Книга белой смерти

12

Рана при падении

ТАЙНА ГИБЕЛИ САЙГАКОВ РАСКРЫТА?

Ученые пришли к выводу, что внезапная гибель свыше двухсот тысяч сайгаков в Средней Азии явилась следствием смертельного заражения крови, геморрагической септицемии, вызванной бактерией Pasteurella multocida, обитающей в носу животных. Эта бактерия, присутствующая в сайгаке с его рождения, безобидно существует в нем, но лишь в последнее время она становилась причиной массового падежа сайгаков, неоднократно случавшегося на протяжении последних десяти лет. Исследователи предположили, что причиной тому стали изменения климата, что привело к резкому росту температуры и влажности в естественных ареалах обитания сайгаков.

4 ИЮНЯ

Пайн-Гроув, штат Пенсильвания

Шана шла вперед.

У нее над головой кружили два овода, выискивая посадочную площадку на открытой коже, чтобы глотнуть свежей крови. Они были настойчивыми, но в конце концов переключились на мужчину, идущего рядом, – полицейского по фамилии Трэвис. Впрочем, Шана не могла точно сказать, Трэвис – это его фамилия или имя. Он представился Трэвисом, а у нее не было желания вдаваться в подробности.

Полицейский Трэвис был ее врагом. Ну, не заклятым врагом, а только врагом в настоящий момент. Потому что он не позволял ей приблизиться к сестре. А как раз сейчас Несси угрожала опасность. Шана была в этом уверена.

Впереди шли другие лунатики. А среди них были люди в защитных комбинезонах. Они вызывали в памяти астронавтов, идущих по неизведанной планете: все ступали медленно, размеренно, словно непривычные к здешней силе тяжести. Они сновали среди путников, изучая их, делая заметки, тыча в них цифровыми градусниками, даже при случае обшаривая им карманы. По большей части они проделывали все это молча; тишина нарушалась лишь шелестом их комбинезонов.

Всякий раз, когда они приближались к Несси, Шана стискивала зубы. Как это было прямо сейчас.

Один из сотрудников ЦКПЗ – из-за того, как свет отражался от стекол их масок, они были практически безликими – приблизился к ее сестре и обвил ей плечо манжетой тонометра.

– Не трогайте ее! – крикнула Шана.

Она бросилась было вперед – в настоящий момент ее удерживали шагах в ста позади толпы, – однако Трэвис выставил руку, преграждая ей путь.

– Н-не надо, – протянул он. – Держитесь сзади. – Шана попробовала было возражать, но Трэвис оскалил свой рот, накрытый подковой черных усов. – Не мешайте им делать свою работу, хорошо? – Сняв широкополую форменную шляпу, он тщетно отмахнулся от танцующих над головой оводов. – Проклятые мухи!

– Они кусаются.

– Знаю, они уже несколько раз меня укусили, маленькие сволочи!

«Сам ты маленькая сволочь», – подумала Шана. Ответ был не слишком вежливый, поэтому она оставила его в загашнике своего сознания.

– Просто пустите меня подойти к сестре и проведать, как она.

– Мне приказали следить за тем, чтобы вы и остальные не подходили близко, чем я и занимаюсь.

Остальные. Теперь Шана была уже не одна. Путники не возникли из ниоткуда. У многих были родственники, хотя никто не сопровождал их пешком, как Шана. В основном все ехали впереди на машинах. Среди лунатиков был один молодой негр в наушниках, и в числе сопровождающих была его мать – когда только оказалась здесь, она кричала и плакала, призывая его прислушаться к ней, остановиться. Мать была без ума от горя. Ее кое-как успокоили. Шана была уверена, что теперь она ехала в полицейской машине впереди. Другие также держались поблизости: жена чувака в банном халате, сын и муж женщины в деловом костюме, муж пожилой женщины, явившейся в неглиже, – все они, насколько было известно Шане, собрались в закусочной «Абраме датч», расположенной милях в пяти дальше по шоссе. Вместе с ними были полицейский и высокая женщина азиатской внешности из ЦКПЗ – она задавала им разные вопросы. Шану также пытались уговорить отправиться туда, но она категорически отказалась, заявив, что останется здесь.

Она должна была приглядывать за своей сестрой. Это была ее работа. Ее единственная работа.

«Жаль, что за нее ни хрена не платят», – подумала Шана.

Она зорко следила за тем, как кретин из ЦКПЗ измеряет Несси давление.

– Если они сделают ей что-нибудь плохое… – начала было Шана.

– Да, да, – согласился полицейский Трэвис.

– Не дакайте! Это серьезно.

– Вы хотите сказать, это серьезная хренотень.

И он был прав.

Достав телефон, Шана попробовала позвонить отцу. В который уже раз. Он по-прежнему не отвечал. Шана уже звонила отцу утром: включилась голосовая почта. Позвонила еще раз час назад, и снова голосовая почта. И вот сейчас: тот же расклад.

В груди у нее нарастала тревога. Конечно, может быть, отец снова оставил чертов телефон в коровнике или ушел на пастбище. Это было бы в его духе. После ухода матери Шане многое пришлось взять на себя, поскольку, как выяснилось, отец не смог бы отыскать свою задницу, даже имея под рукой подробную карту и полностью заряженный навигатор, настроенный на ее поиски.

С полчаса назад кретины в защитных комбинезонах попытались взять образцы крови – слава богу, не у ее сестры, – но, как и до того фельдшерам «скорой помощи», им это не удалось. Иглы не протыкали тело. Одна сломалась.

Шана ничего не смыслила в медицине, однако даже она понимала, что налицо какая-то бессмыслица. И это ее пугало. Что происходит? У нее в голове носились безумные мысли: «Быть может, это дело рук правительства». У отца был брат Джефф. Шана и Несси не называли его дядей Джеффом, потому что он никогда не поддерживал с ними отношений, да и отец всегда его недолюбливал, поэтому он сказал им, что они могут не делать вид, будто он их родственник. Те несколько раз, что Джефф приезжал в гости, он напивался и начинал нести всякую чушь про заговоры – химиотрассы[39], то, что события 11 сентября 2001 года были делом рук своих, и что-то про какое-то зачаточное состояние. Тогда его рассуждения казались Шане бреднями сумасшедшего, но, возможно, в них все же что-то было.

А может быть, тут замешаны инопланетяне… Как в том меме на канале «История», в котором тип с взъерошенными волосами говорит: «Я вовсе не хочу сказать, что это были инопланетяне, но это были инопланетяне».

Также Шана краем уха слышала, как один из полицейских сказал что-то про терроризм. Возможно ли такое? И что это вообще означает? Террористы установили контроль над телами и рассудками людей? Зачем? Как?

В толпе впереди к первому кретину из ЦКПЗ, пристававшему к Несси, присоединился второй. Они подстроились под ее шаг. У одного в руке что-то блеснуло – похоже, они тренировались, отрабатывая какое-то действие.

Целью которого должна была стать сестра Шаны.

«Они с ней что-то делают!»

Точнее, собираются сделать.

Пульс пустился галопом в висках и на шее Шаны. Она почувствовала, что у нее пересохло во рту, почувствовала пробежавшую по коже дрожь. Если эти двое попытаются остановить Несси, если ее начнет трясти – даже если это ее не разорвет, как это случилось с мистером Блеймиром, когда его схватил тот полицейский, – кто может сказать, что происходит с ней всякий раз, когда это начинается? Быть может, у нее спекается мозг, или портится сердце, или – в общем, кто может сказать? Никто ничего не знает. В Несси видят лишь лабораторную крысу, стремящуюся вырваться на свободу.

Один кретин схватил Несси за подбородок.

Нет!

Шана вонзила локоть в солидное брюшко полицейского Трэвиса – тот охнул и согнулся пополам; а она побежала вперед, быстро и неуклюже, как выбегают из стойла коровы. Закричала, завопила, размахивая руками. Прекратив обхаживать Несси, кретины в комбинезонах обернулись к ней.

– Не прикасайтесь к ней, козлы! – Перейдя с бега на быстрый шаг, Шана крепко стиснула кулаки.

Двое кретинов из ЦКПЗ – один мужчина, одна женщина – подняли руки. Женщина держала маленький скальпель. У мужчины в руке был шприц.

– Я не позволю вам резать мою сес… – прорычала Шана.

Бах! Что-то ударилось в нее сзади, основную тяжесть принял на себя ранец. Не удержав равновесие, Шана упала вперед, вытянув руки и успев поймать себя, прежде чем удариться лицом об асфальт. Ее ладони вспыхнули огнем, ободравшись о грубую поверхность, но у нее не было времени думать об этом – полицейский Трэвис поставил колено ей на спину, заламывая ей руки назад.

Шана услышала лязг наручников.

«Нет, нет, нет! Мне нужно быть рядом со своей сестрой!»

– Пусти меня! Убери от меня свои дурацкие долбаные руки!

Ей удалось высвободить одну руку – опершись о землю, чтобы встать, она увидела на асфальте красный подтек. Разбитая ладонь кровоточила. В голове у Шаны возникла абсурдная мысль. «Револьвер! Открой ранец, достань револьвер!» Она не собиралась ни в кого стрелять; просто хотела продемонстрировать револьвер, показать всем, что она настроена серьезно…

И тут новый голос:

– Эй! Нет! Остановитесь, прекратите! Отпустите ее!

Шана выкрутила шею, прикоснувшись щекой к асфальту, чтобы посмотреть, кто это.

Она узнала его – он был из ЦКПЗ. На вид молодой. Не подросток, постарше – лет двадцать с небольшим, от силы двадцать пять. Гладко зализанные волосы, смуглая кожа, наглухо застегнутая рубашка и брюки защитного цвета.

Мужчина поднял руку.

– Так, всем остановиться! Пожалуйста! Давайте все мы… просто успокоимся, хорошо?

Шана почувствовала, что Трэвис отпустил ее руки, хотя он по-прежнему продолжал прижимать ее коленом к земле.

Тут появился еще один человек – мужчина, защитный комбинезон не в силах скрыть солидное брюшко, под маской лицо, обрамленное висками, похожими на мохнатые котлеты.

– Твою мать, что здесь происходит?

– Эта девчонка пыталась догнать толпу… – начал Трэвис.

– Ваши долбаные кретины собирались резать мою сестру! – заорала Шана, перекрывая его голос.

– Никто не должен приближаться к этим людям без защитных костюмов. А к тебе, Авар…

– Арав, – поправил молодой мужчина.

– К тебе это относится в первую очередь. Полицейский, пожалуйста, отпустите девушку. Она просто хочет защитить свою сестру. Всем нам приходится очень нелегко.

Теперь уже заклятый, смертельный, ненавистный враг полицейский Трэвис поспешно слез со спины Шаны.

– Подождите, теперь я что, тоже заражен?

– Не знаю, – ответил Бакенбарды. – Просто держитесь вместе с идущими.

Тем временем Шана поднялась на ноги, рискнула мельком взглянуть на свои руки – обе ободранные ладони покрылись бисеринками крови, раздувшимися подобно маленьким красным воздушным шарикам. Трэвис смерил ее недобрым взглядом, а она протянула ему окровавленную руку.

– Приношу свои извинения. Помиримся?

Лицо полицейского из недоброго стало отвратительным. И Шана готова была поспорить, что дело тут не только в крови – дело было во всем. ЦКПЗ, комбинезоны, вероятность того, что он заразился. Бациллы. Болезнь. Вши, чума. Трэвис елейно улыбнулся, скрывая охватившую его тошноту, и Шане доставило значительное удовольствие зрелище того, как он поспешно удалился прочь. «Беги, козел, беги!»

И все это время путники продолжали идти вперед. Обходя тех, кто стоял на дороге, мешая им, словно это были лишь камни в стремнине горной реки. Два кретина в комбинезонах стояли рядом, вопросительно взирая на чувака с бакенбардами.

– Я Робби Тейлор, глава отряда реагирования, – представился тот Шане, говоря громко, чтобы его было слышно сквозь маску.

– Скажите своим громилам оставить мою сестру в покое!

– Они не… – Робби Тейлор вздохнул. – Ладно, не бери в голову. Просто мы хотели получить образец крови или ДНК, но мы попробуем взять его у кого-нибудь другого. Лады?

– Пожалуй.

– Чудесно. Эй, Авар… – обратился он к парню, который с криками подбежал к ним.

– Арав. По-прежнему Арав.

– Я могу просто называть тебя «Чувак, который должен быть одет в защитный комбинезон».

– Я прошел подготовку…

– Замечательно. Ты можешь проводить… – И снова к Шане: – Как тебя зовут?

– Шана Стюарт.

– Ты можешь проводить мисс Стюарт, обработать ей раны, дать попить? Можешь отвести ее в палатку…

– Нет, черт побери, нет! – с жаром возразила Шана. – Палатка за целую милю отсюда, я видела! Я видела ее там и не вернусь туда, потому что остаюсь со своей сестрой!

– У меня в рюкзаке есть аптечка первой помощи, – сказал Арав. – И у меня есть «аш-два-о».

– Чудесно. Займись этим, – сказал Робби. И нетерпеливо добавил: – Немедленно!

Арав бросил сочувствующий взгляд на Шану.

– Можно?

– Давайте.

Арав пошел первым, а Шана последовала за ним, время от времени подозрительно оглядываясь назад. На всякий случай. «Не вздумайте приставать к Несси, козлы!»

– Меня посадят на карантин? – спросила Шана.

– Не знаю. Протокол… пока что еще не определен.

– Получается не очень хорошо.

– Это неэффективно. Но нам приходится иметь дело с местными правоохранительными органами, различными федеральными ведомствами и больницами. Возможно, вам потребуется пройти обследование…

– Я для обследования никуда не поеду. – Даже сейчас она поглядывала одним глазом на путников. На свою сестру. – Кроме меня, у Несси никого нет.

– Я вам сочувствую.

– Да, спасибо. – Шана сошла с обочины шоссе в тень тюльпанного дерева. – А вид у вас молодой.

– Мне двадцать пять лет. – Арав пожал плечами.

– Но лицо у вас какое-то детское.

– А… Наверное.

Шана собиралась было еще что-то сказать, но поморщилась и резко втянула воздух, так как Арав снова полил ей руки водой, смывая кровь. Натянув голубые латексные перчатки, он помог Шане перевязать содранные ладони широкими бинтами. Движения его были осторожные и точные. Шана делала все возможное, чтобы сохранить стойкий вид. Почему – она сама не знала.

– Готова поспорить, вас в магазине просят предъявить документы, – сказала Шана.

– Вообще-то нет.

– О! Классно!

– Я… ну… не пью, – улыбнулся Арав.

– А. Что, запрещает ислам?

– Я не мусульманин. Мои родители индусы, а я по большей части… никто.

– Так почему же вы не пьете?

Арав молча пожал плечами. Хотя он закончил работу, перебинтовав Шане руки, все равно по-прежнему продолжал их держать.

– Сам не знаю. Мне всегда казалось, что это не мое. В колледже я был занят учебой и у меня не оставалось времени набираться «студенческого опыта», напиваться и мочиться в горшок с цветком в вестибюле общежития.

– А почему вы не взяли религию своих родителей?

Резко отпустив перебинтованные руки Шаны, Арав отступил назад. Дело было сделано, и у него не было оснований задерживаться. Смущение тенью от облака пробежало у него по лицу.

– Да они, в общем-то, не особенно религиозны. Для меня религия всегда была чем-то красивым… но мне просто было нужно думать о другом. Да, кстати, я все закончил. Я имею в виду ваши руки.

– Спасибо. – Шана пошевелила пальцами. Бинты были воздушно-тонкие и нисколько не мешали сжимать руки в кулаки. – А почему вы не в защитном костюме?

– Вы задаете много вопросов.

– Извините. Я нервничаю. И очень устала.

– Я вас прекрасно понимаю. Да, это защитные комбинезоны. – И, словно на исповеди, добавил: – Я не имею соответствующей подготовки.

– Но ведь для того чтобы находиться рядом с этими людьми, нужно быть в защитном костюме. – «И рядом со мной тоже, – вдруг дошло до нее. – Потому что, если Несси чем-то заразилась, я ведь также могла заразиться». Шана забросила эту мысль подальше в море. – А этот ваш Робби, похоже, был сильно недоволен вами.

– Ну да, я сам виноват. Я не должен был приближаться к заболевшим – хотя не думаю, что это респираторное заболевание, так что нужно защищаться от крови и всего остального.

– А что насчет моей крови?

Арав поднял руки, по-прежнему в перчатках.

– Это, конечно, не защитный комбинезон, но все же что-то. – Он помахал пальцем.

– А почему вы подошли близко? Я имею в виду, без костюма?

– Мне показалось, вы в беде.

– Со мной все было в полном порядке.

– Определенно, с вами все было не в полном порядке.

Шана помолчала.

– Ну хорошо. Да, я была в беде.

– Ваша сестра – она выздоровеет.

– Вы не можете этого знать.

– Как я уже говорил, я не религиозен, – потупившись, сказал Арав. – Но мне нравятся легенды. И как раз есть одна легенда, верно? Давным-давно жила принцесса Мира Баи[40]. Когда именно – я не помню. Скажем, четыреста лет назад. Но она не хотела быть принцессой и вместо этого стала бродячим… поэтом, как бы святой; она пела песни и читала стихи, обращенные к богам. Одно ее стихотворение запало мне в сердце. Оно звучит так: «О мой рассудок! Почитай подобные цветку лотоса ноги того, которого невозможно уничтожить. Все то, что ты видишь между землей и небом, когда-нибудь исчезнет».

– Какая мерзость! – заморгала Шана.

– Что? Почему?

– Вы только что сказали, что все мы умрем. Я тревожусь за свою сестру, а вы пытаетесь меня утешить, заявляя, что все мы… исчезнем.

– Нет, я хотел сказать… – Арав смущенно кашлянул. Казалось, от стыда он готов залезть на стоящее рядом тюльпанное дерево и спрятаться в листве до тех пор, пока Шана не уйдет. – Ну хорошо, согласен, получилось некрасиво. Извините. Просто я… мне приятно думать, что мы вместе и все кончится хорошо, даже если это не так. И хотя я не очень-то религиозен, индуизм принимает человека независимо от того, принимает ли тот его, и из этого, в частности, следует утверждение, что это не конец. Мы просто ходим кругами, возвращаясь на одно и то же место.

– Все равно получается какая-то дрянь.

– Извините.

– Я сейчас пойду, поскольку мне что-то не по себе.

– Да, пожалуй.

– У моей сестры дела плохи, да?

– Право… я не знаю, Шана. Извините.

– В таком случае вам не следовало говорить, что она выздоровеет.

С этими словами Шана развернулась и ушла.

И снова она шла позади толпы, возбужденная так, словно по всему ее телу суетились муравьи. Идущий шагах в двадцати полицейский Трэвис искоса поглядывал на нее, и ей требовалось все ее самообладание до последней унции, чтобы не показать ему непристойный жест. Вместо этого Шана достала телефон и снова попыталась дозвониться отцу.

Бип, бип, бип.

Тем временем впереди кретины из ЦКПЗ суетились вокруг парня в наушниках. Они раскрыли ему рот, словно кошелек, и работали внутри, переступая ногами, поскольку парень неумолимо продолжал идти вперед.

Бип, бип, бип.

Шана перевела взгляд на сестру. Несси шла, шлепая босыми ногами по асфальту. Слабый ветерок трепал ее волосы. У Шаны стремительно мелькали воспоминания, словно кто-то быстро тыкал кнопку прокрутки слайдов. Они с сестрой еще маленькие, бегают друг за другом на пляже в Джерси. Шана пугает Несси дохлой медузой. Несси пугает Шану клешнями краба, найденного на берегу. Тот раз, когда Несси случайно наступила на большую свежую, теплую коровью лепешку. Другой раз, когда Шану обрызгал вонючей жидкостью скунс, и сестра помогала ей отмыться. День, когда ушла мать.

Бип, бип, бип.

Шана взглянула на часы. Уже приближался полдень. Где папа? Полдень также означал, что скоро, возможно, появится новый лунатик. Толпа увеличится еще на одного человека. Еще одна капля дождя, питающая ручей.

Если, конечно, закономерность сохранится.

Закономерность существует? Какая? И чем она объясняется?

Полицейский Трэвис повернул голову так, как это делает спугнутое животное, – словно он внезапно насторожился. Однако тревога быстро перешла в раздражение, и Шана, проследив за его взглядом, поняла почему: потому что позади появился громоздкий жилой фургон, раскачивающийся из стороны в сторону. Преградив дорогу фургону, полицейский замахал руками. Поскольку дорога была очень узкая, а идущих уже собралось много, полицейские перекрыли шоссе в нескольких милях позади и нескольких милях впереди, направляя машины в объезд вокруг озера Суит-Эрроу.