Ольховый король

После рождения шестой дочери Ольгерд очень резко переменился, став раздражительным и злым. Наконец-то он освободился от слепой любви и, заподозрив неладное, стал пристально следить за своей благоверной. После рождения седьмой дочери Ингрид умерла. Придворные лекари сказали, что причиной послужили тяжёлые роды – всё-таки седьмой ребёнок, но Ольгерд обвинил в её гибели Варнтантэль. Никаких шансов на оправдание он давать жрице не собирался и, вопреки просьбам Совета Старейшин, велел немедленно казнить осуждённую. После этой трагедии отношения между королевствами вновь чрезвычайно резко и вполне закономерно обострились. К счастью для Ольгерда, Изольда была слишком занята устранением своей конкурентки.

Когда война наконец-то была завершена, войско Изольды порядком истощилось и боевой дух пал по причине гибели великого военачальника Илара. Казалось бы, единственным победителем в этой войне должно было стать королевство Лойтэфюрштантум, так как можно было не опасаться нападения со стороны уже находящихся на грани конфликта друг с другом эльфийских народов. Но, увы, выпущенный на свободу дракон кошмарил в том числе и земли людей, а река была вновь отправлена, и долина стала неизбежно увядать. Это привело к голоду, за которым последовали болезни и смерти множества людей.

Этим тут же воспользовались притаившиеся старейшины Эрлевальда, организовав молниеносное вторжение на изнуренные земли. Сделали они это вполне решительно, не опасаясь атаки с тыла – со стороны Сумрачного леса, поскольку те хоть и имели большое желание, но войско их было крайне ослабленным. Ольховым эльфам удалось отогнать людей на правый берег Силаны, полностью завладев ещё недавно цветущими лугами, где в былые времена благополучно пасся скот. Но, к сожалению, особых успехов им эта кампания не принесла, поскольку земли оставались отравленными вплоть до тех пор, пока новый военачальник Сумрачного леса – Перигонд не убил злосчастного дракона и не вернул долине жизнь. Именно по этой причине он заслужил уважение и благодарность старейшин. Теперь их земли опять стали плодородными, и они стали выращивать сельскохозяйственные культуры, но уже не брезговали и разведением скота, хотя раньше считали это недостойным занятием (поскольку эльфы испокон веков добывали себе мясо охотой и весьма в этом преуспевали), подобающим лишь людям.

Здесь же, за пределами леса, в срочном порядке на базе земляных валов, укреплённых камнями и деревянными кольями, постепенно сменяя их мощными каменными стенами, стали строиться города-крепости. Первым таким укреплением был Тунг-Гроссрук, возведённый по образу и подобию первого эльфийского города Тунг-Альтенорта, ставшего после смерти правителя Элла его усыпальницей. Эльфы покинули его и возвращались туда лишь для почтения предков и захоронения ушедших в мир иной собратьев, переименовав этот город-усыпальницу в Граб-Альтенорт.

Кроме Тунг-Гроссрука впоследствии были возведены и такие города, как Тунг-Лебенталь, Тунг-Лихтенорт, Тунг-Оневальд, Тунг-Нойталь и практически прибрежный Тунг-Эроберум. Количество этих поселений было как раз равно количеству старейшин в Совете, за исключением Багдурха, который по совместительству был верховным жрецом культа Вайснамар. Он имел свой город ещё в прежние времена, восседая в Тунг-Вайснамаре, названном в честь Праматери эльфов. Кроме этого в Эрлевальде было ещё два приграничных города. Очень древний Альт-Дункельхайт (современник усопшего Элла) отделял владения короля от Тёмных земель и служил рубежом обороны от возможных атак чудищ, обитающих вне Светлых земель, а после ссоры Ойнэ с младшим братом стал защитой ещё и от Даммерунга. По другую сторону Ольхового леса чуть позже был возведён Вальден, реже называемый Альт-Вальденом. Именно отсюда эльфы направлялись в только что отобранные у людей владения, чтобы обживать их под руководством своих предводителей.

Почти все старейшины, как и сам Ольгерд, были родом из бывшей столицы королевства Альт-Гроссшаффунга, который после гибели правителя не был полностью покинут. Старая часть города внутри крепостных стен превратилась в усыпальницу для Ойнэ и других местных жителей, а за пределами крепости, где раскинулся огромный жилой массив, по-прежнему кипела жизнь. Потому приставка в его названии не была заменена с Альт- на Граб-, и это был самый крупный эльфийский город в истории, превышающий даже воздвигнутую Ольгердом собственную столицу Тунг-Юнгенорт, а также прославленную и не менее важную духовную столицу королевства – Тунг-Вайснамар и Даммерунгшлосс (единственный город соседнего королевства). Стоит отметить, что Олберик – сын Ойнэ и отец Ольгерда – так и не построил свою крепость, поскольку, будучи донжуаном, довольно быстро оставил наследника и ушёл на покой.

У каждого столичного или некогда столичного города был свой герб. Так как Вайснамар, которой покланялись все обитатели Ольхового леса, традиционно считалась семиконечной звездой, то и гербом каждого города была такая же звезда, в центре которой располагались соответствующие элементы. Например, у Эрлевальда там находилась звезда меньшего масштаба, повёрнутая таким образом, что её лучи упирались в вершины тупых углов большой звезды. У Элла и, соответственно, Тунг-Альтенорта в центре красовалась спираль, у его сына Ойнэ – семиконечная звёзда несколько меньшего размера, у Олберика – круг, а у Ольгерда – семилучевое солнце.

Кроме того, собственным гербом обладал и Совет Старейшин. Это была та же традиционная семиконечная звезда, в центре которой изображался большой круг (символизирующий монарха), а по краям (внутри каждого из лучей) – семь маленьких кружочков, представляющих собой роды старейшин, включая жреца Багдурха, у которого был и собственный герб – внутри Вайснамар располагалась её уменьшенная копия (с маленьким кругом по центру), из концов которой, заполняя лучи большой звезды, выходили затухающие волнообразные кривые. У войска Эрлевальда герб представлял из себя вписанный в звезду треугольный наконечник стрелы. А у сумрачных эльфов их символом служил свернувшийся в виде клубка дракон, пронзённый насквозь вошедший ему в грудь копьём.

***

Небывалый успех и внезапная слава постигла малоизвестного до этих пор молодого (по меркам эльфов) сына Изольды в его каких-то четыре с лишним сотни лет, сделав самым успешным мужчиной своего племени после печально известного Даммерунга. Но убей он ещё хоть сотню драконов, это ничего бы не изменило, ведь со времён смерти прадеда всех сумрачных эльфов в их племени царил матриархат. Они обожествляли и поклонялись своей первой владычице Амерре, которую называли Всематерью. Эти эльфы больше не признавали власть мужчин, а потому принцы и мужья королев могли быть только великими военачальниками, но никак не правителями. Посему выходило, что пика своей карьеры Перигонд достиг после гибели от лап дракона его отца, и больше ему в жизни ничего не светило. Зато его инфантильная сестра Изабель – у которой не то что заслуг, а даже целей в жизни не было – рано или поздно унаследует трон, не прилагая никаких усилий. По этой же причине обитателям Сумрачного леса – в силу вековых традиций и устоявшихся убеждений – слишком сложно было признать главенство Ольгерда даже с учётом факта, что он женился на представительнице их правящей династии.

Тем временем севернее Эрлевальда образовалось новое королевство гномов. Беглецы нашли себе новое пристанище, получившее название Сильберберген из-за обнаруженных богатых залежей серебра. Правил там Альмерик – старший сын Метрихальда, которому удалось вместе со братом Бактеральдом и сестрой Лореляй спастись от дракона. В скоротечной войне Эрлевальда против Лойтэфюрштантума, пользуясь принципом «враг моего врага – мой друг», гномы очень вовремя выступили на стороне людей, невзирая на то, что те не помогли им в их собственной войне против эльфов. Поскольку правый берег реки состоял из высоких отвесных скал, плавно перетекающих в Старосиланские горы, в которых гномы чувствовали себя как дома, то благодаря им удалось остановить экспансию Ольхового королевства. Поучаствовав в том конфликте в роли миротворцев, Сильбербергену удалось его заморозить на несколько десятилетий вперёд. После этого Алмерик отвёл воинов обратно в их подземные владения, которые были отделены от своих заклятых врагов – тёмных эльфов – целыми двумя враждебно настроенными по отношению к Изольде королевствами. Правда, вдобавок нажили себе нового недоброжелателя в лице Эрлевальда, но два этих народа и так всем сердцем давно ненавидели друг друга, а потому ничего нового для них не произошло.

Ольховое королевство смогло захватить себе левый берег с его плодородными долинами, впоследствии превращёнными в бескрайние поля, которые были способны обеспечить урожаем сразу несколько королевств. А вот оставшиеся у людей территории были практически непригодны для сельского хозяйства. Несчастным жителям Лойтэфюрштантума оставалось только заниматься разведением овец (единственного приспособленного к этой суровой местности скота) и выращивать скудный урожай на редких клочках плодородных земель. Кое-где удавалось заниматься охотой на оленей и кабанов, а также рыбалкой. Но этого всё равно было недостаточно. Поэтому людей начала терзать зависть и желание восстановления справедливости. Они жаждали вернуть отобранное у них сокровище – кормящие земли.

Из года в год несчастный народ постоянно испытывал недостаток в еде, а когда случался неурожай, голод неминуемо сопровождался массовыми болезнями и высокой смертностью. Кто-то пытался бежать в Земли великанов, но никаких вестей оттуда не поступало. Скорее всего, там тоже люди находили лишь свою погибель. Магистрату Лойтэфюрштантума приходилось торговать с ненавистными эльфами Эрлевальда по крайне невыгодной цене, так как они не имели никаких рычагов влияния, а Совет Высших Дворов Ольхового королевства не желал снижать цены. Именно на их феодальной земле собиралась большая часть экспортного урожая, и их не волновало, что это были бывшие земли людей. Вообще говоря, осознание этого факта доставляло им несказанное удовольствие, а быть может, даже счастье. Терпеть убытки ради каких-то ничтожных людишек они, естественно, не собирались.

Убеждения эльфов были таковыми, что пусть урожай лучше сгниёт, чем они пойдут на уступки ущербным существам. Именно поэтому каждый раз, когда люди вымаливали снижение цены или хотя бы отсрочку платежа, эльфы демонстративно – на виду у соседей – скармливали свиньям еду в приграничной зоне. При этом они сопровождали утилизацию продовольствия насмешками над голодающими жителями Лойтэфюрштантума и очень бдительно следили, чтобы те не пытались воровать урожай. А если им удавалось поймать воришек, их подвешивали за ноги над полем у всех на виду, в результате чего те неизбежно умирали, а их тела съедали вороны, попутно удобряя почву вокруг. Для стражей полей не было разницы, кого туда вешать, взрослых или детей.

Со временем жители Ольхового леса и вовсе превратили это мероприятие в ежегодный всеобщий праздник, отмечавшийся в последний день сбора урожая. Эльфийская община построила себе свой новый город Юнг-ГауптФейер. И теперь в течение года всех неудачных воришек – не имевших иного выбора, кроме как хотя бы попытаться рискнуть, чтобы не погибнуть от неминуемой голодной смерти – сажали в темницу, а накануне торжества всех узников свозили на поле. Бедолаг даже кормили и лечили во время заточения, не давая раньше времени умереть. И всё для того, чтобы устроить из этого зрелище. Со всех концов королевства на празднество съезжался народ, чтобы поглядеть, как сгорает столь желанная людьми еда и гниют подвешенные человеческие трупы. Предприимчивые обитатели города стали ещё и зарабатывать на прибывающих гостях, практически полностью отбивая те деньги, которые могли получить от продажи урожая.

За такое высокомерие гномы, да и остальные народы ненавидели эльфов всем сердцем. Но горный народ Сильбербергена – благодаря своим огромным запасам драгоценных камней и цветных металлов (в особенности серебра, которого в этих горах были бесчисленные залежи, что стало для них настоящей находкой) – мог покупать необходимое им продовольствие практически за любые деньги, отчасти влияя и на цену для Лойтэфюрштантума. Конечно, из-за жадности им крайне не хотелось расставаться со своими богатствами, но видя, к каким последствиям может привести голод, они шли на такие «жертвы», при этом, сколько бы добытой руды они не тратили, серебра в их сокровищницах становилось только больше. Таким образом, они всегда могли перебить цену людей, подвергнув несчастных в очередной раз страшному голоду. Но гномов этот факт ничуть не смущал, ведь «друзьями» они были только против эльфов, а в условно мирное время они весьма благополучно об этом забывали. Так что только тогда, когда Сильберберген полностью обеспечивал свои нужды, у людей появлялся крохотный шанс.

Хотя, как известно, зачастую остатки урожая шли на корм эрлевальдским свиньям – одомашненным кабанам, которые впоследствии стали считаться самой мясной породой во всей округе, что и неудивительно. Людям эльфы свою продукцию передавали очень редко – в основном после праздника урожая. Для этих целей специально отбиралась самая худшая и порченая еда, которую все приезжие охотно оплёвывали (и не только), демонстрируя своё презрение и потешаясь таким образом над жалкими людишками.

Ольгерда эта ситуация с торговлей не интересовала от слова совсем. Наместники исправно платили ему положенную дань, а Совет Высших Дворов королевства закрывал на всё это глаза, так как в основном состоял как раз из тех самых феодалов – владельцев полей. Такая политика всё больше и больше накаляла обстановку в регионе. И через время, когда король стал настолько одержим рождением наследника, что его вообще перестали волновать другие вопросы, он невольно сам сделал себя крайне уязвимым для недоброжелателей и завистников.

Восстановив силы после тяжёлой войны, Изольда вместе с другими знатными вельможами Сумрачного леса внезапно обвинила правителя Ольхового леса в смерти своей сестры, хотя до этих самых пор предпочитала молчать. По её словам, Ингрид неоднократно жаловалась ей, что супруг винит её в умышленном избавлении от сыновей, не давая им родиться. Эти вопиющие обвинения, само собой, не могли являться правдой даже в теории. Ведь какая мать решится пойти на такое? Но злой и жестокий Ольгерд, уверовав в эти беспочвенные фантазии, убил несчастную Ингрид, лишив своих же детей любящей матери. А она, Изольда, дескать, очень сожалеет, что была слишком занята, чтобы вовремя услышать свою сестру и уберечь её от несчастья. Правитель Эрлевальда, естественно, всё отрицал. Эти несправедливые поклёпы не на шутку его гневили, ведь он сам безумно горевал и убивался после столь сокрушительной утраты. Ольгерд уже и виновницу казнил, и лекарей, принимавших роды, выгнал. Чего же ещё от него хотели? По его словам, именно он являлся жертвой обстоятельств и главным пострадавшим в этой ситуации: и супругу потерял, и наследника трона не сумел получить. Обычно на этой ноте все обсуждения, зайдя в тупик, завершались.

Прошли годы, и Совет племени сумрачных эльфов во главе с Изольдой предложил правителю – в качестве наследника престола и жениха для одной из его дочерей – Перигонда, прославленного воина, убившего последнего дракона и вернувшего в долину процветание. Он был старшим сыном королевы Сумрачного леса, а так как мужчины там не имели права претендовать на трон, то такой хитрый ход матери был отличной перспективой для принца. Матриарх и её придворные дамы, будучи не очень высокого мнения об его умственных способностях, сочли, что он станет послушной марионеткой. Фактической же обладать властью собиралась сама Изольда, потихоньку объединяя всех эльфов под своим началом. Все кузины Перигонда обладали крайне миловидной внешностью, поэтому противиться решению матери принц не намеревался, и был согласен жениться на любой из них, рассчитывая получить двойную выгоду – совместив, так сказать, приятное с полезным.

Зато Ольгерд решительно отверг такое «лестное» предложение. Он прекрасно знал о древних чарах, наложенных на его род, да и Изольда явно лукавила, делая вид, что не в курсе. Этот отказ не на шутку разозлил двор Сумрачного леса, что неизбежно привело к открытой фазе противостояния, и союз в скором времени был полностью расторгнут. В принципе, хитрая и весьма предусмотрительная властительница тёмных эльфов именно на это и рассчитывала. Её заветной целью было настроить против Ольхового короля его же народ или хотя бы элиту. А на войне, как говорится, все средства хороши.