А был ли я?

Глава 1

Жара.

Солнце пекло. На небе ни тучки.

Я лежал с закрытыми глазами. Лежал на палубе небольшого парусника в грязных лохмотьях. Откуда-то я знал, что одет сейчас в необычную для нашего времени одежду. Одежда была мокрая то ли от пота, то ли от забортной морской воды. На мне были пиратские синие бриджи, когда-то бывшая белой рубашка без пуговиц и неуместные для данного гардероба вполне себе современные сланцы. Мои волосы почему-то были длинными и тоже мокрыми.

Сейчас я лежал под открытыми лучами солнца, и мне было очень жарко. Чувствовал я себя вроде бы и не уставшим, а сил и желания подняться и оглядеться не было. Осмотреться, чтобы понять, что вокруг происходит и почему я тут нахожусь.

– Ай да, ну и не буду вставать, – решил я, скрестив при этом ноги и лениво закинув правую руку под голову.

Вставать совсем не хотелось.

– Полежу так, – решил я. – Жарко только. И дышится тяжеловато.

Старую посудину вместе со мной плавно покачивало на волнах.

Я открыл глаза и сразу же прищурился от яркого солнечного света, прикрывшись тыльной стороной ладони от ослепительного солнца. Когда глаза немного привыкли к дневному свету, я убрал руку в сторону. Перед моим взором, сквозь прищур глаз, открылось бледно-голубого цвета бездонное небо. Мне тяжело было смотреть в эту яркую голубую даль. Сейчас у меня в голове было пусто, и ни о чем не думалось. Периодически проскакивала только одно: «Ну как же жарко, блин!»

Не ожидая никаких изменений вокруг и тупо глядя перед собой, я боковым зрением заметил какое-то движение. Слегка повернув голову, я увидел вверху вдалеке, а может и нет, жирную черную точку. Вокруг стояло марево, и мне трудно было определить расстояние до этого объекта. Было не понятно – то ли это крупная птица летит вдали, то ли какая-то мошка перед глазами зависла.

«Да фиг с ней», – подумал я, медленно повернув голову обратно.

Хотелось пить. Во рту все пересохло.

«Ну блин, что же так жарко?!»

Прикрыв глаза, я попытался сглотнуть слюну, но сглотнуть было нечего.

Полежав так немного, я снова открыл глаза и вновь обратил внимание на какое-то движение справа и сверху. Повернув голову в том направлении, я увидел, что с неба стремительно приближается какая-то черная хрень.

«Наверное, это птица летит», – вяло предположил я.

Заинтересовавшись, я продолжил смотреть, как эта «точка-птица», двигаясь из стороны в сторону, приближается. Когда расстояние до объекта оставалось уже небольшим, стало понятно, что летит вовсе не птица, а какой-то прямоугольный черный предмет. Мне стало любопытно, что же это такое, но я пока не мог разобрать. Когда эта штука приблизилась еще, стало понятно, что размер ее примерно с коробку из-под обуви. Продолжая смотреть, что будет дальше, я услышал какой-то непонятный, негромкий звук. С приближением этой черной хрени звук становился все громче. Спустя короткий промежуток времени я понял, что это звучит какая-то мелодия. Звучавшая музыка была мне знакома, но я не мог вспомнить, что это за произведение.

Очевидно, подумал я, звук исходит от этой приближающейся непонятной штуки.

Между тем летящий ко мне черный предмет стало видно достаточно хорошо. Теперь, рассмотрев этот ящик, я удивился.

– Ничо се! – искренне удивился я, не ожидавший такого зрелища.

Через пару-тройку секунд на фальшборт парусника бухнулась, схватившись маленькими и тоненькими, как у птицы, ножками, аудиоколонка.

«Колонка-птица» была прямоугольной формы, темно-коричневого цвета, с круглым черным динамиком, расположенным в центре. У колонки наряду с маленькими кривенькими ножками имелись большие черные крылья, напоминающие крылья летучей мыши.

– Эй, ты кто?! – спросил я хриплым голосом.

Ответа не последовало.

В свою очередь коробка-колонка, пританцовывая на борту судна и размахивая при этом крыльями, напоминая дирижёра, издавала какую-то мелодию. Мелодия была мне очень знакома, но я не мог ее вспомнить. Продолжая удивляться, я смотрел, как колонка-птица танцует, слушая одну и ту же музыку, которая все повторялась и повторялась.

Вдруг вспомнив музыкальное произведение, я открыл до этого, казалось бы, уже открытые глаза. Вокруг было темно и душно. Я лежал у себя в спальне на кровати под теплым одеялом, весь мокрый от пота. Скинув в сторону свою часть одеяла, я повернулся, протянул левую руку и наощупь нашел мобильник. Взяв телефон в руку, я поднес его к глазам со словами: «А, это ты распелся» и затем, проведя указательным пальцем правой рукой по экрану, выключил будильник.

Полежав еще с минуту, я затем спустил ноги на пол и, тяжело поднявшись, сел на край кровати. Чувствовал я себя как-то не очень.

«И на фига я вчера лишнего принял перед рабочим понедельником?!»

Затем, вздохнув, я добавил: «Нет, в следующий раз нужно будет поаккуратнее с этим делом быть».

Уже вставая с кровати, я скомандовал себе: «Ладно, погнали, а то мало времени на сборы. Не опоздать бы».

Все еще спали. Жена в нашей комнате на кровати. Дети, трое пацанов, в детской. Я, как обычно, на автомате прошел на кухню, включил там свет, нажал на рычажок включателя чайника и затем направился в ванную. Умывшись, побрившись и почистив зубы, я, уже более бодрый, но еще периодически позевывая, прошел тихонько в нашу с женой спальню. Милена еще спала, поэтому я, стараясь не шуметь, быстро оделся, а затем, тихонько ее поцеловав, вышел из комнаты.

В соседней комнате, где спали три наших сына, первому приходилось подниматься младшенькому. Я, стараясь не шуметь, зашел в детскую и подошел к Радмиру. Присев на краешек дивана, я погладил маленького мальчика по спине, произнеся при этом негромко: «Радмир, сынок, вставай. В садик пора».

В ответ ребенок потянулся и затем нехотя медленно сел на краешек своего диванчика. Поболтав немного ножками, Радмир встал и затем побрел с закрытыми глазами из комнаты в коридор. Я, направившись за ним следом, стал тихонько поворачивать его, корректируя траекторию движения, направляя в сторону ванной. В такие моменты я всегда удивлялся: ну надо же, какой он! Никогда не закапризничает, не захнычет! Не выкинет что-нибудь типа «Не пойду» или «Не хочу», просто встает нехотя и идет.

Мелкий, быстро умывшись и почистив зубы, выйдя из ванной, скрылся где-то в квартире дальше по коридору. Минуты через две Радмир снова появился в проеме кухонных дверей с охапкой собственных вещей. Притащив свою одежду из спальни, сын, бросив ее на пол и сев рядом, начал одеваться прямо тут, в коридорчике.

Я в это время, заварив себе кофе, пил его вприкуску с медом.

Радмирка, одевшись, подошел ко мне и встал напротив. Я, в ожидании, чего он хочет, посмотрел на сына вопросительно, молча кивнув ему головой. Радмир, продолжая смотреть мне в глаза, открыл рот и стал тыкать в него своим пальцем, давая понять: «Давай, сюда тоже закидывай вкусненького». Тогда я, с улыбкой глядя на сына, дал ему половинку чайной ложечки меда.

Радмир, съев сладость, тоже улыбнулся и сказал:

– Ммм, вкуснятина!

Выйдя на улицу с сыном, я, поежившись, подумал: «Да, не жарко».

Было еще темно и шел снег. Температура воздуха, согласно подсмотренным мною дома данным из интернета, составляла тринадцать градусов ниже нуля.

Подойдя к своему автомобилю, я посадил Радмира в детское кресло, установленное на заднем сиденье, а сам, сев на водительское, завел машину.

«Блин, опять забыл запустить двигатель заранее для прогрева авто», – раздосадованно подумал я. В салоне автомобиля было холодно.

«Покрутив мотор» на повышенных оборотах пару минут, мы с Радмиркой двинулись в путь.

До садика мы доехали быстро, благо он был недалеко. Не заглушая двигатель, я отвел сына в группу.

Вернувшись к своему автомобилю и сев за руль, я сразу почувствовал, что в машине стало тепло. Сняв шапку, перчатки и пристегнув ремень безопасности, я без какого-то бы то ни было энтузиазма нехотя поехал на работу.

Чтобы в дороге не было скучно, я включил приемник. По радио зазвучали, сменяя друг друга, различные музыкальные композиции.

Изредка позевывая и чувствуя, что не выспался, я продолжал двигаться дальше. Сегодня на работу ехать совсем не хотелось, но деваться было некуда. Из динамиков радиоприемника играла какая-то тягомотная, заунывная музыка. Чтобы как-то взбодрить себя, я решил включить что-нибудь повеселее. Попереключав каналы и не найдя ничего, что могло бы меня заинтересовать, я не зло выругался:

– Вот тюли-мантюли. Шляпа какая-та везде.

Потеряв интерес к музыке, я решил послушать аудиокнигу, накануне предусмотрительно скинутую на флешку. Я достал из нагрудного кармана маленький носитель информации и вставил его в гнездо USB-разъема, расположенного на центральной консоли приборной панели автомобиля. Завершил процесс извлечения звуков из динамиков машины я нажатием кнопки «PLAY». Секунд через пять-шесть зазвучал приятный мужской баритон: «Сергей Лукьяненко. Кайнозой».

Прослушав небольшой кусок книги, я подумал: «Да, здорово написано! Сразу захватывает!»

Продолжая ехать и увлеченно слушать книгу, я решил подкрепиться, как обычно делал это в будние дни по утрам во время поездки на работу.

Достав из сумки бережно завернутый в небольшое полотенце приготовленный мной накануне бутерброд, я развернул его. Бутер был еще теплый и лежал, укутавшись в пергаментную бумагу. Утром, достав завтрак из холодильника, я предусмотрительно разогрел его в духовке, а потом завернул в импровизированное одеяло, сохраняя полученное тепло. Теперь, развернув один конец бумаги, я, держа бутерброд одной рукой, был готов к трапезе. Вообще это был не бутерброд, а сэндвич, но в общем-то это было не важно, а важно было то, из чего он был сделан. Для его приготовления я использовал два нетолстых обреза вкусного пшеничного хлеба. Причем два куска были отрезаны не от того хлеба, который выпускается огромными партиями конвейерным способом хлебокомбинатами. Это были два отрезанных ломтя того самого хлеба, который продавался в соседнем доме, где была расположена замечательная пекарня. Между двумя слегка поджаристыми кусками хлеба расположились: два кругляша докторской колбасы, тоже два круглых отреза помидора, слайсы соленого огурца, лист салата айсберг, последним слоем ко всему шел сыр чеддер. Приправлена все это многослойная конструкция была моим фирменным соусом на основе итальянских трав, рассола маслин, горчицы, майонеза, сока лимона и оливкового масла.

Поднеся сэндвич ко рту, я откусил от него. Затем, долго разжёвывая, с трудом проглотил. После вчерашних посиделок, что называется, кусок в горло не лез. Завернув практически не тронутый завтрак обратно в бумагу, я отложил его в сторону, на соседнее кресло. Чувствовал я себя сегодня с утра физически не очень. Меня слегка мутило.

Ехал я по заснеженной асфальтированной дороге, ведущей из города, не торопясь, времени еще было достаточно, чтобы успеть до начала рабочего дня. От дома до предприятия, где я трудился, было не так далеко, тридцать с небольшим километров. Что место моей работы, что место расположения моего дома находились на окраине города, но в разных его частях. Поэтому мой ежедневный маршрут был построен по скоростной трассе Восточного обхода в объезд города. Так что без пробок до своей работы я доезжал минут за сорок.

Благополучно добравшись до места, я подъехал к небольшой парковке, расположенной у входа на предприятие. Небольшой пятачок стоянки автомобилей был полностью заставлен машинами. Я быстро глянул на часы, расположенные в центре приборной панели авто. Времени было уже без десяти минут восемь. Проезжая насквозь парковку, пытаясь приткнуться куда-нибудь, я раздосадованно подумал: «Блин, если придётся ставить машину у старой заброшенной водокачки, то опоздаю». Топать оттуда было где-то с километр, а ближе оставить автомобиль было негде.

В дальнем конце стоянки я все же нашел небольшой свободный пятачок между чьей-то машиной и заборчиком парковки. Облегченно вздохнув, я аккуратно припарковал свой автомобиль. Выйдя из машины и взяв свою сумку, я направился к проходной предприятия.

Пройдя КПП и подойдя к административно-бытовому корпусу, я вошел в него. Оказавшись в холле, в отличие от большинства сотрудников, которые поднимались по центральному лестничному маршу, я свернул направо. Я и еще парочка моих коллег практически всегда поднимались по дальней лестнице здания. Кабинеты главного энергетика, ведущего инженера и мой располагались в правой стороне корпуса, и нам было ближе идти данным маршрутом.

Проделав несколько шагов, я оказался у двери, ведущей в маленький коридорчик. Открыв дверь и войдя внутрь, я в который раз подумал: «Ну на хрен нужны входные двери короткому коридору?» Коридор был действительно коротеньким и имел две двери, расположенные с двух его сторон.

Сделав пару шагов, я услышал звук ударяющихся друг о друга бильярдных шаров.

«Во дают главнюки, уже с утра в рабочее время в бильярд режутся!» – удивился я.

Слева, примерно в середине коридорчика, была дверь, ведущая в большую комнату отдыха, в которой имелся хороший, добротный бильярдный стол. В обеденный перерыв здесь обычно играли главный энергетик с главным механиком.

Поравнявшись с дверью, я снова услышал звук удара бильярдных шаров. Остановившись, я решил было зайти в комнату и немного пристыдить коллег, но затем, передумав, махнул рукой и двинулся дальше.

«Не буду ничего говорить, у них свои головы на плечах».

Пройдя немного, я снова услышал характерные звуки игры в бильярд, но уже более громкие. Одновременно с этим послышался нарастающий и затем утихающий гул, напоминавший гудение работающего трансформатора. При этом я слегка покачнулся, а картинка перед глазами сместилась немного вправо, как будто меня переставили сантиметров на двадцать в сторону. И вот я уже иду не посередине коридора, а ближе к левой его стороне.

Я остановился, мотнул головой и осмотрелся. Вокруг ничего странного не происходило: стены, пол, потолок – все было на привычных местах. Я постоял так с минуту, прислушиваясь и наблюдая за своими ощущениями. Никаких колебаний больше не происходило, звуков тоже не было слышно.

Хмыкнув, я пожал плечами, а затем, списав все произошедшее на похмелье, мысленно отругал себя: «Надо меньше пить, балбес! Тем более накануне рабочего дня».

Сделав еще несколько шагов, я вышел на лестничную клетку и, поднявшись на второй этаж, прошел к своему кабинету. Войдя, я включил свет и прикрыл за собой дверь. Затем, сняв верхнюю одежду и убрав ее в шкаф, прошел к своему рабочему месту.

Присев в кресло и включив компьютер, я задумался: итак, с чего начнем?

Работать совсем не хотелось.

Посидев пару минут без дела, я вздохнул: деваться некуда, нужно отрабатывать свой оклад. Чуть помедлив, думая, с чего начать, я решил: «А начнем мы с приемной. Посмотрим там входящую корреспонденцию. Наверняка мне директор что-нибудь отписал».

Войдя в приемную, я увидел шефа, говорящего о чем-то с секретаршей. Остановившись неподалеку, я стал ждать, когда директор освободится.

От нечего делать я окинул приемную взглядом. В голове всплыли воспоминания о моем первом знакомстве с этим помещением. Когда я впервые увидел его, мне показалась, что оно очень даже ничего. Здешний интерьер пришелся мне по вкусу. В то время за свою не такую уж и долгую трудовую жизнь я успел повидать, наверное, штук этак двадцать различных приемных. И в каждой меня что-нибудь да не устраивало. То мне казалось, что в приемной мало пространства, то она выглядела чересчур помпезной и вульгарно дорогой, то, наоборот, была простенькой, серенькой какой-то, а то и вообще не выглядела помещением, предназначенным для ожидания посещения руководителя.

Впервые увидев эту приемную и осмотрев ее, я подумал: «Да, неплохо!»

Здесь было немало места, но и чересчур большим помещение не выглядело, по мне – так в самый раз. Пол был покрыт большими глянцевыми керамическими плитками двух цветов – бежевого и коричневого. И это были не обычные общепринятые напольные плитки, а целые плитища! Размер одного квадрата был, наверное, где-то метр на метр. Помню, я тогда еще подумал: ну надо же, какие большие! Я и не знал, что бывают такие! Сложена напольная плитка была интересным правильным геометрическим узором. От пола красиво отражались светильники, встроенные в двухуровневый потолок. Стены, покрытые декоративной штукатуркой, были окрашены в светло-коричневые тона с интересным светло-серым узором. Две стены комнаты украшали солидные картины неизвестного мне художника, выполненные в цветах, гармонирующих с общим фоном. У широкого окна, расположенного в дальней части приемной, стоял шикарный темно-коричневый кожаный диван, рядом два не менее солидных кожаных кресла такого же цвета. Дополнением служил черный массивный деревянный журнальный столик с толстыми резными ножками. На противоположной от дивана стороне стоял небольшой шкаф-сервант, выполненный под старину, со стеклянными дверками. Сквозь прозрачное стекло были видны установленные на стеклянных полках кубки и книги. Интерьер приемной завершали два красивых растения высотою до потолка, стоявших в больших горшках на полу по углам помещения.

В тот день, когда я впервые тут оказался, в приемной ни секретаря, ни кого-либо еще не было. Осмотрев в ожидании секретарши помещение в целом, я подошел к ее рабочему месту. Ресепшен находился на противоположной от кресел с диваном стороне, в углублении комнаты. Перед стойкой секретаря, с двух сторон, друг напротив друга, находились две двери, ведущие в кабинеты директора и главного инженера. На табличке у двери, расположенной слева, было написано: «Директор Серьго Дмитрий Владимирович».

«Необычная фамилия, – подумал я тогда. – Интересно, какой характер у человека с такой фамилией?» Как я узнал позже, характер у него был очень даже ничего, да и вообще человеком он оказался хорошим.

Повернув голову направо, я прочитал надпись на табличке возле другой двери: «Гл. инженер Ешкин Алексей Борисович». А вот главный инженер…

Мои воспоминания прервал голос директора.

– Маркел Мирголадович? Здравствуйте! – произнес он, как мне показалось, с ноткой удивления в голосе.

– Доброе утро, Дмитрий Владимирович! – ответил я.

И да, я не ошибся, в глазах директора действительно читался вопрос. В голове сразу пролетела мысль: «Что не так?»

Директор, не переставая смотреть на меня удивленными глазами, спросил:

– Маркел Мирголадович, а вы почему не на учебе?

Теперь настала моя очередь удивляться:

– Дмитрий Владимирович, у меня же учёба через месяц! Сразу после новогодних каникул.

Тогда директор повернулся к секретарю и вопросительно посмотрел на нее.

В ответ секретарша, не задумываясь, тут же произнесла:

– Дмитрий Владимирович, учеба в рамках подготовки сотрудников учреждения в области ГО и ЧС должна начаться у Маркела Мирголадовича и Сергея Владимировича 27 ноября текущего года в 9:00.

Я посмотрел на календарь, висевший на стене. На нем красным прямоугольником была выделена дата 27 ноября.

– Как так?! Я же должен был идти на учебу в январе следующего года, сразу после праздников! – в растерянности произнес я, глядя вначале на секретаршу, а затем на директора.

– Что-то вы напутали! – ответил мне на это директор уже без удивления в голосе.

Секретарша в подтверждение слов шефа два раза утвердительно кивнула.

А директор произнес, продолжая обращаться ко мне:

– Наверное, вы немного переутомились. В последнее время, Маркел Мирголадович, ваш объем работы прилично увеличился в связи с рядом не зависящих от нас обстоятельств. Думаю, что данная ситуация сложилась ненадолго и скоро все восстановится. – И, уже улыбаясь, шеф продолжил: – Ну ничего, на учебе немного развеетесь, отвлечетесь от работы, а потом и в новогодние праздники отдохнёте. И после будете выглядеть как огурчик.

Я в свою очередь просто кивнул, соглашаясь со сказанным.