Линн Грэхем
Прихоть богача
A Rich Man’s Whim
© 2013 by Lynne Graham
«Прихоть богача»
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Глава 1
Михаил Куснир, российский нефтемагнат и бизнесмен, которого опасались конкуренты, выпрямился в кожаном кресле и ошеломленно взглянул на своего лучшего друга Луку Волкова:
– Туризм? Ты это серьезно? Ты действительно хочешь провести так свои выходные?
– У нас уже была вечеринка, для меня это было слишком, – признался Лука, и его добродушное лицо скривилось при воспоминании.
Лука Волков преподавал в университете и являлся автором одной из лучших книг по квантовой физике.
– Вини в этом своего будущего шурина, – сухо заметил Михаил, вспоминая нанятых Питером Грегори для той вечеринки стриптизерш – женщин, весьма далеких от строгого образа жизни Луки, посвященной одной лишь науке.
– Питер хотел как лучше, – объявил Лука, сразу же вставая на защиту несносного брата своей невесты.
Брови Михаила взметнулись вверх, его худое, красивое лицо помрачнело:
– А ведь я предупреждал его – тебе это не понравится!
Лука покраснел:
– Он пытается сделать как лучше, просто у него не всегда получается.
Михаил ничего не сказал, с сожалением думая о том, как сильно изменился его друг после помолвки с Сьюзи Грегори. Хотя у двоих мужчин было мало что общего, кроме их русского происхождения, они стали друзьями в Кембриджском университете. В те времена Лука сразу же объявил бы: Питер Грегори груб, скучен и хвастлив. Но сейчас Лука уже не мог называть вещи своими именами, хотя бы из уважения к чувствам своей невесты.
Михаил скрежетал зубами, видя эти изменения в своем друге. Вот он никогда не женится! И уж тем более не изменится ради какой бы то ни было женщины! Его воспитывал мужчина, чьим любимым высказыванием было «курица – не птица, женщина – не человек». Для своего единственного сына нетерпимый и нечуткий покойный Леонид Куснир нанял первоклассную няню-англичанку, но приходил в ярость от ее мягкого воспитания. Отец опасался, что она может превратить его сына в тряпку. Как он ошибался! В тридцатилетнем Михаиле, с его ростом шесть футов пять дюймов, прекрасно сложенный, с жаждой успеха в бизнесе и с любовью к женщинам, не было ничего тряпичного.
– Тебе бы понравился Лейк-Дистрикт, там красиво, – сказал Лука.
– Ты хочешь отправиться в Лейк-Дистрикт? Я-то думал, в Сибирь.
– У меня не так много свободного времени. К тому же я не уверен, что смогу вытерпеть столь экстремальные условия, – признался Лука, постукивая себя по небольшому животику. – У меня не такая спортивная форма, как у тебя. Мне больше подходят английская весна и легкая тренировка. А ты бы смог прожить пару дней без своего лимузина, роскошного образа жизни и армии телохранителей?
Лука затронул больное. Где бы Михаил ни появлялся, его всегда сопровождали телохранители. Он нахмурился, но не от перспективы пожить пару дней вне привычной роскоши, а от необходимости убедить своих телохранителей: сорок восемь часов он обойдется без них. Стас, его начальник службы безопасности, заботился о Михаиле еще с тех пор, когда тот был ребенком.
– Конечно, смог бы, – уверенно заявил Михаил. – К тому же немного лишений мне не повредит.
– Тогда тебе следует оставить и свою коллекцию мобильных телефонов, – поддразнил его Лука.
– Почему?
– Иначе ты не прекратишь заключать сделки, – заметил Лука. – Мне совсем не светит дрожать где-нибудь в горах, пока ты думаешь о ценах на акции. Я тебя знаю.
– Что ж, я подумаю над этим, – неохотно сказал Михаил, зная: он скорее даст отрубить себе правую руку, чем хотя бы на время устранится от дел своей бизнес-империи.
Он редко занимался чем-либо, кроме работы, и эта неожиданная перспектива заняться чем-нибудь экстремальным показалась ему весьма привлекательной.
Раздался стук в дверь, а затем в его кабинете возникла высокая красавица лет двадцати с гривой светлых волос. Устремив взгляд голубых глаз на своего работодателя, она произнесла:
– Человек, с которым у вас встреча, ждет вас, сэр.
– Спасибо, Лара. Я позвоню, как только освобожусь.
Даже Лука посмотрел вслед его личной ассистентке. Ее бедра, затянутые в узкую юбку-карандаш, провокационно покачивались…
– Она похожа на прошлогоднюю Мисс мира, – заметил Лука. – Ты…
Полный чувственный рот Михаила изогнулся в улыбке:
– Никогда на работе!
– Но она великолепна… – прокомментировал Лука.
– Что, влияние Сьюзи уменьшается? – пошутил Михаил.
Лука вспыхнул:
– Конечно, нет! Что, мне теперь уже и смотреть нельзя?
А вот Михаил мог свободно смотреть на любую женщину в отличие от своего друга! И что заставляло Луку считать, что он наконец нашел свою вечную любовь? А может, стоило съездить с Лукой в Лейк-Дистрикт, чтобы самому убедиться, что друг сделал правильный выбор? Например, Лука сразу заметил, как хороша Лара… Можно ли принимать это за знак, что он поторопился со своим решением?
«Быть рядом в болезни и здравии?» Не первый раз Михаил подавил дрожь, считая подобные клятвы противоестественными. Что же касается той части, в которой говорится «что мое, то твое», он скорее сожжет свои миллиарды, чем поставит свои финансы в зависимое от кого-то положение.
Кэт напряглась, когда до нее донесся хруст гравия под колесами почтовой машины. Вчера поздней ночью неожиданно объявилась ее сестра Эмми, и Кэт не хотелось, чтобы ее разбудили звонком в дверь. Поспешно опустив покрывало, которое шила, Кэт устремилась к двери.
Что привез ей почтальон? Ожидая послания, Кэт жила в постоянном страхе. Однако дверь Кэт открыла с доброжелательной улыбкой, негромко приветствовав почтальона несколькими словами. При виде многозначительного красного штампа на конверте сердце у нее остановилось, но подпись на бланке она поставила недрогнувшей рукой.
Медленно Кэт вернулась в дом, крепкий каменный фермерский дом, унаследованный ею от отца. Мирная жизнь Бёрксайда и прекрасные пейзажи показались ей раем после беспокойной жизни с матерью Одетт. Бывшая топ-модель Одетт, оставив подиум и став матерью, не стала жить как все женщины. Отец Кэт женился на ней еще до того, как Одетт стала моделью. Разъезжая по стране, она стала встречать богатых мужчин, которые пришлись ей куда больше по вкусу, чем скромный бухгалтер, за которого она слишком рано выскочила замуж. Однако прошло больше десяти лет, прежде чем Одетт, оформив развод, решила выйти замуж вторично. Во втором браке у нее родились две девочки-близняшки – Сапфир и Эмеральд. Последним увлечением их матери стал южноамериканский игрок в поло, ставший отцом младшей сестры Кэт, – Топаз. Когда Кэт было двадцать три года, ее мать оставила троих детей на попечении девушки. Она особенно жаловалось на беспокойных близняшек, доставлявших ей большое количество проблем. Кэт, расстроенная положением своих сестер, взяла на себя ответственность по их воспитанию. Она постаралась, чтобы ее дом в Лейк-Дистрикт стал и их домом.
Как же наивна она была! Надеялась, что ей удастся дать сестрам второй шанс в жизни. И опять Кэт охватило чувство неудачи – ее вечный спутник. А ведь она была так решительно настроена дать девочкам дом и подарить свою любовь!
Вскрыв конверт, Кэт развернула лист бумаги. Еще одно предупреждение. Жилищно-строительный кооператив в любую минуту мог выселить их из дома, а агентство по взысканию задолженности – прислать судебных приставов. И тогда все пойдет с молотка…
Кэт погрязла в долгах и теперь могла потерять все, включая крышу над головой. Не важно, сколько она работала, проводя часы за шитьем лоскутных одеял, только чудо могло вытащить ее из долговой ямы, в которой она оказалась.
А началось все с кредита, который Кэт взяла, чтобы превратить старый фермерский дом в пансион с завтраком: необходимо было расширить столовую и кухню, пристроить примыкающие к комнатам ванные. В первые годы приток посетителей был постоянный, и это подало Кэт надежду. По глупости она повесила на себя еще один долг. Однако постепенно ручей посетителей превратился в ручеек. Кэт с запозданием осознала, что на рынке туризма произошли изменения: все больше и больше людей предпочитали останавливаться в недорогих отелях или в уютных пабах, нежели в пансионах с завтраком. К тому же ее фермерский дом находился в глубинке, что называется – вдали от цивилизации. Она надеялась хоть немного выправить положение за счет туристов, приезжающих на один день, или любителей походов по холмам, однако все больше людей, с которыми она встречалась, возвращались домой в конце дня или спали в палатках. В результате последовавшей рецессии число ее гостей резко упало…
С лестницы, подавляя зевоту, спустилась высокая красивая блондинка в халате.
– Кто это приезжал? Почтальон? У него так тарахтит машина! – пожаловалась Эмми. – Думаю, ты уже давно на ногах. Ты всегда была жаворонком.
Кэт прикусила язык, чтобы не напомнить сестре, – у нее просто не было иного выбора, как привыкнуть вставать с рассветом. Поначалу – потому что с ней жили три девочки, которых по утрам надо было провожать в школу, а затем – кормить остававшихся на ночь постояльцев пансиона.
Слава богу, Эмми стала разговорчивее – вчера, приехав на такси, она заявила, что слишком вымоталась, и единственное, чего ей хочется, это лечь в постель. Кэт снова осталась со своим любопытством, а ведь ей так хотелось узнать, чем обернулся визит Эмми к их матери в Лондон! В конце концов, Эмми уже двадцать три года.
– Ты хочешь что-нибудь на завтрак? – прозаично спросила Кэт.
– Я не голодна. – Эмми уселась за кухонный стол. – Но вот от чашечки чаю не откажусь.
– Я скучала по тебе, – призналась Кэт, включая чайник.
Эмми улыбнулась. Длинные светлые волосы упали ей на лицо, когда она подалась вперед.
– Я тоже по тебе скучала, но совсем не скучала по моей убогой работе в библиотеке и по здешней скучной жизни. Извини, если я звонила не так часто, как могла бы.
– Все в порядке. – Изумрудно-зеленые глаза Кэт с любовью засветились.
Она потянулась к шкафчику, чтобы вытащить две чашки, и на ее лицо упали темные пряди волос с красноватым отливом, резко оттенявшие светлую кожу. Кэт была старше своей сестры больше чем на десять лет. Высокая, стройная, с ясными глазами, прекрасной кожей и полным, чувственным ртом, она была красива и в таком возрасте.
– Подозреваю, у тебя не было ни минутки свободного времени. Я надеялась, ты отлично проводишь время.
Эмми неожиданно поджала губы и состроила гримасу.
– Жизнь с Одетт была настоящим кошмаром, – без всякого перехода заявила вдруг она.
– Мне жаль, – мягко сказала Кэт, наливая чай.
– Ты ведь знала, что так и будет, правда? – спросила Эмми, принимая чашку из рук сестры. – Почему, во имя всего святого, ты меня не предупредила?
– Наверное, надеялась, что с годами мать смягчится. К тому же мне не хотелось, чтобы с моих слов у тебя сложилось определенное мнение о нашей матери, – печально объяснила Кэт. – Ведь она могла встретить тебя совсем не так, как я думала.
Эмми фыркнула и упомянула несколько случаев, которые, по ее мнению, являлись свидетельством колоссального эгоизма их матери. Кэт пробормотала что-то успокаивающее.
– Ну вот, теперь я дома и, возможно, надолго, – объявила ее сестра. – И хочу сказать тебе одну вещь… Я беременна.
– Беременна?! – в шоке выдохнула Кэт. – Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!
– Я беременна, – заявила Эмми, устремляя на ошеломленное лицо сестры фиалковые глаза. – Мне жаль, но так и есть!
– А отец ребенка? – с нажимом спросила Кэт.
Лицо Эмми потемнело:
– С ним все конечно, и я не хочу об этом говорить.
Кэт поджала губы, надеясь таким образом остановить чесавшиеся на ее языке вопросы. Все эти годы она была для всех детей Одетт скорее их матерью, чем сестрой. После заявления Эмми осталось только недоумевать, где она допустила ошибку.
– Ладно, как скажешь.
– Но я хочу этого ребенка! – с вызовом заявила Эмми.
Все еще не придя в себя от шока, Кэт села напротив нее:
– Ты думала о том, справишься ли ты?
– Конечно, думала. Я буду жить с тобой здесь и помогу вести бизнес, – спокойно сказала Эмми.
– Прямо сейчас у меня нет никакого бизнеса, который ты могла бы помочь мне вести, – чувствуя себя неловко, сказала Кэт. Ей нужно сказать правду Эмми о состоянии дел. – У меня не было жильцов больше месяца.
– Не сезон, – легко отозвалась Эмми. – Уверена, бизнес оживится к Пасхе.
– Сомневаюсь в этом. К тому же я в долгах по уши, – с большой неохотой призналась Кэт.
Ее сестра уставилась на нее в изумлении:
– С каких это пор?
– Уже давно. Ты должна была заметить – дела шли не так гладко еще до твоего отъезда, – ответила Кэт.
– Да, я помню, ты заняла кучу денег, когда начинала бизнес и мы приехали сюда первый раз, – несколько рассеянно заметила Эмми.
Кэт пожалела, что не может сказать сестре всю правду сразу, но она не хотела, чтобы Эмми чувствовала себя виноватой. Разумеется, теперь ее сестре надо беспокоиться о другом.
Кэт уже не раз думала о том, не родилась ли Эмми под несчастливой звездой? В отличие от сестры-близнеца, ставшей знаменитой супермоделью, Эмми пришлось немало пережить. Да и жила она в тени успеха своей сестры. Нет, Сэффи все тоже далось нелегко, но Сэффи обладала независимым характером и спокойствием, которых недоставало более ранимой Эмми. Испытывая недостаток материнской любви и заботы, Эмми вдобавок ко всему в двенадцатилетнем возрасте пострадала в результате несчастного случая, из-за которого у нее отказали ноги. Прошло время, и она встала на ноги, но, к сожалению, с тех пор девочка заметно хромала.
Между сестрами-близняшками возникли трения. Даже сейчас, годы спустя, сестры мало общались друг с другом.
В отчаянной попытке помочь своей младшей сестре Кэт взяла крупный кредит, чтобы оплатить операцию по восстановлению длины ноги, которая проводилась только за границей. Операция прошла успешно, но этот долг камнем лег на плечи. Зато хромота Эмми прошла. Если бы был шанс изменить все, Кэт поступила бы так же.
– Вот что, – неожиданно сказала Эмми. – Ты можешь продать землю и расплатиться с самыми крупными долгами. Удивлена, как ты сама об этом не подумала?
Увы, Эмми ничего не знает. Кэт уже продала землю, унаследованную ею от отца вместе с домом, еще в первые два года жизни здесь. Она рассудила: лучше обладать приличной суммой наличных, чем сдавать землю. К сожалению, воспитание и уход за тремя девочками оказались весьма затратным предприятием, чего Кэт предвидеть не могла. Кроме того, последовали неожиданные расходы. Одетт, как мать, должна была помогать дочерям, но ее финансовая помощь уменьшалась с каждым годом, пока не исчезла совсем.
Затем Топси, эта светлая голова в их семье, подвергалась нападкам своих одноклассников, поэтому Кэт решила перевести ее в закрытую школу. Топси уже училась в шестом классе. За свои успехи девочка получила грант, но все-таки Кэт пришлось выплачивать весьма круглую сумму за первый год обучения.
– Я уже давно продала землю, – призналась Кэт сестре. – И могу потерять дом…
– Боже мой, на что ты тратила деньги? – воскликнула Эмми, с неодобрением глядя на старшую сестру.
Кэт ничего не сказала. У нее никогда не было значительных сумм денег, а когда они появлялись, всегда следовали какие-то неожиданные расходы…
В дверь позвонили. Кэт проворно встала со стула, радуясь хотя бы этой передышке.
На пороге стоял Роджер Пэкхем, сосед Кэт. Сорокалетний вдовец знакомым кивком приветствовал Кэт:
– Завтра я подброшу вам немного дров. Оставить их в обычном месте?
– Да, большое спасибо, – поблагодарила его Кэт, чувствуя себя неловко от великодушия соседа. Кусачий и острый, как нож, ветер проник под ее шерстяной свитер, и она скрестила руки на груди. – Как же сегодня холодно, Роджер!
– Северный ветер, – пробубнил Роджер. Его обветренное лицо приняло обычное хмурое выражение. – К вечеру, думаю, пойдет снег. Надеюсь, у вас достаточно дров?
– А может, вы ошибаетесь насчет снега? – произнесла Кэт, вся дрожа, даже в теплом свитере. – Позвольте мне заплатить за дрова – я чувствую себя неловко, принимая их просто так.
– Соседи должны помогать друг другу, – сказал фермер, явно задетый ее предложением. – Одинокая женщина, как вы, живущая здесь… Я рад помочь вам, чем смогу.
Кэт поблагодарила его еще раз и вошла в дом. В зеркале холла она увидела свое отражение – женщина за тридцать, с утомленным лицом и длинными растрепанными волосами.
Что ей с ними делать? Волнистые пряди слишком непослушны для короткой стрижки. И возможно, ей показалось: Роджер смотрел на нее с восхищением? Как бы то ни было, это смущало Кэт. Ей было уже тридцать пять лет, и Кэт думала, что ей на роду написано быть старой девой. Прошло уже много времени с тех пор, как мужчина посмотрел на нее с интересом: во-первых, в их округе было не так много мужчин ее возраста, а во-вторых, она покидала дом только для того, чтобы купить продукты или доставить одеяла в магазин подарков, который брал их на реализацию.
Если говорить начистоту, ее личная жизнь прекратилась с тех пор, как она взяла на воспитание своих сестер. Единственный серьезный ухажер оставил Кэт, когда она взяла на себя это обязательство. В заботах и тревогах о двух трудных подростках и талантливой младшей девочке она почти о нем не вспоминала и даже не скучала. Для Кэт ее личная жизнь умерла, даже не начавшись.
Кэт зашла на кухню. Эмми как раз положила свой мобильный телефон.
– Могу я взять твою машину? Бет пригласила меня к себе, – объяснила она.
Бет была ее прежней школьной подругой и до сих пор жила в деревне.
– Да, конечно, но будь осторожна. Роджер сказал, вечером может начаться снегопад.
– Если снег будет сильный, я останусь у Бет, – беззаботно отозвалась Эмми, поднимаясь со стула. – Пойду оденусь. – В дверях она помедлила и снова вернулась. – Спасибо, что не стала судить меня, узнав о ребенке, ну и все такое…
Кэт ободряюще обняла свою сестру и заставила себя отступить.
– Но я правда хочу, чтобы ты серьезно подумала о своем будущем. Быть матерью-одиночкой ох как не просто! Не все могут справиться с этой обязанностью.
– Кэт, я ведь не ребенок! – заявила Эмми, тряхнув волосами. – Я знаю, что делаю.
Резкий ответ задел Кэт, но она постаралась не подать виду: она просто хотела, чтобы Эмми подумала о своем будущем.
Днем снег повалил густыми хлопьями. Он преобразил окружающую действительность, но Кэт знала, как обманчива может быть природа и как жестока к фермерам, а также к тем, кого непогода застает в дороге.
Эмми позвонила и предупредила – она переночует у Бет. Снег повалил гуще и сильнее, кружась каруселью возле ограды сада. Стена снега встала между окнами и холмами, вид на которые обычно открывался из окон.
Кэт подкинула еще дров в печку и подумала: «В нашей семье будет ребенок». Она уже давно смирилась с мыслью, что у нее самой детей не будет. Да, событие, конечно, было радостным, но как же быть с финансовыми проблемами? Если только… Кэт припомнила одно из любимых высказываний бабушки со стороны отца: «Бог даст».
В восемь часов зазвенел звонок. Кэт с удивлением поднялась со своего места. Почти сразу раздался громкий стук. В свете с улицы она увидела три фигуры, стоящие на ее маленькой веранде. «Потенциальные гости, – с надеждой подумала она, – нуждающиеся в том, чтобы переждать этот маленький шторм».
Кэт без колебаний открыла дверь и увидела двух высоких мужчин, поддерживающих третьего мужчину пониже. Он неуклюже балансировал на одной ноге.
– Это ведь пансион, верно? – спросил высокий, долговязый мужчина, стоявший слева. Его английский был безупречен.
Крупный темноволосый мужчина справа истончал нетерпение.
– Вы можете приютить нас на ночь? – прямо спросил он. – Мой друг подвернул лодыжку.
– О боже, – с сочувствием произнесла Кэт, отступая от двери. – Входите. Вы, должно быть, насквозь промерзли. У меня есть три комнаты.
– Вы получите хорошее вознаграждение, если как следует о нас позаботитесь, – продолжил крупный мужчина с незнакомым ей акцентом.
– Я всегда как следует забочусь о всех своих гостях, – без колебаний сообщила ему Кэт, наткнувшись на взгляд поразительных темных глаз в обрамлении темных ресниц.
Мужчина был высок и хорошо сложен. Кэт тоже была немаленькой, но даже со своим ростом пять футов десять дюймов ей пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него – вещь для нее, в общем-то, непривычная.
Неожиданно Кэт осознала, насколько он чертовски хорош собой: четкие брови, выразительный подбородок, выдающиеся скулы.
Глядя на нее, мужчина произнес:
– Меня зовут Михаил Куснир. Это мой друг Лука Волков, а это брат его невесты Питер Грегори.
Никогда еще ни одна женщина не оказывала на Михаила такого эффекта, как эта незнакомка. У нее были волнистые волосы богатого цвета красных кленовых листьев. Непослушными волнами они обрамляли ее маленькое личико, являя собой разительный контраст с белоснежной, как фарфор, безупречной кожей с россыпью веснушек на аккуратном носике. Глаза у нее были глубокого изумрудного цвета. А при виде полных, чувственных розовых губ в его голове неожиданно возникли эротические образы…
Его желание тут же отозвалось в теле. Михаил напрягся, так как привык к полному контролю над своим телом.
– Кэтрин Маршалл, но все зовут меня Кэт, – пробормотала девушка. У нее неожиданно перехватило дыхание, а в ногах появилась слабость. – Проводите вашего друга в гостиную, – предложила она. – Он может лечь на диван. Если нужен доктор…
– Это только вывихнутая лодыжка, – поспешил сказать мужчина, которого представили как Лука Волков. Акцент у него был такой же, как у его крупного друга.
Михаил не отрываясь смотрел, как девушка пересекает комнату. Его восхищенный взгляд опустился с твердых бугорков ее груди, проступающих сквозь черный свитер, к тонкой талии и длинным стройным ногам в облегающих джинсах. Если не обращать внимания на пушистые розовые тапочки в форме зайца, она была великолепна.
– Какая цыпочка, – заметил Питер Грегори, после чего последовал грубый комментарий насчет того, что бы он хотел с ней сделать.
Михаил проскрежетал зубами. То, что в их с Лукой туристическую поездку неожиданно вклинился Питер, очень раздражало его. Михаил всегда собирался в минуты, требующие наивысшего умственного напряжения, и наслаждался такими моментами. Неожиданная смена погоды, травма Луки, проигранная битва с понижающейся температурой, отсутствие мобильных телефонов и невозможность вызвать помощь – все это нарушило их планы, но Михаил оставался спокоен.
Луку Волкова положили на диван. Устроившись, он со вздохом облегчения вытянул ногу на предусмотрительно поставленный Кэт стул. Самый высокий мужчина из компании вышел на веранду к оставленным там рюкзакам. Он вернулся с аптечкой первой помощи, опустился перед своим другом на колени и попытался снять с него обувь. Пострадавший мужчина издал несколько сдавленных стонов и что-то сказал на незнакомом языке. Она предложила свою аптечку, более богатую лекарствами и вспомогательными медицинскими средствами. Мужчина воспользовался ее предложением и вытащил из аптечки бандаж. Кэт сходила за тростью своего отца и поставила рядом с ними.
Заметив, что Лука дрожит, она стянула шерстяное покрывало с кресла и передала его мужчине.
– У вас есть какие-нибудь болеутоляющие? – спросил Михаил, глядя на нее.
Кэт почему-то сразу бросились в глаза его невероятно длинные, густые ресницы. Глаза цвета эбенового дерева и густые ресницы…
Кэт порозовела. Она сходила за водой и таблетками, заметив про себя, что третий мужчина пока еще ничего не сделал, чтобы помочь своему товарищу. В какой-то момент он даже пожаловался, что его друзья перестали говорить по-английски.
– Давайте я покажу вам ваши комнаты. Для вас у меня найдется комната внизу, – проинформировала Кэт Луку с ободряющей улыбкой, которому подъем по лестнице явно был не под силу.
– Хочу снять с себя эту грязную одежду, – заявил Питер Грегори, устремляясь впереди Кэт. – И еще мне нужно принять душ.
– Требуется по крайней мере минут тридцать, чтобы вода согрелась, – объяснила Кэт.
– У вас нет центрального отопления? – с презрением осведомился Питер. – Что это за пансион такой?
– Я не ждала гостей, – мягко сказала Кэт, показывая ему первую же комнату, лишь бы избавиться от него.
За годы содержания пансиона ей приходилось иметь дело с самыми разными гостями, некоторым просто невозможно было угодить.
– Не обращайте на него внимания, – спокойно сказал ей Михаил Куснир. – Я лично так и делаю.