Кто придумал снег и другие невероятные истории

Кошки и Собаки

Воланчик зацепил ветку жасмина и упал в траву. Варя бросилась его поднимать, но Степашка опередил её. Он давно охотился за этим странной белой птичкой, что перелетала от Серёжи к Варе и никак не давалась ему в зубы. Теперь, крепко держа её в пасти и не обращая внимания на крики ребят, он бросился в кусты, обогнул дом и спрятался за баней. Тут, в тишине и покое, он начал тщательно изучать свою добычу, которая, при ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж и интересной. Всё же, на всякий случай, Степашка тщательно разгрыз её, чтобы проверить, нет ли внутри чего-нибудь вкусненького, и только потом потерял к ней всякий интерес. Когда Варя с Серёжей наконец-то обнаружили беглеца, он уже преспокойно рыл в земле яму и на все упрёки обиженно прижимал уши.

«Подумаешь, великое дело, воланчик… – думал он. – У вас их ещё много, а у меня ни одного. И вообще, очень много шуму из-за такой ерунды. Вот если бы это была летающая сосиска… Хотя нет, тогда мне бы тоже пришлось летать. Путь лучше это будет ползающая сосиска…»

Стёпа вспомнил большую гусеницу, которую он видел утром на дорожке сада. Она была толстая и ленивая, и Степашка решил, что сардельки должны быть такими же.

«Они даже могут быть разноцветными, если им так нравится, – размышлял он. – Свиные пусть будут красные, а говяжьи синие. Мне не жалко. Главное, чтобы их было много…»

Степашка представил себе, как по газону ползают жирные ленивые сардельки и у него потекли слюнки.

«Только нужно будет прогонять птиц, а то они наверняка захотят полакомиться моими гусеницами-сардельками. – подумал он. – Да-а-а, трудности на каждом шагу…»

Образ аппетитных сарделек был таким явственным, что Степашке почудилось, будто в воздухе и вправду ими запахло.

«Сбегаю-ка я и всё проверю, – подумал он, оставляя свою недокопанную яму и отряхиваясь. – Мало ли что…»

Он обежал дом, обнюхал крыльцо и тщательно исследовал газон, но там было пусто.

«Ну и ладно, – подумал он, ложась в тень под куст смородины. – Всё равно я молодец…»

Улыбающийся папа кивнул в сторону Степашки.

– Умаялся, работник. С самого утра на ногах.

– Пап, пап, – спросила Варя. – А почему Стёпа так много спит? Он же не болеет.

– Так делают все собаки и кошки, – ответил папа. – И дело тут вовсе не в болезни или усталости. Они делают это ради удовольствия.

– Какое же это удовольствие, спать весь день, – удивился Серёжа.

– Не скажи… – хитро ухмыльнулся папа. – Тут всё зависит от того, какие ты видишь сны. Если они хорошие, то это удовольствие, а если плохие, то нет.

– А как понять, хороший тебе приснится сон или нет? – спросила Варя.

– Если ты собака или кошка, то тут никакой проблем нет, – уверенно ответил папа. – Любая кошка или собака, едва закрыв глаза, сразу же попадают в Гавмяуландию и можете мне поверить, чудесно проводят там время.

– Гавмяуландия? – переглянулись ребята.

– Или Мяугавландия, как её меж собой называют кошки, – кивнул папа. – Тут они никак не могут договориться.

– И что же там происходит, в этой Гявмяуландии? – спросила Варя.

– То же что и всегда, – ответил папа. – Кошки гоняются за собаками, а те карабкаются на деревья или распевают песни, сидя на крышах. Веселятся, одним словом.

– Кошки гоняются за собаками? – разинул рот Серёжа.

– Собаки сидят на крышах? – выдохнула Варя.

– Ну да, – ответил папа с таким видом, будто его спросили какого цвета трава. – А почему вы собственно удивляетесь? Ах да…

Папа хлопнул себя по лбу и виновато улыбнулся.

– Простите, совсем забыл. Вы же наверняка ничего не слышали о Сонном Манифесте, верно?

Ребята замотали головами.

– Хорошо, – сказал папа, потирая руки. – Давайте сядем, и я вам всё расскажу по порядку…

Они удобно устроились на открытой веранде под сосной и папа начал свой рассказ.

– Все знают о том как «хорошо» ладят кошки с собаками. Они просто жить друг без друга не могут! Да что там говорить, вспомните нашего Степашку. Когда он впервые попал сюда, ему было всего несколько месяцев от роду, но как только он заметил соседского кота Матвея, так он тут же бросился за ним и если бы не запутался в клубнике, то, возможно, догнал бы…

При слове «Матвей» Степашка поднял голову и навострил уши. Рыжий соседский кот был его главнейшим врагом, и скотч-терьер на всякий глухо заворчал, чтобы предупредить всю округу, что он не дремлет.

– Видите, – сказал папа, – что я говорил. Но заметьте, Матвей тоже жить не может без Степашки. Вокруг множество пустых участков, где в фундаменте домов живут мыши и вокруг полно высокой травы, чтобы спрятаться, но Матвей всё равно каждый день приходит сюда и пытается пройтись по газону с риском быть пойманным.

– Так это игра такая у них? – спросила Варя.

– В некотором роде да, – кивнул папа, – и у этой игры глубокие корни. Сейчас трудно в это поверить, но давным-давно, когда у людей было слишком много важных дел, чтобы наблюдать за кошками и собаками, эти существа отлично ладили. Они жили бок о бок, охотно гуляли вместе и от души резвились. Мамы кошки спокойно оставляли своих котят у своих подружек собак, если им нужно было отлучиться по делам, в то время как мамы собаки в свою очередь отдавали своих отпрысков в кошачье семейство на пару дней, чтобы те учились у котят ловкости и проворству. Обе стороны только выигрывали от такого соседства, и их дружба крепла год от года и ничто в целом мире, кажется, не могло разрушить такую идиллию. Разве что люди…

– Люди? – удивился Серёжа. – Ты же сказал, что людям до них не было дело? У них были дела поважней.

– Так и было до поры до времени, – сказал папа, – но потом, когда жизнь людей стала более спокойной и предсказуемой, когда все они обзавелись домами и живностью, они стали пускать кошек переночевать в свои дома. Мягкие и пушистые создание, по мнению некоторых людей, придавали их незамысловатым домам дополнительный уют и очарование. К тому же, кошки были куда как чистоплотнее своих друзей собак, и их можно было брать в кровать и греть ноги. Словом, через какое-то время, всё больше и больше кошек перекочевали из амбаров и подвалов под крыши человеческих домов, и кое-кто из них вскоре решил, что это всё от того, что они лучше собак. Кошки стали задирать нос и неохотно играть с собаками. Они боялись испачкаться и вновь оказаться на улице. Теперь, когда шёл дождик, они больше не носились по лужам со своими бывшими товарищами, а брезгливо отряхивали лапки и спешили укрыться от непогоды. От домашнего питания они стали толстыми и гладкими, их шерсть блестела, а глаза стали чуть сонными. Они по-прежнему охотились на мышей и воробьёв, но больше по привычке, нежели для еды, а так же, чтобы порадовать своих хозяев. Немудрено, что собаки, продолжавшие жить на улице в своих маленьких будках, завидовали успеху кошек. В холодные осенние дни, они с тоской смотрели на дремлющих за окном на подоконнике упитанных котов и в голову им приходили печальные мысли.

«Коты предали нас, – думали они. – Они больше не играют с нами, и всё время смотрят на нас свысока. Даже маленькие котята, теперь едва завидев нас, шипят и выгибают спину, вместо того, чтобы скорее подбежать ближе и потереться о наши морды. Да-а-а, прежней дружбе конец…»

«Ну что вам стоит обходить лужи стороной и не возиться в грязи, – думали в свою очередь коты, лениво поглядывая за окно. – Неужели вам приятно спать на улице? Мы бы с радостью вновь поиграли бы с вами, будь вы чуточку осмотрительнее… Берите пример с нас, кошек. Приведите себя в порядок и перед вами откроются все двери. Нет, пока вы не изменитесь, прежней дружбе конец…»

Неудивительно, что спустя короткое время, между кошками и собаками стали возникать потасовки. Собаки теперь не упускали случая, пролаять что-нибудь обидное вслед важно вышагивающему по забору коту, а тот в свою очередь, шипел в ответ гадости и норовил пустить в ход когти. Всё переменилось буквально в один миг, так что людям, тайным виновники происходящего раздора, пришлось взять на себя роль некого барьера, чтобы бывшие друзья не разорвали друг друга в клочья.

Конечно, даже среди этой внезапно вспыхнувшей войны находились островки спокойствия и благополучия. Ничего не знающие о раздорах взрослых, котята и щенята продолжали с удовольствием возиться друг с другом, пока их папы и мамы шипели или рычали на улице. Мудрые кошки и разумные собаки не цеплялись друг к другу по мелочам. В конце концов, большинству собак нравилась их раздольная жизнь. Что там говорить, они просто обожали прыгать по лужам, лазить по кустам, скакать в грязи и, пока хозяева не видели, с упоением рыться в помойных ямах в поисках вкусных объедков… Кошки же всегда были домоседами. И в былые времена они могли целыми днями напролёт неподвижно нежится на солнышке и оживать лишь к вечеру, чтобы в сумерках отправиться на охоту. Но кто помнил прошлое, когда кругом шла война, и кто думал о будущем, если главным в то время было вовремя унести свой хвост или наоборот, поскорее вцепиться в чей-нибудь…

Так длилось довольно долго и со временем вошло в привычку. Отныне даже у самых спокойных и умных собак считалось правилом хорошего тона облаять соседскую кошку, в то время как кошачьи приличья гласили, что на любую собаку кошке следует смотреть не иначе как с самым ледяным презрением и при случае обязательно стараться перебежать ей дорогу… Люди также привыкли к установившемуся порядку вещей и уже не мыслили себе иной жизни. Как и их питомцы, они разделились на два враждующих лагеря, в одном из которых все поклонялись кошкам, а в другом, превозносили собак. Они годами спорили о том, кто лучше, кошка или собака и сходились в мнениях только в одном вопросе – все канарейки глупы. Правда, был и третий лагерь, самый маленький. Его обитатели держали дома и собак и кошек, и при каждом удобном уверяли всех, что те отлично ладят меж собой, но таких чудаков все сторонились, так как, по мнению любителей кошек, в их домах стоял ужасный запах псины, а, по мнению любителей собак, там вечно противно пахло кошками… В целом, люди стоили своих домашних любимцев, и мало кто желал разбираться в первоначальной причине их конфликта и уж тем более пытаться его решить.

В мире был известен только один случай, когда некий Максимилиан Бу, поэт и сапожник, посвятил всю свою жизнь изучению этого поразительного феномена и даже написал трактат, озаглавленный «Дружба кошек и собак. Истоки вражды». В своём 8 томном труде он тщательно проанализировал все известные данные о кошках и собаках и пришёл к выводу, что их природная вражда является мнимой. За эту работу своей жизни он был публично осмеян и закончил свои дни в изгнании, живя в скромной избушке в Лапландии, в окружении 53 кошек и 46 собак, державшихся одной большой стаей. Увы, до наших дней дошли только незначительные фрагменты его весьма примечательного трактата и сколько потомки не пытались восстановить рукопись Бу целиком, им это не удалось.

Тьма невежества вновь опустила свой занавес, пока, точно гром среди ясного неба, в одной из скандинавских газет не появилась прелюбопытная статья. Она называлась «Гавмяуландия» и в шуточной форме повествовала о том, что окончательно поссорившиеся кошки и собаки, всё же решили заключить мир, но не на земле, а в своих снах. В одну из лунных ночей, несколько представителей каждой стороны встретились в условленном сне и заключили интересный договор. Статья подробно описывала детали «Сонного манифеста», из которого следовало, что во сне, кошки и собаки менялись ролями. По мнению автора это объяснялось тем, что, несмотря на свои раздоры, и кошки и собаки по-прежнему тяготели друг к другу и в душе вовсе не хотели враждовать. Из-за этого, они очень часто чувствовали себя несчастными и одинокими. В то же время, они признавали, что изменить их отношения в реальном мире уже не представляется возможным. Всё зашло слишком далеко и даже если они вновь попытаются дружить, людям это едва ли понравится.

«Теперь, – говорил один собачий депутат по кличке Лорд, – когда и кошки и собаки живут в тепле человеческих домов, было бы большой неосторожностью и даже глупостью пытаться изменить текущий порядок вещей. Ради нашего общего блага, мы должны и впредь, как не неприятно это прозвучит, уметь ненавидеть друг друга. Мы заплатили слишком большую цену, чтобы оказаться под одной крышей с людьми и не имеем права рисковать нашим будущим…»

«Вновь оказаться на улице было бы непростительной ошибкой с нашей стороны, – вторил ему представитель котов, по кличке Эйнштейн. – Как ни ужасна и как ни противоестественна наша вражда, мы, увы, должны поддерживать её всеми силами и не позволить людям усомниться в нашей глубокой взаимной неприязни…»

В статье также указывалось, что нарушители этого соглашения, будут строго наказаны, а при повторном нарушении Кодекса сна (в котором, кстати, было не много ни мало 412 пунктов), нарушителя навечно изгоняли из Гавмяуландии, так что он даже во сне не мог больше как следует повеселиться. Газета приводила некоторые выдержки из Кодекса. К примеру, пункт 31 запрещал собакам громко мяукать во сне, чтобы хозяева ничего не заподозрили. Тот же пункт запрещал кошкам громко лаять. Пункт 139 категорически не разрешал собакам даже пытаться влезть на деревья, после того как они проснутся, а пункт 284 ясно говорил, что кошкам нельзя гоняться за собаками, а тем удирать от них, если рядом есть люди. Пункт 356 обязывал и кошек и собак не подмигивать друг другу и не разговаривать в присутствии людей и наконец, последний 412 пункт гласил, что кошкам и собакам ни при каких обстоятельствах не следует петь хором в течение дня.

Заметка в местной газете не привлекла большого внимания и была принята за шуточную проделку, так как появилась на свет утром 1 апреля, но престарелая правнучка Максимилиана Бу, увидев её, пришла в большое волнение. Оказалось, что в газете слово в слово были изложены некоторые факты, которые никогда не были представлены широкой публике. Это были выдержки из последнего Лапландского дневника Максимилиана Бу, которые бережно хранились его наследниками и, по просьбе их автора, никогда не покидали стен их дома.

Энергичная старушка наняла частного детектива, чтобы выяснить, откуда у газеты появилась такая информация. Вскоре выяснилось, что редактор понятия не имеет, кто автор статьи. Он получил её в готовом виде по почте, прочитал, посмеялся и решил напечатать. Отправитель не оставил обратного адреса и всё что о нём было известно, это его инициалы С&D. Это сразу же породило конспирологическую версию о том, что данная аббревиатура обозначает «Cats and Dogs», «Кошки и Собаки» и служит утечкой информации, за которой стоят изгнанные из Гавмяуландии собаки и кошки…

Но самое странное, что буквально на следующую ночь, редакция газеты выгорела дотла, при том, что ночной сторож не видел ни единой живой души вокруг, за исключением парочки наглых котов и двух странных фокстерьеров… Все газеты, раскупленные в тот день, так же бесследно пропали, и, в конце концов, в память об этом странном тираже уцелела лишь газетная вырезка, та, что пришла к правнучке Максимилиана. Старушка определённо что-то знала, и сразу же сделал с неё несколько копий, и отправила их по почте своим внучкам в разные концы света. Но и тут случился непредвиденный казус. По пути на почту, почтальона который нёс письма, укусила бродячая собака и пока ему накладывали повязку и делали уколы, часть письма из его сумки исчезли…

История умалчивает, что было дальше, друзья мои. На сегодняшний день нам достоверно известно лишь одно – тайна «Сонного манифеста», наравне с тайной Бермудского треугольника, по сей день остаётся нераскрытой, и притягивает к себе внимание пытливых умов всего человечества…

Степашка, незаметно забравшийся на веранду и усевшийся у папиных ног, громко зевнул, всем своим видом показывая, что история полная чушь и неспешно затрусил в сторону кухни. Однако хитрое выражение его глаз заставило ребят насторожиться.

– А помнишь, как одна кошка тёрлась о Степашку, когда мы ездили на море? – спросила Варя брата.

– Помню, – ответил Серёжа. – Она его каждое утро там поджидала, а когда мы подходили ближе, убегала…

– Подозрительно… – прошептала Варя. – Очень подозрительно…

– Да-а-а… – согласился Серёжа. – Нужно будет проследить за Степашкой…

– Весьма разумное решение, – с серьёзным видом внёс свою лепту папа. – Только аккуратно… Я не хочу, чтобы они, что-то заподозрили…

– Мы будем очень осторожны, – заверили его ребята.

– Отлично, – сказал папа. – Тогда за дело. Только не вытопчите все грядки, как в прошлый раз, когда вы играли в индейцев.

– Пап, но это же ты на них упал, – сказал Серёжа.

– А что мне оставалось делать, – удивился папа. – Я был убит стрелой!

В это время Степашка вновь пробрался за баню и сел у забора с самым задумчивым видом. Прямо над его головой среди листвы замер большой рыжий кот Тимофей, готовый в любую секунду дать дёру. Прошла минута, две, три, но они словно не замечали друг друга и вскоре разошлись по своим делам. Почему так случилось? Трудно сказать. Может день был слишком жаркий, и им обоим не хотелось бегать, а может всё действительно куда как сложней, чем мы с вами привыкли думать.

Братья-кроты

– Никто не видел мой кошелёк, – спросил папа, заглядывая на кухню. – Кажется, его украли…

– Ты забыл его на прилавке в магазине, когда покупал вафли к чаю, – ответила мама. – Кстати, чай готов.

– Хм… – смутился папа. – И где же он теперь?..

– У тебя в комнате, – сказала мама. – Варя его взяла

– А почему мне никто ничего не сказал?

– Потому что ты внезапно выскочил из магазина и помчался домой, так как вспомнил, что оставил включённым чайник, – промурлыкала мама. – Садись, горе ты моё луковое…

Папа сконфуженно помялся в дверях, но потом рассмеялся и сел за стол.

– Это всё заговор, – провозгласил он, спустя несколько минут. – Да, да, вы зря смеётесь, друзья мои. Это заговор и он зреет давно. Меня преследуют и мешают работать.

– И кто же эти негодники, позволь спросить, – поинтересовалась мама. – Хотя постой, дай ка я сама попробую угадать. Колдуны? Гномы? Или это опять те коварные марсиане, что вечно прятали твои очки, во время нашего отдыха на море?

– Скажешь тоже, марсиане… – хмыкнул папа. – В Шатуре нет марсиан. Это каждый знает. Тут слишком много комаров, а они их жутко боятся…

– Прости, я что-то совсем запуталась, – с серьёзным видом переспросила мама. – Кто кого боится, комары марсиан или марсиане комаров?..

– Марсиане боятся комаров, – сказал папа, под дружный смех ребят. – Но я вовсе не об этом хотел рассказать!

– Да, да, конечно, – закивала головой мама, с трудом сдерживая смех. – Ты говорил что-то про заговор, который давно зреет…

– Да, зреет, – с вызовом провозгласил папа. – Зреет, но никак не может созреть, потому что у меня есть защитники.

– О, и я даже знаю их имена, – сказала мама, подмигивая Варе. – Это мы.

– Не только… – ответил папа. – Их имена, строжайшая тайна, но я всё же рискну назвать вам одно…

Папа огляделся по сторонам, заглянул под стол, проверил сахарницу и только затем произнёс:

– Её зовут, летающая свинка Рива…

На этот раз мама не смогла сдержаться и смеялась до слёз.

– Боже, такого я ещё не слышала, – сказала она, наконец, вытирая глаза полотенцем. – Ты должен нам немедленно всё о ней рассказать. Мы просто обязаны знать историю твоего ангела-хранителя…

– Именно это я и собирался сделать, – пробурчал папа. – Только прошу вас, отнеситесь к этой истории со всей серьёзностью, потому что Рива ужасно рискует, бросая вызов одной из самых могущественных и коварных организаций в мире, которая называется…

– Макдональдс, – спросила Варя.

Тут не выдержал папа и захохотал так громко, что Степашка выскочил из-под стола и испуганно залаял.

– Нет, Варвара, это не Макдональдс, – в конце концов, ответил папа, – хотя, должен согласиться, там тоже определённо попахивает чёрной магией, иначе как объяснить, тот факт, что я никак не могу пройти мимо, не купив там что-нибудь вкусненькое… Однако в данном случае речь идёт о старинном обществе братья-кроты…

Папа откинулся на спинку стула и выжидательно посмотрел на своих слушателей, ожидая, как минимум, криков ужаса, но никто даже не побледнел.

– Кроты? – разочарованно переспросил Серёжа, переглянувшись с сестрой. – Обычные кроты, которые живут под землёй и плохо видят?

– Именно так, – сказал папа, воинственно поблёскивая глазами. – Но я вижу, вы мало о них знаете, друзья мои, так что позвольте мне открыть вам глаза на их истинную роль в истории человечества. Для начала, обратим свой взор на Древний Египет в эпоху его расцвета, после чего, великая империя стремительно и совершенно внезапно закатилась, оставив после себя лишь полуразрушенные дворцы и седые от времени пирамиды. А ведь всё могло быть иначе, не случись однажды фараону наехать своей колесницей на кротовую нору. Этот, незначительный на первый взгляд, эпизод, послужил отправной точкой для последующей войны, которую фараон проиграл, после чего, его царство пришло в упадок и исчезло с лица земли. Конечно, человеческие историки имеют на этот счёт собственное мнение, но факт остаётся фактом – наехав на кротовую нору, фараон прикусил себе язык и, будучи в бешенстве накричал на посла могущественного племени, что и послужило поводом для войны. Это общеизвестные факты, однако, мало кто знает, что за неделю до этого рокового события, фараон приказал уничтожить всех кротов в своём саду, так как их норы, по его мнению, портили вид. Мудрецы Египта умоляли фараона не делать этого, ссылаясь на древние манускрипты, в которых было сказано, что гнев кротов ужасен и непоколебим. В пример приводилось страшное крушение Вавилонской башни, подрытой совместными усилиями кротов, но фараон только посмеялся над мудрецами, назвав их глупцами и сказал, что не верит в подобную чушь. Все кроты были жестоко изгнаны из его сада, а спустя неделю, произошло то, что произошло, и Египет навеки утратил свой статус великого государства. Казалось бы, после такого очевидного доказательства могущества кротов, люди должны были бы сделать соответствующие выводы, но этого не произошло. Впрочем, кроты так же не афишировали свою власть и на долгие годы вновь отошли в тень, хотя некоторые исследователи и прослеживали их участие в походах Александра Македонского, гибели Помпеи и падения Рима.

В средние века про кротов заговорили открыто, после того, как их интриги положили начало Столетней войне. Их влияние стало общепризнанным, и в кругах просвещённых аристократов в то время было модно хвастаться связями с подземными интриганами. Кроты красовались на самых именитых гербах богатейших династий, имели доступ к самым сокровенным тайнам и были первыми существами, которые покинули корабль Колумба, как только он достиг берегов Нового света. Они процветали столетие за столетием, утопая в роскоши и славе, пока, сразу после Французской революции, не обрели такую властью, что возникла реальная угроза захвата ими всего мира. Тогда то и возник Совет 40, в который входили самые могущественные и влиятельные люди своего времени, которые поставили своей целью не допустить дальнейшего вмешательства кротов в дела людей. Само собой разумеется, кроты быстро узнали о заговоре, и по всему миру разразилась самая настоящая шпионская война. Один за другим члены Совета 40 начали погибать при ужасающих обстоятельствах, но на их место сразу же занимали новые люди, готовые отстаивать свои идеалы пусть даже и с риском для жизни. Противостояние продолжалось более полувека, и порой казалось, что кроты одерживают верх в этой незримой, но жестокой битве, но людям в какой-то момент удалось заключить договор с домовыми гномами. В обмен на полную неприкосновенность и предоставление права жить в подвалах старых домов, гномы в свою очередь обязались переманить на сторону людей серых крыс, которые ненавидели кротов, но не обладали должной организацией. Это был переломный момент. Под руководством людей, крысы безжалостно атаковали кротов по всем фронтам и за несколько недель обратили их в повальное бегство. Отныне, кроты не осмеливались проникать в крупные города, в результате чего их влияние ослабло до такой степени, что они вскоре согласились на мир, который и был подписан в подвале старинного замка в предместьях Праги. Люди победили, хотя и заплатили за это высокую цену: крысы стали неизменными спутниками людей, и изгнать их из городов уже не было никакой возможности.

Но как вы можете догадаться, не все кроты смирились с досадным поражением, и спустя всего несколько дней после их капитуляции, в лесах Баварии возникло общество братья-кроты, желавшее, во что бы то ни стало восстановить былое могущество кротов по всему миру. Тут следует заметить, что к чести большинства кротов, они не поддержали бунтовщиков и не нарушили условий мирного договора. Простые кроты порядком устали от вечных интриг, в которые они волей неволей были вовлечены. Им хотелось покоя и уюта в своих тёмных норах, а потому, братья-кроты остались в меньшинстве и с той поры довольствовались лишь тем, что вмешивались в планы некоторых отдельных людей, считая, что те оскорбляют честь и достоинство кротовьего рода.