В графе «причина перевода» она написала «личные обстоятельства». Что может быть более личным, чем ссора с дочерью мэра?.. Нажимая на кнопку «отправить заявление на приём», Алекса ничуть не колебалась. Ей не было жаль в этом городке ничего, ну разве что Делию, но ведь мама сама выбрала свой путь – и перед ней открывались возможности для изменений, которые она не использовала.
Уже готовясь ко сну, Алекса спустилась в подсобку, чтобы взглянуть, нет ли почты, и с удивлением увидела в своём почтовом ящике, в который никогда ничего не приходило, непрочитанное сообщение. Неужели ответ пришёл так быстро? Девушка открыла письмо. Нет, оно было вовсе не из новой школы.
«В ответ на автоматический запрос, поступивший из школы Лонли-Рок относительно характеристики нашей ученицы Алексы Милтон, сообщаю, что вышеуказанная Алекса Милтон не обладает выраженными магическими способностями и не была избрана ни одной из стихий. Способности к магии ниже средних. Кроме того, вышеуказанная Алекса Милтон не участвует в общественных мероприятиях, является некоммуникабельной и сложной во взаимодействии ученицей, проявляет своеволие, упрямство, непослушание, обладает конфликтным характером и часто получает предупреждения с занесением в личное дело, документированное подтверждение чего может быть предоставлено по требованию заинтересованной стороны.
Директор школы города Колмар,
Нора Горго».
Прочитав эту характеристику, Алекса побелела от ярости. Больше всего ей хотелось сейчас стукнуть громоздким системным блоком прямо по голове директрисы.
– Вот ведь гадина, – поделилась она с не менее возмущённой Радугой. – Решила мне жизнь испортить. Сама с руки у мэра ест, поэтому его интересы и отстаивает. Ну ладно, не возьмут меня в магическую школу, тем хуже. Буду учиться сама, нелегально, и тогда они сами пожалеют…
В этот момент почта тренькнула, сообщая о поступлении второго за последние полчаса письма. Это было что-то из разряда мистики.
– Должно быть, отказ из школы Лонли-Рок. Решили быть вежливыми и отказать лично, – усмехнулась Алекса.
Она открыла письмо, но для того, чтобы понять его содержание, три короткие фразы пришлось перечитать не менее четырёх раз. На белом экране чёрными буквами было написано:
«Поздравляю, вы приняты в школу Лонли-Рок. Ваши билеты приложены к письму, на месте вас встретят. Удачного путешествия.
Директор школы Лонли-Рок».
Ниже стояла магическая подпись без всякой расшифровки.
Алекса посмотрела приложенные билеты: на поезд от ближайшего к Колмару обычного человеческого города, затем на самолёт. Поезд отходил уже завтра вечером. То есть на сборы у неё оставалось менее полусуток.
– Вот это я понимаю, Башня, – пробормотала девушка. И не сказать, чтобы эта стремительность ей не нравилась.
Однако сборы не заняли много времени. Брать Алексе было особо нечего: две пары джинсов, футболка, свитшот, бельё, любимые духи, в которых аромат ладана мешался с холодом осеннего леса, да несколько книг по магии и мифологии, доставшихся ещё от бабушки, небольшой скетчбук с набором пастельных карандашей, масляной пастели и маркеров для рисования. Всё это поместилось в чёрный дорожный саквояж, очень старый, тоже бабушкин, приятно пахнувший грубой кожей и, несмотря на почтенный возраст, сохранивший некую респектабельность. Пожалуй, дорожный саквояж был одной из самых респектабельных и дорогих вещей, которые имелись в их доме. Незадолго до смерти бабушка подарила его десятилетней внучке, сказав что-то вроде того, что он непременно пригодится, но тогда Алекса даже не могла подумать, что так и случится на самом деле.
Алекса оглядела скудную обстановку своей комнаты: жёсткую узкую кровать, застеленную тёмно-серым, почти чёрным покрывалом, прикроватную тумбочку, на которой стоял текстильный домик для Радуги (причём подушка, на которой спала крыса, была гораздо мягче постели самой девушки), деревянный рабочий стол с растрескавшейся от времени столешницей, шкаф с немногочисленными вещами, неровные белёные стены. В этой комнате Алекса жила с самого детства. Раньше стены были увешаны её первыми рисунками, однако уже два года как девушка сняла их и новые вешать не стала. Ей нравилась аскетичность собственного жилья, где всё лежало на своих местах и только на столе громоздились альбомы, отдельные листы ватмана и всякие рисовальные принадлежности. Алекса любила рисовать, но даже Делия называла её рисунки странными и уж точно не оптимистичными: горящие в темноте глаза, изломанные силуэты, искажённые тени и замысловатое плетение узоров, лапы и пасти чудовищ, перевёрнутые и закручивающиеся в спирали полотна домов… Тащить их в новую школу точно не стоило, да и Алекса ценила их не слишком высоко. Она рисовала обычно тогда, когда что-либо обдумывала, и никогда не относилась к этому серьёзно.
– Похоже, твои вещи займут больше места, чем мои, – заметила девушка, обращаясь к крысе.
Радуга возмущённо засопела. Она очень ценила и дом, и спальную подушечку, и ещё одну подушечку на подоконнике, и укромную коробочку в шкафу. Всё это было для Радуги жизненно необходимыми вещами, и идти на какие-либо компромиссы она не собиралась. Пришлось заталкивать в саквояж и всё Радугино приданое.
Упаковав сумку, Алекса почувствовала удовлетворение. И вправду – любые перемены сейчас окажутся только к лучшему.
– Ну что, пришло время волноваться? Ты волнуешься? – спросила она широко зевнувшую крысу. – Вот и я.
Девушка тоже зевнула, скользнула под тонкое шерстяное одеяло и моментально заснула.
* * *
– Помоги мне.
Тихий, едва слышный голос, но от него по позвоночнику пробежал холодок.
– Помоги.
Парень стоял в изножье кровати, едва различимый в темноте комнаты. Можно было понять только то, что он щуплый и, кажется, невысокий.
– Помоги!
Голос начал звенеть, терзая барабанные перепонки, словно скрип железа по стеклу.
Темнота очень густая, неестественная. Наверное, сейчас самый тёмный час, и даже луна не заглядывает в окно.
– Ты должна мне помочь!
Становилось ощутимо холоднее. Алексе показалось, что по стеклу пополз морозный узор, а её пальцы свело.
– Я ничего тебе не должна, – отвечала она твёрдо. – Кто ты? Назовись.
Если будет названо имя – это уже половина дела. Нечеловеческая природа существа уже не вызывала сомнения, но кто перед ней, Алекса ещё не понимала.
– Ты должна! Помоги! ПОМОГИ!
Голос усиливался, заполняя собой всё пространство, но, прежде чем обжигающая ледяная волна ударила в грудь, Алекса успела выставить руку в нехитром защитном жесте. Ладонь обожгло болью, и девушке едва удалось устоять на ногах.
Парень заметно увеличивался в размерах – его силуэт поплыл, растягиваясь, словно жвачка, и вот уже голова оказалась где-то под потолком, а за плечами развевался то ли плащ, то ли огромные крылья.
Дело плохо. Кем бы ни было это существо, оно смертельно опасно.
– Я помогу тебе, если ты скажешь, кто ты, – произнесла Алекса твёрдо, попутно вспоминая защитные заклинания. Знать бы, с чем имеешь дело, стало бы легче.
Однако вместо ответа незваный гость издал протяжный ужасающий вопль, Алекса почувствовала надвигающуюся на неё волну и… резкую боль в области щеки. Эта боль заставила её дёрнуться и…
Проснуться.
Девушка рывком поднялась на кровати. Щека горела от боли, и, когда Алекса поднесла к ней руку, на пальцах осталась кровь. Девушка посмотрела на отпрянувшую Радугу.
Уже начинало светать, и бледный предрассветный свет вполне себе позволял видеть, как Радуга виновато закрывает морду лапкой.
– Ты меня укусила, – заметила девушка словно бы с удивлением. Крыса быстро запищала. – Что? Я была в опасности, и тебе нужно было меня вытащить? Прекрасно. Очень хорошо с твоей стороны, но ты и вправду думаешь, что шрамы украшают? Молчишь?
Крыса демонстративно принялась чиститься, игнорируя неудобный вопрос.
– Ты знаешь, кто к нам приходил? – Крыса тихо пискнула. – Нет? Вот и я не знаю, но интересно. И любопытно, почему именно сейчас. Какая-то тварь из Разлома? Давненько о них ничего не было слышно. Даже уезжать жалко. Здесь может стать… весело.
Крыса фыркнула, выражая своё отношение к такому веселью, и Алекса усмехнулась.
– Это может быть слуа, – продолжала размышлять девушка, – хотя обычно они охотятся стаями и предпочитают слабые души умирающих… Думаю, мы в любом случае имели дело с неупокоенным голодным духом. Вот только откуда он взялся и почему просил меня о помощи – это вопрос.
Видя, что хозяйка больше не сердится, Радуга ловко поднырнула под руку Алексы, и девушка принялась поглаживать курчавую спинку.
– Ладно, – решила Алекса, – если он придёт снова, попытаемся разобраться. Только не буди меня так быстро. Ты перестраховщица. Может быть, мне удалось бы узнать что-то ещё.
Крыса потёрлась о её ладонь, уже не принимая упрёки всерьёз. Алекса, поставив на тумбочку около кровати ловушку для всякого рода сущностей, способную подать сигнал, если защитный контур хоть как-либо нарушен, вернулась на подушку, чтобы доспать ещё несколько часов.
