Осушив стакан вина и налив себе ещё, Дмитрий понял, что просто неистово, до дрожи в руках хочет взяться за кисть. Память вспыхивала от проступивших откуда-то из глубины сознания фрагментов ночного кошмара. Почему-то мужчина не сомневался, что стоит ему взять чистый холст и краски – всё непременно вспомнится.
– Спите, мои девочки, – тихо произнёс он, оглядев спящих, и выскользнул из спальни.
В одной из комнат, где ремонт практически не коснулся ничего, Дмитрий устроил свою художественную мастерскую. Туда-то он и прокрался, не включая в коридоре свет, захватив с собой непочатую бутылку вина из холодильника. Обычно молодой, но талантливый художник работал, что называется, на сухую. Но сегодня он с неожиданностью отметил, что непременно хочет выпить в процессе написания. Однако самым необычным было то, что до последних мгновений, пока кисть не коснулась белой глади холста, Дмитрий абсолютно не знал, что именно будет рисовать.
– Дима, милый, ты что меня бросил? – услышал он сонный, обиженный голос жены. – Я проснулась, тебя рядом нет… Я испугалась: ты никогда так рано не вставал…
Дмитрий разлепил невероятно тяжёлые веки глаз, пошевелился. Затёкшее в неудобном кресле тело отозвалось болью. Эля стояла напротив, смешно уперев одну из рук в бок, а во второй вертя пустую бутылку из-под вина.
– Напился тут в одиночку, – продолжила она укоризненно, нахмурив бровки. – Что с тобой, ты на что-то обиделся?
«Что я тут делаю? Блин, а что башка-то так болит?» Эти вопросы вертелись в голове, когда мужчина вставал из кресла.
Мольберт с наброшенным на него покрывалом удивил, и даже очень. Дмитрий застыл, открыв рот. Так значит, это ему не приснилось, он и вправду рисовал? Вернее, сон был, но до этого, кошмарный такой, он-то его и разбудил. А после он оказался здесь, с жутким желанием изобразить что-то… или кого-то. Странно – ничего не помню. Даже то, что нарисовал.
– Дима! – в голосе Элины проступили нотки недовольства. – Ты что молчишь, я с кем тут разговариваю, по-твоему?
– Подожди, не заводись, – осипшим голосом вымолвил мужчина. Как же раскалывается голова! Вино дорогое, всегда одно и то же брали. Неужели паленку подсунули? – Я тут вчера начудил немного.
Дмитрий сдёрнул с подставки заляпанное красками покрывало и, не сдержав эмоций, выругался.
– Что это… Какой ужас… Вернее сказать, она прекрасна… но там… там изображено что-то ужасное! Дима, это Люцифер? Дьявол? И как тебе пришло такое в голову?
Поток вопросов обрушился на не понимающего ничего художника. Он смотрел на картину с не меньшим удивлением, что и жена, будто впервые видел её. Да, Эля, конечно же, была права, когда говорила, что ему не надо думать о плохом. Такое изобразить на картине – да как он мог? Мрачные мысли, засевшие глубоко в подсознании, дали себе волю, выплеснувшись на холст. Но одно Дмитрий знал точно: это лучшее, что когда-либо удавалась ему написать.
Крылатый исполин, восседавший на вырубленном в скале троне, по краям которого струились реки раскалившейся магмы, смотрел с насмешкой и презрением. Зубастая пасть его была вымазана в крови, которая заливала почти всё пространство каменной преисподней с пылающими повсюду пожарами. Напротив Люцифера (только это имя ассоциировалось с изображённым на картине гигантом) стоял огромный чан, до краёв заполненный кровью, внутренностями и кусками растерзанных тел, в нём плескались, топя друг друга, десятки несчастных людей. В одной когтистой длани хозяин ада сжимал молодую женщину в разорванном платье, которое почти не скрывало аппетитных форм. Женщина кричала, вцепившись в сомкнувшиеся на её бёдрах пальцы. Как же она похожа… О боже, ему никогда не удавалось изобразить жену настолько достоверно! Вторая же рука, покрытая буграми до безобразия огромных мышц, держала мужчину, в котором трудно было не узнать самого художника. Пусть и изображён он раненым и истекающим кровью.
– Что на тебя нашло? – теперь в голосе Элины чувствовался страх. – Зачем было изображать нас в таком месте?
– Не знаю, Эля, честно говорю: не знаю! – обрёл дар речи встревоженный художник. Привлёк жену к себе, обнял. Она ещё была невероятно тёплой, едва покинувшей нагретую за ночь кровать. А его знобило, только вот не понятно: замёрз ли он в своей мастерской или это похмелье даёт о себе знать. – Я проснулся от кошмара, а потом пришёл сюда…
* * *
Новый заказ был приятной и сулящей немалую финансовую выгоду неожиданностью. Дмитрию позвонили и попросили разрисовать стены нового байкерского бара. Позабыв о своём ночном приключении, художник, позавтракав и проглотив несколько таблеток аспирина, поспешил на встречу. День явно удался, и тем подтверждением стала внушительная сумма, что согласились заплатить крутые ребята в кожанках после того, как Дмитрий осмотрел помещение и назвал свою цену.
– Солнышко, привет, как у вас там дела? – широко шагая, художник быстро шёл в сторону ближайшей остановки и громко, стараясь перекричать шум города, говорил по телефону. Выезжать сегодня на собственной машине он не стал – права дороже. – А-а-а-а, кушаете, значит! Как там мой маленький мышонок, всё ест, не капризничает?
Говорят, это судьба сводит людей. Сводит и разводит: это всё она, злодейка! А иногда эти встречи бывают роковыми, и от этого уже никуда не деться.
Вот и сейчас, выскочив на проспект Ленина, тонированная наглухо «Audi Q7» с неминуемой быстротой приближалась к ничему не подозревавшему Дмитрию.
– Ну как вам, пацаны? Крутую мне тачку батя подогнал? – пьяный несовершеннолетний детина с явными признаками ожирения, довольно ухмыляясь, посмотрел на двух своих товарищей. – Сейчас за тёлочками, а потом в сауну рванём!
– …Они согласились и даже предоплату дали! – радостно рапортовал Дмитрий об удачной сделке. – Ну ладно, я пешеход перехожу, скоро дома буду, пока!
– Да срать я хотел на этих мусоров, что они мне сделают! – ерепенился пьяный детина, от всей души топя педаль газа. – Я и при них также проеду!
– Пешеход, Колька! Стой, тормози! – надрывно взревел один из его друзей.
Так же, как когда-то жизни Дмитрия и Элины пересеклись в одной точке, случилось и здесь, сегодня, но эти жизни соприкоснулись лишь для того, чтобы исчезнуть навсегда. Нелепая ситуация, нелепая смерть!
Последнее, что успел услышать Дмитрий, – скрежет тормозов, увидеть – мелькнувшее небо.
* * *
Со свойственным его творческой натуре взглядом он неоднократно представлял, что будет там, после смерти. Но все его представления, основанные в большей степени на кинематографических образах и литературе, были ничем по сравнению с тем, что он увидел.
Люцифер, сидевший на своём троне, с безразличием глядел на него. Его картина – она была жива, и он находился в ней. По-прежнему пылали костры и текли реки магмы, только вот котёл, где должны были утопать в собственной крови люди, был пуст.
Ещё через мгновение мир вокруг подёрнулся серой мглой, чтобы спустя миг ударить в лицо красным марсианским песком. Дмитрий узнал знакомый ландшафт: это его «Кровавая буря на Марсе», и он находился в самом её центре. Где на рогатом монстре, напоминающем быка с крокодильей кожей, сидел диковинный гуманоид, одетый в доспехи из шкур и панцирей различных животных.
– Ты можешь остаться здесь, – сказал неожиданно громко и ясно его оживший персонаж, – а можешь отправиться в любой другой из своих миров, благо у тебя их предостаточно.
– Я не хочу! – осознание того, что он никогда не увидит своих любимых, было сейчас самым страшным. – Почему я? Я ведь не делал ничего плохого?! Я безумно люблю свою жену, свою маленькую дочку! Как я теперь без них, как они там без меня?!
– Да, ты не делал ничего плохого, но так устроен ваш мир, вы в ответе за те злодеяния, что когда-то сотворили предки!
– Бред! Просто бред! Это, что получается: я теперь должен отвечать за то, что мой дед в войну перешёл на сторону врага и расстреливал своих?!
– И за это тоже.
– И это говорит нарисованный персонаж, плод моего воображения?! – Дмитрий кричал от возмущения, щурясь от летящего в лицо красного песка. Он стоит на Марсе! Кто бы мог подумать! А как же скафандр, разве он здесь не нужен? А как же ад или рай, куда попадают все души умерших?
– После смерти человек попадает туда, во что больше всего верил, – невозмутимо продолжил инопланетянин. – Вот ты верил в ад или рай? Что после смерти твоя душа отделится от тела и предстанет перед судом Божьим?
– Нет.
– Зато как творческий человек ты верил в то, что создавал. В свои миры: они жили для тебя, они были реальны, ты чувствовал их! В этом плане творческим людям везёт куда больше обычных. Писатели, поэты, художники – они вольны выбрать любой из созданных ими миров и остаться там.
– Я не хочу здесь больше находиться.
– Скоро ты научишься мысленно выбирать любое из своих полотен, и переносится туда, а пока я, конечно же, сделаю это за тебя.
В один миг пропало всё, наступил полный мрак, после чего пространство вокруг заиграло новыми красками. «Рассвет на далёкой планете», как не узнать столь дорогую ему картину! Он рисовал её специально для жены, это был подарок на её двадцатипятилетие.
Прекрасная дева, сидевшая на бирюзовом берегу, свесив ноги в розовую, мирно протекающую речку, встала, отряхивая длинное платье. Несмотря на цвет кожи, а он у неё был светло-голубым, выглядела она совсем по земному. Ну и, конечно же, напоминала Элю, пусть это и не совсем удачная копия его жены…
Дмитрий почувствовал, как защемило сердце. Сердце? Но как, он же умер?!
– В своих картинах ты будешь жить вечно, – как будто читая его мысли, произнесла девушка, приближаясь. – Вернее, в одной из них, а пока у тебя есть время, чтобы побывать в каждой и сделать правильный выбор, – к счастью, голос девушки остался прежним, она говорила так же, как и гуманоид. – А после мы расстанемся, и ты никогда не вспомнишь обо мне.
– Но я не хочу так! Я хочу домой, к родным, к семье! – закричал Дмитрий, чувствуя, как слёзы покатились по его щекам. – Так нелепо уйти, не видя, как вырастет твоя дочь, не узнав будущих внуков… – тихо зашептал он, садясь на сочную траву. Траву, которую сам рисовал, а теперь она стала реальностью, и капельки росы на ней быстро пропитали его одежду.
– Смерть может показаться нелепой, случайной, глупой, но только для вас, людей. На самом же деле это не так. Смерть – это закономерность, и она наступает тогда, когда надо.
– А ты… вы… кто вообще со мной разговаривает? Откуда вы все знаете?
– Я ангел. Твой ангел-хранитель.
