Охота на светского льва
Эм выпрямилась и одобрительно взглянула на Люсинду.
– Так вот почему вы здесь! У вас гостиница в Нью-маркете?
Люсинда кивнула:
– После того как зачитали завещание, Мортимер попросил нас освободить Грейндж в течение недели.
– Мерзавец! – Лицо Эм запылало от гнева. – Это возмутительно, так обращаться с леди в трауре!
– На самом деле, – примирительно продолжила Люсинда, – я сама пообещала покинуть Грейндж, когда он пожелает… Правда, я и подумать не могла, что он будет так спешить. Он никогда даже не приезжал в поместье.
– То есть вы оказались на улице? – пришла в ярость Эм.
Хэзер хихикнула.
– Вообще-то все сложилось самым удачным образом.
– Это так, – кивнула Люсинда, отодвигая свою тарелку. – Поскольку мы не подготовились к отъезду заранее, то решили переехать в одну из наших гостиниц неподалеку от Грейнджа, где нас не знали. Оказавшись на месте, я обнаружила, что гостиница приносит гораздо больше дохода, чем указывалось в счетах, которые пересылал мне агент. Чарльзу пришлось назначить мистера Скругторпа незадолго до смерти старого мистера Мэтьюса – отличного работника, кстати говоря. – Люсинда невольно нахмурилась в сторону бисквита, который поставил перед ней Фергус. – К несчастью, Чарльз проводил собеседование со Скругторпом как раз в тот день, когда у него начался сильный приступ, и нам с Хэзер пришлось уехать в город за лекарствами. Короче говоря, Скругторп подделывал счета. Я вызвала его и уволила. – Подняв глаза на хозяйку, Люсинда улыбнулась. – После этого мы с Хэзер решили, что путешествовать по стране, проверяя заодно работу наших гостиниц, – это отличный способ провести год траура. Чарльзу это понравилось бы.
Эм снова фыркнула, выражая таким образом одобрение здравому смыслу Чарльза.
– По-видимому, ваш отец был очень талантливым человеком, мисс.
– Он был самым лучшим. – Прежде радостное лицо Хэзер омрачилось, она часто-часто заморгала и опустила голову.
– Я назначила нового агента, мистера Мэбберли. – Люсинда тактично сгладила неловкость момента. – Он довольно молод, но превосходно знает свое дело.
– И как огня боится Люсинду, – наябедничала Хэзер, накладывая себе вторую порцию нежнейшего бисквита.
– Так и должно быть, – с уверенностью произнесла Эм. – Ну что же, мисс Гиффорд, ваши родители могли бы гордиться вами. Такая талантливая, независимая леди со своим собственным состоянием – и все это во сколько… в двадцать шесть лет?
– Двадцать восемь. – Улыбка Люсинды получилась несколько кривой. В такие дни, как сегодня, она вдруг начинала спрашивать себя, не прошла ли жизнь мимо.
– Потрясающий успех, – заключила Эм. – Я не одобряю беспомощных женщин. – Она посмотрелу на пустую тарелку перед Хэзер. – Если вы уже закончили, мисс, перейдем в гостиную. Кто-нибудь из вас умеет играть на фортепиано?
Оказалось, что обе гостьи умели, и те с удовольствием развлекали свою хозяйку, бесконечно разыгрывая арии и сонаты до тех пор, пока Хэзер не начала зевать. Люсинда предложила ей отдохнуть, и падчерица отправилась к себе, даже не обратив внимания на поднос с чаем.
– У нас в самом деле был очень насыщенный день. – Потягивая чай, который любезно предложила ей хозяйка, Люсинда с наслаждением откинулась на спинку мягкого кресла у камина. Улыбнувшись, она взглянула на Эм. – Не могу выразить, как благодарна вам, леди Хэллоус, что приютили нас.
– Ерунда, – снова фыркнула Эм. – И вы очень обяжете меня, если отбросите все эти «леди» и будете называть меня просто Эм, как и все в семье. Вы дочь Мелроуза, а это много значит для меня.
Люсинда чуть устало улыбнулась:
– Хорошо, Эм. Это сокращение от какого имени? Эмма?
Хозяйка наморщила нос:
– Эрминтруд.
Люсинда изо всех сил заставила себя не улыбнуться.
– Вот как? – только и сказала она.
– Да. Мои братья с упоением придумывали самые разные сокращения, какие только можно представить. Когда подросли племянники, я объявила, чтобы все обращались ко мне Эм, и точка.
– Очень мудро.
Какое-то время они молча наслаждалась ароматным чаем. Паузу нарушила Люсинда:
– У вас много племянников?
Глаза Эм озорно сверкнули из-под тяжелых век.
– Несколько. Но осторожность нужна была только с Гарри и его братьями. Те еще шалопаи!
Люсинда задала еще один наводящий вопрос:
– У Гарри много братьев?
– Двое, но и этого более чем достаточно. Джек – самый старший, – счастливо затараторила Эм. – Ему сейчас – дайте подумать – тридцать шесть. Следующий по старшинству Гарри, он на два года моложе. Затем значительный перерыв до их сестры Ленор. Несколько лет назад она вышла замуж за Эверслея, ей должно быть сейчас двадцать шесть. Значит, Джеральду двадцать четыре. Их мать умерла несколько лет назад, но мой братец еще держится. – Эм ласково усмехнулась. – Смею сказать, он будет цепляться за жизнь, пока не увидит внука, которому передаст свое имя, вздорный старый болван, – с нежностью проворчала Эм, тихо вздохнула и спустя мгновение продолжила: – Но чаще всего я вижусь с мальчиками, а уж Гарри всегда был моим любимчиком. При рождении его поцеловали и ангелы, и дьявол, но такой хороший мальчик! – Эм моргнула, а затем поправилась: – Хм, в глубине души. Они все такие были… и сейчас не изменились. В последнее время я чаще общаюсь с Гарри и Джеральдом… Гарри управляет в Ньюмаркете конным заводом Лестер. Вот уж скука смертная, я ничего не понимаю в лошадях. Правда, говорят, что это лучший конезавод в стране.
– В самом деле? – На лице Люсинды не было заметно ни малейшего намека на скуку.
– Да, – с гордостью кивнула Эм. – Гарри обычно приезжает на скачки, в которых участвуют его питомцы. Может, и Джеральд прибудет на этой неделе. И естественно, будет хвастаться своим новым фаэтоном. Упоминал недавно, что собирается купить. Почему бы и нет, раз семейные сундуки полным-полнехоньки.
Люсинда сузила глаза.
Эм не стала ждать, пока гостья найдет тактичный способ задать вопрос.
– Так повелось, что Лестеры всегда были очень стеснены в средствах. Неплохие поместья, безукоризненная родословная, но денег не хватало. Однако в прошлом году молодежь инвестировала в какое-то рискованное предприятие по перевозке грузов морем, и теперь вся семья купается в деньгах.
– Вот как. – Люсинда сразу вспомнила дорогую изысканную одежду Гарри Лестера. Она и не могла представить его иначе. Похоже, в ее памяти надолго запечатлелся его на диво привлекательный образ. Помотав головой, чтобы рассеять привлекательную картину перед глазами, она тактично подавила зевоту. – Боюсь, что я сейчас не самая лучшая компания, леди… Эм. – Она, молчаливо извиняясь, улыбнулась. – Полагаю, мне лучше последовать примеру Хэзер.
Эм слегка кивнула:
– Увидимся утром, моя дорогая.
Люсинда вышла; хозяйка, проводив ее взглядом, невидяще смотрела на огонь в камине.
Десять минут спустя Люсинда опустила голову на подушку, прикрыла глаза… и как вживую увидела перед собой Гарри Лестера. Уставшая, растерянная, она вновь пережила все волнующие мгновения этого дня, причем главное место в ее воспоминаниях занимала именно встреча с белокурым красавцем. Наконец, она дошла до сцены прощания и изможденно заснула, так и не найдя ответа на мучивший ее вопрос: понравилось бы ей вальсировать в крепких объятиях Гарри Лестера?
В это время в миле от нее, изящно расположившись за угловым столиком в баре «Башни», Гарри угрюмо разглядывал зал. Плотная пелена дыма окутывала лес широких мужских плеч; джентльмены без стеснения переговаривались с грумами и конюхами, а «жучки» – люди, которые за вознаграждение передавали важные сведения о предстоящих скачках, – о чем-то своем спорили с букмекерами. Весь зал гудел как улей: на следующий день начинались первые скачки, для нечистокровных лошадей.
Призывно виляя бедрами, к Гарри подошла служанка. Она поставила перед ним кружку лучшего в гостинице пива, а когда Гарри кинул на поднос монету, улыбнулась и красноречиво приподняла бровь.
Он перехватил ее взгляд, ухмыльнулся и покачал головой. Расстроенная девица отошла. Гарри поднял пенящуюся кружку и сделал большой глоток. Он покинул свое обычное убежище, куда допускали только избранных, чтобы избежать бесконечных вопросов о его восхитительной спутнице.
Казалось, их видел весь Ньюмаркет.
Конечно, все его друзья и знакомые очень заинтересовались ее именем. Как и ее теперешним местонахождением.
Он не сказал им ничего лишнего, с невинным взглядом терпеливо отвечая, что просто сопровождал знакомую его тетки к ней в гости. Этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить любопытство окружающих. Тетю братьев Лестер знали многие в Ньюмаркете. От чего он действительно устал – это заметать следы восхитительной миссис Бэббакомб, видимо, потому, что изо всех сил пытался забыть ее.
Раздосадованный, он уткнулся в кружку и попытался сосредоточиться на завтрашних скачках. Обычно это помогало отвлечься.
– Вот вы где! Везде искал вас. Что вы здесь забыли? – Доулиш тяжело опустился на стул рядом.
– Не спрашивай, – поморщился Гарри. Он подождал, пока уйдет служанка, которая с подчеркнутым безразличием принесла пиво Доулишу, и только тогда задал вопрос: – Итак, каков вердикт?
Доулиш метнул на него обеспокоенный взгляд поверх кружки.
– Весьма странный, – неразборчиво буркнул тот.
Подняв брови, Гарри повернул голову и пристально посмотрел на своего доверенного слугу:
– Странный?
Доулиш должен был вместе с кучером Джошуа найти мастера-каретника.
– Джошуа, каретник и я думаем одно и то же. – Доулиш поставил кружку и тыльной стороной ладони вытер пену с губ. – Все, как вы и предполагали.
– Что именно?
– Шплинт был сломан еще до аварии… его специально подпилили. И со спицами то же самое.
Гарри нахмурился:
– Зачем?
– Не знаю, заметили ли вы, но то нагромождение камней на дороге было крайне подозрительно. Сразу за поворотом – ни до, ни после. И разбросаны они были по всей поверхности дороги, кучер никак не мог их объехать. Или увидеть вовремя, чтобы успеть снизить скорость.
Гарри нахмурился еще сильнее:
– Я помню эти камни. Мальчик убрал их, чтобы я мог проехать.
Доулиш кивнул:
– Да… но карета не смогла бы их объехать. И как только подпиленное колесо ударилось о камень, шплинт раскололся, а вслед за ним сломались и спицы.
По спине у Гарри побежал холодок. Пять укутанных с головы до ног всадников с фургоном, прячась за деревьями, двигались вдоль дороги следом за каретой. И если бы не скачки, которые привели его на Ньюмаркетскую дорогу, именно этот отрезок дороги в такое время дня наверняка был бы пуст.
Гарри бросил многозначительный взгляд на Доулиша. Тот так же красноречиво посмотрел в ответ:
– Заставляет задуматься, не так ли?
Гарри медленно кивнул:
– В самом деле.
И ему совсем не понравилось то, о чем он подумал.
Глава 3
– Я мигом подготовлю ваш экипаж, сэр.
Гарри рассеянно кивнул главному конюху «Башни», который со всех ног устремился к конюшне. Натягивая перчатки, он отошел от главного входа гостиницы к пустующему солнечному местечку у стены.
Перед ним гудел гостиничный двор. Многие постояльцы уезжали на весь день на ипподром, надеясь выиграть на первых забегах и тем самым начать неделю на оптимистичной ноте.
Гарри поморщился. Он к ним не присоединится. Точнее, до тех пор, пока не успокоится насчет миссис Бэббакомб. Он уже бросил убеждать себя в том, что ее судьба его не касается. После вчерашнего открытия он почувствовал, что обязан избавить прекрасную вдову от всех угроз и что он будет заниматься этим, пока не убедится в ее полной безопасности. В конце концов, она гостья его тети… по его настоянию. Эти два обстоятельства, безусловно, оправдывали его интерес к красавице, нуждавшейся в его защите.
– Я пойду тогда, встречусь с Хэмишем?
Гарри повернулся к подошедшему Доулишу. Хэмиш, главный конюх, должен был накануне привезти его чистокровных лошадей и со всем возможным удобством разместить их в конюшне ипподрома.
Гарри кивнул:
– Убедись, что копыто Пушинки полностью зажило. В противном случае я не позволю выпускать ее на скачки.
Доулиш глубокомысленно кивнул:
– Да, сэр. Передать Хэмишу, что вы скоро подъедете на ипподром?
– Нет. – Гарри не отрывал глаз от своих перчаток. – Положусь на этот раз на твой опыт. У меня важные дела в другом месте.
Гарри почувствовал на себе подозрительный взгляд Доулиша.
– Важнее, чем ваша лучшая лошадь с поврежденным копытом? – фыркнул Доулиш. – Хотел бы я знать, что это за неотложное дело.
Гарри и не подумал просветить его.
– Может быть, загляну днем. – Вполне вероятно, что его подозрения беспочвенны и это не более чем совпадение; две хорошенькие девушки, путешествующие без достаточного эскорта, вполне могли привлечь к себе внимание тех всадников. – Проследи, чтобы Хэмиш вовремя получил мое послание.
– Ладно, – проворчал Доулиш. Бросив напоследок проницательный взгляд на хозяина, он удалился.
Гарри обернулся к экипажу. Главный конюх с почтением вел серых скакунов в поводу – уж он-то знал толк в лошадях.
– Должно быть, самых чистых кровей лошадки, – заявил он, когда Гарри забрался на козлы.
– Да. – Гарри взялся за вожжи. Серые нетерпеливо били копытами, предчувствуя свободу. Кивнув на прощание конюху, Гарри слегка подал экипаж назад, чтобы с шиком выехать со двора.
– Гарри!
Гарри со вздохом натянул вожжи и остановился.
– Доброе утро, Джеральд! И давно ты встаешь в такую рань?
Он заметил младшего брата в толпе бара еще вчера вечером, но не выдал своего присутствия. Гарри повернулся к голубоглазому и темноволосому – как и их старший брат Джек – Джеральду. Тот, лучезарно улыбаясь, подошел и привычно облокотился о борт экипажа.
– С тех самых пор, как услышал прелюбопытную историю о том, что ты разъезжаешь по городу в компании двух прехорошеньких женщин, – по твоим словам, родственниц тетушки Эм.
– Не родственниц, дорогой братец, знакомых.
Гарри говорил с привычной ленцой, даже скукой, и Джеральд несколько утратил свою уверенность.
– Это правда? Они знакомые Эм?
– Так я понял.
Лицо Джеральда вытянулось.
– Вот как! – Но тут он обнаружил отсутствие Доулиша и бросил подозрительный взгляд на брата. – Ты в Хэллоус-Холл? Не возражаешь, если я поеду с тобой? Поздороваюсь с тетей… и, возможно, с той темноволосой красоткой, которая сидела вчера в твоем экипаже.
На мгновение Гарри охватила нелепая ревность. Но Джеральд, в конце концов, был его младшим братом, которого он, несмотря на внешнее равнодушие, искренне любил. Гарри скрыл неожиданное волнение под маской светской любезности и вздохнул:
– Боюсь, братик, что разобью твои надежды: леди старовата для тебя.
– Вот как? И сколько же ей лет?
Гарри вздернул брови.
– Больше, чем тебе.
– Что ж… может, стоит попытать тогда счастья с другой… с блондинкой?
Гарри посмотрел сверху вниз на пылкое лицо брата и помотал головой.
– Блондинка, наоборот, слишком молода. Только из классной, как я подозреваю.
– Ничего страшного, – радостно возразил Джеральд. – Надо же ей когда-нибудь начинать.
Совершенно обескураженный ответом брата, Гарри с отвращением втянул в себя воздух:
– Джеральд…
– К черту, Гарри, не будь собакой на сене. Тебе ведь не интересна младшенькая, так позволь мне избавить тебя от нее.
Гарри моргнул. И ведь правда, ему гораздо легче будет обсуждать с миссис Бэббакомб создавшуюся ситуацию в отсутствие ее падчерицы.
– Так и быть… раз ты настаиваешь. – В конце концов, в доме тетушки Эм на Джеральда можно положиться, он будет держать себя в рамках дозволенного. – И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Обрадованный Джеральд легко вскочил на сиденье, и в то же мгновение Гарри щелкнул вожжами. Лошади резво помчались вперед, и Гарри пришлось применить все свое умение, чтобы унять их прыть на заполненной экипажами Хай-стрит. Как только город остался позади, он дал им волю, так что до тенистой аллеи перед домом тетушки Эм они доехали в самое короткое время.
Тут к ним резво подбежал помощник конюха, чтобы позаботиться о лошадях. Гарри и Джеральд поднялись по ступеням крыльца к парадному входу. Дубовая дверь была раскрыта настежь, как это нередко бывало. Братья вошли в дом. Гарри небрежно бросил перчатки на золоченый столик у входа.
– Видимо, придется отправиться на поиски. Деловая встреча с миссис Бэббакомб продлится, думаю, не более получаса. Буду очень признателен, если ты сможешь на это время занять мисс Бэббакомб.
Джеральд залихватски вздернул бровь.
– Будешь признателен настолько, что позволишь править твоими лошадьми до города?
Гарри заколебался.
– Может быть, но не слишком рассчитывай на это.
Джеральд усмехнулся и оглянулся по сторонам.
– Откуда начнем?
– Ты берешь на себя сад, а я – дом. Если понадобится помощь, позову.
Лениво махнув рукой, Гарри отправился по коридору. Беззаботно насвистывая, Джеральд повернулся и вышел через парадную дверь.
В небольшой столовой и гостиной никого не было. Затем он услышал чье-то пение под причудливый аккомпанемент лязга садовых ножниц. Тут он припомнил небольшую комнатку в конце дома, где тетушка устроила зимний сад. Здесь он и нашел Эм, которая составляла красивый букет в огромной вазе.
Гарри вошел, напустив на себя безразличный вид:
– Доброе утро, тетя.
Эм повернула голову и ошеломленно посмотрела на него:
– Черт возьми, что ты здесь делаешь?
Гарри недоуменно моргнул:
– А где, по-вашему, я должен находиться?
– В городе. Я была уверена, что ты будешь там в это время.
После секундного колебания Гарри признал свое поражение и обреченно спросил:
– Почему?
– Потому что Люсинда, то есть миссис Бэббакомб, полчаса назад поехала в Ньюмаркет. Она никогда раньше не была в городе и захотела осмотреться.
Гарри почувствовал холодок на затылке.
– И вы отпустили ее одну?
Эм повернулась к своим цветам и взмахнула ножницами.
– Святые небеса, конечно нет! Ее сопровождает грум.
– Грум? – Голос Гарри звучал мягко, изысканно-вежливо, но от его тона у любого, даже самого нечувствительного, человека по спине побежали бы мурашки. – Это тот паренек, с волосами как пакля, что вчера приехал с ней?
С некоторым удовлетворением он наблюдал, как предательский румянец окрашивает высокие скулы лица тетушки.
В замешательстве Эм пожала плечами:
– Она независимая женщина… с ней особенно не поспоришь. – На самом деле Эм прекрасно понимала, что не должна была отпускать Люсинду в Ньюмаркет на этой неделе без более внушительного сопровождения, однако ей пришлось прибегнуть к этой небольшой хитрости, чтобы достичь четко поставленной цели. Повернувшись, она оглядела племянника. – Хотя, думаю, ты бы мог попробовать.
На мгновение Гарри не поверил своим ушам. Чтобы Эм не смогла кого-то переспорить?! Прищурившись, он с внезапным подозрением вгляделся в ее лучившееся доброжелательной улыбкой лицо. Предатель в собственном лагере – только этого ему недоставало! Он поджал губы, сухо кивнул и проговорил сквозь зубы:
– Попытаюсь, уж будьте уверены.
Повернувшись на каблуках, он широким шагом покинул комнату, пересек коридор, вышел из дома и вскоре уже был в конюшне. Помощник конюха озадаченно посмотрел на него, но Гарри был безмерно рад, что лошади еще не выпряжены.
Он схватил вожжи и легко вскочил на козлы. Щелкнул кнут, и лошади сорвались с места. Возвращаясь в город, Гарри, кажется, установил свой новый рекорд.
И только когда он был вынужден придержать лошадей из-за плотного движения на Хай-стрит, он внезапно вспомнил о Джеральде. Гарри с чувством выругался, сожалея о потере помощника в своих поисках, тут же спохватился и принял обычный бесстрастный вид. Одним глазом следя за дорогой, он принялся тщательно осматривать переполненные людьми тротуары. Однако хорошенькой темноволосой головки не было нигде.
Зато он обнаружил немалое количество любителей скачек – его друзей и знакомых, – которые, как и он сам, были слишком опытны, чтобы терять этот день на ипподроме. Он не сомневался ни секунды, что любой из них был бы только рад провести это время рядышком с одной прелестной темноволосой вдовой и точно не счел бы этот день прожитым зря.
Добравшись до конца улицы, Гарри снова выругался. Он пренебрег риском и круто развернул экипаж, проехав менее чем в дюйме от блестящей дверцы недавно купленного фаэтона. У медлительного кучера, который им правил, едва не сделался апоплексический удар.
Не обращая внимания на возникшую суматоху, Гарри быстро проехал к «Башне» и доверил своих любимых серых заботливым рукам главного конюха. Тот подтвердил, что карета Эм находится здесь. Гарри тайком осмотрел гостиную и, не обнаружив Люсинды, с облегчением выдохнул; «Башня» была самой настоящей берлогой: здесь зачастую отдыхали ему подобные личности. Выйдя на улицу, он остановился, чтобы оценить обстановку. И обдумать, что означало это загадочное «осмотреться», о котором упомянула Эм.
Библиотеки в городе не имелось. Тогда он направился к церкви чуть дальше по улице. Но ни одной похожей женщины не заметил ни в священных стенах, ни на дорожках среди могил. Городские сады были излюбленной темой для насмешек – никто не приезжал в Ньюмаркет восхищаться цветочными клумбами. В чайных комнатах миссис Добсон, как и всегда, велась оживленная торговля, но элегантная темноволосая вдова не удостоила их своим присутствием.
Вернувшись на тротуар, Гарри остановился, уперев руки в бока, и невидяще смотрел на другую сторону улицы. Какого дьявола происходит? Где она?
В этот момент краешком глаза он заметил промелькнувшее голубое платье и повернул голову как раз вовремя, чтобы узнать темноволосую женщину, с достоинством входившую в двери «Зеленого гуся». Какой-то взъерошенный парень семенил позади.
За дверью гостиницы Люсинда сразу же погрузилась в безраздельно царивший здесь сумрак. Очень затхлый сумрак. Когда ее глаза наконец привыкли к темноте, она обнаружила, что стоит в холле. Слева от нее находился вход в бар, две двери справа, очевидно, вели в отдельные кабинеты. Прямо перед ней виднелся замусоленный прилавок, представлявший собой продолжение стойки бара. На поцарапанной столешнице прилавка одиноко лежал потускневший от времени колокольчик.
Едва удержавшись, чтобы не поморщиться, Люсинда прошла вперед. Добрых двадцать минут она изучала здание снаружи, отметив и грязную осыпавшуюся побелку, и беспорядок во дворе, и подозрительный вид двух попавшихся ей навстречу постояльцев. Протянув руку в перчатке, Люсинда взяла колокольчик и решительно позвонила. Вернее, хотела позвонить, однако колокольчик издал лишь глухой лязг. Перевернув его, леди обнаружила, что язычок сломан.
Раздраженно скривившись, Люсинда поставила колокольчик на место и подумывала о том, чтобы попросить ожидавшего ее у двери Сима громко позвать хозяина, как вдруг чья-то большая тень заслонила собой то небольшое количество света, что проникало в эту преисподнюю. В комнату вошел мужчина, очень высокий, толстый – настоящий великан. Грубые черты его лица были ничем не примечательны, однако глаза, утопавшие в складках жира, были лишены какого-либо выражения.
– Да?
Люсинда растерянно моргнула.
– Вы мистер Блаунт?
– Да.
Ее сердце обреченно затрепетало.
– Вы управляющий гостиницей?
– Нет.
Мужчина молчал, и Люсинда упрямо продолжала расспросы:
– Вы мистер Блаунт, но не управляющий гостиницей. – Надежда еще оставалась. – Где же тот мистер Блаунт, который управляет гостиницей?
Очень долго толстяк тупо смотрел на нее, как будто его мозг с трудом обдумывал ответ.
– Вам нужен Джейк, мой брат, – наконец изрек он.
Люсинда тихонько выдохнула:
– Именно, я хочу видеть мистера Блаунта, управляющего гостиницей.
– Зачем?
От такой наглости Люсинда распахнула глаза.
– А это, любезнейший, касается лишь вашего брата и меня.
Здоровяк оценивающе оглядел ее, затем хмыкнул.
– Ждите здесь, я позову его. – С этими словами он неуклюже заковылял прочь.
Люсинда молила Бога, чтобы управляющий не был похож на своего брата. Ее молитвы остались неуслышанными. Мужчина, сменивший первого, оказался так же толст и высок, а самое противное – ненамного умнее.
– Мистер Джейк Блаунт, управляющий этой гостиницей? – обратилась к нему Люсинда без особой надежды на возможную ошибку.
– Да, – кивнул мужчина. Своими маленькими глазками он осмотрел женщину, не оскорбительно, а скорее лениво-оценивающе. – Такие дамочки, как вы, не снимают здесь комнаты. Вам лучше остановиться в «Башне» или «Ратленде», это дальше по улице.
И он преспокойно отвернулся, оставив Люсинду в полном изумлении.
– Минуточку, любезнейший!