– Потому что ты снова готова меня видеть. – Он по-человечески пожал худенькими плечами. – Сколько ты уже не пьешь лекарство? Две недели, да? Они травят тебя, заглушая способности, поэтому ты перестала меня видеть. Яд вышел, и я снова с тобой.
– У меня нет способностей, – парировала я. – Кроме одной – видеть тебя. Но это не способность, это отклонение. И я надеялась, что все в прошлом.
– Глупая. Нельзя вылечить дар. Спорим, твой папочка очень скоро примчится с новой дозой. Только вот… нельзя спрятать дар, он копится внутри и рано или поздно вырвется. И будет большой… – Демон развел лапки в стороны и, подпрыгнув, сказал. – Бу-у-м!
От размахивания мохнатых когтистых лап, с каминной полки слетела фотография в стеклянной раме, вазочка и статуэтка. Все это со звоном мелкими осколками разлетелось по полу. Чтоб его! Сколько всего было перебито в детстве! Всегда этим противным мохнатым поганцем и всегда виноватой оставалась я. Потому что взрослым бывает сложно объяснить, что глюки разговаривают и вполне материальны!
Демоны не приходят к людям. Демоны не разговаривают с людьми. Демоны убивают людей, если вырываются в наш мир. Справиться с демоном может только демонолог, такой как Мистер Совершенство, это знают абсолютно все. Даже дети. А я обычная девочка без дара, и я видела демонов. Точнее, одного конкретного демона, а это опасно и неправильно.
Он заставлял меня творить неправильные вещи, делал меня сумасшедшей. Согласитесь, девица, которая спорит с воздухом, нормальной не выглядит.
Первый раз я увидела его после маминой смерти. Спустя два года папа понял, что со мной что-то не то, и начал давать зелья, а потом отправил в пансион, где все прекратилось. Но стоило мне вернуться сюда, и вот он мой ночной кошмар – маленький, лохматый и ужасно надоедливый – мое проклятье.
Хлопнула дверь, и Уттука исчез в воздухе, а в комнату заглянуло круглое лицо нашей горничной.
– Мисс, снова вы вазочку разбили! – Она всплеснула руками, а я закатила глаза. Ну, началось! Криворукая Тесса, которая не может пройти по комнате чего-то не разбив, вернулась. – Ну не расстраивайтесь. Давайте я вещи вам помогу разобрать. А то вы еще что-нибудь поломаете. А потом привезут платье.
– Какое платье? – насторожилась я.
– Ну, так вечером же будет приветственный ужин! Вы не знали?
Час от часу не легче! Я-то надеялась, что в первый день мне дадут отдохнуть, но в моей семье ничего не меняется. Придется изображать папину радость и улыбаться гостям. А еще явно же там будет звездить Мистер Совершенство. Нет, определенно сегодняшний день не задался.
Я зашла в ванную комнату и с удовольствием заметила ряд разноцветных бутылочек с ароматизированным мыльным раствором, стопку пушистых полотенец на полке и мягкий объемный халат персикового цвета. О чем еще мечтать после долгой дороги?
Точно не о вечернем приеме, в честь которого меня непременно запихнут в корсет и заколют мои длинные пепельные волосы шпильками, тыкающимися в голову!
Впрочем, пепельными волосы именовала только я. Другие говорили, что я русая, а пепел – это нежные блондинки. Видимо, эти люди просто никогда не совали нос в прогоревший камин. Если бы сунули, то точно бы знали, что пепел серый, похожий на мышиную задницу! Серый без рыжеватой примеси, который обычно бывает у истинно-русого цвета. Коричневого пигмента в моих волосах не было. Наверное, я бы смотрелась с ними серой мышью, но не с моим характером и ярким цветом глаз.
Синие глаза и черные ресницы были моей гордостью. Я вообще, никогда не отличалась скромностью. Внешностью я удалась. Все говорили, что я очень похожа на маму, а маму только ленивый не называл лучшей красавицей наших краев. В детстве я была умненькой девочкой и быстро сложила два и два. Я похожа на маму, мама – первая красавица, значит, я как минимум вторая! С этой мыслью я и жила до своих восемнадцати лет. Правда, потом увидела Мистера Совершенство и приуныла. С другой стороны, он мог бы быть не сводным братом, а сводной сестрой, тогда все было бы еще печальнее. Терпеть красивую конкурентку тяжелее.
После душа я подобрела, но доброта моя длилась до тех пор, пока я не увидела платье, которое висело на манекене в моей комнате. Это платье стоило назвать – родительская радость от возвращения блудной дочери. Шикарное, дорогое и пятой точкой чую неудобное.
Широкий серебристый подол. Переливающаяся органза с искусным шитьем по подолу, и чрезвычайно узкий парчовый корсет, который казался металлическим. Тоже с вышивкой, напоминающей изысканное ювелирное украшение, тонкие стебли и листочки, цветочные головки, украшенные натуральными, прозрачными как слеза камнями. Невероятная красота, которой я предпочла бы любоваться на ком-нибудь другом.
– А давай его подожжем? – раздался вкрадчивый шепот над ухом. Надо отдать мне должное, я даже не вздрогнула от неожиданности. – Вспомни, платье на твое пятнадцатилетие? Как красиво оно горело. Ну дава-а-й! Будет весело и тебе не придется его надевать. А если повезет, вообще не придется идти на праздник! Ты же не любишь официальные приемы и неудобные платья.
Уттука, как всегда, разместился за левым плечом и нашептывал гадости, которые, впрочем, очень живо мне откликались. Только вот сейчас я выросла, стала лучше себя контролировать. Ну, и хорошо помнила о последствиях.
– Вспомни, что случилось в прошлый раз, – сказала я. – Меня на три года упекли в пансион. Где, впрочем, я перестала видеть тебя. Неоспоримый плюс.
– Сейчас тебя не упекут в пансион, – уверенно сказал Уттука. – Ты его закончила. Ну, давай! Вон свечка, как хорошо стоит! Спорим, подол вспыхнет мгновенно и ярко!
– Она не зажженная, – парировала я. – Ничего не вспыхнет.
– Ну, так это я мигом!
Свечка на каминной полке вспыхнула сама собой и медленно начала клониться к платью. Демон! Только не это! Я кинулась вперед, и чудом успела ее поймать. Правда, несколько капель горячего воска капнули мне на руку, заставив выругаться.
– Миссис! – раздалось возмущенное от входа. – Как вы можете так выражаться? Вы же благородная леди! И снова начали безобразничать! Неужели три года ничему вас не научили? Вы снова хотели испортить платье, которое вам подарил батюшка? Они с мисс Дарией так долго его выбирали! А вы!
Она всплеснула руками. На лице так и читалось: «А вы, избалованная маленькая Дрянь». Но, конечно же, Несси, прослужившая в доме отца ни одно десятилетие, ничего подобного не сказала.
– Вот свечка! – Я продемонстрировала свою добычу. Фитиль потух, пока я ей размахивала. – Я ее поймала. Ничего не хотела портить!
– Мисс, ну вот кого вы обманываете! Я же столько лет вас знаю! Свечка стояла тут для красоты. Ее никто не зажигал.
Я мысленно простонала и отвернулась. Давно привыкла: самое отстойное – это пытаться оправдаться. Пусть думает, что хочет! В конце концов, репутация у меня так себе. И я совершенно не уверена, что надо с ней что-то делать. А вот с Уттукой – надо. Только я пока не понимаю, что. Я всегда считала, что это кто-то вроде придуманного друга. Меня в этом убедили, и то, что с возрастом он исчез и перестал нашептывать мне на ухо гадости, лишь подтвердило эту теорию. Но сейчас он снова со мной, а я не ребенок и могу точно сказать, Уттука реален, и это очень и очень плохо.
Несси, подозревающая меня во всех грехах этого мира и в попытке уничтожить платье, решила больше не отлучаться. И это избавило меня от присутствия Уттуки. Еще в детстве я заметила, демон никогда не появлялся на людях, предпочитая сводить меня с ума, когда мы оставались наедине. Поэтому с некоторых пор я стала ну очень общительным ребенком.
Несси сначала с бухтением обошла комнату, выискивая следы моей подпольной вредительской деятельности, а ничего не обнаружив, начала разбирать чемоданы, пеняя мне на то, что я неаккуратно все в них запихала, а могла бы сложить стопочками. Дескать современная молодежь вещи совсем не ценит! А я честно пыталась складывать! Полвечера угробила, а оно сама все помялось и перемешалось. Я не виновата, просто не приспособлена к порядку. У меня всегда хаос и в шкафу и в голове! Это тоже не я сама придумала. Это мне в приюте сказали.
Очень хотелось огрызнуться, но я молчала. Спорить с Несси себе дороже. Вот вроде бы прислуга, но на ней держится весь дом. Несси это знает, за словом в карман не лезет, и чуть что грозит уволиться, приходится молчать и терпеть.
Разложив мои вещи, Несси позвала несколько девушек, которые должны были помочь мне с укладкой и макияжем, и лично засунула меня в платье, затянув потуже корсет. Вот честно, я думала, у меня глаза из орбит вылезут, но нет, вроде бы удержались на месте. Но дышать стало определенно сложнее.
И взгляд стал, что не скажет наша классная дама из пансиона, выразительный. «Такой определенно понравится потенциальному жениху». Ну как у кошки, какающей в хозяйский ботинок. Не знаю, какому жениху подобное могло понравиться. Мужчины, которые попадались на моем пути, обычно были чуток умнее. Но, возможно, потому что все мужчины в моей жизни – это папа и его друзья, которые мне, естественно, в силу возраста казались умнейшими людьми. А потом я выросла, и меня стали допускать на взрослые мероприятия, и эта твердая уверенность пошатнулась… но это совсем другая история.
Задумчивость, в которую я впала, помогла мне почти безболезненно вынести все подготовительные экзекуции, такие как затягивание корсета, втыкание колючих шпилек в затылок (видимо, старались воткнуть их так, чтобы они входили сзади в голову и изнутри придерживали выпадающие из орбит глаза, которые вылезли при затягивании корсета) и завивка горячими щипцами. Зачем столько страданий, перед тем как поесть и выпить бокал шампанского на людях!
Впрочем, вечерний прием в честь моего возвращения был не самой большой проблемой. Мне совершенно не нравилось, что я снова вижу Уттуку. И сказать я никому ничего не могла. Знала, что таким, как я, которым мерещится разная дичь, после пансиона светит только лечебница для душевно больных. А я совершенно не хотела, опоенная зельями, подавляющими магию и волю, завывать сидя на подоконнике перед зарешеченным окном в широкой белой ночной рубашке, когда всклоченные волосы развеваются за спиной. Образ вышел настолько жуткий, что меня передернуло.
Нет уж! Никому и ничего я не скажу! Я не маленькая и со своими проблемами разберусь сама. Вот только осталось понять, с чем именно мне необходимо разобраться. Наверное, мне стоит наведаться в библиотеку, где может быть много интересной информации о демонах (явно же семейному демонологу разные образовательные книжки покупали) и в кабинет отца. Уверена, у него остались записи с ходом моего лечения. Возможно, папа знал, что Уттука реален? Если с библиотекой проблем не было, то в кабинет к папе попасть непросто. Впрочем, прием – отличное время. Кабинет будет пустовать, и я смогу туда незаметно пробраться.
Еще бы понимать, что искать. Всю имеющуюся в доступе информацию о демонах, я и так знала. Как и любой взрослый и достаточно образованный человек.
Демоны делились на несколько классов. Низшие могли пробираться в наш мир. Именно за ними охотились демонологи, которые их видели и могли проявить – сделать демонов видимыми для других. Из-за своих уникальных способностей демонологи и были магической элитой нашего мира. Кадры на вес золота и оплачивалась их работа так же. Золотом. Именно демонологи обладали магией, способной уничтожить низших демонов.
С высшими было сложнее. Они хитрее и умнее. Они могут скрывать свою суть и прятаться от демонологов, их намного сложнее убить, но и в наш мир они приходят редко. Впрочем, может быть, просто их реже раскрывают? Что нужно высшим демонам в нашем мире, не знает никто. Но совершенно точно, ничего хорошего.
Почему вдруг один из демонов решил является ко мне? Я очень сомневаюсь, что Уттука – низший демон, низшие больше похожи на зверей. Злобные, жестокие, неуправляемые. Выскочить из подворотни разодрать парочку прохожих и исчезнуть, вот их стиль. Это как дикий оголодавший зверь, вырвавшийся из леса. К счастью, нападения демонов так же редки, как и оголодавшие волки в столице.
Высшие – другое дело, только вот про них известно очень мало, а про людей, которые с ними взаимодействуют, еще меньше. Говорят, очень и очень сильные демонологи на это способны, но они часто сходят с ума. Ходят слухи, что это тоже дело рук демонов. Они доводят сильных магов до такого состояния. Со мной же все еще сложнее, я не демонолог. Вот совсем, ни разу. Я даже с бытовой магией справляюсь с трудом. Меня спасает то, что уже давно все от использования природной силы перешли на артефакты. Они и воду погреют и платье погладят, и волосы посушат, если есть такая необходимость.
Почему же Уттука является ко мне? В детстве я не задавалась таким вопросом. Сначала я думала, это сон, потом – просто моя маленькая тайна, существо, которое скрашивает одиночество после маминой смерти, когда не хочется общаться с подругами. Потом с подачи папы я начала считать Уттуку галлюцинацией, тем самым воображаемым другом, который не исчез из головы в процессе взросления. Окончательно в этом я убедилась после работы с магом-врачевателем и выписанных им настоек. Уттука исчез и появлялся очень и очень редко. В основном, когда я забывала выпить зелье.
Папа был обеспокоен и отправил меня в пансион, где учились такие же, как я, магически неодаренные девушки с проблемами. Тяжелое обучение, много занятий на свежем воздухе, новое место, и все прошло. Никаких галлюцинаций. Единственное, о чем я задумалась только сейчас. А продолжала ли я там принимать зелья? Пузыречек с индивидуально подобранными настойками мы получали регулярно. У кого-то успокоительный сбор, чтобы не реветь по поводу и без, у кого-то укрепляющие иммунитет травы, а у меня? Может быть, именно правильно подобранные зелья ограждали меня от Уттуки? Тогда почему мне не сказали, что их надо продолжать пить? Те две недели, которые нам ничего не давали, так как мы уже не числились воспитанницами, но еще продолжали жить в пансионе, дожидаясь выдачи диплома, были проверкой? За нами наблюдали?
Все это настолько непонятно и интересно, что надо будет непременно написать Рише и Вилье – моим соседкам. Вдруг они у себя тоже заметили странности? Только вот я не слышала от них историй о том, что они видят демонов или каких-то непонятных существ. Правда, свою тайну я им тоже не рассказывала.
– Мисс, вы уснули? – вырвала меня из мыслей Несси, контрольно дернув за веревки корсета, который, о, ужас, затянулся еще туже. – Уже пора выходить. Гости начинают прибывать. А вы еще их не встречаете! Неправильно.
– А этот… – сморщилась я, силясь вспомнить имя сводного брата. Сама я упорно назвала его Мистер Совершенство. – Он тоже там будет?
Глава 3
Я спустилась по лестнице и замерла на площадке между первым и вторым этажом. Там у нас висело огромное зеркало в старинной раме. В детстве я его побаивалась. В нем отражались, висящие на стенах портреты предков, и мне казалось, они могли ожить. Некоторые портреты были очень старыми. Потемневшие от времени холсты и облупившаяся краска делали изображенных на них людей пугающими. Такое подмигнет тебе из зеркала, может случиться какой-нибудь недостойный юной леди казус. А меня и так ругали часто.Сейчас я выросла, но портреты все равно мне не очень нравились, и я старалась на них не смотреть. Зацепилась взглядом за свое отражение. Все же папа и Дария сумели подобрать удивительной красоты платье, которое подходило мне на сто процентов. Я никогда еще не была такой красивой. Пока училась в пансионе, даже дома приходилось соблюдать некий негласный дресскод – пансионкам надлежало на людях выглядеть не вызывающе. Они же не невесты на выданье. А вот после окончания первой ступени обучения девушка считалась взрослой, ей становились доступны украшения с крупными камнями и шикарные платья. Вот так странно. Полгода назад моим уделом был кружевной воротничок и фиалковое платье с летящим подолом. Из украшений максимум серьги с некрупным жемчугом. А сейчас я могу блистать! Пожалуй, мне нравится быть взрослой!
