Флэш. Преследование Барри Аллена
– Привет, Флэш, – сказал он. – Ты отлично справился с торнадо там, в центре. Они могли натворить немало бед. Похоже, у тебя была та еще битва. Это Погодный Волшебник?
– Нет, попал под град в одном торнадо, – с усмешкой ответил Флэш. – Мардона я не видел, но это наверняка он.
– Да это же просто великолепно, – Джо кивнул в сторону музея. – А в чем тут дело?
– Там полный хаос, – Флэш потер затылок и тяжело вздохнул. – Так много экспонатов уничтожены. Печально.
– Видел кого-нибудь внутри?
– Да, один человек в административном крыле. Выглядит ошарашенным. Думаю, он и вызвал полицию. Сегодня музей закрыт, посетителей нет. Тот, кто нанес такой ущерб, давно скрылся – кто бы это ни был.
Офицеры полиции начали собираться вокруг Джо, и он обернулся к ним.
– Нужно прочесать здание. Имейте в виду, внутри есть один человек, мужчина. Вероятно, не вооружен, но будьте осторожны.
Несколько офицеров, держа пистолеты на изготовку, вошли в здание. Джо и Флэш последовали за ними.
– Кому вообще придет в голову крушить все в музее? Что-то украсть – это понятно, но устраивать такой разгром? Какой в этом смысл?
– Даже представить не могу, сколько всего мы тут потеряли, – Флэш печально покачал головой, осторожно переступая через коллекцию окаменелостей, лежащих теперь грудой отдельных бессмысленных фрагментов.
Джо нахмурился.
– Мне понадобится Барри Аллен, чтобы в этом разобраться, – сказал он.
Флэш кивнул.
– Уверен, он здесь скоро появится.
– Я и не сомневался.
– Что ж, похоже, у вас тут все под контролем. Удачи, детектив.
С этими словами Флэш унесся прочь.
Барри вошел в музей, неся на плече сумку с оборудованием криминалиста.
– Привет! Меня вызвали. Похоже, тут полный хаос.
– Меня всегда восхищало, как быстро тебе это удается, – тихо сказал Джо. – Как у тебя получается наслаждаться жизнью на такой скорости?
– Вроде есть какая-то поговорка насчет того, что наслаждаться жизнью нужно не спеша, но я ее не помню.
– Однажды я возьму вас с Айрис в отпуск, где нам не нужно будет делать вообще ничего.
Барри усмехнулся.
– Ты же знаешь, мне это понравилось бы.
Офицер полиции подошел к ним, ведя за собой того молодого человека, которого Флэш видел в административной части здания.
– Детектив Уэст, – сказал полицейский. – Это Питер Стингл. Это он позвонил в девять-один-один. Он здесь работает.
– Я с-стажер, – заикаясь, поправил Питер. Он был худым, лет восемнадцати, бледным, и выглядел явно потрясенным. – Я только стажер. Просто пришел разложить некоторых насекомых. – Он посмотрел на Джо, будто готовый расплакаться. – Я занимаюсь насекомыми. Упорядочиваю коллекции. Вот чем я занимаюсь.
Джо жестом отпустил полицейского и открыл свой блокнот.
– Расскажите мне все, мистер Стингл.
– Ну вот, я пришел рассортировать насекомых, и… – он взмахнул руками. – И тут все это.
– Это? – Джо пристально посмотрел на паренька. – Так тут все так уже было, когда вы вошли?
– Да, сэр.
– И тут больше никого не было?
– Нет, сэр, – ответил Стингл. – М-музей сегодня закрыт. Вот почему я пришел рассортировать насекомых.
– А как же сигнализация?
– Она не с-сработала. Когда я пришел, дверь была открыта. Тогда-то я и подумал, что что-то не так. И п-пошел проверить. Сигнализация была уже выключена.
Теперь Стингл весь дрожал. В свое время Барри тоже довелось понервничать, когда он был стажером. Должно быть, это ужасно – оказаться в центре подобных событий. Он сочувствовал пареньку.
– Получается, у вас была возможность отключить сигнализацию? – резко спросил Джо.
– Д-да, сэр, – запинаясь, ответил Питер.
Джо раздраженно нахмурился, но ему в любом случае нужно было исключить молодого человека из числа подозреваемых, так что он продолжил опрос.
– Вы еще кого-то видели?
– На самом деле, я особо не смотрел, – Стингл уставился на носки своих ботинок. – Я боялся наткнуться на г-грабителя. Так что я пошел в кабинет и позвонил доктору Ларсону.
– Кто это? – спросил Джо.
Барри подсказал ответ:
– Хьюго Ларсон. Директор музея.
– Да! – Питер энергично закивал. – Я п-позвонил ему, но он не ответил. Тогда я вызвал полицию, а потом снова попытался дозвониться доктору Ларсону, а потом приехала полиция, и вот теперь я тут вам все рассказываю.
Джо показал на камеру, установленную на стене.
– Давайте посмотрим запись с камер видеонаблюдения.
Питер шумно сглотнул.
– Они выключены.
– Откуда вы знаете?
– Мониторы находились как раз в том кабинете, откуда я звонил. Сначала, когда я вошел в музей и все это увидел, то подумал, что нужно обойти все помещения, чтобы проверить, нет ли тут кого. Но я боялся наткнуться на какого-нибудь грабителя. И тут оказалось, что с камер не поступало сигнала. Кто-то выключил их.
– Кто-то? – произнес Джо. – А вы тоже могли отключить камеры?
– Конечно.
Барри покачал головой. Этот парень даже не понимал, на что намекает Джо, и одно это убеждало Барри, что он не имеет к случившемуся никакого отношения. Система безопасности была отключена, а двери – не заперты. Никаких признаков незаконного проникновения. Возможно, кто-то из сотрудников и виновен, но Питер Стингл – вряд ли в числе вероятных подозреваемых.
Либо он заслуживает «Оскара».
Джо махнул рукой полицейскому в форме.
– Мистер Стингл, следуйте за этим офицером и свяжитесь с кем-нибудь из сотрудников музея. Если вам так и не удастся дозвониться до директора, звоните кому-нибудь еще. Нужно, чтобы они прибыли сюда.
Он повернулся к полицейскому:
– Выясните адрес директора и отправьте отряд, чтобы его доставили сюда. – Он снова посмотрел на Стингла. – Понятно?
– Конечно. – Питер потер лоб и посмотрел на Барри. – Я просто хотел рассортировать насекомых. Понимаете?
– Понимаю, – Барри улыбнулся, чтобы успокоить паренька. Тот уже направился к полицейскому. – Джо, думаю, вы на верном пути. Это явно кто-то из сотрудников. Нет никаких признаков взлома. Но я не думаю, что виновник – этот парень. Он просто хотел рассортировать насекомых, понимаете? Он не преступник.
– Посмотрим, – ответил Джо. – Не раз бывало, что с виду безобидные юнцы признавались во всем, если хорошенько надавить.
Барри поднял свою сумку, в которой было все необходимое для обследования места преступления.
– Что ж, мне пора браться за работу.
Два часа спустя Джо с недовольным видом присел на корточки рядом с Барри, снимавшем отпечатки пальцев с осколка витрины. Барри поднял на него взгляд, удивленный тем, как быстро пролетело время.
Несколько человек стояли рядом, стараясь держаться поближе друг к другу – потрясенные работники музея, которых срочно вызвали сюда. Но директора среди них не было.
– Мальчишка был прав, – сказал Джо. – Камеры наблюдения выключены, последние двадцать четыре часа записи стерты. И вы тоже были правы – мы не нашли следов взлома. Несколько сотрудников уже прибыли сюда, но нам понадобится время, чтобы узнать, не украдено ли что-то.
– Все больше похоже на то, что кто-то действовал изнутри, – заметил Барри.
– Ага, – пробормотал Джо. – С отпечатками что-нибудь получается?
– И да, и нет, – Барри опустился на колени. – В музеях всегда полно всяческих отпечатков. Особенно в интерактивных музеях, таких как этот.
– Что ж, может, с одним из них нам повезет.
– Вот с этими шансов больше всего, – он указал на несколько красных пятен.
– Да у нас тут кровь, – восторженно произнес Джо.
Барри кивнул.
– Ага. Похоже, преступник порезался, когда бил витрины.
Джо наклонился ближе.
– Проверим всех работников музея, нет ли у них порезов, – пробормотал он.
К ним подбежал офицер в форме.
– Детектив Уэст, у нас тут тело.
Джо и Барри встали.
– Кто? – спросил Барри.
– Где? – уточнил Джо.
– Директор музея, – ответил полицейский. – Мы отправили отряд к нему домой, и нашли его там – мертвым.
– Проклятье, – Джо взглянул на Барри.
Они подъехали к непримечательному двухэтажному дому в пригороде, где жил доктор Хьюго Ларсон. Жестокие преступления казались совершенно чуждыми окружающей обстановке. Соседи выходили во двор, останавливались на тротуарах и замирали, держа в руках собачий поводок или чашку кофе, они потрясенно смотрели на полицейские машины и мерцающие огни, которые были сосредоточены вокруг одного, совершенно конкретного дома.
Еще один детектив встретил Джо и Барри у входной двери.
– Джо, – обратился он к ним. – Аллен. Погибший – мужчина семидесяти лет. Опознан как доктор Хьюго Ларсон. Он проживал здесь один. Жена умерла раньше. Есть двое взрослых детей, но они переехали в Мидуэй-Сити.
– Причина смерти? – быстро спросил Джо.
– Не установлена.
Изнутри дом выглядел почти так же просто, как и снаружи. Большинство горизонтальных поверхностей были заставлены сувенирами и фотографиями. Дом совершенно не походил на место преступления – до тех пор, пока они не зашли в гостиную.
Тело распласталось на оливково-зеленом диване. Мужчина в ботинках и брюках. Белая рубашка расстегнута сверху – видна часть груди. На стуле, стоящем рядом с диваном, висят пиджак и галстук. Все выглядит так, будто он только что пришел с работы и присел отдохнуть.
Барри нахмурился.
– Все верно, это Хьюго Ларсон. Какая жалость. Он был прекрасным человеком. Признанный эксперт в геохимии.
– В смысле, в камнях?
– Да, – Барри с улыбкой взглянул на Джо. – Например, в камнях. Он мог бы заработать целое состояние, работая на нефтяные компании, но предпочитал руководить музеем и учить других.
Он поставил на пол свою сумку, натянул новую пару латексных перчаток и опустился на колени рядом с телом, чтобы внимательно его осмотреть. Лицо приобрело синеватый оттенок. Язык опух и раздулся. Все это выглядело знакомо – пугающе знакомо.
– Осмотрите его руки, – сказал Джо. Барри разочарованно посмотрел на него и поднял правую руку Ларсона, повернув ее ладонью вверх.
– Ага, – вздохнул он. – Частицы стекла и кровь. На руках порезы.
– Как будто он разбивал витрины, – без обиняков сказал Джо.
– В этом нет никакого смысла, – Барри поднял на него взгляд. – Я имею в виду, доктор Ларсон – один из милейших людей, которых я когда-либо встречал. Он не стал бы совершать подобное. Он любил свою работу. Всегда стремился открывать новое и сохранять памятники прошлого.
– Улики не лгут.
Барри внимательнее осмотрел ладони мужчины.
– Тут есть кое-что еще. – Вытащив лупу, он изучил ладонь Ларсона. – Какое-то темное вещество. Непонятные остатки.
– Остатки чего?
– Не знаю, – Барри взял несколько образцов.
– Как он умер? – спросил Джо, рассматривая лицо погибшего.
– Я бы предположил, что он умер от гистотоксической гипоксии. Видны петехии – маленькие кровоизлияния на глазных яблоках и коже.
– А что это за синяк у него на груди?
Барри осторожно отодвинул в сторону полу рубашки.
– Не думаю, что это ушиб. Больше похоже на эхимоз.
Джо ждал объяснений.
– Когда кровь теряет кислород, она становится синей. Когда кто-то задыхается, запас кислорода истощается, кожа и соединительная ткань темнеют. Это цианоз. Но я не могу сказать с уверенностью, пока мы не получим результаты аутопсии.
Барри задумчиво посмотрел на тело.
– Джо, помнишь убийство криминальной семьи Дарбинян?
– Кайл Нимбус? – откликнулся Джо. – Туман? Думаешь, Туман убил этого человека?
– Не знаю, – признался Барри. – Есть множество других причин, которые могут вызвать такой цианоз… Может, дело в чем-то еще. Станет ясно, когда я получу данные токсикологического анализа крови. Если в нем будет цианистый водород, то все ясно. Нимбус – единственный известный нам метачеловек, способный превращаться в облако ядовитого газа, – и его жертвы выглядят в точности как доктор Ларсон.
Лицо Джо оставалось все таким же мрачным.
– Возможно, за сегодня себя проявили два метачеловека. Погодный Волшебник и Туман. Это случайность? – Он ткнул авторучкой в сторону Барри и предостерегающе посмотрел на него. – Если они работают вместе, значит, решили поохотиться на Флэша.
– И на вас, – напомнил ему Барри. И у Марка Мардона, и у Кайла Нимбуса были свои счеты с Джо, и оба раньше уже пытались убить его. Джо застрелил брата Мардона, также бывшего убийцей, и именно он когда-то арестовал Нимбуса, отправив его в камеру смертников. Мардон и Нимбус превратились в жутких металюдей, но они не перестали испытывать вполне человеческую ненависть и желание мести.
– Я разберусь с этим, – добавил он. – Надеюсь, у меня получится найти достаточно улик, чтобы восстановить цельную картину.
Джо похлопал его по плечу и через силу улыбнулся – его мысли уже были далеко. Он направился к выходу, а Барри смотрел ему вслед. Несмотря на то что каждый день этому человеку приходилось взваливать на свои плечи тяжелую ношу, он ни разу ни ссутулился. Он всегда стоял прямо. Барри решил, что сейчас не время добавлять к этой ноше еще один груз, рассказывая о своих сбоях и галлюцинациях. С этим разговором придется подождать, а пока что он попытается сосредоточиться на том, чтобы опередить противника.
Он сдаст отчет, а потом отправит копию в «С.Т.А.Р. Лабс». Может, как следует поломав голову, они вместе придумают, как обеспечить безопасность Джо – и остальных жителей города.
6
Шона Баез пристально смотрела на яркий закат, разгоравшийся над водной гладью. Она стояла у длинной стеклянной стены – ее любимое место в этом огромном доме, расположившемся на высоком обрыве над огромным озером к северу от Централ-Сити. «Как чудесно было бы владеть этим домом и жить здесь, наслаждаясь простором и уютом», – подумала она.
Спокойствие заката нарушил громкий скрип. Мужчины о чем-то спорили у нее за спиной. Шона тихо вздохнула. Она различила характерный звук, с которым драгоценные камни царапают дорогую мраморную столешницу.
– Погоди минутку, Мардон, – рявкнул один из спорящих. – Этот бриллиант стоит трех паршивых изумрудов в этом зеркале. Думаешь, сможешь меня обмануть?
Шона попыталась не обращать внимания на очередной вопль возмущения, который издал Кайл Нимбус. И ей было совершенно неинтересно, что именно на это возразил рассерженный Марк Мардон.
– Ты идиот! Это вавилонское зеркало! Оно стоит в два раза дороже бриллианта.
К несчастью, Шона могла видеть в оконном стекле отражения обоих мужчин. Кайл Нимбус, Туман, держал в руках инкрустированное драгоценностями зеркало. Этот человек, темный и хмурый, всегда заставлял ее быть настороже. Лысая голова делала его похожим на закоренелого заключенного – каким он и был. По крайней мере, до тех пор, пока взрыв ускорителя частиц не проник в него как раз в тот момент, когда ему делали смертельную инъекцию за государственный счет.
Теперь он стал метачеловеком, и весьма отвратительным.
Второй мужчина выглядел более презентабельно. Пожалуй, его можно было даже назвать симпатичным. Марк Мардон, Погодный Волшебник. Он умел красиво говорить и производил впечатление человека, чего-то в жизни добившегося. С первого взгляда он не был похож на преступника. Его метачеловеческие способности позволяли управлять погодой. Он мог обрушивать на землю молнии или дождь, повелевать ветрами.
Однако ума он был ограниченного, и потому обращался с этими сверхчеловеческими способностями как школьный хулиган. Очень жаль, ведь на самом деле Мардон был не так уж безнадежен.
И это возвращало ее мыслями к Нимбусу.
Шона посмотрела на свое отражение. На лицо падали отблески гаснущего заката. Темная кожа и темные волосы. Умная. Ее всему научила улица, и все-таки она оказалась в компании таких людей, как Нимбус и Мардон. Как получилось, что ей выпала такая участь?
Она стала метачеловеком в ту же ночь, что и другие, получив способность мгновенно телепортироваться в любое место, которое могла увидеть. Но она не могла с такой же легкостью исчезнуть из своей собственной жизни. Даже после взрыва ускорителя частиц она по-прежнему была обречена на жизнь среди мелких преступников. Она могла бы добиться куда большего, она должна была жить в таком доме, как этот.
Но вместо этого она чувствовала себя сломленной и отчаявшейся.
Кайл Нимбус прервал ее размышления, швырнув инкрустированное драгоценными камнями зеркало на стол так резко, словно это был какой-то хлам. Оно приземлилось на стол с громким звяканьем.
– Мне оно на фиг не сдалось, – сказал он. – Где я вообще найду вавилонский ломбард? Что вообще значит «вавилонский»? Мне не нужно зеркало.
– Я уж вижу, почему тебе оно и правда не нужно, – пробормотала Шона.
Мардон хихикнул, но Нимбус тут же вскочил на ноги.
– Не наезжай на меня, девочка, – рявкнул он. – Ты знаешь, на что я способен.
Шона знала, и думать об этом было неприятно – даже пугающе. У нее мурашки пробегали по коже от одной мысли о том, что Нимбус может превратиться из обычного человека в облако ядовитого тумана. Даже для мира металюдей это было противоестественно.
Она окинула Нимбуса неспешным, спокойным взглядом, а потом уставилась на последние отблески оранжевого на воде. От ее спокойствия не осталось и следа, но она все так же созерцала угасающий закат.
Мардон рассмеялся.
– Похоже, она не напугана.
– Что ж, зря, – Нимбус через всю комнату бросился к ней.
В следующее мгновение она уже стояла снаружи, на террасе. Ее обдало холодным воздухом. Она повернулась и увидела, как Нимбус стоит, упираясь ладонями в стекло, и смотрит на нее сквозь отражение в ставшем пурпурным небе. Он колотил по толстой стеклянной панели, сердито кричал на нее, но стекло милосердно приглушало звук.
Шона посмотрела на место в комнате рядом с диваном…
…и в следующее мгновение оказалась там. Воздух с хлопком расступился вокруг нее, когда она материализовалась рядом со столом, на котором стояли богато украшенные шахматы. Мардон поежился и посмотрел на нее с ухмылкой – его рассмешило, как она обошлась с Нимбусом. Темноглазый убийца резко развернулся, бросив на нее яростный взгляд. Черты его лица начали искажаться.
Его лицо затуманилось и посерело.
– Прекратите, – донесся от двери чей-то голос. Вошли двое мужчин, и один из них возмущенно указывал на ссору, разыгравшуюся посреди комнаты.
Нимбус остановил процесс трансформации. Мардон стоял неподвижно, электричество искрилось на кончиках его пальцев. Он сделал вид, что готов броситься на защиту Шоны. Она лишь закатила глаза. Ей не нужна была его помощь – даже против такого бандита, как Нимбус.
Один из новоприбывших встревоженно посмотрел на них.
Молодой и утонченный, прирожденный гений из Лиги Плюща, Хартли Рэтэуэй производил впечатление человека, который каждую секунду с трудом сдерживает гнев. Его бледное лицо словно сошло со страниц книги – с образцовой иллюстрации к слову «ученый». У него был огромный запас обид и недовольства – и чувства собственного достоинства.
Мета-человеком его делали необычные отношения со звуковыми волнами. На нем были странные высокотехнологичные перчатки, а в руках он держал камень неправильной формы размером с мяч для софтбола. Это был один из предметов, украденных из музея, и, похоже, единственная вещь, которая интересовала Рэтэуэя. На поверхности камня сверкали выступающие из нее кристаллы.
– И постарайтесь не разнести дом, – сказал он. – Ведь он принадлежит моему давнему коллеге, который задержался в Европе и не знает, что мы здесь.
Вместе с Рэтэуэем в комнату вошел человек с незапоминающейся внешностью по имени Рой Биволо – уродливый тип с сальными волосами, в темных очках. Его метачеловеческая способность позволяла вызывать в ничего не подозревающих жертвах неконтролируемую ярость – а возможно, и другие эмоции. Он был из тех погруженных в себя неудачников, мимо которых Шона проходила каждый день.
Рэтэуэй посмотрел на Шону.
– Пожалуйста, не трогайте эту шахматную доску.
Ее окатила волна раздражения. Но она снова промолчала, лишь злобно взглянула на него и просто сцепила руки за спиной.
– Спасибо, – коротко ответил Рэтэуэй. И все-таки он не сводил с нее глаз, словно не верил, что она в полной мере контролирует свои пальцы. – Мы готовы сделать следующий ход.
– Отлично, – Мардон вернулся на свое место и уселся, вытянув длинные ноги. – Когда мы растопчем Флэша?
– Я только за, – вставил Нимбус.
– Всему свое время, – Рэтэуэй подошел к шахматной доске. Он был одет в дешевое серое худи. Странный выбор – возможно, он хотел казаться в большей степени обитателем улиц и в меньшей степени миллениалом. Встав между Шоной и доской, он снял очки и изучил положение фигур.
– Мы ведем более сложную игру, а не просто хотим, кхм, «растоптать Флэша». Не бойтесь. Мы прикончим его, но мы стремимся к большему, не так ли?
– Ага, – сказал Мардон. – Есть один полицейский, которого я тоже хочу прикончить.
– Ага, – с воодушевлением повторил Нимбус. – Джо Уэст должен умереть.
Рэтэуэй нетерпеливо выдохнул.
– Джентльмены, когда мы закончим, нам больше не придется беспокоиться о подобных вещах. Флэш падет. Этот ваш детектив умрет, а Централ-Сити расколется, как перезрелый фрукт.
– Это, конечно, замечательно, но мне нужны деньги, – Биволо встал с невозмутимым видом, его темные очки скрывали любые проявления эмоций. – Меня не интересуют ни месть, ни мертвые копы, ни перезрелый фрукт. Мне нужны деньги. Много денег.
– Деньги не проблема, Биволо, – ответил Рэтэуэй. – Я уже обогатил вас благодаря этой операции с музеем – и это не предел.
– Это дело провернули мы с Нимбусом, – фыркнул Биволо. – Тебя там не было.
– Верно, – Рэтэуэй коснулся пальцем верхушки белой пешки. – И вам не следовало убивать доктора Ларсона. Может быть, в будущем вы не будете проявлять такой… излишний энтузиазм. – Он посмотрел на Биволо. – Рой, если тебе нужны деньги, ты получишь больше, чем сможешь потратить за всю свою жизнь. – Он начал поднимать пешку.
– По-моему, не стоит.
Шона взглянула на доску через плечо Рэтэуэя. Он собирался сделать глупый ход.
Рэтэуэй сердито оглянулся на нее, не сумев скрыть нетипичную для него вспышку гнева, но тут же подавил ее, попытавшись изобразить любопытство на залитом краской лице.
– Простите?
– Если вы возьмете пешку, – сказала она, – это будет неудачный ход. Посмотрите на коня. И на слона. И… мат.
– Я искренне сомневаюсь, что вы… – Рэтэуэй резко замолчал, и, нахмурившись, еще раз посмотрел на доску. Неторопливым движением он поставил пешку обратно.
– О. Теперь вижу.
Он оглянулся на нее со смесью удивления и восторга.
– Я не знал, что вы играете.
– Я часто смотрела, как дедушка играет. В парке, когда я была еще маленькой.
Шона отвернулась и сказала, намеренно усилив свой акцент:
– Ну знаешь, в свободное время, когда я не торчала в очереди за пособием и не мыла полы в богатеньких домах.
С этими словами она присела перед камином, вытянув руки к пламени.
– Эй! – окликнул их Мардон. – Давайте не отвлекаться на игры! Каков наш следующий ход?
– Что? Ах, да. – Рэтэуэй отвлекся от доски. – Мы продолжим атаковать инфраструктуру города, чтобы лишить жителей чувства безопасности. Мы сделаем это новой нормой для Централ-Сити – город станет местом, где никто не доверяет властям и не надеется на полицию. Все будут чувствовать себя так, будто у них ковер выдернули из-под ног.
– А потом они заплатят, – добавил он. – Мардон, вы с Биволо сможете повеселиться, устроив полный хаос, как вы любите.
Мардон кровожадно улыбнулся.
– А когда появится Флэш…
– Не делайте ничего, – перебил его Рэтэуэй. Он изо всех сил старался выглядеть уверенным и властным, но все равно чем-то напоминал студента-старшекурсника и никак не мог от этого избавиться. – Отступайте. И тогда на сцену выйдет миссис Баез.
Мардон прищурился.
– Но я хотел…
– Нет! Миссис Баез может телепортироваться даже быстрее, чем перемещается Флэш, – продолжал он. – Мы будем наносить удар за ударом, а затем перемещаться, снова и снова, пока город не устанет и не запросит пощады. Тогда мы сыграем эндшпиль, – на мгновение его взгляд метнулся в сторону шахматной доски и Шоны. Девушка едва заметно улыбнулась.
– Ну ладно, – Кайл Нимбус пожал плечами. – Это все прекрасно, но я хочу увидеть Флэша и Джо Уэста мертвыми. И побыстрее.
Рэтэуэй снял очки и раздраженно потер глаза.
– Предупреждаю вас, вступив в единоборство с Флэшем, вы рискуете разрушить мои тщательно продуманные планы. – Он снова надел очки. – Я не хочу, чтобы вы все угробили, допустив какую-нибудь дурацкую ошибку.
Нимбус наклонил голову, словно собака, готовая укусить.
– Ты называешь меня дураком? – прорычал он. – Меня достало, что ты изображаешь из себя маленького лорда Фаунтлероя. Я здесь самый могущественный. Я нужен тебе… а ты мне не нужен. – Нимбус сделал шаг в сторону Рэтэуэя, но тот даже не дрогнул. – И ты мне не нравишься.