Черкасские легенды

Половецкая степь

Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких», принимали крещенных половцев в свою среду. А потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками, сменив традиционный славянский суффикс принадлежности «ов» (Иванов) на тюркский «енко» (Иваненко). Половецкие красавицы были матерями многих русских князей, в том числе Александра Невского.

«От западных склонов Алтая половцы вышли в Причерноморские степи в X веке. Это были тюркоязычные европеоиды, светловолосые и светлоглазые. Поклонялись единому Богу Светлого неба – Тенгри. Как писал арабский географ XIV века «кипчаки отличались от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотой фигуры, правильностью черт лица и благородством»[1].

В 1222 году монголы вышли через Кавказ на просторы Кубани, где жили черкасы. Этот народ населял среднее и нижнее течение реки Кубань. На картах географа Птолемея II в. н. э. отмечена их столица Черкаса[2]. Монголов встретили аланы, черкасы и половцы. Бились целый день, но никто не мог одержать победы. Тогда монголы обратились к половцам, как к своим родичам-кочевникам, прислали им подарки, и половцы ушли в степи. Монголы разбили аланов с союзниками, догнали половцев, ограбили их кочевья и превратили их в своих пастухов и конюхов. Часть половецких воинов вошла в состав Золотой Орды. В армии Батыя насчитывалось 330 000 воинов, из них монголов было 4000, остальные – другие, покоренные народы, в основном половцы (куманы).

Польский писатель В. Ян, который перед написанием своей трилогии проработал массу исторической литературы, сохранившейся в Европе по вопросу монгольского нашествия, в своей книге к «Последнему морю» пишет:

«С собой монголы ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов, которых они гонят впереди себя и убивают, если увидят, что те не бросаются слепо в бой. Сами татары неохотно идут в бой первыми».

Один из самых влиятельных половецких ханов Котян оставляет половецкую столицу г. Шарукань (половцы зимовали в городах, а весной выезжали в степь) и уводит 40 тысяч семей в Венгрию. Но дело в том, что когда-то мадьяры, жившие в причерноморских степях, ушли в набег на страну Паннонию (территория нынешней Венгрии), а половцы вырезали их семьи и ограбили кочевья. Когда мадьяры вернулись, то нашли пепелища. Тогда они ушли вновь в только что ограбленную ими Паннонию и осели там.

Котяна с радостью принял венгерский король Бела, мать которого была половецкой княжной, но на совете вооруженные вельможи внезапно напали на Котяна и его сыновей и убили их. Половцы ушли в Болгарию.

«Глубинная Азия была родиной тюрко-язычных кочевых племён, которые издавна стремились и на Запад вплоть до Днепра и Дуная», – пишет академик А.П. Окладников, признанный авторитет среди исследователей половецкой истории и культуры.

«Половецкая степь (Дешт-и-Кипчак)», территория на западе от истоков Дуная, тянулась на восток за озеро Байкал (8 месяцев пути). На юге – от Босфора до Москвы-реки, Оки, Полесских болот была захвачена монголами. Средневековый ученый так описывает вновь образовавшееся государство, которое было названо «Золотая Орда»:

«В древности это государство было страной кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с кипчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаки, как будто одного с ними рода»[3].

Золотая Орда стала клониться к упадку после рокового шага хана Узбека, принудившего ее в 1312 г. принять ислам. И на Куликовом поле жители Степи, потомки половцев и других народов, как христиане, стали в ряды воинов Дмитрия Донского. «Перед битвой донские казаки поднесли Дмитрию икону “хоругвь Донской Богородицы”», – говорит «Гребенская летопись», а запорожцы во главе с атаманом Боброком ударом засадного полка решили исход Куликовской битвы. Киев, название которого в переводе с половецкого означает «город зятя», в IX веке захватили варяги. Тур Хейердал в своей книге «Древний человек и океан» пишет: «На территории Приазовья, от реки Дон до Северо-восточной Турции, говорит древняя норвежская “Сага об Инглингах”, жили древние норвежцы, управляемые династией Инглингов. В те времена они подвергались натиску бесчинствующих римских легионов, и бегство было единственным способом уцелеть. Родиной первого сохранившегося в народной памяти норвежского вождя (Одина) было Причерноморье, к востоку от Дона. Отсюда и впрямь не трудно было подняться по рекам, преодолевая небольшие волоки, до Балтийского моря и Скандинавии. И уже совершенно точно, что после принятия христианства норвежские викинги быстро проложили дорогу обратно».

Через Киев, «путем из варяг в греки», викинги стали торговать с Византией, но после ее падения торговать стало не с кем, часть варягов возвращается к себе в Норвегию.

Ядром дружины киевских князей были черкасы. Слово «черкасы» происходит от половецкого выражения чири-киси, что буквально означает «люди армии». Черкасы с незапамятных времен являлись отдельным сословием, имевшим свои права и вольности. Во времена нашествия Батыя черкасы (как и бродники Танаиса) остались независимыми, укрывшись на днепровских островах, откуда делали морские, речные походы на татарские, а затем и тюркские владения. Сначала они назывались казаками островными, а затем запорожскими. Во второй половине XIV века, кроме бродников с Дона, к ним прикочевали и черкасы с низовьев Кубани. Но были среди них и такие, кто смешал свою кровь с тюркской и принял мусульманство. Они выделялись среди персов и турок своей отвагой. По созвучию с их прежним именем турки прозвали их «черкесами», что в переводе с тюркского означает «головорезы». Для того, чтобы представить хотя бы часть того наследия, которое вошло в русскую культуру с приходом в нее половцев, рассмотрим несколько примеров из книги «Полынь половецкого поля» Мурада Аджи[4].

• гетман – носитель духа;

• клобук – шапка с меховой опушкой;

• Тверь – высокое место;

• ворот (на одежде), кафтан, шаровары, сапоги, богатырь, кайло, кирка, чугун, булат;

• сумвар – самовар;

• терем – деревянный дом;

• Тула – колчан, набитый стрелами;

• ура – бей рази;

• Сарын къоччак – Слава храбрецам (клич Разина);

• исб (изб) – теплое место;

• кирпеч (кирпич) – глина из печи.

Во II в. до н. э. на Алтае у кипчаков символом был двуглавый орел. Он был на их знаменах, когда они громили Китай. Двуглавый орел символизировал государственное устройство общества. Каган обладал светской властью в обществе. Иша – распоряжался казной.

• хоруг – знак защиты;

• Бог – вечность, вселенная, мир, покой;

• икона – (айконе) – говори истинно;

• клир – собирающие молитвой, ритуальным пением;

• аминь – нахожусь в безопасности;

• монастырь – (Манас-тир) – собраться около Манаса на молитву;

• псалтырь – «псак» – корона, алтарь – «венец»;

• кадило, колокол, храм, парча;

• место Москвы – стан кипчакского узденя (князя) Кучкуна северный берег Москва-реки, а эта река издавна была границей между кипчакскими и угрофинскими землями;

• кипчакский городок рядом с Москвой Сары-Кала, становится Саровским монастырем;

• Яуза – ровное место;

• орел – дорога на подъем;

• сок-кол – навестит руку;

• бер-кут – принести добычу;

• Ока – река с течением;

• Саратов – желтая гора;

• Брянск – первый, главный.

Но здесь надо отметить, что культура половецкого государства Дешт-и-Кипчак выросла не на пустом месте, а вобрала в себя культуру проживавших на этой территории народов – потомков асов, ванов, росов (русов) и многих других!

Обычаи и верования

В глубокой древности богиней Приазовья была Диана. Ее культ занесли этруски в Италию за 12 веков до Рождества Христова. Этрусками римляне называли народ, живший на территории современной Италии. Этот народ заложил фундамент римской цивилизации. От этрусков сохранилось множество великолепных памятников культуры. Вокруг этнического происхождения этрусков велись споры. Последние археологические и лингвистичексие исследования обнаружили связь языка этрусков со славянскими языками. Действительно, ряд этрусских надписей можно понять по-русски без перевода. Кроме того, сами этруски называли себя, как известно, расенами, ругами, росами, росенами[5]. Богиня росов Диана была богиней целомудрия, охранительницей лесов и зверей. Однажды охотник Актеон (сын Аристея) случайно увидел наготу богини Дианы во время ее купания, за что Диана превратила его в оленя и пустила в него стрелу. Эту легенду можно истолковать так. Этруски (по Е.П. Савельеву, геты-русы) пришли в Причерноморье из Малой Азии и наложили печать своей культуры на скифские племена Кос – саков, память о чем и сохранилась в печати донских казаков – олень, раненый стрелой, но ушедший от погони. В Причерноморье в древности поклонялись Марсу (Ма – Росу) – богу войны. Молились на меч, который втыкался в Землю. Верили, что души погибших в бою попадали в Ирий (рай).

У героя Бероса (Бе – рос) от амазонки Лисиппы родился сын. Возмужав, он стал поклоняться одному богу Марсу. За это завистливая богиня Венера возбудила в нем любовь к собственной матери. Танаис долго боролся со страстью и, желая остаться невинным, бросился в реку Амазоний – после чего река стала называться Танаисом (т. е. Таном, Данном, Доном). Об этом писал историк I века Псевдо-Плутарх.

Известный исследователь различных культур и цивилизаций Тур Хейердал, на основании древних скандинавских саг и археологических раскопок доказал, что в Причерноморье в г. Асгарде (Азове) по соседству с ванами (росенами) жили древние арии. В «Саге об Ингилингах I» говорится, что «к северу от Черного моря расположена Великая, или Холодная, Швеция. Некоторые считают, что Великая Швеция не меньше Великой страны сарацин, а некоторые равняют ее с Великой страной черных людей. Северная часть Швеции пустынна из-за мороза и холода. В Швеции много больших областей. Там много разных народов и языков. Там есть также огромные звери и драконы. С севера с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Швеции река, правильное название которой Танаис. Она впадает в Черное море. Местность у ее устья тогда называлась Страной Ванов. Эта река разделяет части света. Та, что к востоку, называется Азией, а та что к западу, – Европой».

В «Саге об Ингилингах II» говорится, что «Страна в Азии к востоку от Танаксивля (Танаиса) называется страной асов или жилищем асов, а столица страны называется Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином».

Дальше в Сагах говорится о том, что асы долго воевали с ванами, потом помирились и обменялись заложниками. А через некоторое время часть асов и ванов во главе с Одином переселилась в Скандинавию[6].

Тур Хейердал при раскопках в Азове нашел бляхи от вооружения, которые в точности повторяли бляхи, найденные в Скандинавии. Из этого следует, что в древности в Асгарде (Азове) жили предки викингов (и казаков), и их легенды и мифы – это древние предания Приазовья.

Их мир был наполнен богами и великанами, симпатичными карликами и свирепыми всадницами – валькириями. Ненастной порой, когда грозовые раскаты грома сотрясали всё вокруг, асы и ваны полагали, что это рыжебородый бог Тор катится на своей грохочущей колеснице по небу. Неустанно одноглазый бог Один из своего небесного дворца Валгаллы наблюдал сверху за всем, что происходило на Земле, так как поблизости рыскал чудовищный волк Фенрир и злокозненный дух огня Локи. На вершине божественной радуги всегда стоял неусыпный страж – храбрый бог света Хеймдалль.

По преданию, мать в три года выводила сына в степь и, указав ладонью на звезды, говорила:

– «Звезды – глаза твоих предков. Они следят, как ты защищаешь свой род.

Этот мальчик, став воином, не знал страха смерти. Ведь, погибнув в бою с врагами, он попадал в Ирий, на радость своих предков.

Такой же древний обычай, культ поклонения огню, позже трансформировался в христианстве в разведение костра в ночь перед Рождеством на базу. Вокруг огня собирались родственники, которые верили, что к теплу этого костра прилетают души умерших предков. С пепелища, которое сохранялось, казак, отправляясь в поход, брал щепотку земли, которая с веточкой полыни, священной травы, отгоняющей злых духов, сохранялась в ладанке на груди. Казак считался не погребенным, если на его могилу не была посыпана «мать-Земля с родного пепелища».

В Приазовье у казаков до сих пор сохранился обычай класть умершим в левый рукав серебряные монетки, для платы лодочнику Харону, который перевозил души умерших через реку забвения Стикс в подземное царство Аида. Это память народа об обрядах греческих городов, некогда существовавших на территории Причерноморья.

На смену многобожию, вместе с половцами в степь пришла вера в единого Бога синего неба – Тенгри. Кажется, от этого верования ничего не осталось, но стоит только присмотреться. Самый важный казачий праздник Покров (1 октября по старому стилю) празднуется у казаков очень широко. В этот же день в прошлом, не менее торжественно, у степняков-половцев отмечалось начало нового года. Цвет флага у донских казаков синий, и казачья форма на Дону синего цвета.

Известный исследователь казачьей истории и культуры Б.А. Алмазов в своей книге «Казаки» пишет: «Есть отмечаемый только казаками праздник – «День матери-казачки», выпадающий на православный праздник Введения Богородицы во храм. В этот день организуются особые балы, куда приглашаются молодые люди с родителями. В старину именно на этих «постных» балах происходило знакомство будущих супругов. В праздновании много загадочного: выпадает он на православный пост, но отмечается балами – как праздник любви, благоденствия семьи и плодородия… Может быть, он так празднуется потому, что тысячелетия назад именно в этот день пением и танцами отмечался праздник богини красоты, любви и плодородия Афродиты. С ним тоже, вероятно, неслучайно совпал отмечавшийся столетия назад праздник милосердной, всемилостивой и всеблагой богини половцев-тенгрианцев Умай, которую изображали красивой, доброй женщиной – матерью с младенцем на руках – совсем как Богородицу».

Из глубины веков к нам пришли слова детской считалки «эники-беники», которые когда-то были молитвой народов, живших в Причерноморских степях. «Энныке-Бенныке» – «Мать Всемогущая», со временем в сознании потомков легко превратилась в Богородицу, потому что пришедшие в днепровские и донские степи половцы были и тенгрианцами, и христианами-несторианами.

Несториане считали Христа человеком, который, совершенствуясь, преодолел человеческие слабости и стал мессией. Это учение возникло в V веке в Византии. Его основатель патриарх Нестор был осужден на Эфесском соборе в 431 г. и выслан в Египет, но его учение стремительно распространилось в Сирии, Эфиопии, Индии, оттуда проникло на Алтай, и вместе с половцами, а затем крещеными монголами вернулось в Европу.

Следы этого учения можно найти в мировоззрении казаков (только Бог над нами), в подвиге самопознания и служения ближнему отголоски такого понимания христианства можно найти у выдающегося философа-просветителя, почитаемого казаками, Григория Сковороды. Превыше всего он ставил личную и духовную свободу. О глубоком проникновении его в суть вещей говорит тот факт, что Григорий знал день и час своей смерти. Когда пришел его срок умирать, он сам выкопал себе могилу, положил свои книги под голову, лег и умер. Древние казачьи храмы строились из половинок расколотых дубовых стволов – плах. При переселении церкви переносились на новое место. По казачьим понятиям, Родина там, где стоят родные церкви. В состав общероссийской церкви Донская церковь вошла только после завоевания Дона Петром I.

Много в Приазовье было самобытных верований и удивительных обычаев, но равного, по самопожертвованию, казачьему обычаю «талах» (по-половецки – отойди) – нет. При наступлении на станицу превосходящего врага вызывались добровольцы, которые должны были ценой собственной жизни задержать противника до подхода подкрепления.

Атаман собирал круг и говорил:

– Кто хочет быть повешенным, изрубленным саблями, на кол посаженным, в смоле сваренным, выходи!

Не брали холостых, чтобы род не пресекся, не имеющих потомства. И когда отбор был произведен, казак-смертник говорил: «Братья казаки! Перед Господом Богом нашим Иисусом Христом, кто возьмет моих сирот и мою вдову за себя? Была мне угодлива-пригодлива, а ноне не надобна».

Выходил казак, способный взять такую ответственность на себя, и говорил:

– Я такой-то беру твою жену за себя!

Атаман произносил:

– Талах!

После чего жена и дети считались женой и детьми нового отца.

Но если казак-смертник не погибал, он не имел права вернуться к своей жене и детям. Чаще всего он менял имя и уходил в другое Войско.

Вот поистине, где было – «положи жизнь за други твоя».

Черкасы – основатели Черкаска

С древнейших времен на Северном Кавказе существовала страна Черкасия. Границы ее простирались от Боспора до реки Тана (Дон). Подробно о черкасах рассказал австрийский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн. В 1527 г. он выпустил книгу «Записки о Московитских делах», получившую широкую известность на Западе. В этой книге он сделал заключение о близости языков, которыми пользуются «поляки и русские, властвующие на весьма широком пространстве, и черкасы – пятигорцы у Понта (Черного моря)». О черкасах он сообщал: «Русские утверждают, что это христиане, что они живут независимо по своим законам, а церковную службу выполняют по греческому обряду на славянском языке[7], которым они пользуются главным образом в жизни. И это 1527 г.! До присоединения Пятигорья к имперской России оставалось двести пятьдесят лет, а между Пятигорским Княжеством и Московской Русью, в Диком Поле, за Доном, кочевали тогда крымчаки и ногайцы. Свое сочинение С. Герберштейн снабдил картой[8], где он вполне определенно очертил границы расселения донских черкасов, а также древнего Пятигорского княжества на Северном Кавказе. Он даже указал крест, стоящий на самой высокой вершине Пятигорья, то есть на горе Бештау.

Известны и другие географические карты той эпохи. Пятигорских черкасов на Северном Кавказе мы обнаруживаем на карте Дженкинсона, крупного деятеля английской «Московской компании», который четырежды пересек Россию от Белого моря до Астрахани в 1557–1562 годах.

Составлена эта карта была для практических торговых нужд (не по преданиям), поэтому она максимально достоверна.

На карте голландского картографа Гесселя Герритса, составленной в 1613 г., мы находим народ пятигоры, которые на этой карте помещены в земли аланов (асов).

В те же годы хорватский писатель Мавро Орбини (архимандрит Рагский) назвал пятигорцев и черкасов большим и могущественным народом и поставил их в ряд с другими великими народами.

Так о черкасах пишет известный исследователь причерноморской истории и культуры Александр Асов:

«В русских летописях имя черкасов[9] применялось ко всем народам, проживающим на территории Черкасии, а также к предкам Днепровских казаков. После прихода в Донские степи половцев и падения Черкаского государства (Томотарканской державы) на границах Киевской Руси стали скапливаться ее недавние жители: торки, берендеи, торпеи и другие. Всех их называли черными клобуками (черными папахами)».

А в московском летописном своде конца XV в. под годом 1152 говорилось:

«Все черные клобуки еже зовутся черкасы».

На Днепре имя «черкасы» закрепилось за казаками и много раз встречалось в русских летописях. Причем тот народ, который фигурирует в них под именем черкасов, по современным польским данным известен как казаки.

Русский историк Н.М. Карамзин писал: «Имя казаков в России древнее Батыева нашествия».

Черкасы скопились у Днепра в XI в. под давлением кочевников, пришедших из Азии. Враждебные половцам, они объединились в часть ордынских казаков.

В XI–XII вв., по данным историков Болтина и Татищева, курский баскак (губернатор) Ахмат вызвал еще одну часть черкасов с горы Бештау и Пятигорья. И эти казаки-черкасы построили на Днепре город, названный их именем, – Черкасы.

Живший среди черкасов в XV в. генуэзец Георгий Интериано в своих воспоминаниях «Жизнь циков, именуемых циркасами» писал, что они исповедовали христианство по греческому обряду. Детей крестили в возрасте восьми лет, группами.

Знатные не входили в храм, пока им не исполнялось 60 лет. Каждый из них, как и все другие, жил и промышлял добычей; и поэтому они считали, что своим присутствием осквернят храм. Поэтому оставались у входа, обязательно верхом на лошади. Перестав же участвовать в набегах, они начинали ходить в церковь и присутствовать при богослужениях. Среди них различались по положению – благородные, уздени (знатные люди), слуги и рабы.

Благородные большую часть времени проводили в седле. Эти владетельные господа имели много узденей, слуг и рабов и не уважали друг друга.

Они не признавали над собой никакой власти, кроме власти Бога. Благородные знали только охоту и войну. Они предпринимали далекие походы на соседей, даже в глубину Крыма. Славились храбростью, величайшим великодушием, красотой и грацией – как мужчины, так и женщины. Но вместе с этим их быт был полон жестоких обычаев. Например, спустившись по реке Кубань и выйдя в море, они грабили всех подряд. Но тех, кто в походе терял управление лодкой, после возвращения домой оплёвывали все родственники. Они вели простой образ жизни, а роскошь признавали только в оружии, ценных конях и в конском снаряжении. Всякий раз в году, когда они шили себе новые одежды и ярко-красные шелковые рубахи, их уздени просили подарить эти обновки им. И если бы благородные отказали или только проявили свою неохоту к этому, то покрыли бы себя несмываемым позором. Таким образом благородные почти всегда были одеты хуже других, но зато щеголяли сапогами, оружием и лошадьми, которых никогда не дарили, и гордились этими вещами, составляющими их главную роскошь. Этот обычай сохранялся в казачестве до недавнего времени. Л.Н. Толстой так описывает своего героя гребенского казака Лукашку в повести «Казаки»:

«На настоящем джигите все всегда широко, оборванно, небрежно; одно оружие богато. Но надето, подпоясано и пригнано это оборванное платье и оружие одним известным образом, который дается не каждому и который сразу бросается в глаза казаку или горцу».

Генуэзец Интериано в своей книге рассказывает также о том, что черкасы брили голову, а на макушке оставляли длинный пучок волос, заложив его за левое ухо, по тому же обычаю, который известен и у запорожцев и отличал их «войсковых товарищей». Донские казаки свои чубы также зачесывали на левую сторону. Объяснение этому было такое. За правым плечом у человека стоит ангел, а за левым черт. И только черт из-за плеча выглянет, а здесь казак. Лишнего черкасы старались не говорить, считая, что ангел видит мысли, а черт слышит слова. Первым проповедником христианства у черкасов был апостол Симон Зидот, который погиб смертью мученика на Северном Кавказе. Распространение среди черкасов христианства относилось ко времени византийского императора Юстиниана (527–565 гг.), который на их земле в Пицунде построил первый храм.