В погоне за правдой

– Почему вы решили, что виноват унитаз?

– От него исходит темный луч.

Люська прошла на кухню, покрутив пальцем у виска.

– А с диваном что не так?

– Я говорила Глебу, спать на диванах вредно. Мы очень плохо спали, утром у меня болела голова. Даже Емельян Маркович не соизволил лечь к нам в ноги.

– К сожалению, лишней кровати у нас нет.

– Есть, – Котонэ подошла к окну и провела длинным пальчиком по подоконнику. – В спальне Дианы отличная двуспальная кровать. Мы с Юдзуки могли бы расположиться там.

– Исключено! Это спальня Дианы.

– Но мы гости.

– Котонэ, – Люська старалась держать себя в руках, и я видел, какие усилия она для этого прилагает. – Давай сразу во всем разберемся. Вы с дедом приехали в гости. Но! Мы вас не приглашали – раз. И не ждали – два. Разрешив пожить здесь, отдали вам гостиную. Прошу заметить, гостиную не маленькую. И давайте договоримся, вы живете там, и не посягаете на чужие территории.

– Но диван…

– Спите на полу! – рявкнула Люська. – Для спины – идеальный вариант.

Оскорбившись, Котонэ вышла из кухни.

– Люсь, по-моему, ты с ней обошлась очень круто, – сказал Димон.

– Не защищай её.

– Я не защищаю, но Котонэ права, они гости.

– Димка! Неужели я одна считаю, что спальня это личное пространство, которое никто не имеет право нарушать. С какой стати я должна пускать в спальню Дианы незнакомую тетку? Глеб, чего молчишь?

– Со спальней ты права. А вот касательно унитаза, есть над чем подумать.

– Сдурел, что ли?

– Я не говорил, думал, мне кажется, но… короче, не первый раз замечал, что в туалете меня начинает бить кашель. Серьезно! И дышать трудно, нос закладывает.

– С тобой все ясно. Ты попал под влияние двух этих чудиков. Теперь у тебя один путь, смени имя на Шизикото и вступай в их ряды. А я пойду, посмотрю, жива ли там наша Алиска.

В гостиную Люська зашла в момент, когда дед, держа Алису за руку, давал какие-то наставления. Алиска кивала, с благодарностью глядя на бывшего мужа Дианы.

– Спасибо вам большое, Юдзуки!

– Его зовут Сергей Дмитриевич, – зло проговорила Люська.

– Люся, аура Алисы чиста как стеклышко. Удалось произвести чистку всего за один сеанс.

– Я очень рада за неё, – в тон деду ответила Люська. – Но ответь на вопрос, почему ты сменил имя?

– Оно не сочеталось с моей аурой. Идеальное имя для меня – Юдзуки.

– Надеюсь, оно неофициальное.

– Ошибаешься, – засмеялся дед. – Юдзуки Кобаяси меня зовут по паспарту.

– Измена!

– Ты многого не понимаешь, Люся. Если позволишь, мы как-нибудь сядем и поговорим с тобой по душам. Я на многое открою тебе глаза.

– Люсь, после того, как твой дедушка очистил мне ауру, я стала лучше себя чувствовать.

– Самовнушение.

– Нет.

– Почему тогда нельзя очистить ауру нашему унитазу, – язвила Люська.

– Унитаз предмет неодушевленный, – спокойно ответил Юдзуки. – Его нужно заменить.

– Вот как ты себе это представляешь? Как?!

– Купить новый и вызвать сантехника. Я готов помочь в выборе унитаза. Главное, чтобы его аура не была засорена.

– Люсь, а вдруг вам действительно надо унитаз заменить? – сказала Алиса.

– Делайте, что хотите, – психанула Люська, закрывшись у себя в комнате.

Достав их клетки Патрика, она села в кресло.

– Ты слышал? Оказывается, у унитаза тоже есть аура! Послал же Бог родственничков.

Глава третья

Балкон на первом этаже

Без четверти девять позвонил Стасон. Просил прийти к нему. Я хотел стартануть один, но Люська застала меня в коридоре, когда завязывал кроссовки.

– Куда намылился?

– К Стасону.

– Чёрт, забыла совсем. Мы же хотели к нему сгонять.

– Он сейчас звонил.

Из гостиной вышла Котонэ. На руках держала Емельяна Марковича, отчитывая за какую-то провинность.

– Как не стыдно! Чем она тебе помешала?

– Что он натворил?

– Снял бабочку и начал её жевать.

– А зачем вы ему бабочки вешаете?

– Они ему идут, – последовал ответ.

Глядя на недовольную морду Емельяна Марковича, Люська грустно вздохнула.

– Глеб, я иду с тобой. Не могу находиться с ними в одной квартире.

– Собирайся.

К Стасону мы пришли не с пустыми руками, я прихватил из дома классную книгу (фантастику), Люська по дороге забежала в магазин, купила коробку зефира. Мама Стасона была нам рада, сказала, что приготовит чай, а потом, отведя меня в сторону, спросила, не смогу ли я остаться у них с ночевкой.

– Целыми днями Стас мается. Остался бы, Глеб, кино посмотрите, поговорите.

– Сегодня вряд ли получится, – ответил я. – Но вообще буду иметь в виду.

Стасон воспринял наш приход, как великое событие.

– Слушайте, у меня есть новости!

– Если это связано с биноклем или телескопом, лучше не начинай, – сказала Люська.

– Зря иронизируешь.

– Опять что-то увидел? – я взял с подоконника бинокль и посмотрел на улицу. – А не хилый у тебя бинокль, Стасон. Какое здесь увеличение?

– Двадцатикратное.

– Супер! Вижу, что происходит в соседнем доме.

– Я и без бинокля вижу, – Люська подошла к окну. – Дома смотрят друг на друга, расстояние между ними не больше тридцати метров.

– В окна соседей я не смотрю, – заявил Стасон. – У всех занавески, не видно ничего.

– Слышал, Глеб, из-за занавесок не смотрит. Ну ты и кадр, Стасон. Устроил тут наблюдательный пункт, два бинокля, телескоп… кстати, зачем тебе театральный бинокль?

– На всякий случай.

– Хм, – Люська прошлась по комнате. – Теперь буду иметь в виду, что окна надо постоянно занавешивать. А то сидит какой-нибудь загипсованный в доме напротив и таращится на меня.

– Не гони, – буркнул Стасон. – Вы в высотке живете, никто тебя там не увидит.

– Жаль, – полушутя призналась Люська.

Ольга Александровна принесла чай, бутерброды, печенье и зефир.

– Спасибо, мам, – Стасон дождался пока мать выйдет и, понизив голос до шепота, проговорил: – Глеб, я не просто так тебе позвонил.

– Мы в курсе, ты засек НЛО. – Люська сделала глоток из чашки. – Вкусный чай. Стас, что мама туда кладет?

– Откуда я знаю, – отмахнулся Стасон. – Спроси у неё. НЛО было на днях, здесь дела похлеще НЛО происходят.

– Колись, что разглядел на этот раз?

Выдержав паузу и повертев в руках зефирину, Стасон попросил нас подойти к окну.

– Видите балкон на первом этаже?

– Который зарешеченный?

– Да.

– Видим.

– Там проживает семья. Я не знаю, из скольких человек, но в бинокль я разглядел женщину, мужчину и девчонку, нашу ровесницу.

– Минуту назад ты уверял, что не подглядываешь за соседями, – напомнила Люська.

– Я вынужден был за ними наблюдать.

Мы снова сели, Стасон, прерывисто дыша, продолжил:

– Первый раз я увидел ее или его неделю назад.

– Ты о ком?

– О человеке. Мужчина это или женщина, сказать трудно. Человек в лохмотьях, с нечесаной головой, на бомжа смахивает.

– Стасон, не юли.

Стасон взял со стола блокнот.

– У меня все зафиксировано.

Мы с Люськой переглянулись.

– Вот! На прошлой неделе во вторник в двадцать три часа пятьдесят пять минут открылось окно на балконе. Потом открылась решетка. Я не придал этому значения, отвлекся, а потом вижу, по лестнице спускается человек в лохмотьях.

– Подожди, по какой лестнице?

– Дослушай до конца. Спустился, значит, по сторонам позыркал, взял лестницу, сложил её и потащил с собой.

– Лестницу ему кто-то подставил?

– Нет. Трудно было понять, что произошло, я же говорю, отвлекся. Потом, – Стасон опять посмотрел в блокнот. – В четверг ровно в полночь окно на балконе снова открылось. Я держу ухо востро. Высунулась лохматая голова, через секунду с балкона была спущена лестница. Человек встал на лестницу, закрыл окно, решетку, спустился и сделал ноги, не забыв прихватить с собой лестницу. В пятницу и субботу ничего не происходило, я ждал до двух часов ночи. А в воскресенье история повторилась. И сегодня ночью я видел бомжа.

– И что ты предлагаешь?

– Надо выяснить, кто и зачем спускается с балкона?

– А смысл, Стасон?

– Вам совсем неинтересно?

– Допустим, интересно, но как действовать?

– Раздобыть информацию о жильцах квартиры. Вдруг у них в комнате с балконом живет неизвестный.

– Ты загнул. Они, по-твоему, в эту комнату совсем не заходят? Или там призрак прячется? Тогда зачем призраку лестница?

– Дело нечисто – стоял на своем Стасон. – Есть ещё одна странность. Перед тем как человек появляется на балконе, в комнате не включают свет. Там темно. О чем это говорит?

– О чем?

– Тот, кто спускается по лестнице, действует очень осторожно. Он опасается быть замеченным.

– Стасон, ты только не обижайся, но твоя история слабовата, – Люська допила чай и потянулась. – Подумаешь, кто-то спустился с балкона, собрал лестницу и смотался. И что с того? Это его право.

– Почему человек в лохмотьях?

– Может, у него денег нет.

– Да? А как тогда объяснишь, что женщина, которую я видел в бинокль, рассекает по квартире в бриллиантах?

– Так уж и в бриллиантах?

– Камни на пальцах похожи на брюлики. Она пару раз к окну подходила, штору задергивала, я обратил внимания. Ребят, необходимо узнать, кто проживает в квартире.

Меня рассказ Стасона заинтересовал и заинтриговал. Люську тоже, но она специально делала вид, что осталась равнодушной. Набивала себе цену.

Стасон предложил нам задержаться у него до полуночи.

– Может, сегодня появится.

– А ты не мог фотографии сделать или видео?

– Фотографировать боялся, вспышка будет видна. А без вспышки у меня темные фотографии получаются. И с видео облом. Включал камеру, но разглядеть что-либо невозможно.

Мы просидели у Стасона до половины первого. Ничего подозрительно в доме напротив не заметили. В трех окнах горел свет, в комнате с балконом царила темнота. Вскоре свет в квартире погас.

– Спать легли, – сказала Люська.

– Глеб, приходите завтра. С ночевкой. Нутром чувствую, завтра ты его обязательно увидишь.

– По рукам.

На улице Люська назвала Стасона излишне подозрительным, правда, согласилась, что ночные вылазки неизвестного, заслуживают внимания.

У своего подъезда я поднял голову.

– Свет горит, не спят.

– Надеюсь, ничего не случилось. Котонэ говорила, они рано ложатся.

Зайдя в квартиру, я прислушался.

– Вроде тихо.

Емельян Маркович подбежал к ногам, начал тереться. На шее кота висел красный галстук.

– Ты опять с удавкой, – пошутила Люська.

– Глеб, Люся, вы где пропадаете? – Юдзуки вышел из гостиной, потирая ладони.

– Навещали друга, он ногу сломал.

– Не повезло. С аурой у него все в порядке?

– Аура отличная, – заявила Люська. – Сияет, как начищенный самовар. Ни единого пятнышка нет, лично проверяла.

– Напрасно иронизируешь, Люся.

– Вот такая я ехидная.

– Юдзуки, – послышался голос Котонэ. – Поторопись.

– Иду, моя ласточка.

– А вы чем заняты? – спросил я у деда.

– Да тут такое дело, – уклончиво ответил он. – И простое и сложное. Благоустраиваем свое спальное место.

– В смысле? – насторожилась Люська. – Надеюсь, диван не пострадал?

– Диван нет, а мы с Котонэ можем.

В гостиной мы стали свидетелями следующей сцены. Возле разложенного дивана стоял пылесос, одеяло и подушки без наволочек лежали на стуле, простыня покоилась на спинке кресла. Котонэ с видом мученицы, смотрела на диван, вытягивая губы трубочкой.

– Юдзуки, три раза пылесосила, но не уверена, что это поможет. Здесь же рассадник!

– Рассадник чего? – Люська на всякий случай прищурилась.

– Клопов!

– У нас нет клопов!

– Да что ты говоришь, – взвизгнула Котонэ. – Пастельные клещи живут в каждой квартире.

– С пастельными клещами воевать бесполезно, – сказал я. – Они неистребимы.

– Но можно свести их количество к минимуму. Во-первых, не спать на диванах. Знаете, сколько их внутри? Миллиарды! Во-вторых, выкинуть на помойку это убожество, – кивок в сторону подушек.

– Подушки новые, – возмутилась Люська.

– И что дальше? Они перьевые! В таких подушках клещи размножаются с бешеной скоростью.

– Если вам удобнее спать на синтетических подушках, могу дать подушки из полиэстера.

– Нет, они тоже не годятся. Юдзуки, – плаксиво сказала Котонэ. – Я в отчаянии.

– Успокойся, моя крошка. Мы попытаемся решить проблему. Не сердись и не накручивайся, не надо притягивать негатив.

– Я стараюсь, у меня не получается.

– Дыши глубоко. По десятибалльной системе тебе насколько плохо?

– На восьмерку.

– Ох, – вздохнул Юдзуки. – Котонэ, умоляю, заставь себя не нервничать.

– Как представлю, что ночью по мне будет ползать армия постельных клопов – дурно делается.

– Подушки мы обязательно купим. Завтра же!

– И одеяла.

– И одеяла купим, – кивал, словно болванчик, Юдзуки.

– А как быть с диваном?

– Пропылесось его еще раз.

– Бесполезно, Юдзуки, я занимаюсь сизифовым трудом. Что толку пылесосить, если они с воздухом обратно вылетают. Боже, мне плохо уже на девять баллов. Даже на девять с половиной!

– Слушайте, – Люська вышла из себя. – Раз вы такие стерильные и боитесь всего и всех, может вам лучше приобрести для сна барокамеру? Нет, а что, разве я не права? Детский сад развели. Пастельные клещи им помешали. Кому они навредили?

– Юдзуки, объясни своей внучке, что она несдержанна и неучтива.

– Люся, – начал Юдзуки. – Не суди нас строго, мы лишь пытаемся устроиться с возможным комфортом. Ух-х… мне, кажется, тоже нехорошо.

– На сколько баллов? – обеспокоенно спросила Котонэ.

– На четыре или… скорее на пять.

– Что ещё за баллы вы придумали? – удивилась Люська.

– Если мы испытываем нервозность или негатив, всегда оцениваем свое состояние по десятибалльной системе. До пяти баллов – жить ещё можно, а все что выше пятерки – опасно для здоровья и ауры.

– Чем опасно-то? – недоумевала Люська.

– Нервным истощением, срывом, ослаблением иммунной системы.

– В прошлом месяце я накрутила себя до десяти баллов, – плаксиво призналась Котонэ. – Чувствовала себя настолько отвратительно, что находилась на грани между жизнью и смертью. Юдзуки чудом удалось привести меня в чувство.

– Ласточка моя, давай и сейчас попробуем заняться аутотренингом.

– Не знаю… мне не поможет. Я опустошена и озадачена.

– И всё же попытаться стоит.

– Хорошо, если ты настаиваешь.

Я развернулся и молча вышел из гостиной. В комнате включил ноут, и минут через десять наткнулся на сайт, где продавали отпугиватели пастельных клещей. Понимаю, звучит это глупо, но чем чёрт не шутит. Позвав Котонэ, она как раз закончила внушать себе, что жизнь прекрасна, показал ей сайт. Она уселась за стол, прочитала информацию и загорелась идеей приобрести отпугиватель.

– Аутотренинг помог. Я отпустила весь негатив, и Космос даровал мне решение проблемы.

Не став напоминать, что решение проблемы даровал ей я, а не Космос, я переглянулся с Юдзуки.

– Пустая трата денег, – сказала Люська. – С таким же успехом я могу порекомендовать вам попрыгать перед сном на левой ноге. Что за отпугиватель? Вы в своем уме?

Но Котонэ уже регистрировалась на сайте.

– Ты слишком недоверчива, Люся, научись жить в ладах с собой.

Когда они с Юдзуки закрылись в гостиной, Люська набросилась на меня с упреками.

– Глеб, где была твоя голова? Ты же не дурак, подумай, какой на фиг отпугиватель? Как, по-твоему, он действует?

– Написано, изгоняет пастельных клопов.

– Вот именно – изгоняет, а не уничтожает. Если бы они от него гибли, я бы ещё поверила, но поверить в изгнание клещей… извини, это абсурд. Чем он их изгоняет? Злыми силами? Ну включишь ты отпугиватель, и куда клещи ломануться? В соседнюю комнату? Выскочат все из дивана, и давай по ламинату лапками топать: топ-топ-топ. И прямиков в туалет, а там, подсаживая друг друга, будут кончать жизнь самоубийством, топясь в унитазе. Так, что ли?

– Люсь, Котонэ надо приободрить. Никуда клещи не денутся, но, купив отпугиватель, она успокоится. Внушит себе, что он действует, и будет спать спокойно.

– Мне интересно, я смогу спать покойно, пока они у нас гостят?

– Не психуй.

– Как это сделать?

– Думай о хорошем. Займись аутотренингом.

– Я в ярости!

– На сколько баллов по десятибалльной шкале тянет твоя ярость? – смеясь, спросил я.

– На шестьсот девяносто четыре с половиной! – рявкнула Люська.

Потом она закрыла глаза, заулыбалась, но минуту спустя поморщилась.

– Представила, как провожаю деда и Котонэ на вокзале, махаю им рукой, а потом на перроне появилась стая клещей, вытащили их из вагона и принесли обратно в квартиру.

– Смешно.

– А мне нет. Кажется, я начинаю понимать Диану. Если дед и в молодости был таким… хм, не совсем адекватным, не удивляюсь их разводу. Диане ещё повезло. Ладно, я иду к себе. Спокойной ночи.

– И тебе. Смотри, чтобы клещи ночью не унесли тебя в соседний двор.

– Как бы тебя они туда не унесли.

Прошло минут тридцать. Люська сидела перед компом, когда в дверь несмело постучали.

– Глеб, чего надо?

– Это не Глеб, – в проеме появилась голова Юдзуки. – Ты не спишь?

– Собираюсь уже.

– Можно пройти?

– Проходи, – Люська свернула окно и повернулась на крутящемся стуле. – Садись.

Юдзуки сел, начал разглаживать ладонями брюки на коленях.

– Некстати мы с Котонэ приехали, да?

Люська молчала.

– Скажи, Люся, ты сердишься на меня?

– А сам как думаешь?

– Думаю, сердишься. И правильно делаешь. Я никчемный отец и никчемный дед. В молодости наделал столько глупостей, жил, как сорная трава, не задумываясь о завтрашнем дне.

– Ты любил Диану?

– Боготворил её.

– Почему тогда вы развелись?

– Не сошлись характерами, – усмехнулся Юдзуки.

– Банальная отговорка.

– Мы любили друг друга, но совместная жизнь не доставляла нам радости.

– Это как?

– Диана уже тогда начала сниматься. Играла главные роли, становилась знаменитой. Мама твоя родилась. Я ревновал Диану, устраивал сцены, знаешь, как это бывает.

– Знаю, – кивала Люська.

– Неуверен в себе был, казалось, на съемках она найдет себе мужчину получше: выше ростом, красивее, умнее… Эх, сколько я ей нервов попортил. Да чего уж там говорить. Сглупил я. Все ждал, когда она мне изменит, и, не дождавшись, сам изменил. Она узнала, скандал устраивать не стала, попросила меня уйти. Я и ушел. Побила меня жизнь. Пришлось квартиру в Москве продать, уехать за сотни километров от столицы, соединиться с природой. Живя отшельником, я многое понял, у меня открылся третий глаз. И тогда я решил кардинально изменить свою жизнь.

– Получилось?

– Сама суди. Через десять лет у меня появилась четырехкомнатная квартира в центре Питера…

– Так ты живешь в Питере?

– Верно. Я занялся любимым делом, стал уважаемым человеком. И судьба подарила мне главный подарок – встречу с Котонэ. Она была моей ученицей, а затем ассистенткой. Мы счастливы, и хотим дарить счастье другим.

Юдзуки умолк, сидел с опущенной головой, продолжая разглаживать колени.

– Прости меня, Люся. Не держи зла на своего непутевого деда.

Расчувствовавшись, Люська подбежала к Юдзуки. Обняла его, заплакала.

– Дедушка, я не сержусь. На самом деле я рада, что ты появился. У меня никогда не было деда. Необычно к тебе так обращаться.

– Тогда называй меня Юдзуки.

– Нет уж, я хочу называть тебя дедом. Юдзуки… э-э… красивое имя, но непривычное.

В коридоре послышались шаги Котонэ.

– Она меня потеряла, – засуетился Юдзуки. – Пошел я.

– Спокойной ночи.

– И тебе, внучка.

Оставшись одна, Люська достала из верхнего ящика стола дневник и сделала короткую запись: «Сегодня у меня появился дедушка. Со своими странностями, но все же родной человек».

Глава четвертая

Осторожно! Злая консьержка!

К Стасону я пришел вечером. Думал, часов до одиннадцати посмотрим фильм, а ближе к полуночи, начнем слежку за балконом на первом этаже. Куда там! Стасон уже сидел у окна, возбужденно пересказывая мне события прошедшего дня.

– Глеб, засада полная! Я сегодня полицию вызывал.

– Что случилось? – у меня появились нехорошие предчувствия.

– В четыре часа увидел на тротуаре коробку. Большую коробку, – повторил Стас, наблюдая за моей реакцией. – А вокруг никого.

– Ну и забил бы.

– Как забить? Откуда я знаю, что лежало в коробке? Пришлось полицию вызвать. – Стасон взял бинокль и поднес его к глазам. – Приехали быстро, но ничего не обнаружили, коробка оказалась пустой.

– Стасон, не думал, что ты такой паникер.

– Бдительность – прежде всего.

– Ладно, давай фильм посмотрим, я флешку взял.

– Какое кино, Глеб! Забыл, о чем мы договаривались.

– Ты говорил, человек спускается с балкона в полночь, а сейчас десять часов.

– Все равно, лучше быть наготове.

До половины двенадцатого мы болтали ни о чем. Перелом повлиял на Стаса не лучшим образом, он стал до колик нудный и придирчивый. Попросил меня опустить жалюзи, выключить свет, и наблюдать за объектом через щель между алюминиевыми пластинами.

– Так неудобно, Стас.

– Зато безопасно.

– Вряд ли нас заметят.

– А ты откуда знаешь? Держи бинокль.

– У меня со зрением порядок, оставь его себе.

Стрелки часов приближались к полуночи. Стасон заметно нервничал, я же оставался спокойным.

В квартире на первом этаже горел свет лишь в одном окне.

– Это кухня, – пояснил Стас.

Увидеть, что происходит внутри, не представлялось возможным, мешала занавеска. А в пять минут первого свет погас.

– По ходу, сегодня ничего интересного не произойдет, – почему-то шепотом сказал я.

– Подождем.

Прошло минут десять, от сидения в темноте на меня напала зевота, Стас же во все глаза смотрел на балкон, гипнотизировал его.

И вот ровно в половине первого, на балконе открылось окно.

– Есть, Глеб! – закричал Стас.

– Вижу.

– Сейчас решетку откроет.

– Не горячись, Стасон, я не слепой, – но бинокль все же взял, чтобы лучше разглядеть человека.

Неизвестный тем временем высунул лохматую голову на улицу, осмотрелся оп сторонам и на миг исчез из поля зрения. Прошло полминуты и голова появилась снова. Разложенная лестница была осторожно спущена вниз, её края упирались о стену балкона.

– Глеб, что ты видишь?

Не отрывая от лица бинокль, я пристально вглядывался в спускавшегося человека.

– Ты был прав, невозможно определить, мужчина это или женщина.

Спустившись, человек собрал лестницу и спешно начал удаляться по тротуару к торцу дома.

Выдохнув, Стасон откинулся на спинку стула.

– Теперь ты мне веришь?

– Я тебе сразу поверил.

– Но сомневался, что этому делу нужно дать ход.

– Стас, предлагаю сегодня не ложиться спать. Нужно узнать, вернется чел обратно до рассвета или нет.

– Он может вернуться утром или днем.

– Сомневаюсь. Уходит, когда стемнеет, значит, и вернуться должен до рассвета. Как-то же он попадает в квартиру.

– Подождем. Часа через три будет уже светло.

И хотя Стасон хорохорился, доказывая, что может не спать до самого утра, в начале третьего он начал клевать носом.

– Стас, ложись, я посижу у окна.

– Минут через десять меня разбуди, – сонно проговорил Стасон, когда я помог ему лечь на кровать.

Сам сел на стул, немного приподнял жалюзи и облокотился локтями о подоконник. За спиной тикали часы, на их мерный ход я сначала не обращал внимания, потом тиканье стало меня раздражать. Вернулась зевота, глаза слипались. Стараясь взбодриться, я быстро сходил в ванную комнату, умыл лицо холодной водой. Заметно полегчало, но, увы, ненадолго.

Было без десяти три, когда я решил на минуту прикрыть глаза. Прикрыл.

Проснулся от возмущенного возгласа Стасона.

– Глеб, проснись.

– Что случилось?

– С добрым утром.

– Утром?!

– На часы посмотри.

Я перевел взгляд на циферблат.

– Не слабо.

– Девять утра. Ты проспал.

– На себя посмотри.

– Просил тебя разбудить меня через десять минут.

– Ладно, не гони, Стасон. Ну заснул. Подумаешь, – я потянулся. – Блин, спину ломит.

Перед тем как уйти, я пообещал Стасону, что буду держать его в курсе событий. Дома, позавтракав, стартанул к Димону. Вместе с Марсом мы вышли на улицу. Первым делом пришли к подозрительному балкону, осмотрелись.

– Зацепок здесь, конечно, нет, – сказал Димон, натянув поводок.

Марсу не хотелось торчать на тротуаре, его тянуло на площадку для выгула собак. Он подал голос.

– Марс, сидеть, – крикнул Димон.

Насупившись, Марс выполнил приказ. Я прошелся вдоль балкона.