лицами тех, кого она когда-то погубила.