Да, это действительно был кабинет. Именно в этой части комнаты находились застеклённые книжные шкафы и письменный стол, хозяин которого и сидел за ним.
Лицо приковало мой взгляд: благородный овал, тёмные волосы, кажется, длинные, убранные сзади в низкий хвост, прямые брови вразлёт, серьёзные, умные глаза светло-стального цвета в обрамлении чёрных ресниц, чётко очерченные, красивые губы и недельная небритость. У них тут у всех что ли такая мода? Глаза зацепились за кисти рук: красивых, сильных, ухоженных, с длинными пальцами. Такие руки просто созданы для того, чтобы умело ласкать и доставлять наслаждение. «Господи, да куда меня несёт от вида этих парней? Юля, глазки в пол и хлопаем невинно ресничками!»
Тар Эдхаир Каности
Малышка проснулась и выпуталась из пледа. Увидев меня, вздрогнула, но не испугалась, рассматривая серьёзно и сосредоточенно. А я задался вопросом: что надо было делать с ребёнком, чтобы у него появился такой взрослый взгляд.
Никогда не умел говорить с детьми и сюсюкать. И разговор, вроде, хорошо начался, но, когда я сказал про родителей она замолчала и нахмурилась. А потом этот вопрос: «А папа и мама меня любят? Они добрые?» – и я потерял дар речи, а брат шумно выдохнул. И мы с инфантой посмотрели на него.
Дарион сидел бледный, его руки сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Проявления таких бурных эмоций с его стороны я не видел уже давно. Он всегда держал лицо и прятал чувства.
Нам предстоял серьёзный разговор с ребенком, но как его начинать – не понятно. Хорошо, что Дар пришёл на помощь: «Ты хочешь кушать?». Она кивнула, и я вздохнул с облегчением. Брат, вызвав секретаря, сделал распоряжение. Пока слуги суетились, придвигая стол и кресла к дивану и накрывая завтрак на троих, я отвел принцессу умыться и привести себя в порядок.
Когда всё было готово мы сели за стол. Она ела аккуратно и не спеша, помогая себе ножом и вилкой. Но этикет не соблюдала. Нарушал тишину только лёгкий стук приборов. Я закончил раньше всех и сидел, наслаждаясь вкусом и запахом као, налитым в маленькую, словно светящуюся изнутри чашку.
По досье принцесса любила этот напиток. Но ей разрешали его только с молоком или сливками. Она допила сок и нетерпеливо ёрзала, поглядывая на меня и, наконец не выдержала:
– А можно мне это? – и с такой мольбой посмотрела на чашку в моей руке, что я готов был отдать её прямо сейчас.
– А ты знаешь, что это? – тут же поинтересовался брат.
– Нет, – немного нахмурилась девочка.
– А почему просишь? – не отставал он от неё, пытаясь разговорить.
– Мне нравится запах того, что вы пьёте, – захлопала ресничками девчушка и надула губки.
Я не выдержал и налил ей половину чашки крепкого као и подал. Попробовав, она положила ложечку сахара и попросила молока или сливок, что я ей и добавил. После первого же глотка у неё появилась счастливая улыбка. А я пропал, поняв, что готов убивать только за то, что у этого ребёнка какой-то урод украл радость и счастье из глаз.
Пока слуги убирали со стола она ходила по кабинету, разглядывая и трогая всё своими маленькими пальчиками. Мы с Даром наблюдали за её поведением. У нас не было своих детей, поэтому сказать, что-либо по её поступкам и манере держаться, мы не могли. Потом её заинтересовало окно и парк за ним. Она подлезла под гардины и облокотившись о подоконник подпрыгивала, рассматривая цветник внизу.
Наконец слуги ушли, разговаривать при них не хотелось, да и зачем лишние сплетни. Я, присев рядом с ней на корточки, спросил: «С тобой можно серьёзно поговорить?». И опять этот взрослый взгляд и сосредоточенный вид. Помогая ей расположиться на диване, подумал, что это неправильно, дети не должны так быстро взрослеть.
– Мы с тобой, ведь, друзья? – начал я и она наклонила голову к плечу, рассматривая меня, изучая, такая забавная. – А друзья должны знать как зовут друг друга. Вот я – тар Эдхаир Каности или просто Эдхар. Это мой брат, – показал на Дара, – тар Дарион Каности, а как твоё имя?
Она сидела молча и хлопала своими нереальными глазищами.
– Ты помнишь, как тебя зовут? – напрягся я, может это не тот ребенок? Да нет, не может быть. По рисунку – это она.
– Нет, не помню, – малышка съёжилась затравленным зверьком, а у меня непроизвольно зачесались кулаки.
– А как тебя называл Магистр Готран Борфинор? – вступил в разговор брат.
Она задумалась:
– Никак.
– А папу и маму ты помнишь?
– А как ты попала к Магистру Готрану Борфинору? – практически одновременно со мной спросил Дар.
– Я проснулась у него на камушке, – это был удар под дых. Ребенок пришел в себя на алтаре. Что с ней делал сумасшедший старик?
Было видно, как ей в тягость этот разговор и хочется, наверное, что-нибудь посмотреть, потрогать, попрыгать. Она пыталась сидеть спокойно, но у неё плохо получалось. Скорее всего именно поэтому и вырвалось:
– А хочешь увидеть те цветочки за окном? – она засветилась от счастья, а у меня защемило сердце. – Можно, я понесу тебя на руках? – и маленькая принцесса протянула ко мне ручки.
Подхватив её, в два шага оказался у окна, откинул гардину, открыл раму, выпустил крылья и взлетел. Визг оглушил и сбил с размеренных махов крыльями, спохватившись выровнялся и глянул на малышку. Это был чистый восторг. Она не боялась, а получала удовольствие от полёта и, кажется, была готова полететь сама.
Сделав круг над парком, опустился на траву и выпустив мелкую, не стал убирать крылья. Так и знал. Она бросилась к ним: трогала, гладила, обнимала и ерошила перья. Дааа… Цветочки нам и не понадобятся. Знал бы, какой эффект будет, ещё в кабинете выпустил. Глянув на окно, из которого мы вылетели, увидел Дара, что наблюдал за нашим визжащим полетом, вот только я никак не мог понять выражение его лица.
Пока это чудо было занято крыльями, я задавал интересующие нас вопросы: нравилось ли ей жить у магистра, обижал он её или нет, кто там заботился о ней, видела ли она других детей, что говорил магистр, куда ходил, что делал и кучу других. На какие-то она отвечала не задумываясь, а на другие – серьёзно и обстоятельно, словно взрослый человек. А мне от её рассказа становилось плохо. Как можно к ребенку приставить нянькой зомби?
Чтобы отвлечь ее от неприятных разговоров, решил немного полетать с ней. Как же непосредственны дети в своих восторгах! Она раскинула руки и заливисто смеялась. С ярко горящими глазами и раскрасневшуюся, вернул её обратно в кабинет.
Мы влетели в распахнутое окно. Дар о чем-то тихо переговаривался с придворным целителем, видимо рассказывал, что мы успели понять сами. Я аккуратно опустил счастливую девочку с рук, но крылья, пока, не убирал, вдруг придется успокаивать.
Подошедший маг, очень быстро нашел общий язык с принцессой, а у меня как гора с плеч свалилась, и я сразу же убрал крылья. Целитель предложил ей полежать немного на диванчике и когда инфанта удобно легла, тут же усыпил её.
Сначала шло простое сканирование, но уже скоро он начал хмуриться и в ход пошли артефакты. Но и этого оказалось мало. Пришлось закатать ковёр на полу. Валионор нарисовал круг с вписанными в него тригмистами систем жизнеобеспечения, магии, ментальных полей и чего-то ещё. Я не особенно силён в целительстве. И в академии с чистой совестью прогуливал всё, что с этим было связано. Хотя и был бит братом за это, но без толку.
По кругу выложили маг-усилители, малышку поместили в центр октаграммы и началось глубинное сканирование. В воздухе над тригмистами появились проекции потоков, каналов, систем и чего-то ещё. Валионор не зря являлся придворным целителем. Он был лучшим. Я не успевал понять какая проекция появилась, а он её уже убирал и открывал следующую или просматривал сразу две, поворачивая их под разными углами.
Наконец осмотр окончился. Принцессу перенесли на диван и укутали пледом. Пока она спала, мы могли поговорить, расположившись за столом.
Мы с братом молчали давая целителю время собраться с мыслями. Наконец-то Валионор вздохнул и начал излагать свои выводы: “В физическом плане – жизненный тонус высокий. В ментальном, – психологические процессы в норме, отклонений не обнаружено, но как можно было стереть полностью все воспоминания до похищения – не знаю. Там, очень глубоко, что-то есть, но я не смог туда добраться. Возможно, там остались тактильные ощущения или вкусовые. Так что на восстановление памяти надежды нет, но это не помешает ей жить дальше. А вот теперь о проблемах, которые я обнаружил”, – его рука метнулась вверх, останавливая поток вопросов от нас с братом.
– Как и у всех похищенных детей, осмотренных мной ранее, у неё повреждены родовые каналы. Только у них незначительные повреждения, а у принцессы они выжжены. И чем это может обернуться – невозможно прогнозировать. Мы с таким ещё не встречались. Так же видоизменению подверглись магические каналы. Хотя энергетический потенциал высок, говорить во что выльется её магическая составляющая – не возьмусь. Как пойдёт распределение потоков… – он хмыкнул и чуть пожал плечами, – даже я не решусь определить сейчас. Заранее могу только сказать – летать она никогда не будет.
Мы молчали. Надо было переварить услышанное. Невозможность быть в небе – это трагедия для нас. А если вспомнить наш полёт!..
– Я хотел бы наблюдать развитие ребёнка. Можно ли как-то будет договориться с правящей четой Фолидана? – мы с братом хмыкнули и переглянулись: вот в этих словах весь Валионор. Если уж найдет какой интересный случай – не оторвется от него.
– Трудно сказать, – ответил Дар, немного побарабанил по столу и добавил, – будем смотреть на их реакцию на произошедшие изменения с инфантой.
– Я советовал бы убрать ребёнка из дворца и поместить в более мягкую, домашнюю атмосферу до прибытия родителей, – дал новую рекомендацию целитель.
Мы с братом переглянулись и одновременно выдохнули: «Залихар».
Юлия Таирова
Когда я проснулась в очередной раз, в кабинете сидели все те же, но с новым мужчиной. А вот лекаря уже не было. Интересно, что он рассказал обо мне? Надеюсь, прям сразу меня убивать не будут? Я разглядывала нового человека. Он мне нравился, вызывал доверие.
По виду ему можно было дать лет тридцать. Тёмно-русые, в художественном беспорядке волосы с проседью, придавали мужчине, нет, скорее парню, немного хулиганистый вид. Светло-серые, добрые, но печальные глаза и улыбчивые губы. Ну и куда же без лёгкой небритости. Всё-таки это у них здесь такая мода. Никогда не любила небритых мужиков, но, похоже, придётся привыкать.
Мужчины встали, а Эдхар подошёл ко мне, подал руку, помогая подняться и представил новенького:
– Познакомься, это – тар Залихар Им Каности, – и обратился к нему:
