Волшебство не вызывает привыкания. Книга 5
На входе нас ещё раз предупредили, чтобы мы вели себя прилично и не вздумали колдовать или тянуться к оружию. Больше всего страже не понравился мой проклятый тесак, так что пришлось дополнительно подцепить его проволокой к ремню, благо у меня имелся при себе целый моток на такой случай. Любой металл, даже покрытый защитным лаком, слишком быстро рассыпается, и нужно периодически обновлять колечко.
Внутрь нас повёл настоящий эскорт из полутора десятков бойцов. Преодолев несколько небольших коридоров с весьма аскетичным дизайном, мы очутились в просторном зале. Здесь декораторы уже постарались, украсив стены барельефами и цветной мозаикой из стекла и самоцветов. Прямо чувствовался дух рыцарского замка, который немного портили электрические люстры на потолке. Их дополнительно декорировали сверкающим хрусталём, так что по всему залу прыгали весёлые солнечные зайчики.
Имелся здесь и трон, вроде как из серебра, со вставками драгоценных камней, на котором восседал уже знакомый Ликот Твердозуб. По случаю приёма тот оделся ещё роскошнее, накинув на плечи чью-то мохнатую шкуру с серебристым отливом. Судя по размеру – явно не нутрия. Свиту владыки крепости составляли несколько суровых гномов, у одного из которых имелся укороченный ручной пулемёт. Солидная машинка. Остальные предпочли более традиционное оружие – палицы, секиры и короткие мечи. Среди окружения затесалась и парочка людей, причём в одном из них безошибочно угадывался военный. Слишком характерная выправка.
Напротив благородного общества застыла четвёрка «парламентёров» Малиновки, будто провинившиеся школьники на родительском собрании. Причём, судя по расстановке, главным среди них являлся тот самый хранитель – Сергей Шевелев по кличке Шмель, стоявший впереди всех. Компанию ему составляла готическая флейтистка в фирменном платье с корсетом, а также парочка новых лиц. Первым являлся молодой темноволосый парень в плаще с капюшоном – алхимик десятого уровня Артём Цьма, не имевший почему-то приписки между именем и фамилией. Второй тоже носил металлические доспехи, подобно местным, но куда более лёгкие – приталенная кираса, наплечники и прочая защита суставов с конечностями. Лицо скрывал глухой шлем без прорези, однако справка исправно пояснила, что передо мной Фёдор «Грохот» Муякшин, рыцарь пятнадцатого уровня.
С Бергером их стало уже пятеро, а вот я занял место чуть в стороне. Сопровождение рассредоточилось вдоль стен, пополнив ряды тех, кто здесь уже стоял с оружием наизготовку. Охотник нахмурился, но спросить ничего не успел, потому что тишину резко нарушил Ликот. Причём сразу криком. Его голос загрохотал под сводами зала, с каждым словом набирая обороты:
– Клянусь Армоком, мы приняли вас как подобает! Дали кров и позволили общаться с жителями! Даже готовы были отпустить тех, кто пожелал к вам присоединиться!
– Похоже, уйти нам спокойно не дадут… – со вздохом покачал головой алхимик.
– Прорвёмся, – ободряюще прогудел из-под шлема рыцарь.
– Молчать! – продолжил сотрясать воздух глава крепости. – Отвечаете только на мои вопросы, или замолкнете навечно! Что вы собирались сделать с ушедшими?
– Ничего плохого, – спокойно пожал плечами хранитель. – Нам нужны новые люди, поэтому мы и собираем у себя выживших.
– А что насчёт детей? – гном ткнул коротким пальцем в сторону Кары. – Твоя подручная их похищала, а потом они оказывались в рабстве! Их продавали как неразумный скот и даже приносили в жертву! И не вздумай это отрицать, её узнали!
Шмель бросил многозначительный взгляд на флейтистку, но та лишь брезгливо поджала губы. А вот Леонид выглядел удивлённым. Я специально отслеживал его реакцию на сказанное, и сдержать эмоции он не сумел, вскинув брови вверх. От сердца немного отлегло, но всё равно ситуация складывалась паршивая.
А всё из-за меня. Но если раньше я бы лично пошёл разбираться, попутно наломав кучу дров, то сейчас решил уступить это право местным властям. Тем более похищенные теперь числились в числе их граждан. Вот пусть и отдуваются, а я в сторонке постою. Пока что.
– Может быть, просто обознались? – продолжил выкручиваться лидер делегации.
– Не испытывай моё терпение!
Гном действительно выглядел, как будто его вот-вот хватит удар. Никто из бойцов уже не изображал почётный караул – все обнажили оружие и взяли пятёрку на прицел. Учитывая численный перевес, я бы на них не поставил, даже если Бергер расчехлит свою артефактную гаубицу. Тут тоже не детсад собрался, и среди охраны самым низкоуровневым был я.
А если бы не Артём Цьма, то и во всём замке.
– Я не собираюсь оправдываться перед нелюдями! – гортанно воскликнула Кара, шагнув к лидеру. – Земля всё равно будет наша!
– Значит, расскажешь всё палачу, – неожиданно спокойно произнёс Ликот. – Стража! Взя…
Договорить он не успел, потому что девушка схватилась за флейту, висевшую на шее, и поднесла её к губам. Кто-то из бойцов успел среагировать раньше, но все пули со стрелами и даже магическая молния безрезультатно разбились о невидимую стену, окружавшую их обоих. Видимо, не зря она встала рядышком с хранителем.
А потом по всему залу торжественно разлилась не совсем уместная музыка. Спокойная, плавная, умиротворяющая. Время словно остановилось, и я, к своему удивлению, понял, что не могу пошевелиться. Даже моргать получалось с трудом, а глазные яблоки поворачивались едва ли не со скрипом. Нечто подобное я испытывал, когда нас во время штурма накрыло заклятием неподвижности, ради которого один из подчинённых контр-адмирала пожертвовал жизнью. Хотя тогда у меня получалось худо-бедно идти, а сейчас же вместо плотного киселя тело будто в бетон закатали.
Остальных тоже приморозило на месте, включая стражу, а вот «парламентёры» двигались вполне спокойно. Алхимик сбросил плащ, под которой обнаружилась разгрузка с многочисленными колбами, и принялся что-то торопливо чертить на полу мелком из кармана. В руке рыцаря загорелся призванный клинок, но оружие он направил не на истуканов, а в сторону Бергера, который вскинул руки на бывших соратников. Точнее, он прицелился в исполнительницу, продолжавшую вдохновлённо играть.
Всё-таки к детям у него хорошее отношение, что бы охотник там ни заявлял. Мне это стало понятно, ещё когда мы путешествовали вместе, и осталось только заставить его признаться самому себе. Возможно, на него так давило произошедшее с младшей сестрой, но он тут точно не виноват.
Перерождёнными чаще всего становятся добровольно, впуская в себя демона. Мне ли не знать…
Между двумя замершими друг напротив друга боевыми магами встал Шмель. Общаться вслух они не могли, поэтому пришлось им объясняться исключительно жестами. Хранитель призвал обоих успокоиться и поговорить в более благоприятной обстановке. Леонид отрицательно мотнул головой, но лидер многозначительно указал на Ликота, замершего с перекошенным лицом на троне. Это сильный аргумент, тут не поспоришь. Глядя на него, в справедливый суд не верилось даже мне.
И у гнома ещё имелся козырь в рукаве. Четыре каменные статуи, стоявшие по углам зала, внезапно зашевелились и сошли со своих постаментов. Система после небольшой паузы определила их как сторожевых големов. Изваяния двигались не очень быстро, но грозили прервать концерт. Пришлось бойцам волей-неволей объединиться. Леонид стрелял статуям по ногам, лишая их подвижности, а рыцарь добивал упавших на полу. Спустя полминуты всё было кончено, и зал окончательно потерял весь торжественный лоск.
В принципе, для высокоуровневых магов подобные противники – не проблема, если их не целая толпа. Но всё-таки на что они рассчитывают? Всю крепость флейтистке не накрыть, а прорываться с боем – так себе идея. Даже если у них каким-то чудом получится преодолеть ворота, на хвосте всё равно повиснут разъярённые гномы. У них тут и транспорт какой-то наверняка остался, и свои лошади имеются. Родители Николь как раз жили рядом с загоном, потому что отец семейства раньше работал инструктором на ипподроме и знал, с какого боку нужно подходить к копытным.
И тут я наконец-то заметил, что витиеватый рисунок на полу начал понемногу светиться. Наверное, он и раньше сиял, просто из-за люстр это было не так очевидно. Сейчас же их свет немного притух, как будто музыка высасывала энергию даже из электрических лампочек. А когда парень начал выписывать мелом большую окружность, всё окончательно встало на свои места.
Эти уроды собираются отсюда смыться не через обычные двери. Вот почему они были так спокойны!
Скрипя стиснутыми зубами, я попытался было рвануть вперёд, но едва смог оторвать ногу от пола, чтобы немного её переставить. С такими успехами мне до центра зала добираться неделю. Но другие даже этого не могли, превратившись в живые статуи с выпученными глазами. Оставалась призрачная надежда на Леонида, но он всё-таки решил не мешать остальным, так и не взявшись за оружие. Хранитель продолжал что-то ему задвигать жестами, но контекст от меня ускользал. Я едва тащился вперёд, словно беременная черепаха, и на меня никто не обращал внимания. Хотя алхимик всё же покосился в мою сторону удивлённым взглядом, после чего вернулся к работе.
Зачем я продолжал бороться? Возможно, из чистого упрямства, свойственного мне задолго до превращения в полукровку. А ещё я пытался хоть как-то отвлечь пятёрку, потому что одна из дверей, ведущих в зал, немного приоткрылась. Возможно, кто-то смог избежать музыкального остолбенения и побежал за подмогой. Или замер прямо за порогом.
Так или иначе, приготовления вскоре подошли к концу. Алхимик закончил вычерчивать основную пентаграмму, расположив на каждом луче по магическому шару разных цветов, символизирующих свою стихию. Внутрь поместили сферу Хаоса – ядовито-красную с беспорядочной чёрной крапинкой. Затем юный маг влил в конструкт энергию, отчего письмена стали гореть ярче ламп, но тут приоткрытая дверь окончательно распахнулась.
Я ожидал увидеть кого угодно, включая какого-нибудь сторожевого питомца, но вошедшему всё равно удалось меня удивить. Точнее, вползшему. Это был Узелок, который тащил на сгибе панциря свою огромную кувалду. Возможно, слизень просто не слышал чарующих звуков флейты, хотя до этого проблем со слухом у него не наблюдалось. В любом случае его движения нисколько не замедлились. Наоборот, он явно спешил к пятёрке удивлённых людей.
Примерно со скоростью ленивого пешехода.
Если мои потуги выглядели не столь угрожающе, то появление ещё одного иммунного к музыке заставило их нервничать. Непонятно, сколько оставалось времени до открытия прохода, но рыцарь решил нейтрализовать угрозу на корню. Он резво понёсся вперёд и одним стремительным выпадом проткнул студенистое тело мечом. Любому человеку такого бы хватило за глаза, но в Узелке осталась лишь прореха, которая моментально затянулась. Следующий удар должен был разрубить улитку пополам, но призванный клинок внезапно не справился с самоцветным панцирем, сыпанув во все стороны яркими искрами. Рассечённая плоть без проблем срослась обратно, и охотник на монстров с неожиданным проворством сам пошёл в атаку. Кувалда описала дугу и с металлическим чавканьем ударила в самый центр нагрудника, смяв его, словно обычную фольгу. Даже стикер Борьки не справился бы лучше.
Рыцаря отшвырнуло к противоположной стене, превратив ненадолго ещё в один барельеф. От удара по камню пошли трещины, и безвольное тело мешком сползло на пол. А мне удалось резко продвинуться на целых полметра от такого зрелища.
Всё произошло так быстро, что сумел среагировать только Леонид. Его выстрел из руки взорвал слизню голову, но тот и не думал останавливаться. Мало того, на месте обрубка надулся небольшой полупрозрачный пузырь, который с хлопком запустил в охотника порцию слизи. Бергер смог увернуться, и плевок угодил в спину алхимику. Парень истошно замахал руками, а его амуниция стала стремительно расползаться, как от хорошей порции кислоты или того пойла, которое мне настойчиво предлагал бармен.
Новый выстрел проделал огромную дыру в брюхе улитки, откуда хлынула похожая жидкость. Бергер вновь предпочёл собственные пальцы артефактному оружию, которое продолжало висеть за спиной. Заодно от попадания откололся и кусочек панциря, так что пробоина вышла сквозной. Каменные полы начало понемногу разъедать, но человек-улитка никак не останавливался. Через несколько метров его голова полностью восстановилась вместе с подвижными глазами, и он тут же подкорректировал свой курс.
Обожжённый алхимик окончательно вышел из строя, пытаясь залить себя каким-то реагентами, но удача сегодня была на стороне «парламентёров». Пентаграмма резко потухла вместе со сферами, а над ней возникло колеблющееся марево портала. Цвет, кажется, был бледно-голубой, но иногда менялся до зелёного.
Хранитель без промедления толкнул туда пострадавшего парня и поманил Бергера. А вот флейтистка без всяких понуканий сама направилась к пролому в пространстве. Стрелок ещё раз жахнул в Узелка из воображаемого револьвера, но лишь попортил ему цветной панцирь. Плюнув на это бесполезное дело, охотник спиной вперёд нырнул в проём, встретившись напоследок со мной глазами. Я в ответ с трудом кивнул.
Мы ещё не закончили, и он это прекрасно знал.
Следом синхронно ушли Шмель и Кара, которая до последнего мгновения не переставала играть. Лишь когда музыка прервалась, всё вокруг снова пришло в движение. Гномы бранились, немногочисленные люди им вторили от бессилия, ведь нестабильный портал уже схлопнулся. Узелок наконец-то дополз до пентаграммы и стёр часть рисунка влажным следом, после чего повернулся ко мне. Сначала глазами, потом и всем студенистым корпусом вместе с панцирем.
Кувалда отправилась на место за плечо, а удлинившееся на пару метров щупальце протянуло мне слегка помятую походную фляжку. Судя по запаху, который резко шибанул из пробки, там плескался чистый, как слеза, бренди. Ёмкость, кстати, пряталась прямо в панцире, но покрывавшая её слизь не обжигала кожу.
Отказываться я не стал – сейчас уже можно и выпить с чистой совестью. Огненная вода обожгла гортань, и оцепенение окончательно отпустило.
– С меня причитается, – выдавил я, отчаянно разминая шею.
Забитые мышцы горели, как после многочасовой тренировки. Стоит признать, эта музыкантша знает своё дело. Но её песенка всё равно спета, потому что мне теперь резко захотелось в Малиновку, уточнить их расхваленную программу для переселенцев.
Обязательно туда нагряну в гости. Только пару друзей по пути прихвачу…
Глава 90
– Хм, это определённо дендриты…
Станислав осторожно потрогал один из чёрных «побегов», но всё равно умудрился порезать себе палец. Однако это его нисколько не смутило, и он продолжил внимательно осматривать конструкцию, не обращая внимания на сочащуюся кровь.
– Надо облизать! – посоветовала Пелагея тоном знатока.
– Благодарю, юная леди, но оно и так заживёт, само.
– Раны от них необычные, – предупредил я на всякий случай. – Они очень плохо срастаются.
– Вот как… – задумчиво протянул исследователь и достал из кармана пластырь. – Пожалуй, тогда стоит оказать себе медицинскую помощь. Очень необычное явление.
– Как ты там их назвал, дендриты? – припомнил я его слова. – Получается, это всё-таки деревья?
– Конечно же нет!
Учёный так лихо отмахнулся от моей версии, что едва не отрезал себе другую руку. Он продолжал стоять в опасной близости от сотворённой конструкции, хотя обещал мне соблюдать меры безопасности. Я уже начал понемногу жалеть, что согласился взять его с собой. Хотя выгода у нас обоюдная – мы узнаём чуть больше про способности Пелагеи, а он получает опыт. Причём буквально, ведь для его необычного класса исследования являются основным видом прокачки. Да изучения нужны не абы какие, а именно магических проявлений. Учитывая то, на каком месте волшебство крутило физические законы, дело у Станислава шло так себе.
– Дендриты это просто разновидность кристаллизации, – объяснил он. – Процесс идёт очень бурно, отсюда и такой характерный рисунок. Ты ведь недаром сравнил его с морозным узором. Хороший пример, только там в основе вода, а здесь углерод, и, возможно, что-то ещё. Без оборудования, к сожалению, точно не скажешь.
– Ещё бы тут не быть углю, – фыркнула Шухерезада. – Это же чьи-то останки.
Скрипачка объявилась так же внезапно, как и пропала. Заварушку с делегатами она пропустила, придя к нам лишь на следующий день. Дети ей обрадовались, а вот я после истории с Леонидом был преисполнен скепсиса. И хотя девушку на всякий случай проверила служба безопасности Великого Врага, где имелся собственный экстрасенс, её непричастность к делишкам Малиновки ещё ничего не говорила.
К своей чести, исполнительница не стала ничего от меня скрывать и сразу призналась, что у неё очередное задание. И, как несложно догадаться, связанное со мной.
– Точнее, меня попросили выбрать кого-то из вас двоих, – уточнила она с усмешкой. – Но второй кандидат, к сожалению, сбежал…
Что тут скажешь, Бергер – тот ещё везунчик.
– В общем, мне нужно тебя сопровождать недельки три-четыре, – закончила скрипачка, лучезарно улыбнувшись. – Можно?
– То есть следить, – хмуро констатировал я. – Ты ведь понимаешь, что мне это даром не сдалось?
– Так я ж не бесплатно!
– Прости, деньги мне тоже не нужны.
– Это хорошо, но я имела в виду другую оплату.
Она игриво подмигнула, но, увидев выражение моего лица, поспешила тут же добавить:
– Совсем другую. Совершенно. У Пелагеюшки проблемы с самоконтролем, и я как раз могу с этим помочь, вот.
– Контролировать её с помощью музыки? – процедил я, едва сдерживаясь. – Прямо как делала твоя коллега с другими детьми?
– Нет. Скорее, просто гасить эмоциональные всплески. Успокаивать. Я не умею брать кого-то под контроль. Мне вообще до вчерашнего дня казалось, что такое невозможно… Надо признать, у той разукрашенной дуры есть какой-никакой талант.
– Ещё скажи, что ты ей завидуешь.
– Вот уж нет, моя музыка круче! – заявила девушка. – Ну так что, по рукам?
Предложение выглядело заманчиво, тут не поспоришь. Пелагея могла увлечься и случайно натворить бед. В порыве эмоций контроль над способностями терялся, и вокруг неё начинали массово расти кристаллы смерти. В безлюдном лесу это не было большой проблемой, а вот в поселении малейший инцидент мог закончиться плачевно. Не все ведь носят при себе обереги или владеют защитной магией. Тем более Ника с Борькой остаются тут, и помощи от них больше не будет, а одному мне уследить за ней будет крайне тяжело. Она та ещё егоза, которой патологически не сидится на месте. Приставить к ней человека, способного сглаживать её порывы, да ещё прекрасно ладящего с детьми, вроде бы звучит неплохо.
Но, с другой стороны, вешать себе на шею потенциального шпиона – не самая удачная идея. Пусть её используют втёмную, от этого легче не становится. Заказчиком вполне может выступать какой-нибудь недоброжелатель, а у меня и так проблем целый вагон, скоро вываливаться начнут.
Тяжёлые раздумья окончательно разрешила сама Пелагея, которая умоляюще уставилась на меня своими бездонными глазами:
– Па-а-ап, ну пожалуйста! Пусть Аза-за останется с нами!
Ну что тут поделаешь? Пришлось включить доброго папу и согласиться. В конце концов, если за скрипачкой стоит кто-то из высших, им про меня и так всё известно. Скорее всего, они просто хотят убедиться, что беспокойный друид больше не помешает их планам. Хотя моё мнение после заварушки в Новороссийске не изменилось – я в завязке, и больше во всяких «божественных» квестах не участвую. Мирно жить у меня, скорее всего, не получится, но сейчас время такое, беспокойное. Демоны постоянно пробуют расшатать антимагическую защиту и продолжить расползание Хаоса, да ещё и некоторые люди ведут себя неподобающе. Вот как «малиновцы», например.
Только с ними ещё не всё ясно…
В любом случае для начала я решил протестировать скрипачку, так сказать, в поле. Свои кулинарные и боевые качества она уже с блеском продемонстрировала, так что осталось посмотреть на неё в качестве успокоительного. Хотя у меня при одном только этом слове начинался лёгкий мороз по коже. Свои порывы я худо-бедно научился сдерживать, да и вреда от них гораздо меньше. А вот с Пелагеей всё гораздо сложнее.
Для проверки мы отправились за ворота, подальше от крепости. Благо вокруг было достаточно тихо для небольшой вылазки на природу. Изначально я не собирался устраивать полноценную вылазку, но в процессе сборов к нам присоединились новые участники, и планы пришлось пересмотреть.
Первым, кто выразил желание прогуляться, был Узелок. Точнее, он просто пополз следом, не спрашивая разрешения. И если наше убытие за периметр не вызвало у подозрительных гномов энтузиазма, то его уход стал чуть ли не праздником. Неторопливый гость бездельничал в крепости уже третий месяц и не реагировал на все попытки его прогнать. Даже будучи выдворенным за ворота, он просто переползал крепостные стены, и как ни в чём не бывало отправлялся обратно в кабак. А учитывая то, что гигантскую улитку не брали ни стрелы, ни пули, справиться с ним могла лишь серьёзная магия. Однако гномы не стали идти на крайности, используя его в качестве утилизатора отходов, и не прогадали. Во время всеобщего оцепенения именно Узелок пришёл на помощь руководству форта. И он почти справился, не успев совсем малость.
Увы, как-то коммуницировать с негуманоидом не получалось даже при помощи интерфейса. Он вроде бы понимал что-то из человеческой речи, но действовал так, как считал нужным. Система же его бульканье отказывалась переводить наотрез. Я несколько раз честно предупредил, что мы не по грибы собрались, но он продолжал невозмутимо тащиться позади нас.
Куда более сговорчивым спутником стал Станислав, которому позарез нужно было исследовать что-нибудь магическое. В нашем новом мире могла пригодиться любая информация, поэтому я прихватил общительного учёного с собой.
В итоге мы вы брали пустое поле вдали от других населённых пунктов и приступили к эксперименту. Поначалу Пелагея немного смущалась в присутствии незнакомцев, но потом освоилась и стала почти прежней собой. Только я прекрасно видел, как её что-то гложет внутри. Улыбалась она не очень естественно и постоянно перескакивала в разговоре с одной темы на другую. Её и так не назовёшь собранной, но сегодня рассеянность была куда больше обычной.
– Итак, что тебя беспокоит? – спросил я прямо.
– Ничего, всё хорошо! – Она излишне резко замотала головой.
– Мы же договорились, – напомнил ей я. – Ты не должна держать всё в себе.
– Ну-у-у…
– Тебе грустно? – присоединилась к разговору Шухерезада.
– Да.
В ярко-васильковых глазах заблестели слёзы, но сама радужка стала стремительно темнеть, возвещая приближение срыва. Я поспешил активировать новенький защитный амулет, который должен был прикрыть нас от шипов, а скрипачка достала из-за спины древний музыкальный инструмент, похожий на половинку от груши, отстегнула смычок и продолжила расспрашивать дочку:
– Почему ты грустишь? Расскажи мне, пожалуйста.
– Ника с Борей остаются. – Она шмыгнула носом и продолжила говорить урывками. – Тут здорово… А нам нужно идти дальше… Мы останемся совсем одни… Я их не увижу-у-у!
Сдавленные рыдания наконец-то прорвались наружу, и вокруг неё стали закручиваться вихри чёрной пыли. За людей я почти не переживал, а вот Узелок не захотел подползать к нам поближе и устроился неподалёку на небольшом валуне. Ну, его проблемы. Под солнечными лучами самоцветный панцирь переливался ещё ярче, от насыщенно-синих до ярко-жёлтых оттенков, будто кто-то смог заключить настоящую радугу в камень. Однако яркий свет вокруг нас вскоре потускнел, едва пробиваясь через густую сеть кристаллов. Они всё росли и усложнялись, ветвясь в стороны, пока Шухерезада не стала наигрывать какой-то грустный и пронзительный мотив. Процесс чуть приостановился, а сама Пелагея вскинула голову и стала вслушиваться в музыку. Вскоре чёрные деревья окончательно замерли, а некоторые даже рассыпались раньше положенного срока.
При этом маленькая повелительница смерти не выглядела загипнотизированной. Она продолжала плакать, но уже более спокойно, без надрыва. В итоге площадь поражения получилась всего около сотки. Нас укрыло силовое поле одноразового амулета, а Узелок оперативно спрятался в раковину.
Примерно через минуту Шухерезада закончила играть и бережно убрала инструмент на место. К тому времени защита давно лопнула, но кристаллы нам больше не угрожали.
– Я поняла! – утирая нос, выпалила Пелагея. – Мы ведь ещё можем увидеться. Потом.
– Всё верно, умница моя. – Я крепко обнял дочь, не обращая внимания на порезанное впопыхах плечо. – Им тут будет лучше.
Часть конструкций вокруг неё осыпалась, а вот остальные продолжили стоять, представляя опасность для окружающих.
– Теперь Аза-за пойдёт с нами? – невинно поинтересовалась меленькая шантажистка.