Проводник. Когда мертвые молчат
Екатерина Леснова
Говорят, слышать голоса – к безумию? И это правда. Слышат голоса сущие безумцы или проводники, что, в общем-то, почти одно и то же. Слушать, что тебе с того света говорят покойники – то еще удовольствие! Но еще более странно, когда проводник не слышит мертвых. И вот с этим мне и придется разобраться!
Екатерина Леснова
Проводник. Когда мертвые молчат
Глава 1.
– Вы ведь знаете, что я не занимаюсь криминальными делами. Найдите другого проводника, – я раскачивался на стуле, делая вид, что очень заинтересован состоянием идеально ровных ногтей. По чести сказать, я должен был подняться в присутствии дамы, но, во-первых, комиссар Ферт такого чувства у меня не вызывала: женщина в возрасте, с мужскими замашками и холодом во взгляде. А, во-вторых, я примерно понимал, зачем она заявилась в мой офис.
– Никого сильнее в этом городе нет, к тому же тебя я уже знаю, – с нажимом произнесла она. Я ей не очень нравился, но приходилось быть милой. – Аарон, на кону несколько невинных жизней, – попыталась она надавить на жалость. – К тому же заплатят очень хорошо, – выделила она слово "очень".
Вот это сомнительно, чтобы полиция, да хорошо заплатила? Среди своих я слыл любителем денег. Все просто: чем дороже услуги – тем реже обращаются. Поэтому ко мне обращались редко.
– Нет, госпожа комиссар, я не занимаюсь поиском убийц, не слушаю жертв, не слушаю мертвых мерзавцев, отнявших жизнь. Обратитесь в департамент.
Где-то глубоко в душе зашевелилась совесть, но я игнорировал ее. Мне нет, и не было дел до посторонних. Я изредка слушал покойничков по заказу, больше для развлечения, чем для реальной работы, ну и потому что должен отработать ежемесячную норму во благо родины, чтобы из департамента не придерались.
Стоит только впрячься в дела полиции, как не успеешь оглянуться, а уже сидишь в старом здании за задрипанным столом, перекладываешь бумажки и слушаешь мертвых подонков по щелчку какого-нибудь комиссара, выжигая остатки собственного разума и души.
– Ворн, ты же знаешь, что в департаменте сидят одни идиоты, которые если и могут услышать, то только неупокоенного духа, который орет им, воплотившись, прямо в ухо, – комиссар Ферт без разрешения уселась на стул для гостей. – Ты ведь уже помогал нам…
– И это мой промах, – я сделал глоток чая. – Помниться, тогда мне самому чуть не предъявили обвинение в разбое и непристойном поведении.
Я взял чайную пару в руки и сделал глоток. Ферт даже и не подумал предложить.
– Не стоило вламываться в магазин и после разгуливать с голым торсом, – недовольно ответила женщина.
– Я не виноват, что тот задохлик заблевал мне рубашку. Ходить в испорченных вещах – это еще больший ужас, чем слышать мертвых! – поморщился я.
– Заканчивай ломаться и помоги, – совсем другим тоном, по-настоящему, попросила Рейза Ферт.
– Я не ломаюсь, – отбросив шутливый тон, прямо посмотрел на комиссара, – я не буду помогать полиции с криминалом.
– Что ж, – Рейза встала и направилась к двери, – я хотела по-хорошему, но, – она пожала плечами, – придется поступить по закону, вызвать всех проводников и некромантов для проверки. Включая тебя, – она неприятно ухмыльнулась, – и твоих родственников.
Женщина вышла за дверь, а я швырнул чашку ей в след. Жаль не попал! Вот же стерва! Знает, что я не позволю таскать родителей и сестру в полицию. Не сейчас, когда репутация семьи очень важна.
Нужно успокоиться. Шум в голове усилился, прорываясь, через ментальный барьер. Потеря концентрации продавила блок, и сотни голосов слились в невыносимый гвалт. Твари темных времен! С каждым днем удерживать границу своего разума становиться все труднее!
Я сел обратно и уставился невидящим взглядом в окно, пытаясь взять себя в руки. Потеря контроля грозит срывом и последующей реабилитацией, которая с каждым разом становиться все дольше, а результат все хуже. Блок и так держится еле-еле, господин Лац предупредил, что мое время заканчивается, что лучше переходить на препараты, которые хоть немного заглушат дар. Ага, а вместе с ним сделают из меня слюнявого дебила, непонимающего кто он и где. Нет, такого я больше не хочу повторять!
Очередная вспышка гнева откатила все попытки выстроить блок, и в голове зашумели эхом невнятные голоса мертвых, желающих говорить с теми, кто может слышать. Я устало потер лицо, помедлил секунду и нажал на кнопку вызова Нила.
Парень без стука вошел и вопросительно посмотрел на осколки чашки.
– Принеси виски и готовь мотолет, я уезжаю. Найди Лиа и скажи, чтобы связалась со мной.
Нил кивнул и вышел.
Иметь контору в центре Вердама дорого и убыточно, но меня это никогда не останавливало. Деньги не заботили, я сын своих родителей, богатых родителей, даже очень богатых. И пусть с ними я практически не общаюсь, но иметь неограниченный кредит в имперском банке мне никто не запрещал. Видимся мы не часто, но они меня любят, да и я их, никто не виноват, что так получилось.
Целых пять процентов населения нашей Империи, так же как и я являются проводниками, это даже кем-то там уважается и почитается. Кем-то. Не мной. И не моей семьёй. А после угрозы этой комиссарши, нужно предупредить хотя бы отца. Пусть дар некромантии в нашем роду смехотворный, но он есть, а, значит, есть и учет, и потому любая тень на имя славного рода Ворнов может помешать отцу. Собственно, такой жирной тенью, точнее смачным пятном на репутации уже являюсь я, но я проводник, что практически равно сумасшедший, которому прощались всякие выверты и странное поведение. Чем я и пользовался.
В нашем роду не принято праздное существование, хотя я бы не отказался, собственно и не отказываюсь, просиживая штаны в пустом кабинете собственного офиса. Отец и мать спокойны, зная, что старший сын жив, относительно здоров и ведет вполне респектабельный, на первый взгляд, образ жизни. Мина, сестричка ставшая богатой наследницей, прекрасно осведомлена о моей реальной жизни, но молчит и прикрывает. Вот такая братско-сестринская взаимовыгодная любовь. Я ей семейный бизнес, она мне полное прикрытие от родительского взора. Впрочем, сомневаюсь, что лорд Ворн не знает, как, где и чем я занимаюсь, но пока городские хроники вспоминают меня лишь в относительно положительном свете, он никогда не станет вмешиваться.
Мотолет уже ждал, оставленный прямо у крыльца. Лаконичная вывеска на двери разворачивала большую часть потенциальных заказчиков, что меня несказанно радовало: «Проводник Аарон Ворн, услуги общения с мертвыми, лицензия 0023847». И в низу мое любимое, крупными буквами: «ДОРОГО». Золотые буквы на черной вывеске навевали похоронные мысли о надгробиях в похожем стиле. Ну, а что? Мертвые, есть мертвые.
Я спустился со ступеней, откинул полы пальто и с комфортом устроился на удобном сиденье машины. Шлем-сфера скрыл мое лицо, а заодно и шум города. Боги, ну почему вокруг меня так много шума? Этот шум не оставляет меня ни на секунду. Хочется тишины.
– Когда-нибудь ты останешься без головы, Ворн, – проворчала Райза, встречая меня на пороге небольшого дома.
Я припарковал мотолет и, сняв с головы плотную сферу шлема, с улыбкой ответил:
– Разница будет небольшой, – криво улыбнулся, – если учесть, сколько людей в моей голове.
Полицейские мотолеты на дух не переносили, как и целители. А все потому, что скорость они развивали больше, чем каролёты, но при этом уцелеть в аварии практически невозможно. Если в каролёте ты защищён магическими щитами, воздушными подушками и страховочными ремнями, то на этом средстве передвижения вся защита сводится к собственной силе ездока, удерживающего себя в воздухе на юркой магомашине и нескольких амулетах, которые попытаются погасить скорость до того, как тебя размажет по дороге.
С комиссаром я созвонился по дороге, примерно предполагал, где они будут, и не прогадал. Это место было обозначено во всех утренних городских сводках. Тройное убийство, никаких следов, оживленный квартал, хороший дом. Все это я припоминал в пути, пока мотолет несся по дороге, обгоняя более медленные каролеты.
– Ты бы хоть защиту надевал, – укоризненно проговорила женщина, – ведь не соберут потом.
Отвечать не стал, не видел смысла.
– Передумал?
– Нет, но отец будет не рад, что ему придется посетить департамент накануне избрания в городской совет.
– Боишься отца? – ехидная улыбка начала проступать на обветренном, морщинистом лице женщины.
– Нет, не хочу, чтобы из-за меня были проблемы у семьи, – я холодно посмотрел на комиссара, – но в следующий раз наплюю на это, и вам придется разбираться с родом Ворн самостоятельно.
Комиссар угрозу проглотила, понимала, что один из старейших и богатейших родов Империи для нее не тот противник. Потягаться может, все же все мы ходим под императорской властью, а полиция его верный союзник. Но и Ферт не настолько крупная шишка, чтобы иметь столько власти.
– Мы идем или так и будем тут топтаться?
Внутри дом не представлял из себя ничего интересного: уютно, мягкая мебель светлых тонов, много безделушек и милых детских поделок, которые так умиляют родителей. Деревянная отделка, светлые обои. Гостиная, три спальни, одна из которых явно гостевая, кабинет, кухня, ванная. Обычный пригородный дом в хорошем районе. Цветы за окном и зеленый газон. Любопытные лица соседей у забора. Два каролета полиции и фургон судебных некромантов черного цвета портили весь образ идеальной жизни.
Тела были в спальнях. Родители и ребенок, словно просто спали, но уже стали заметны первые следы разложения.
– Их обнаружил почтальон, когда на третий день никто не открыл и не забрал письма за два предыдущих дня. Деверь оказалась открыта.
– Как мило с его стороны подергать ручку двери чужого дома, – я огляделся в комнате родителей, обычная спальня, слащаво и нежно.
– Ты не понял, – Рейза стояла рядом и немного нервировала своим присутствием, – язычок замка срезан чем-то острым, либо магией. Дверь оказалась просто прикрыта. Кто-то хотел, чтобы их нашли.
Не дождавшись от меня комментариев, Ферт продолжила:
