Медовый десерт
За едой они болтали о вводном курсе, который она проходила в больнице, а еще она рассказала ему о доме, который купила. Двадцать минут пролетели незаметно. Бренту нравилось слушать Грейс. Ее голос был точно таким, каким он его запомнил, – успокаивающим и мелодичным. На самом деле она почти не изменилась. Многое в ней было ему знакомо. Ее потрясающая улыбка. Ее манеры. Несомненно, ее судьба сложилась удачно, и он разрывался между чувством радости за нее и досадой от того, что она жила богатой и полноценной жизнью без него.
Конечно, ее прическа изменилась кардинально. И появились очки. Он знал, что у нее сильная дальнозоркость и без специальной оптики она бы ничего не видела, но почему очки?
– Так почему ты не носишь линзы? – спросил он, когда в разговоре повисла пауза.
Грейс пожала плечами:
– С линзами было столько проблем за все эти годы. Очки проще. К тому же они отлично защищают от брызг. Не представляешь, сколько раз мне в лицо попадала кровь пациентов, а очки защищают мои глаза.
Брент кивнул. Он понимал это, поскольку за годы работы сам много раз сталкивался с ранами, из которых хлестала кровь.
Ему очень нравились ее очки – в сочетании с короткими, прекрасно уложенными волосами они придавали ей неожиданную привлекательность. Сейчас ее сексуальность стала более зрелой и еще коварнее действовала на его либидо, чем в годы их юности. Она выглядела этакой недотрогой. Как ни странно, эффект был совершенно обратным.
Он доел последний кусок и отодвинул тарелку в сторону, откидываясь на спинку стула.
– Ты меня избегала?
Грейс посмотрела на него, сбитая с толку. Разговор определенно вышел за рамки больничных инструкций по безопасности.
– Кажется, заведующий отделением неотложной помощи очень много о себе думает, – произнесла она сухо.
Брент хмыкнул:
– Это означает «да»?
Грейс поборола желание закрыть глаза, почувствовав прилив тестостерона, спровоцированный его смешком. Никто не умел хмыкать так, как Брент.
– У меня было много дел в эти дни, только и всего.
– Допустим.
Грейс проигнорировала замечание, наблюдая за тем, как он поднимает кофейную чашку знакомым ей жестом. Его длинные сильные пальцы пренебрегали удобной изогнутой ручкой, захватывая вместо этого чашку целиком.
Кольца не было.
– Ты не женат.
Фраза сама собой сорвалась с ее губ. Неудивительно, ведь его семейное положение занимало ее мысли с тех самых пор, как ее мать сделала на этом акцент.
Но ей совсем не хотелось, чтобы он раскусил ее.
Брент некоторое время смотрел на Грейс, а затем перевел взгляд на свою левую руку:
– Нет. Сейчас нет.
Сейчас?
– Разведен?
– Дважды.
Грейс моргнула:
– Дважды?
Он кивнул. Два брака с одинаково печальным исходом не входили в число достижений, которыми он гордился.
– Мне было двадцать с небольшим.
После того как Грейс ушла от него, он зарекся встречаться с карьеристками. А для беззаботных девушек, веселых и готовых на все, совместная жизнь с бедным студентом-медиком, а затем с начинающим врачом, который вечно пропадал на работе и зарабатывал гроши, быстро утрачивала свою привлекательность.
– Первый брак продлился около года. Второй – меньше двух. Обе мои бывшие повторно вышли замуж и теперь счастливы. Я поддерживаю с ними дружеские отношения.
– Ясно, – сказала Грейс. По правде говоря, она не знала, что еще сказать. Такого она определенно не ожидала.
Где-то в глубине души она надеялась, что он никогда не встретит ту, которая заменит ее. Что их любовь была из категории «однажды и на всю жизнь». Она-то уж точно никогда больше не встречала мужчину, который хотя бы отдаленно мог сравниться с Брентом.
Брент видел, что она пытается переварить информацию.
– А дети есть? – спросила Грейс.
Брент отрицательно покачал головой. Дожил до сорока, а детьми, о которых мечтал, так и не обзавелся.
У него не было недостатка в женщинах. Более того, у него была репутация плейбоя. Но легкомысленные девушки, с которыми он встречался, хотели остепениться и завести детей не больше, чем карьеристки.
После двух разводов идея создания идеальной семьи подверглась серьезному пересмотру. Он смирился с мыслью, что ему просто не суждено стать отцом.
– Думаю, я так и не встретил подходящего человека. Просто не сложилось.
Может, идеал попадается в жизни лишь раз? Может, он все время искал вторую Грейс? Сидя сейчас напротив нее, он подозревал, что это правда, которая тревожила его. Чтобы отвлечься, Брент сменил тему:
– Зато я тренирую футбольную команду. Это дети из приемных семей. Организатор – Мельбурнское благотворительное общество. – Он улыбнулся, вспомнив о своих обожаемых «Маленьких воинах». – Им от пяти до двенадцати. Они, конечно, кучка шалопаев, но бредят футболом.
Грейс наблюдала за тем, как лицо Брента смягчилось. Его признание ничуть не удивило ее. Время, проведенное им в приемных семьях, позволило ему хорошо изучить всю систему изнутри. То, что через столько лет он все еще пытался внести свою лепту в ее усовершенствование, было очень похоже на Брента, которого она знала. Вспомнив, как он общался с ее братьями и сестрами, Грейс без труда представила, как он бегает по полю вместе с кучей ребятишек со свистком во рту.
– Раз в несколько недель я бронирую корпоративные места на Мельбурнском стадионе, и мы вместе смотрим матчи.
– Повезло им с тобой.
Брент покачал головой:
– Это мне повезло с ними. Они прекрасные ребятишки. – Он улыбнулся еще шире.
Хотела бы Грейс сказать то же самое о своих детях. Таш в одиночку способна свести ее в могилу.
– Звучит здорово, – сказала она, стараясь не выдать досаду.
Тренировать кучку детишек, которые тебя боготворят, пару часов в неделю – совсем не то же самое, что быть родителем круглосуточно. Особенно если тебе это не дано.
– Ну хватит обо мне, – сказал Брент, глядя на нее в упор. – Ты никогда не была замужем?
Она покачала головой:
– Нет.
– Почему?
В его голосе прозвучало удивление, и она рассмеялась:
– Некоторые женщины не хотят выходить замуж, Брент. Это не преступление. Особенно женщины-врачи. Я решила сперва сделать карьеру.
И это не причиняло ей никаких неудобств. Разумеется, в течение этих лет она встречалась с мужчинами, но ни один из них не возбуждал ее сильнее, чем медицина. Или Брент. Она всегда считала, что ей в жизни уже выпал шанс на Любовь с большой буквы, и она его упустила. И если иногда, глубокой ночью, она тосковала по мужским рукам и мечтала о Бренте, то это цена, которую ей пришлось заплатить. И она не жалела об этом.
По крайней мере, до того, как Брент снова ворвался в ее жизнь и напомнил ей об утрате.
– Но при этом у тебя есть дети?
Грейс нахмурилась. Около секунды она соображала, что он хотел этим сказать. Он по-прежнему считал, что Таш и Бенджи – это ее дети…
– Э-э… Вообще-то… Я должна кое в чем признаться.
Брент поднял бровь:
– Вот как?
Грейс сделала глубокий вдох:
– Они не мои. Таш и Бенджи. Это дети Джули.
– Джули? Твоей сестры?
Она кивнула, а его лицо просветлело.
– Помнишь, как она позвонила нам в три часа ночи из того ночного клуба? Она была несовершеннолетней, выпила слишком много коктейлей «Западное побережье» и боялась, что умрет от алкогольного отравления. – Он засмеялся, вспомнив эту историю. – Она что, правда думала, что два зеленых студента-медика смогут чем-то помочь? Полный бред.
Грейс почувствовала, как знакомая жгучая боль пробуждается в груди. Она помнила все, словно это было вчера. С той ночи Джули больше не прикасалась к алкоголю. Они с ней были так близки. Их разница в возрасте составляла всего одиннадцать месяцев, они были неразлучны, почти как близнецы. Когда Грейс, бросив все, уехала в Брисбен, чтобы получить диплом по медицине, она скучала по своей сестре почти так же сильно, как по Бренту.
– Ее потом весь день рвало, – пробормотала Грейс. – Мне пришлось придумывать правдоподобную легенду для мамы и папы.
Брент хмыкнул. Так, значит, это дети ее сестры. Теперь все становилось на свои места. Он никак не мог смириться с мыслью, что у Грейс есть дети. Но это не объясняло, почему она не сказала ему обо всем с самого начала.
– И… ты не разубедила меня в том, что дети твои, потому что…
Грейс откашлялась, поскольку огромный комок в горле мешал ей говорить.
– Потому что так и есть. Они мои. Это правда. Джули и Даг погибли в автокатастрофе полтора года назад. Я… – Она судорожно вдохнула воздух. – Я – их официальный опекун.
Брент почувствовал, как у него внутри все перевернулось.
– О нет, Грейси. – Он потянулся к ней через стол и сжал ее руку. Он знал, насколько они с сестрой были близки. – Мне так жаль.
Его прикосновение и ее имя, произнесенное так, словно ему достаточно одного взгляда, чтобы проникнуть в самые глубины ее израненного сердца, едва не прикончили Грейс, и она отдернула руку. Она не разрыдается в присутствии Брента. В больничном кафетерии. Ради всего святого, она не видела его двадцать лет! Это смешно.
Если она начнет плакать, то, скорее всего, уже не сможет остановиться. А затем он заключит ее в объятия, и в своем нынешнем состоянии она охотно поддастся ему.
А Грейс не хотела разбираться с лишними проблемами.
– Спасибо, – холодно произнесла она, не желая замечать, как вспыхнули карие глаза Брента, когда она отвергла его прикосновение.
– Как это произошло?
Грейс вкратце рассказала ему об аварии.
– Даг погиб мгновенно, – заключила она. – Джули удалось вызволить из машины, но она умерла вскоре после того, как ее доставили в «Ройал».
Брент нахмурился:
– Наверное, я в это время был в отпуске. – Он мысленно вернулся в то время. Да, верно. Он катался на лыжах во Франции с друзьями. – Мне так жаль, что меня не было в больнице, когда ее привезли.
Грейс прерывисто вздохнула. Ей тоже было жаль. Она бы легче пережила случившееся, если бы знала, что в ту ночь Джули видела перед собой знакомое лицо. Что, возможно, она боялась не так сильно. Это она должна была быть рядом. Вдруг ей удалось бы спасти сестру? Вдруг удалось бы Бренту?
– Мне тоже.
Брент кивнул. Грейс сидела, обхватив себя руками, такая отстраненная, такая закрытая. Он видел, как ей больно, и это убивало его. Он сделал бы все, чтобы утолить ее боль. Но она спряталась под свой панцирь и не желала подпускать его к себе, как и в тот день, когда ушла, вычеркнув его из своей жизни.
И это ранило его – все надежды на возобновление их отношений, взлелеянные глубоко внутри, оказались бесплодной выдумкой. Она не хотела связывать себя обязательствами – ни тогда, ни сейчас. А он не хотел принуждать ее. После их ужасного разрыва и двух неудавшихся браков его сердце ожесточилось, он больше не хотел серьезных отношений и довольствовался мимолетными романами. После всех мытарств, пережитых им в детстве, Брент прекрасно знал, что означает любить человека, который находится рядом с тобой. Он не собирался терять из-за нее голову во второй раз. Грейс оставила его. И будь он проклят, если позволит ностальгическим чувствам вновь открыть дверь, ведущую к ней!
– Жаль, я не знал, – сказал он, возвращаясь в русло нейтрального вежливого разговора. – Знаю, теперь уже слишком поздно, но если я могу хоть чем-то помочь…
Грейс отрицательно покачала головой:
– Ты уже помог. Я очень благодарна тебе за то, что предложил мне это место, когда меня не взяли на твою должность. Мало где можно устроиться на работу с частичной занятостью при моей квалификации, и я безмерно ценю это.
Грейс пришла в отчаяние, когда ей сообщили, что ее кандидатуру не одобрили. И отвергла предложение Брента о работе, поступившее вскоре после отказа. Но через несколько дней Таш устроила очередную бучу, напугав ее до полусмерти, и Грейс была вынуждена согласиться.
Поэтому она поступилась своей гордостью и написала ему письмо по электронной почте.
Брент пожал плечами:
– Я хочу, чтобы отделение неотложной помощи в центральной больнице стало самым лучшим. Поэтому нет ничего особенного в том, чтобы нанимать на работу первоклассных профессионалов.
Грейс помолчала, прикидывая, стоит ли говорить об очевидном факте, который он не упомянул. Но она всегда предпочитала брать быка за рога.
– Я понимаю, это было непростое решение, учитывая наше прошлое. Поначалу может возникнуть неловкость…
Брент кивнул и снова протянул ей руку:
– Давай договоримся: прошлое осталось в прошлом. Начинаем с чистого листа. Друзья?
Сердце Грейс ухнуло, когда она пожала ему руку и ощутила, как тепло разливается от ее ладони по всему телу.
– Друзья.
Она взглянула на часы:
– Боже! Мне пора. – Грейс встала. – Спасибо тебе. За… понимание.
Он пожал плечами:
– А для чего еще нужны друзья?
Грейс улыбнулась, подхватила свой поднос и удалилась.
Брент смотрел ей вслед. Ее бедра покачивались, приковывая его взгляд к их плавным изгибам и потрясающей попке. Ему пришлось напомнить себе о договоре, заключенном всего несколько секунд назад.
Друзья.
Глава 4
Грейс была рада первому дню настоящей работы в отделении. Эта работа требовала полной отдачи, не оставляя времени на то, чтобы волноваться о чем-то, происходившем во внешнем мире. Теперь, когда они с Брентом решили завязать дружеские отношения, причины для беспокойства исчезли.
Возвращение к работе принесло Грейс облегчение.
В последние несколько недель у нее было слишком много свободного времени, и она беспрестанно обдумывала сложившуюся ситуацию, возвращаясь мыслями к проблемам с Таш. Неопределенность будущего выбивала ее из колеи. В больнице же она никогда не чувствовала себя растерянной. Здесь царила четкая определенность.
И контроль.
Грейс вошла в раздвижные двери отделения неотложной помощи Мельбурнской центральной больницы за пятнадцать минут до начала рабочего дня и вдохнула полной грудью. Запах антисептика и чистящего средства для мытья полов был знаком ей не хуже, чем запах собственной мятной зубной пасты. Ей хотелось остановиться посреди переполненной приемной, где в несколько рядов выстроились пластиковые стулья, и выкрикнуть:
– Милый, я дома!
Не замедляя шага, она улыбнулась, кивнула медсестре за стойкой и направилась в пустую ординаторскую. Убрав сумку в шкафчик, который ей выделили, Грейс на скорую руку приготовила кофе в маленькой кухоньке и отправилась принимать смену: врачи ночной смены передавали информацию о пациентах врачам, которые работали днем.
Грейс представилась собравшимся стажерам и ординаторам. По кругу начали передавать большую стеклянную вазу с разноцветными леденцами, которая стояла на столе. Через две минуты в помещение вошел Брент.
– Извините, опоздал, – извинился он. – Проклятые пробки. Не хотелось бы подавать плохой пример новичку в нашей команде. Извини, Грейс, я знаю, ты ненавидишь опоздания.
Да, она терпеть не могла опоздания. Когда растешь в большой семье, редко успеваешь куда-либо вовремя, но, покинув родное гнездо, Грейс выработала в себе пунктуальность и гордилась этим. Однако фамильярное приветствие Брента, не говоря уже о его влажных волосах, которые легли завитками вокруг его воротника, и хорошо различимый аромат мыла и лосьона после бритья задели ее за живое.
– Я прослежу за тем, чтобы менеджер отдела кадров вычел это из вашей зарплаты, доктор Картрайт, – пробормотала она.
Ее заявление вызвало пару смешков и, как она и надеялась, ясно донесло ее мысль до всех собравшихся. У дружбы есть границы.
Брент отлично понял ее. Видимо, дружба не предполагала какой-либо фамильярности. Что ж, он это учтет. И все же, пока врачи продолжали рассказывать о пациентах, Брент осознал, как трудно ему будет забыть об их прошлом. Он постоянно думал о Грейс. Он знал, что под ее брюками, сшитыми на заказ, и хлопковой блузкой скрывается знакомое ему тело. Он помнил, как она выглядела обнаженной. Какие ласки ей нравились. И как она кричала, достигая пика удовольствия.
Пусть прошло уже двадцать лет, но воспоминания оставались яркими и отчетливыми по сей день. Он ничего не забыл.
– Так на какое время назначена эхография желчного пузыря? – Грейс задала вопрос ординатору, дежурившему в ночную смену.
Брент заставил себя отвлечься от нижнего белья Грейс и включился в работу. Оставалось надеяться, что постоянное общение с Грейс как с коллегой даст ему возможность заглушить воспоминания.
А затем они и вовсе сотрутся.
Во всяком случае, он на это надеялся.
Грейс понадобилась вся ее сила воли, чтобы не зацикливаться на Бренте, но как только ей это удалось, она смогла по-настоящему насладиться расслабленной атмосферой. Ее новые коллеги то и дело прерывались, чтобы вставить шутку или рассказать анекдот.
В отделении царило затишье, так что можно было никуда не спешить. Далеко не каждое утро проходило так спокойно, поэтому все наслаждались столь редко выпадавшим шансом немного передохнуть.
Брент присоединился к обсуждению, сделав пару метких замечаний, и Грейс увидела, каким уважением он здесь пользуется. Стажеры полностью полагались на его мнение, а он всячески оказывал им поддержку и охотно делился знаниями. Кроме того, он заставлял их отходить от шаблонного мышления и вырабатывать нестандартные решения, если ответы не лежали на поверхности. Он также был щедр на похвалу и произнес: «Отличная работа!», когда узнал, что у пациента, который в два часа ночи пожаловался на приступ изжоги, диагностировали инфаркт миокарда.
Грейс не могла не заметить, что интерес к нему здесь был не только профессиональный. Две стажерки смотрели на него так, словно Брент был облит шоколадом, и чуть ли не облизывались, глядя на него.
Брент всегда притягивал женщин как магнит. Самых привлекательных и сексуальных. Уверенная в его любви, Грейс раньше находила это забавным и часто поддразнивала его.
Ей было интересно, сколько женщин побывали в его постели с тех пор.
– Что ж, ребята, спасибо, можете идти по домам, – обратился он к врачам ночной смены. – Вам надо выспаться. – Брент встал и перевел взгляд на коллег дневной смены: – А мы с вами начинаем новый день.
Грейс моргнула, удивленная, что все закончилось. Остальные тоже поднялись и пошли к выходу, а она на автомате последовала за ними, пытаясь выбросить из головы образы Брента и целой толпы безликих женщин.
– Грейс, можно тебя на пару слов?
Она остановилась и отошла назад, дожидаясь, пока комната опустеет. Она чувствовала себя застигнутой врасплох, смущенной и изо всех сил пыталась успокоиться.
Брент потянулся к вазе с конфетами и закинул одну из них в рот. Сначала он хотел извиниться за излишнюю фамильярность, но потом решил списать все на сложности начального этапа их новых взаимоотношений.
– Просто хочу убедиться, что ты готова к первому рабочему дню. Тебе понравился ознакомительный курс в прошлую пятницу? Жаль, я не мог присутствовать. Тебе нужна моя помощь в чем-то еще?
Грейс было совсем не жаль, учитывая то, как сильно отвлекал ее Брент от обязанностей врача.
– У меня все в порядке, – сказала она. – Мне не терпится ринуться в бой. Думаю, я во всем разобралась, спасибо. Но если буду в чем-то не уверена, обязательно посоветуюсь с тобой.
Брент кивнул. Конечно же у нее все под контролем. У Грейс всегда все было под контролем.
– Я почти все утро проведу на совещании. Как думаешь, справишься? Извини, я хотел бы быть рядом с тобой в твою первую смену.
Грейс почувствовала облегчение, узнав о его планах. Иначе она находилась бы в постоянном напряжении. И не только по личным причинам. Ей пришлось бы доказывать многое и в профессиональном плане. Несмотря на то что они обладали одинаковой квалификацией, технически он был ее боссом, и его мнение о ее навыках в области медицины имело для нее большое значение. Она попыталась убедить себя, что это всего лишь профессиональная гордость, – так оно и было отчасти. Но существовала и другая, более глубокая причина.
Они вместе учились, мечтали об успехах на медицинском поприще. Поэтому на личном уровне его одобрение значило для нее не меньше. А возможно, даже и больше.
– У меня все будет в порядке, – заверила она его. – Не беспокойся обо мне. Обещаю, что никого не убью.
Брент улыбнулся:
– Приятно слышать.
– Что ж, ладно, – сказала она, посмотрев на дверь, а затем снова на него. – Значит… увидимся? – И, не дожидаясь ответа, Грейс вышла из комнаты.
Это было довольно типичное утро для отделения неотложной помощи. Несколько мелких инцидентов и происшествий – сломанная рука, приступ астмы, обострение стенокардии. А потом целый ряд случаев, относящихся скорее к общеврачебной практике, – несколько воспалений горла, грипп и вросший ноготь на ноге.
Все это позволило Грейс плавно влиться в нормальный режим работы. Понять, где что лежит, кто есть кто, как работать с компьютером и заполнять различные формы. Разумеется, она справилась бы и с авралом, попади она в гущу событий, но плавная и неторопливая смена была ей больше по душе.
Старшая медсестра отделения Эллен была очаровательна и, судя по всему, обладала весьма большим опытом. Она официально представила Грейс великой и ужасной Софии. Пожилая женщина бегло оглядела Грейс, заострив внимание лишь на ее обуви.
– У вас правильные туфли, – сказала она. – Не оставлять следов. Это есть хорошо. Мы поладим.
– М-м-м… отлично, – пробормотала Грейс, обрадованная, что успешно прошла проверку.
– Не обращайте на нее внимания, – сказала Эллен, когда София уковыляла прочь. – Лает, да не кусает. Под этим грозным обликом скрывается настоящая душка.
– Доктор Перри! Эллен!
Они обернулись и увидели направлявшуюся к ним Барб, медсестру.
– Нам только что звонили по бэтфону. – Прозвище, которое они придумали для телефона, напрямую соединявшего их отделение с пунктом скорой помощи, слетело с языка Барб. – Поножовщина в школе Сент-Барни. Семнадцатилетний юноша с ножевым ранением в грудную клетку. В сознании, состояние стабильное, сатурация – девяносто восемь процентов. Выехали восемь минут назад.
Эллен взглянула на Грейс:
– Игра началась.
Грейс почувствовала прилив адреналина – знакомое ощущение. Ей не хватало этого. Она знала, что сейчас ее инстинкты обострятся, реакция ускорится, поможет ей принимать молниеносные решения, необходимые в таких ситуациях.
– Поножовщина в школе? – спросила она у Эллен, набирая номер лаборатории, где должны были активировать протокол массового переливания крови.
– К нам часто поступают с ножевыми ранениями, правда, обычно это не школьники. В Мельбурне есть свои злачные районы – криминальная обстановка в центре города достаточно напряженная. Перестрелки, поножовщина и прочее – не редкость.
Грейс кивнула. Она выросла здесь. Бандитские разборки были неотъемлемой частью жизни улиц Мельбурна на протяжении всей ее юности. А вот в Брисбене подобные случаи были скорее исключением из правила.
– Что происходит? – спросил Брент, нагнав их в реанимации. – Ты меня вызывала?
– Нет! – Грейс обернулась. – Не вызывала.
– Извините, это я, – сказала Эллен. – Могли возникнуть проблемы, и я подумала, чем больше рук, тем лучше.
Грейс был понятен смысл ее действий. Медсестра не знала, что Грейс год проработала в самом оживленном отделении скорой помощи в Чикаго и могла вскрыть грудную клетку с закрытыми глазами. Многие доктора с ее уровнем квалификации восприняли бы это как личное оскорбление, и она видела, что Эллен уже морально готовится отвечать за последствия. Однако Грейс понимала: медсестра просто решила перестраховаться.
– Конечно, вместе веселее, – подтвердила Грейс.
Брент улыбнулся ей. Грейс не спустила собак на Эллен, и он испытал облегчение. Многие из его коллег просто поперхнулись бы своим уязвленным самолюбием из-за предосторожности, проявленной медсестрой, однако Грейс приняла это как должное.
Это хороший знак. До сих пор он не знал, что она представляет собой как врач. Конечно, резюме у нее внушительное, но он никогда не видел ее в деле, не работал с ней бок о бок. Зачастую образ кандидатов, созданный ими на бумаге, совершенно не соответствовал реальности.
По своему опыту Брент знал: хороший врач – это не просто специалист, но еще и человек, умеющий работать в команде. А тех врачей, которые не признавали медсестер своими равными партнерами, он считал недальновидными.
Он был в восторге от того, что может наконец поработать вместе с Грейс. В конце концов, не об этом ли они мечтали двадцать лет назад? Жить, любить, смеяться, работать вместе. И хотя первые три пункта им выполнить не удалось, он был рад, что четвертое желание все-таки исполнилось. Наблюдать за доктором Грейс Перри станет истинным удовольствием.
Они поспешно облачались в желтые одноразовые халаты, подготавливали лекарства и инструменты, торопили операционную, готовили плевральную дренажную трубку и наборы для торакотомии.