А я бреду в одиночестве, наслаждаясь умиротворённостью и спокойствием. Впереди на крашеных стенах коридоров лишь неясные пятна отражений далёких уличных фонарей. Властитель сумрака допускает в свои владения лишь оскопированное подобие всемогущего Бога Ра. Кажется, здесь ничто не в силах потревожить вновь торжествующего Апофиса.
Гулкий звук моих шагов уносится вперед, распугивая зазевавшихся призраков. Освещение не включаю – так приятно скользить во мраке, периодически растворяясь в непроницаемых чернилах теней. На ум приходит давний разговор с Костяем. Тогда он сравнивал эти коридоры с артериями, пронизывающими тело нашего Института и по утрам доставляющими в кабинеты и лаборатории кровяные тельца – сотрудников, наполненных свежими идеями и замыслами. И без этого каждодневного притока, как он художественно выразился, Институт бы зачах и умер. Я же тогда, в пылу полемического задора, нарисовал картину петляющих коридоров кишечника, безжалостно высасывающего из пришедших все силы и соки, а затем выталкивающего их опустошёнными в холодную эмаль вечерних улиц. Долго спорили, чьё сравнение более близко к сути, но в итоге каждый остался при своём мнении. Теперь же я готов встать на точку зрения друга – петляя в лабиринте, хочется чувствовать себя бодрым эритроцитом, а не унылой…
Впереди бледное пятно на стене. Заинтересовавшись, подхожу ближе. А-а-а… Новый номер стенгазеты, руководством призванной несть в массы, клеймить позором и призывать к новым свершениям. Правда, у рупора директорской пропаганды темнота размывает буквы до полной нечитаемости. Щёлкаю зажигалку. СМИ-шники постарались на славу – несколько вполне прилично нарисованных живыми красками картинок. Это кто у нас, интересно, заделался художником? Быстро пробегаю глазами по последним новостям Института. Выход с больничного нашего босса для меня уже никакая не новость. Ура-патриотическую статью о начале в Институте новой революционной разработки можно не читать. Та-а-к, что там дальше. Странности в лаборатории Олега продолжаются – таинственные тени в форме умерших людей на стенах. Хм-м-м. Таинственный источник вдохновения и поставщик новостей для местечковой прессы до сих пор не раскрыт, и остаётся только гадать, чем так притягательна лаборатория машинного разума для потусторонних сил. Не проходит и недели, чтобы не случилась там какая-то засада – начиная от полтергейста и кончая… Впрочем… Зажигалка внезапно гаснет, оставив меня в темноте неведения о самых горячих событиях. Да и чёрт с ними. Иду дальше.
По курсу движения замечаю свет, жёлтой лужицей вытекающий через дверные щели одного из кабинетов. Костин отдел. Забыли выключить освещение? Тихонько приоткрываю дверь и осторожно – мало ли какие сущности ночью могут воплощаться здесь – заглядываю внутрь. Никого? Неожиданно чувствую, как вытягивается от страха лицо – в дальнем углу кто-то злобно ворочается… Тьфу, чёрт! Это Карон. Главный специалист по психологии граничных состояний, погоняло – Погранец. Известен своими постоянными приставаниями к сотрудникам с просьбой пополнить его нумизматическую коллекцию древней монеткой.
– Кароныч! – С удовлетворением наблюдаю, как он подпрыгивает от испуга, а его вытянувшееся лицо легко развеивает мой собственный страх.
– Ох! Ну в-вы меня и напу-пу-пугали! – заикаясь, неуверенно смеётся.
А что – его теперешнее состояние как нельзя лучше соответствует профессиональной ориентации.
– Ты чем тут занят? – Подхожу поближе, пытаясь разглядеть, с чем он там копается в углу.
Ага, знакомая конструкция, всегда вызывавшая интерес в мои нечастые появления в этом секторе здания: перевернутая пирамида высотою с полметра с трудом балансирует на узенькой площадке вершины. Редкие тоненькие подпорочки не сильно и помогают удерживать неустойчивое равновесие. В общем, напоминает иллюстрацию к сюрреалистическим картинам безумного Дали.
– Что это? – не смог удержать давно вертевшийся на языке вопрос.
– Ну-у, готовлю пре-презентацию, так сказать, визуали-лизирую свою теорию ли-личности, – Карон слегка смущается, поэтому говорит шёпотом.
– Хм-м. Интересно. А можно поподробнее?
– Конечно. Смотрите. – Как заправский лектор, он тычет остриём карандаша в пирамиду.
Наклоняюсь, чтобы поближе всё рассмотреть. Как оказалось, конструкция собрана из многочисленных блоков, похожих на крупные костяшки домино. На некоторых видны надписи, правда, сделанные по-врачебному неразборчивым почерком, отчего плохо читаются.
– Это, – Погранец, немного успокоившись после приступа страха, демонстрирует одну из «костяшек», – Личностные архетипы, так с-сказать, с-сформированные в подсознании стереотипы восприятия определённых жизненных ценностей.
На одном из элементов конструкции с трудом удаётся разобрать надпись – Семья.
– Вот, – Карон кивает головой на небрежно сваленные в углу блоки, – основа человеческого мироустройства, субъективного, конечно. Семья, работа, сын/дочь, так сказать – дети, квартира, достаток, богатство, в общем, личностные базовые ценности. Из них и выстраивается вся психологическая карта индивидуума, так сказать, его жизненная па-парадигма. Чем ближе к вершине пирамиды, тем значимее для субъекта данный элемент. В верхний ряд вершины закладываются фундаментальные жизненные ценности, являющиеся, так сказать, личностной квинтэссенцией смысла жизни индивидуума. А дальше на них уже достраиваются в порядке субъективной ценности прочие элементы, имеющие значение для данного конкретного индивида, которые в массе своей и формируют всю индивидуальность личности.
Пояснение показалось чересчур многословным, но сама идея стоила внимательного изучения. Я даже тихонько присвистнул – не знал, что у Кости в отделе разрабатываются такие интересные тематики.
– И разрабатываемая мною тема – устойчивость психики к воздействию внешних факторов – целиком и полностью зависит от того, какие из базовых архетипов заложены в вершину пирамиды-личности. У кого-то там один-единственный блок, и в случае его разрушения при контакте с реалиями внешнего мира, априори разрушается вся конструкция надстройки. Человек полностью теряет возможность на полноценное взаимодействие. Мир, так сказать, рассыпается в глазах субъекта, теряются его опорные точки, стабилизирующие личность. Что выливается в пьянство, суицид и прочие прелести деградации устойчивого взаимодействия с окружением.
– Хм-м, интересно. Напоминает теорию иерархий Маслоу. Только поставлено с ног на голову.
– Ну, не совсем по Маслоу. Всё-таки у него слоистая структура иерархий потребностей, а у меня структура личности, как она есть. Как бы вам попроще объяснить…
Хм-м, это он что: намекает, что посложному я не пойму? Вот наглец Погранец!
– Структура личности, в моей теории, складывается из различных паттернов, сформировавшихся в процессе взаимодействия социального окружения и личностного опыта, и сложным образом взаимодействующих между собой, что и определяет индивидуальность каждого субъекта. Пирамида, конечно, слабо отражает всю сложность данной структуры, но хорошо демонстрирует уязвимость цельности перед разрушением базовых паттернов, располагающихся в вершине пирамиды. У большинства индивидов там присутствует всего одна, максимум две фундаментальные ценности, на которых и наслаиваются остальные, формирующие основное тело пирамиды. Так сказать, устойчивость всёразрастающихся слоёв, близких к основанию перевернутой пирамиды, полностью зависит от единичных снизу, и поэтому разрушение ключевых блоков вершины ведёт к полному демонтажу конструкции. А уничтожение происходит при взаимодействии с объективной реальностью, когда внутренние эталонные образцы не совпадают с реально существующими, либо их субъективное сравнение приводит к внутреннему противоречию.
– Продолжай.
– Разрушение стереотипов в одном из промежуточных слоев, где в каждом присутствует несколько равноценных паттернов, некритично для такого индивида. Из этого видно, что наиболее угрожающий фактор – наличие в основании единственного базового жизненного принципа, так сказать, индивидуального смысла всей жизни.
– Более-менее суть твоей теории я понял, но какое практическое применение всей этой, – я киваю на пирамидальную структуру личности, – постройки?
– Можете посмотреть там, – Карон приглашающе указывает рукой на дверь в соседнее помещение.
– А что там?
– Уже собранные «личности».
Пользуюсь приглашением и прохожу в дверь. Ого! Огромное пространство сплошь заставлено перевёрнутыми пирамидами. Где покосившимися и с трудом удерживаемыми от падения подпорками, а где уверенно балансирующими на своих малюсеньких площадочках снизу. Кое-где и вовсе видна только стандартная пирамида из рассыпавшейся ранее конструкции.
– Это по заданию Др.Shark собираю коллекцию из работников Института.
Мурашки на спине неожиданно просыпаются и устраивают весёлый хоровод вокруг позвоночного столба. Ладно, хотя бы пока без задорных песен.
– И моя есть? – дрогнувшим голосом вопрашаю я.
Погранец лишь неопределённо мотает своей взлохмаченной гривой, оставив вопрос в подвешенном состоянии с затянутой на шее петлей.
– Что за подпорки? – Неосторожно тыкаю пальцем в ближайшую, отчего та отваливается, вызывая опасные колебания всей конструкции.
– Эй, осторожней! – кричит ваятель пирамид, – Это же Золь!
На табличке рядом действительно вижу ФИО нашего вставшего на путь исправления начальника отдела полимеров. Успокаивающе поднимаю руки.
– Это используемые людьми сознательные скрепы, – продолжает лекцию Карон, когда убеждается в устойчивости задетой мною конструкции, – Ну-у, например, когда разрушаются какие-то близкие к вершине блоки, и пирамида теряет остойчивость. У человека субъективно почва уходит из-под ног, мир вокруг рушится: жена ушла, квартиру банк забрал за долги по ипотеке. В стремлении удержать какое-то подобие стабильности окружающего – обращаются к приятным воспоминаниям, ищут поддержку в старых товарищах, держатся за детские воспоминания, занимаются любимым коллекционным хобби, в общем, скрепляют, как могут, разваливающуюся личностную вселенную. Часто безрезультатно – ведь перво-наперво надо пересматривать основные личностные установки, расширять вершину пирамиды, делая её более устойчивой. В данном случае вы скорректировали недавно установленную мною опорку – кодировка от алкоголизма.
Карон пытается снова пристроить выбитую подпорку, но только вызывает опасные колебания неустойчивой конструкции. Пожимает плечами и откладывает ставший бесполезным элемент в сторону. Пока он упражняется с пирамидальным Золем, я встаю на колени и разглядываю соседнюю конструкцию. Неправильная пирамида, в отличие от многих, балансирующих рядом, имеет совсем небольшое основание, отчего кажется более похожей на острый клин. Вершина пирамиды, состоящая из одного блока, перекошена – единственная «костяшка» почти разрушилась под нависающей массой, удерживая её лишь остающимся пока целым краешком – совсем немного, и всё должно обрушиться.
– Чья? – Тычу пальцем в чей-то готовый исчезнуть внутренний мир.
– Секретарша моего шефа. У неё вся жизнь завязана на работе – старая сталинская закалка – ни семьи, ни детей, а Константин подыскал себе молодую, и сейчас кадры решают, как бы по-тактичней отправить Сергеевну на пенсию. Может, переговорите с ним, вы же вроде как друзья? Жалко тётку.
Пожимаю плечами так же неопределённо, как и он несколько минут назад, когда отвечал на вопрос о моей личностной пирамиде.
Я уже совсем другим взглядом смотрю на ряды из перевёрнутых конструкций, с трудом балансирующих на своих вершинах – неустойчивое их состояние вполне соотносится с моим жизненным опытом, когда всего одно пустяшное, для стороннего наблюдателя, конечно, событие напрочь разрушало, казалось бы, устоявшуюся счастливую жизнь индивида.
– Во-о-от, – Карон задумчиво крутит в руках один из блоков, периодически являющий мне надпись «Жена». – Формирование фундамента личности происходит, конечно же, так сказать, в до-осознанный период, на что влияет большей частью семья и социальное окружение, так сказать, культурный пласт из сказок, рассказанных родителями, случайных сценок, подсмотренных на улице. Ну и им подобного социального шума. В процессе жизни вершина, конечно же, может смениться или надстроиться, в смысле произойти замена фундаментального паттерна. В детстве это – мама, папа, в общем, семья…
Неожиданно мой собеседник замолкает и, видимо, остановив какой-то свой внутренний диалог, отбрасывает «Жену» в сторону.
– Но стоит признать, психика некоторых индивидуумов довольно гибка и, например…
Он подходит к прекрасной, без всяких подпорок и перекосов, пирамиде и зло пинает по одному из свободных блоков, лежащих рядом. Тот с глухим стуком выбивает такой же из вершины и удачно занимает его место. При этом конструкция слегка перекашивается, так как новая деталь не смогла полностью встать на место выбывшей, но сохраняет какую-никакую устойчивость.
– Как видите, до того гармоничный конструкт психики потерял былую устойчивость и целостность. Процесс, занимающий порою несколько лет, произошел мгновенно, что и сказалось на способности психики противостоять внешним воздействиям. Конечно же, грамотно проведенная профилактика вполне может создать некоторые подпорки, – Погранец ловко прикладывает к граням пирамиды несколько палочек, отчего пирамида приобретает вид инвалида, опирающегося на тонюсенькие костыли.
– Затем, по мере подстраивания под окружающий социум… – Неугомонный экспериментатор начинает ловко накидывать сверху новые "кирпичики", глухо бормоча под нос, – Новая машина – «Как у всех», загородная дача в престижном районе, богатый поклонник, белый конь, эксклюзивные знакомства, грудь пятого размера, брендовые шмотки, отдых в Испании, лучшие друзья женщин…
Пирамида стремительно разрастается… И разрастается… Как вдруг с грохотом рассыпается в прах.
