Формула обмана

– Читай.

– Что это?

– Свидетельство о рождении.

– Чьё?

– Не мое же. Ты жена Витальки будешь?

– Да.

– Бери-бери.

Лена развернула свидетельство.

– Вслух читай, – зычно сказала Валентина.

– Минаева Виктория Витальевна. Русская…

– Это дочурка моя. Читай дальше.

– Мать – Обуховская Валентина Игнатьевна…

– Теперь в графу отец глянь, – усмехнулась Маргарита.

– Минаев Виталий Алексеевич.

– Вот! Все слыхали? – Валя выхватила свидетельство и, подойдя к матери, сказала: – Усё по закону! Как надо. Викуша – родная дочь Витальки. Он её признал, и теперь мы будем жить здесь!

– Виталий Алексеевич умер, – едва слышно сказала Софья Петровна.

– Знамо дело, умер, – брякнула Валя. – Иначе мы бы не прифигачились к вам. Пока жив был, денежку нам каждый месяц на карточку переводил. Теперь нема его, значит, вы обязаны нас содержать.

– О его смерти мы узнали из вчерашней газеты, – на всякий случай пояснила Маргарита.

Зинаида Юрьевна перекрестилась. Артём выпал в осадок.

– Так это чего… его ребёнок?

– Валя, дай ему свидетельство почитать.

– Да ладно, мамань, нехай перебьется. У тебя с ушами, что ль, проблемы? Ты ж слышал, как вдова документ читала? Там чёрным по белому сказано: Вика дочь Виталика. Ты сам-то кто будешь?

– Брат, – машинально ответил Артем.

– Значит, дядька Викин, ёлки-палки. Ну и рожа у тебя! Послал же Бог родственничков. Ладушки, вроде усё устаканилось, теперь можно располагаться. Маманя, ты все сумки втащила?

– Да, доча, все.

– Подождите, – пролепетала Лена. – Как устаканилось? С какой стати вы собрались жить в особняке? Кто дал вам право?

– Документы могут быть поддельными, – предположил Илья Григорьевич.

– Во загнул! – оскорбилась Маргарита. – Кто ж такие документы подделывает? По-твоему, мы с дочей дурынды, не знаем, что за это срок светит?

– Не горячись, мамань, он не со зла сказанул. Вы отец Виталькин? Хотя нет, не похож.

– Это мой папа, – сказала Лена.

– А-а… Ну и черт с ним! Не родня он нам. Я ругаться ни с кем не хочу, ситуация у нас фиговенькая. Если бы не ситуация, ни в жизнь к вам не притащились бы. Наш дом под снос идёт. Всё расселить обещали, квартирку двухкомнатную дать. Время идет, нас продолжают завтраками кормить. Жить в однушке больше невозможно. На потолке трещина с мой кулак. – Валя показала окружающим свой увесистый кулачёк. – Штукатурка осыпается.

– Того и гляди, стены рухнут, – сказала Маргарита. – Виталик хотел квартиру нам купить – не успел.

– А у Витальки хатка нормалек, места всем хватит.

– Тем более по закону моей внучке полагается доля наследства.

Валентина вспыхнула:

– Маманя, я же просила о наследстве не заговаривать.

– Извини доча, вырвалось.

Люська попыталась докопаться до истины.

– Виталий не рассказывал, что у него родилась дочь.

– А ты кто?

– Соседка.

– Тоже мне, большая шишка. С каждой соседкой трепаться, мозоль на языке натрёшь.

– И его крестница! – разозлилась Люська.

– Крестница? Гм, другое дело. Ну ладно, ты, давай, не обижайся.

– Где вы познакомились? – спросила растерянная Софья Петровна.

– На работе у него.

– Валюшка уборщицей работала.

– Маманя не брешет. Я в офис устроилась полтора года назад. Грязюку за ними там ворочала. А потом завалил меня Виталька.

– Куда завалил? – спросила Зинаида Юрьевна.

– Ой, необразованность какая, – поморщилась Валя.

– Мне плохо, – прошептала Лена и упала на пол.

– Смотрите, какая неженка, – Валя наблюдала, как Илья Григорьевич понёс дочь на второй этаж.

Софья Петровна семенила рядом.

Артём сел на диван.

– Это сон.

– Тогда проснись и пой, – засмеялась Маргарита.

– Маманя, пять баллов.

– Так мы распаковываемся? – Маргарита вопросительно посмотрела на Артема.

Встретившись взглядом с Люськой, Тема спросил:

– Люсь, что скажешь?

– Я пас, решать тебе.

– Да чего решать-то? – кричала Валя. – Неужели рука поднимется выставить за порог младенца, кормящую мать и мать кормящей матери?

– Грех это, – высказалась Маргарита.

– Чёрт с вами, распаковывайтесь, – Артём встал. – Или я потихоньку схожу с ума или мир действительно перевернулся. Хороший сюрприз преподнес нам Виталька. Ничего не скажешь.

– Заживёт одной семьёй, – щебетала Валя. – Долго у вас не задержимся, как хату собственную получим, слиняем в два счёта.

– Угу, годика два пососедствуем, а там и разбежимся, – кивала Маргарита.

Вика засопела.

– Кормить пора.

– Доча, она, наверное, мокрая.

– Ща глянем. Елки-моталки, и правда, обдулась. Мамань, доставай памперсы.

Распеленав Вику, Валя засюсюкала:

– Ты моя маленькая сыкушка. Опять напрудила? Дрит-татушки дрит-та-та. Мы везём с собой кота. Мамань, пошевеливайся.

Маргарита протянула памперс.

– Водички кто-нибудь принесите тёплой, – командовала Валя. – Чего встали, как засватанные? Не в мавзолеи.

– А не легче ли взять влажные… – начала Зинаида Юрьевна, но Валя её оборвала.

– Ты меня не учи. Я учёная. Тащи воду.

Вика разразилась громким плачем.

– И чего мы ревем, пусечка моя? Чего глоточку дерём, а? Ай-люли-люли-люли, приезжали жигули.

Поставив на журнальный столик миску с водой, Зинаида Юрьевна отошла в сторону.

Проделав нехитрую процедуру, Валентина радостно возвестила:

– Усё в норме! Теперь Викуша сухая. Да, моя девочка?

Покрутив пальцем у виска, Артём подошел к лестнице.

– Эй, брат Виталия, куда намылся? – остановила его Валя. – Покажь нам нашу комнату.

– Весь второй этаж в вашем распоряжении, выбирайте любую.

– Ёлки! Мамань, слыхала? А пастеля? Пастеля чистая там есть?

– Нет, мы спим исключительно на грязных мешках. В нашем доме не признают чистых простыней и пододеяльников.

Маргарита хотела охнуть, но Зинаида Юрьевна быстро проговорила:

– Тёма шутит. В каждой спальне имеется всё необходимое. Я вас провожу. Идемте.

Валя запротестовала:

– Э-э, нет, подруга старая моя. Без тебя дойдём. Ты лучше, чем стоять столбом, сгоняй на кухонку, нашуруй там обедик какой-нибудь. С утра росинки во рту не было. Мы ж с маманькой только пюре с котлетками проглотили, да по пять сырков глазированных съели.

Зинаида Юрьевна пошла на кухню.

– И какавки сваргань поболе. Я какавку уважаю.

– Что сварганить? – не поняла кухарка.

– Ну село, ну прям селище! Какавки, говорю.

– Какао, – сказала Люська.

– А, – протянула Зинаида Юрьевна. – Понятно.

Оставшись наедине с новоиспеченными родственницами Минаевых, Люська глупо улыбнулась.

– Чего зубешки морозишь, крестница? – Валя довольно-таки ощутимо хлопнула Люську по спине. – Теперь с нами дружить будешь. Тебя как зовут-то?

– Люся.

– Люся-Люся, – пропела Валя. – Застрелюся. У меня подруга была в Житомире, тоже Люсей звали.

– Вы из Житомира?

– Угу.

– А как же однокомнатная квартира в доме под снос?

– Одно другому не мешает. У меня папаня русский. Он маманьку обрюхатил, когда в Житомир приезжал. – Валентина захихикала. – Он-то думал, сделала дело и ку-ку, ищи ветра в поле. Да только маманька у меня – будь здоров. Подалась в Москву, разыскала его и жениться на себе заставила.

– Доча правду говорит.

– У нас в роду все бабы – ух! В обиду себя не дадим. Со свекровью маманьке не повезло. Отказывалась на порог её пускать, пришлось с дитём, то есть со мной, в Житомир возвращаться. Зато со штампом в паспорте.

– Десять лет назад муж умер, мы с Валечкой снова сюда приехали.

– Бабка к тому времени подобрела, в квартирке нас прописала. Потом мы её в дом престарелых сдали, двушку разменяли на однокомнатную с доплатой, и…

– Валя! – Маргарита смутилась.

– Да ладно, мамань, дела давно минувших дней. Сама же говорила, ведьма житья не даёт.

Маргарита показала дочери кулак.

– Э-хе-хе… Валентина потянулась. – Красотища-то вокруг какая.

– Давай поднимемся в комнату, – торопила мать.

– Люсь, помоги нам с вещами. Мамань, не трожь Вику, я сама её возьму. Ты бери сумку и чемодан. Люсёк, хватай этот баул.

Через пару минут со второго этажа раздалось зычное пение Валентины, чередующееся возгласами восторга:

– Увозил меня полковник за кордон, был он бледный, как покойник, миль пардон… Ё-моё! Какие комнаты! Мамань, я свихнусь от радости! Говорил он всю дорогу о Руси… Мамань, а бельё, глянь, как в кино! Живы мы и, слава Богу, гран мерси…

Домой Люська возвращалась в полной прострации. Появление Валентины с ребёнком сразило наповал.

Получается, скоропалительный брак с Леной не единственная тайна крестного. Как его угораздило связаться с такой девушкой, как Валя? Но факт остается фактом. Родилась Вика, Минаев признал ребенка. С одной стороны он, конечно же, поступил правильно, у каждого ребёнка должен быть отец, а если посмотреть на это с другой стороны, многое остается непонятным, так сказать, за кадром. И теперь уже вряд ли кто-нибудь сможет внести ясность.

Глава пятая

Бастик, он же Сотенка

Остановившись у калитки, Люська задумалась. Настроение ушло в минус. Захотелось проветрить голову, она вышла за территорию коттеджного поселка, на автомате дошла до деревни, тщетно пытаясь сосредоточиться. Возле заброшенной фермы, услышала детский голосок:

– Давай, залезай быстро!

Девчонка лет шести, сидя на корточках возле ступенек, отчаянно пыталась просунуть в небольшое отверстие рыжего кота. Бедняга сопротивлялся из последних сил, и когда девочке уже практически удалось запихнуть несчастное животное под ступеньку, Люська закричала:

– Эй, ты чего делаешь?

Девочка быстро встала на ноги. Кот, вытащив голову из темноты, замер на ступеньке.

– Я? – заискивающе спросила она.