Когда-нибудь всё закончится и …
Ния Орисова
Моя жизнь протекала как уютная повседневность. Работа на станции стала самым любимым делом. Всё это было до трагических для всего Навила событий. Я достойно выполнила свой долг и получила компенсацию как пострадавшая в конфликте интересов двух государств. Теперь от меня ничего не зависит. Я хочу верить в то, что сказка войдёт в мою жизнь и изменит её к лучшему. Потому что по-другому быть не может. Если всё закончится плохо, значит это ещё не конец.
Ния Орисова
Когда-нибудь всё закончится и …
Вместо эпиграфа.
Кто бы мог подумать, что сёстры плетельщицы судеб могли оказаться ещё теми проказницами? Олицетворяя собой три возраста, три этапа взросления, так сплели нити судьбы, навязав узелков, что сами запутались в хитросплетении двух судеб. Маловероятно, но вполне возможно, они сами не знали, что хотели получить в конце, увлёкшись ажурным плетением. В итоге сумели добиться неожиданного, но весьма удачного результата.
***
С неба бесконечно долго, медленно кружа крупными хлопьями, падали снежинки. Они укрывали землю чёрным покровом. Всё вокруг стало чёрным. На сером небе сияло чёрное солнце. В один миг почернев и став похожими на обугленные головешки, стояли чёрные дома и деревья. Они покрылись плотным слоем серого пепла, без возможности стряхнуть его. Сияющий белизной морозный денёк превратился в погребальный костёр. Из моего мира навсегда исчезли краски. Мне больше не увидеть яркую сочность зелёной травы и листвы. Не восхититься лазурной голубизной неба. Не насладиться видом радуги, что цветной дугой зависает над городом. С этого момента мне совершенно всё равно, какого цвета одежда и насколько гармонично подобрано цветовое сочетание. Можно было смириться с этим, если бы всё осталось вот таким чёрно-белым, но это не мой случай.
Мой лечащий врач запретил выходить из палаты, ведь в любой момент могу полностью потерять зрение. Монохромное видение мира – это последняя стадия прежде чем, темнота станет постоянным моим спутником. Тем, что останется со мной навсегда. Моё будущее – это жизнь в темноте. Хорошо, если смогу хотя бы видеть очертания предметов. Врачи не в силах помочь. Они лишь пожимают плечами и разводят руками. Со свойственным им цинизмом утверждая, что медицина бессильна. Вдвойне обидней, что произошедшее со мной считается неизбежной сопутствующей потерей в конфликте государственных интересов.
Найдутся те, кто скажут, что мне повезло, ведь я в отличие от многих других сумела выжить. Я не воин, всего лишь погодница. Моя работа несколько однообразна и проста. Она заключается в управлении воздушными потоками. Мне подчиняется гроза, та часть энергии, что несёт сухи разряды. Её невозможно получить другим путём. Казалось бы, ничего такого, но я считалась одной из сильнейшей в своей профессии.
Атая – огромный мир, в котором постоянно что-нибудь да происходит. Больших государств, находящихся в постоянном противостоянии, всего семь. Я живу в одном из них. В Навиле я родилась, выросла и получила образование. Тем самым став навеки его должницей. Без права отказать. Теперь-то свой долг отдала сполна. Больше с меня взять нечего. Магическое выгорание как приговор, и как результат – слепота. Магия, что являлась частью меня, навсегда сделала калекой, нуждающейся в постоянной опеке. Конфликт Навила и Хионии закончился дружеским рукопожатием. Признанием своих ошибок. Очередным заверением в вечной любви к соседям и в безграничном уважении к их желаниям.
На минуту закрыла глаза, чтобы не видеть то, во что превратился мир. Зря это сделала, перед глазами всплыла другая картина, которую не забыть. Моё прошлое, которое и стало причиной того, что я оказалась здесь без надежды на исцеление.
Огромное пространство покрыто снегом. На каменных выступах разной высоты и ширины, что когда-то назывались горами, расположилось наше звено в ожидании вражеского войска. Моя задача – не пропустить вооружённых подданных враждебного государства на территорию Навила. Приказ, поступивший из стратегического центра, очень удивил. Кто как не они должны знать, что Хиония – это снежное государство, и в отличие от Навила погодники у них ценятся. Их численность в несколько раз превышает тех, кто владеет этим видом магии у нас. В состав каждого подразделения, принадлежащего Хионии, входило как минимум по два погодника. Они владели разными направлениями в управлении стихиями. Почему этот факт был проигнорирован, не узнаю уже никогда, но не поверю, что по незнанию. Скорее всего, наше звено принесли в жертву. Причина этого уже не так и важна. Я сделала всё, что могла. Не прячась, не скрываясь за спинами товарищей. Понимая всю безнадёжность своих действий. Встала в полный рост и скинула стесняющую движения утеплённую куртку. Задействовала все доступные воздушные потоки и устроила настоящий буран. Он продлился ровно минуту. Одну минуту и свои и чужие могли увидеть, на что способен погодник. Какой силой владеет маг.
Воздух плотной волной пронёсся по земле, срывая комки снега, полностью лишая возможности сделать хотя бы шаг. Те, кто не успел лечь и зацепиться за землю, были сметены ледяным воздушным потоком и отброшены на камни. Когда из-за снежной пелены вышли трое, ничуть не удивилась. Знала, что проиграла, не начав сражение, но с отчаянным упрямством продолжала выполнять то, зачем меня сюда отправили. Пока отвлекаю внимание на себя, моё звено может попытаться незаметно уйти. Их слишком мало, и без меня им не выжить. Мне же не выстоять против трёх погодников. Они тоже поняли, что сдаваться я не намерена, и приняли мой выбор умереть достойно. Наверное, мне показалось, но они сожалели о том, что пришлось сделать. Первый играючи растопил снег, создав водный шар. Пока второй блокировал мои силы, направленные на них, третий направил водную массу на меня. Всего миг, за который успела создать вокруг себя тепловую завесу, не позволяя мгновенно превратившейся в лёд воде сковать тело твёрдым панцирем. Небольшие сквозные отверстия позволят дышать, но это всё, что смогла сделать. Полностью растопить лёд не в моих силах. Созданный чужой магией сверкающий лёд был запечатан магами. Трое создали ледяную глыбу и только трём магам-погодникам под силу растопить её.
Прошёл месяц, прежде чем моё тело вынули из ледяного плена. Всё это время оставшиеся силы уходили на поддержание тела в состоянии анабиоза, и только мыслительную функцию отключить не могла. Я не знала, спасут меня или нет, но это не пугало. Не было ощущения обречённости. Отсутствовал страх и отрицательные эмоции, впрочем, как и положительные. Порой казалось, я уже умерла. Изо дня в день смотрела на снег и замерзала изнутри с одной мыслью. Ради славы и выгоды одних людей, другие люди, у которых не спрашивают, убивают таких же несчастных, не имеющих права голоса и выбора. Моих сил хватило бы продержаться ещё месяц, но тогда последствий было намного больше. Казалось бы, куда больше? Теперь я обычный человек. К тому же практически слепая.
Умереть с голоду не боялась. Мне назначили пенсию и вручили наградной знак. Можно сказать, откупились. Предоставив возможность решать проблемы по своему усмотрению. Мне ещё предстоит столкнуться с людьми, работающими в государственной структуре, когда буду выступать в роли просителя. С учётом того, что просить не умею, это может оказаться сложной задачкой.
В последнее время, до трагических для всего Навила событий, жила и работала на станции за городом. Помимо основной деятельности занималась научными разработками. Энергию молний собирали в огромные резервуары, которыми пользовались большие города. Мне же хотелось создать переносные станции. Существуют места, где в таком виде энергии очень нуждались. Её отсутствие значительно замедляло прогресс. Там люди живут, как в древние времена. Они пользуются старой техникой, что давно пора выбросить на свалку. Я была в начале пути, и пока у меня никак не получалось сжать огромное количество получаемой энергии до необходимых объёмов. Скорее всего, проект сдадут на хранение в архив. Он будет лежать на полке до тех пор, пока кто-нибудь не проявит к нему интерес. Заниматься этим было моей личной инициативой. После того, как покину клинику, придётся остаться в городе, который мне никогда не нравился.
Огромная площадь земли плотно застроена домами. Часть из них устремилась крышами в небо. Другие растянулись по земле, словно черви, уложенные рядами или кольцами, в зависимости от ландшафта. Множество центров разной направленности заполнено желающими развлечься, покушать, приобрести новинки или необходимые продукты и вещи. Учебные учреждения принимали всех стремящихся получить знания, независимо от возраста. Неугомонное племя студентов вносило дополнительную суету в и без того шумный город. Много чего вмещает в себя город. В нём мне было тесно. Я задыхалась от нависающих надо мной строений. Массы людей заполняли собой всё пространство и днём, и ночью. Мне был нужен простор. Чтобы ветер легко касался лица, игриво перебирая пряди волос, а порой словно рассердившись, показывал всю свою мощь. Повинуясь его воле, трава пригибалась к земле и со скрипом раскачивались деревья. Воздушный поток, закручиваясь вихрем, походил на танцора, многократно повернувшегося в воздухе вокруг своей оси. Мне необходимо видеть небо с облаками, убегающими за горизонт. Солнце, заливающее своим светом долину, отражаясь в реке яркими бликами. Город давит всей своей железобетонной массой. Кажется, ещё немного, и наступит момент, когда я превращусь в тень самой себя. Возможно, поэтому в Навиле так мало погодников. Мы не умеем жить в ограничительных рамках, среди каменных стен. Наша магия не позволяет этого. Нельзя стихию закрыть колпаком. Теперь эта проблема решилась сама собой. Что может быть проще? Нет магии – живи как простой человек.
Душа болела, разрываясь на части. Разве можно жить, как все, когда знаешь, что можно по-другому? Невозможно забыть то ощущение силы, что переполняет тебя. Ощущение значимости и важности работы, которая стала смыслом жизни. Конечно же, у меня, как и у всех, имеются родители. Одной дочерью они не ограничились, и у меня появились младшие брат и сестра. Большая разница в возрасте не сделала нас ближе. Чаще всего наше общение ограничивалось поздравлениями с праздниками. Я и с родителями не особо близка. Дети, обладающие магическими способностями, начинают своё обучение в закрытых школах с пяти лет. Нас с детства приучают к дисциплине, постоянно напоминая об ответственности перед обществом и государством. При этом родственные связи рвутся, нет нужды в тех, без кого спокойно обходились много лет.
В двадцать пять, когда наступает совершеннолетие, маги получают направление на работу. Даётся трое суток, чтобы прибыть на место, зарегистрироваться и приступить к своим обязанностям. Это слишком мало для того, чтобы попытаться сблизиться с семьёй. Знаю, что бывает по-другому. Мой случай – скорее исключение из общего правила. Родители хотели заниматься воспитанием детей сами, и встречи раз в месяц их не устраивали. От меня не отказывались, но и той душевной теплоты, так необходимой ребёнку, не получила. Я привыкла делать всё сама и не собиралась вешать на родню свои проблемы. Какими бы они ни были. О том, что со мной произошло, они не знают. Пусть так всё и останется, из меня сейчас не очень хороший собеседник. А ещё грызёт обида. Обида на тех, кто вот так, из-за элементарного нежелания решить конфликт с помощью слов, разрушил многие жизни.
Открыла глаза и убедилась, что ничего не изменилось. Рука потянулась задёрнуть штору и тут же опустилась, повиснув вдоль тела. Пусть так, но пока я вижу. Скоро для меня эта функция системы деятельности организма станет недоступна. Не знаю, сколько осталось времени до полной потери зрения, но сидеть в палате и жалеть себя больше не намерена. У меня появилась идея. Бредовая, нереальная, безумная, но она не казалась мне такой. Потому что имелся один процент надежды на дальнейшую полноценную жизнь. Я выросла, но до сих пор верю в сказки.
Будучи ребёнком, легко усваивала учебный материал. Я довольно быстро научилась читать. Книги не заменили мне мир, но стали проводником в те далёкие неизведанные уголки планеты, до которых добраться не могла. Самая любимая книга была зачитана до дыр. В ней живописно описывались разные волшебные места. Часто представляла, как однажды побываю там. Об одном из этих уголков природы помню текст практически дословно. Строчки сами собой всплывали в памяти: «Все знают, что Хиония – снежное государство. Большая часть его территории покрыта снегом и льдом. В этом холодном краю, среди бесконечных снегов, как мираж в пустыне, можно увидеть оазис. Небольшой островок наполнен силой. Счастливчики, которые смогут найти таинственный уголок, получат щедрый подарок. Остров сам решает, чем одарить гостя».
Это была моя заветная мечта – получить подарок. Так получилось, что пока росла, выглядела слишком худой и маленькой на фоне других девочек. Скорее всего, этот факт стал причиной того, что на праздники я чаще всего получала сладости. Когда выросла, мне всё также дарили разного вида шоколад. Милые безделушки от поклонников и друзей скорее можно отнести к знакам внимания. Этим они показывали, что помнят обо мне и хотят порадовать. Я не завидовала тем женщинам, кто получал дорогие подарки, хвастаясь щедрыми любовниками и мужьями. Для меня слово «подарок» имело иной смысл, нечто большее, чем материальные ценности. При этом с трудом представляла, что это может быть. Для кого-то таким подарком может стать новая жизнь или путешествие. Сейчас я хотела получить так много. Вернуть магию, иметь возможность видеть, а ещё росло огромное желание любить. Во мне так много нерастраченного чувства, но нет рядом мужчины. Я не реализовала себя как женщина, не узнала, что значит быть любимой. Работать мне нравилось, но ведь это не вся жизнь. Возможно, пришло время узнать, как может быть иначе. Мою затею можно назвать авантюрой. Я прекрасно представляла, чем это для меня может всё закончиться, но лучше так, чем быть запертой в четырёх стенах. В окружении мрака.
– Тайра, вас ожидает врач.
Сегодня на пост заступила молоденькая практикантка. Она отличалась от своих коллег особой исполнительностью. Вот и сейчас стояла и ждала, когда перестану смотреть в окно и отправлюсь к врачу.
– Эмика, можете идти. Сейчас подойду.
Эмика попыталась что-то сказать, но я остановила её движением руки.
– Идите.
Она недовольно сверкнула глазами, но послушалась и вышла из палаты. Ей не понять, каково это – в очередной раз услышать: «Мы ничем не можем помочь». Но не стоит заставлять Говарда Коллера ждать. Нужно поскорее закрыть вопрос с лечением в клинике. Я вышла из палаты и невольно улыбнулась. Эмика стояла неподалёку и ждала, когда соизволю выполнить просьбу врача. Ведь он такой занятой человек. Его ждут те больные, которым он сможет помочь.
Говард действительно был занятой человек и считался одним из лучших специалистов, занимающихся практикой в разных областях медицины. Можно сказать, мне повезло попасть на лечение к нему. Высокий подтянутый мужчина с сединой в волосах располагал к себе с первых минут общения. Ему хотелось верить. Как правило, свои обещания он выполнял. Если сказал, что вылечит, так и будет.
– Проходите, Тайра. Вы, впрочем, как всегда, игнорируете сопровождающих, – он укоризненно покачал головой.
– Я пока вижу и вполне могу передвигаться без дополнительной помощи. Это не упрямство, а вполне естественное желание человека справляться со своими проблемами самостоятельно. Пока это возможно.
Устроилась в мягком кресле, что стояло рядом со стеллажами, заполненными книгами. Кабинет врача больше походил на читальный зал. Среди всего разнообразия медицинских энциклопедий можно было найти редкие издания, которым позавидовали бы коллекционеры бумажных сокровищ.
– Это хорошо, но понимаете, в чём сложность, – Говард замолчал, пытаясь сформулировать свою мысль. – Видите ли. Ваш случай не то чтобы необычен, просто мало изучен. Такие последствия магического выгорания, как у вас, редкость. Причина того, что происходит с вами, не вполне ясна. При этом нет готовой схемы лечения и восстановления зрения, но есть хорошая новость. Вас согласился принять и осмотреть профессор Джат Ним из исследовательского центра. Возможно. Вы ведь понимаете, никто не даст гарантии. У них больше возможностей, и профессор сможет помочь. Соглашайтесь. Я не могу гарантировать полного излечения, но вы поможете приблизиться врачам к пониманию методов лечения при магическом выгорании. Тем самым поспособствуете выздоровлению несчастных, что наверняка будут ещё. Знаете, мир несовершенен, и в наших силах сделать его лучше.
– Спасибо. Допускаю вероятность того, что воспользуюсь вашим предложением, но не сейчас.
– Подумайте. Это такая возможность что-то изменить в давно применяемых методах лечения, – Говард говорил спокойно, но вполне отчётливо чувствовались в голосе нотки волнения. Он не понимал причину отказа.
– Вы можете сказать, когда наступит точка невозврата?
– Это всё, что вы хотите узнать?
– На данный момент – да.
– От одних суток до полугода.
– Плохо. Очень плохо.
– Вот поэтому я и предлагаю вам наилучший вариант выхода из столь сложной ситуации, в которой вы оказались.
– Я ценю всё, что вы сделали для меня. У меня ещё есть время просто пожить.
– Сутки? В ожидании темноты? – удивился Говард.
– Пусть сутки, но так, как хочу. Я не собираюсь ждать, тем более приближать этот день. Надеюсь, вы поймёте.
– Думаете, у вас получится?
– Я постараюсь.
– Могу пожелать вам только удачи. Пусть исполнятся ваши желания. Пожалуй, вы правы, и рано закрываться от мира.
Сколько магов прошло через руки Говарда, и именно эту хрупкую девушку ему было жалко. Молодой и талантливый маг-погодник, сколько всего интересного ждало её впереди. Слепота – это не конец жизни. Если бы это не было магическим выгоранием, он смог бы вылечить её, а так только путём проб и ошибок можно попытаться восстановить зрительную функцию. Он сделал для неё все, что было в его силах. Позже обязательно узнает, что с ней, как приспособилась к новому образу жизни. А сейчас на нём лежит ответственность за пациентов, что доверили ему своё здоровье и жизнь.
***
