Ольховый король

Благодаря своему всё более тесному общению с молодёжью Унтерфельсена Ольховый принц наконец-таки вскользь услышал имя девушки, к которой вот уже почти полгода питал нежные чувства. Её звали Лаура. «Какое прекрасное имя!» – подумалось ему. «Лаура… Лау-ра… Ла-у-ра… – произнёс он про себя с нарастающим восхищением, – как нежное дуновение ветерка».

Ульрих всё время старался находиться где-то неподалёку, чтобы иметь возможность наблюдать за возлюбленной. Юноша пытался разузнать о ней как можно больше, чтобы лучше понять: что ей нравится, с кем она дружит, чем увлекается. Но он по-прежнему так и не был с ней лично знаком. Однажды бедняга стоял и тоскливо смотрел издалека, как Лаура смеётся в кругу своих подруг. Со стороны он был похож на грустного брошенного щенка.

– Что ты делаешь? Я не знал, что ты тут. Почему сразу не пошёл ко мне? – услышал Ульрих голос друга. – О! Да ты влюбился!

– Нет! Замолчи! Я вообще не знаю, что такое любовь, – разгневано воскликнул принц.

Георг никогда ещё не видел друга таким нахмуренным и, чтобы как-то разрядить обстановку, примирительно произнёс:

– Я пошутил, успокойся. Если тебе интересно, то мы с Лаурой были друзьями детства, и я могу тебе о ней рассказать.

– Да, интересно. Буду премного благодарен.

– Ну, её отца зовут Фредерик, и он – как ты, наверное, уже сам догадался – охотник, причём достаточно хороший. В нашем поселении его уважают. Мать Хельга занимается домом и хозяйством. Эта семья – очень хорошие люди. У родителей Лауры были друзья – Юрген и Алоизия, их дочь Соммер младше нас этак года на четыре. Но пару лет назад родители девочки пропали, и до сих пор о них нет никаких известей. Узнав о случившемся, Хельга сразу же забрала несчастную, рыдающую Соммер в свой дом и заботится о ней, как о собственной дочери.

«Бедная девочка, как и я, осталась сиротой. Хорошо, что нашлись добрые люди», – подумалось Ульриху.

Георг тем временем рассказывал дальше:

– А их старшая дочь – Хелене давно уже вышла замуж за достаточно зажиточного купца Вольфганга, и они уехали в Айнберг. Иногда приезжают погостить на пару дней. Хелене всегда привозит родителям и сёстрам всякие гостинцы. Лаура мечтательная и добрая девушка, очень любит ромашки. Но тебе непременно стоит знать, что она нравится многим здешним юношам, так что если у тебя есть к ней интерес, то стоит поторопиться, ведь скоро уже её могут взять в жёны. Желающих, уж поверь, много.

Ульрих очень расстроился. Ведь в нём не было ничего такого, что выделяло бы его на фоне других претендентов на её сердце. Единственное отличие, что он неместный, но это скорее являлось недостатком, нежели достоинством. Таким образом, взяв на вооружение совет друга, влюблённый парень стал искать способ привлечь внимание Лауры. Не найдя ничего лучшего, он начал во всеуслышание рассказывать свои истории, выбирая подлиннее и потаинственнее. Ульрих даже не задумывался, что, возможно, выбалтывает какие-то секреты Дальвета, а это не совсем порядочно. Но зато эта тактика принесла результат. Вокруг него стало собираться всё больше любопытных подростков, и в какой-то момент среди них оказалась и Лаура, вместе с приёмной сестрой Соммер и ближайшими подругами. Этого-то парень и добивался, но, к несчастью, явный интерес к нему стала проявлять совсем другая особа – Амалия. Она, вероятно, была лучшей подругой Лауры, по крайней мере, они всегда ходили вместе. Амалия выказывала принцу навязчивые знаки внимания и буквально бегала за ним по пятам, уговорив и свою подружку Гризельду помогать ей в этом. Бедный юноша уже не знал, как от неё избавиться.

– Амалия… Когда-то она и мне проходу не давала, – сочувствовал другу Георг. – Но если ты не будешь вестись на её уловки, то рано или поздно она отстанет. По крайней мере, так было в моём случае.

Нельзя сказать, что Амалия была дурнушкой, но и красавицей её не назовёшь. Она была простой, абсолютно неприметной девушкой. Вероятно, от того и ходила повсюду с Лаурой в надежде, что и ей перепадет хоть малая толика внимания, которое парни оказывали красавице-подруге. Быть может, какой-нибудь отвергнутый молодой человек, разочаровавшись в прекрасных сердцеедках, заприметит и её. Амалия часто вела с Ульрихом задушевные беседы, пытаясь выставить себя в самом выгодно свете. Дескать, она и умная, и порядочная, и чуткая, не то что эти вертихвостки, у которых, кроме внешности, ничего нет. Это она намекала на Лауру, но, естественно, отзывалась о ней так только за глаза. Была ли она права, сказать сложно, ведь стеснительный юноша не осмеливался даже хотя бы заговорить со своей избранницей, а посему не имел возможности узнать её получше, чтобы разобраться в этом вопросе.

Не решаясь на большее, Ульрих снова продолжил свои наблюдения. За его ненаглядной Лаурой ухлестывали многие парни. Они подходили к ней, мило беседовали, наверное, осыпали комплиментами, в ответ на которые девушка смущённо улыбалась. Сердце Ольхового принца при этом сжималось от невыносимой боли. Он безумно боялся её потерять, и потому разбивал свои кулаки о ствол дерева, представляя на его месте лица наглых ухажёров. Это позволяло выпускать пар, но никак не решало его проблему, поэтому однажды несчастный влюбленный наконец отважился рискнуть.

В один из последних дней осени, когда листья уже во всю устилали землю, Ульрих направился в Унтерфельсен с твёрдым намерением поговорить с Лаурой хоть о чём-нибудь. Ещё в самом начале осени он нарвал для неё ромашки, но всё никак не решался их подарить. Они уже давно засохли, но живых цветов до следующего лета уже всё равно не будет, поэтому юноша взял то, что было, и пошёл к возлюбленной. Придя в деревню, он пытался её отыскать, но девушки нигде не было видно. Юноша стоял на виду у всех с этим недобукетом, опёршись о стену заброшенного дома, и чувствовал себя очень неловко. Местные подходили к нему поздороваться и с ухмылкой спрашивали, для кого цветы. А Ульрих про себя молился Ямореастэбильтеру, чтобы только Амалия не появилась где-нибудь поблизости. Это всё, чего он хотел на тот момент. Так, сгорая от стыда и безумно боясь потерпеть унизительное фиаско, он прождал почти полдня.

И вот наконец появилась его ненаглядная. Ульрих просто остолбенел. В нем происходила ожесточенная внутренняя борьба, но ведь дал себе обещание, а потому, собрав всю волю в кулак и сказав себе: «Будь что будет!», он пошёл навстречу Лауре. Она шла из леса, неся на плечах большую охапку хвороста, и не подозревала о его намерениях.

– Привет!

Девушка аж отшатнулась в сторону от неожиданности и неуверенно ответила:

– Привет…

– Это тебе. Они немного высохли, но извини, – сказал Ульрих, неловко протягивая ей ромашки.

– Спасибо, всё равно очень приятно.

– Рад это слышать. Ну ты, я так понял, сейчас занята, так что поговорим потом, – произнёс юноша скороговоркой. Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди.

Лаура утвердительно кивнула, даже не глядя на парня, а он постарался быстро ретироваться. Но сделав пару шагов, Ульрих развернулся и вновь обратился к ней.

– А давай я тебе помогу – донесу хворост! Он с виду тяжёлый.

– Ну, давай, – тихо выдавила она из себя.

Весь дальнейший путь до её дома они шли молча, и лишь у порога, передавая девушке хворост, Ульрих робко произнёс:

– Надеюсь, ещё увидимся.

– Наверное.

Она зашла в дом и закрыла дверь, а он ещё долго стоял на том же самом месте, прокручивая в голове сегодняшние события снова и снова. Он пытался понять, хорошо ли всё прошло и радоваться ему или печалиться. Определиться с вердиктом у него никак не получалось, но всё равно подрастающий жрец чувствовал себя героем, одолевшим наконец своего главного врага – самого себя, и это действительно было для него огромным подвигом.

***

Уже многим позже, Ульрих решил начать игру по-крупному. Намедни Георг – большой, как казалось принцу, знаток женщин (по крайней мере, с его же слов) – озвучил мысль, что для расположения дамы нужно её непременно удивить, желательно приятно. Таким образом он подкинул другу пищу для размышлений. И в конце концов влюблённый полукровка кое-что придумал. Далеко ходить не пришлось, ведь он, будучи учеником жреца, жил в доме, напичканным всякими магическими штучками, артефактами и прочими занятными вещицами.

«Выбор, честно говоря, огромен, но что же может впечатлить прекрасную Лауру больше всего? – рассуждал Ульрих. – Точно уж не склянка с гоблинской мочой, это однозначно! Может быть, осколок скорлупы драконьего яйца? Да нет, как-то глупо, это только на Амалию может подействовать… А что насчёт каменной ящерицы? Хотя она выглядит как обычная статуэтка».

Почему всегда, когда нужно, в голове пустота? Ульрих решил сделать перерыв и пойти подышать воздухом. А после он вернётся и посмотрит свежим взглядом, тогда точно заприметит что-то подходящее. И он не ошибся. Войдя внутрь, парень сделал несколько шагов, умышленно ни на что не глядя до тех пор, пока не очутился в центре комнаты. Затем он быстро осмотрелся и увидел именно то, что искал. В углу, из щели дверцы, ведущей в подвал, исходило слабое голубоватое сияние. Ульриха осенило: конечно же, это оно. Почему он сразу не подумал о синей светящейся склянке, которая запрятана в подвале учителя? Наверное, до этого момента он не думал об этом артефакте, так как тогда его ещё не покинул здравый смысл.

Тем не менее юноша дождался, когда Дальвет выползет за очередной порцией медовухи, настаивавшейся во второй комнате, где у них была обустроена спальная зона. Свой «живительный» напиток жрец специально хранил именно там, чтобы в него случайно не попала какая-нибудь гадость из большой комнаты или тем более алхимической лаборатории, то есть подвала. Отравиться и умереть или превратиться во что-то нежелательное он уж точно не собирался. Так вот, как только Дальвет поднялся по ступенькам и, неспешно шаркая ногами, посеменил за излюбленным пойлом, Ульрих мгновенно спустился в подвал, слетев с каменной лестницы и чуть было не свернув шею, схватил синюю банку и молниеносно выскочил обратно, как раз за минуту до возвращения учителя. Благо старик был погружён в свои мысли и ничего не заметил.

Ольховый принц выскользнул на улицу, прислонился спиной к двери и, приводя дыхание в порядок, рассматривал эту диковину. Она словно манила его, а потому он снял свою накидку и бережно обернул ею артефакт. Его тут же обдуло холодным ветром, но ради великой цели юноша был готов всё стерпеть.

Прибыв в этот раз в Унтерфельсен, Ульрих сразу дал Георгу знать, что сегодня у него особая история. Тот всё понял и тут же побежал собирать привычную компанию слушателей жреческих откровений. Полукровка покорно ожидал, когда местные соберутся, ведь именно сегодня у него должен состояться бенефис. А когда все были на месте, он снял со склянки накидку, и присутствующих озарило лёгкое синеватое сияние. Огонёк мягко и загадочно мерцал, завораживая окружающих и порождая в них непреодолимое желание следовать за ним. Сам он, правда, не мог выбраться наружу и отправиться туда, куда бы ему хотелось. Толпа прямо-таки ахнула.

– Вот это чудеса! – выкрикнул кто-то из заднего ряда.

– Что это такое? – спрашивал другой голос.

– Да это же фея! Дай рассмотреть её поближе! – умоляла какая-то маленькая девочка.

– Обо всём по порядку! То, что я поведаю вам сегодня, может показаться какой-то сказкой, но это отнюдь не вымысел, а чистая правда…

И Ульрих приступил к рассказу.

«Всё началось с очередного наставления моего учителя, которого вы все прекрасно знаете. Он так же, как и я вам, рассказывает мне мало-помалу разные истории, обучая между тем премудростям. Одним из первых строжайших запретов было следование за синими огоньками. Наверняка кто-то из вас слышал легенду, что, дескать, этот таинственный огонёк приводит путника к его мечте. Так вот, как оказывается, доля истины в легендах есть, но вся правда достаточно жестока.

Многие из вас знают, что в мире обитает много разных духов – одни из них добрые, другие же злые, а есть ещё и нейтральные. Сегодня речь пойдёт скорее о последних, но, чтобы понять их мотивы, нужно сильнее углубиться в суть вещей. Да будет вам известно, существует некое древнее божество, которое владеет Миром мёртвых. Его называют по-разному, но лично мне он известен как Арх Дандар. По крайней мере, так его называли члены культа, к которому принадлежит Дальвет. Это древнее божество является одним из первых обитателей нашего мира, и на его плечи легла обязанность собирать души умерших и уводить в своё Тёмное царство, чтобы они не скитались по земле и не мешали живым.

Бродил по миру этот дух с большим белым фонарём – а выходил он в основном по ночам, поскольку в его царстве всегда темно и так ему привычнее, – и на его бледный мерцающий свет, как мотыльки, стекались отовсюду души умерших. В обычной жизни людям их видеть не дано, но при свете его фонаря они были хорошо различимы. Для живого человека это жуткое зрелище – безмолвные, бестелесные сущности снежной лавиной заполняли пространство вокруг. К рассвету Арх Дандар уводил всех, кого успел собрать, в мир иной. Пока жителей было мало, владыка Мира мертвых справлялся и сам, но появление новых народов и непомерное увеличение их численности сильно усложнило ему задачу. Поэтому он начал перекладывать свои обязанности на могущественных духов этого мира, наделяя их колоссальной силой, которая зачастую становилась для них проклятием. Среди них как раз Ямореастэбильтер, которому мы с Дальветом поклоняемся, и о нем я вам уже рассказывал.

Помимо Призрачного Пастуха ему помогают и другие духи, в том числе и менее могущественные, среди них – Сонные духи. Селятся они на болоте посреди леса, куда их подневольные слуги заманивают заблудившихся людей. А когда те приходят в обитель Дрёмы, то непременно засыпают и видят самые сладкие сны, в которых осуществляются все их мечты, в том числе и самая заветная. И если такой человек, приняв столь желанный дар от Дрёмы, не сможет разорвать оковы сна, то, увы, его душа отныне будет принадлежать Сонному духу, и тот, кто мгновение назад был человеком или другим разумным существом, становится невольником – маленьким синим огоньком. После этого он обречён вместе с такими же потерянными душами заманивать новых людей в лапы своего хозяина, а его бренное тело со временем поглощается болото, увеличивая его объем и площадь, и тем самым место обитания Дрёмы. Соответственно, чем больше такое болото и чем больше у Сонного духа синих огоньков, тем шире охват контролируемой ими территории, на которой они заманивают забредших по неосторожности в их владения людей. Но в то же время, чем больше у такого духа огоньков, тем ближе он и его невольники к загробному миру, так как задача каждого духа привести с собой определённое количество душ, которое известно только им и самому Арху Дандару, назначившему эту цифру. Именно собранные души являются для Дрёмы условием освобождения.

Когда я подрос, Дальвет поручил мне изловить один из огоньков. Он понадобился моему учителю, чтобы контролировать присутствие Сонного духа к северу от Вальдендорфа. Когда огонёк пропадёт, мы будем точно знать, что Дрёма ушёл в Мир мёртвых, а значит, впредь не будет угрожать путникам. Но не волнуйтесь, этот несчастный огонёк, во-первых, осуществил все свои мечты, пусть и наслаждаться ими ему пришлось недолго, а во-вторых, для него нет совершенно никакой разницы, где быть невольником: в этой склянке или на болоте – и равно так же, как и остальные, он покинет наш мир, если Дрёма наберёт необходимое число жертв».

Собравшаяся вокруг юного рассказчика толпа детей и подростков слушала с открытым ртом. Таких откровений им ещё никто не рассказывал, хоть и поверить в это всё было крайне сложно, но подрастающий жрец ведь никого насильно и не принуждал. Каждый для себя решал сам, как поступить с полученной информацией. Единственное, что Ульрих настоятельно не рекомендовал людям делать, – это идти за синими огоньками в погоне за мечтой, а напротив – всячески им сопротивляться. А если кому-то посчастливится обнаружить это редкое явление, и при этом выжить, то непременно сообщить Дальвету или самому Ульриху, ведь те, по его словам, рисуют карту, обозначая потенциально опасные места.

Сегодня молодым жителям горной деревушки точно будет что обсудить, и разговоры о сегодняшней истории ещё долго не утихнут в этом поселении. Среди внимательно слушающих молодого принца, конечно же, была и та особа, ради которой он всё это затевал, очень рискуя получить знатную взбучку от учителя. Но она была здесь, а значит, игра стоила свеч! Ульрих не обращал внимания на других. Эту историю он, по сути, рассказывал Лауре, и всё его внимание было приковано только к ней. А она, в свою очередь, завороженно глядела на бьющийся об тонкую стеклянную стенку загадочный огонёк, явно её очаровавший. И тогда жрец-полукровка решил предпринять попытку произвести на неё впечатление. Он поднялся и направился к избраннице, протянув ей артефакт.

– Бери!

– Что?

– Я дарю его тебе.

– Ого! Это невероятно! – воскликнула девушка и даже на мгновение улыбнулась, взглянув парню в глаза, пожалуй, впервые за всё время.

– Бери же!

– Это ведь, должно быть, очень ценная вещь. Ты уверен, что можешь мне её отдать?

– Я видел, как ты смотрела на этот огонёк, и понял, что должен отдать его тебе. А он… Я достану новый, эко дело. Это всего лишь безобидный синий огонёк, если только его не выпустить. Но я надеюсь, что ты достаточно благоразумна, чтобы этого не делать. – А после добавил: – Да и не только благоразумна, а ещё и прекрасна.

Милая девушка покраснела, взяла склянку и, избегая взглядов окружающих, молча наблюдавших за происходящим, убежала домой. Наверное, каждый присутствующий хотел бы быть на её месте, чтобы заполучить эту чудесную склянку, ведь большинство из них больше никогда за всю свою короткую жизнь не увидит ничего хотя бы отдалённо такого же удивительного. А вот Амалия наверняка впала в ярость и, быть может, даже возненавидела свою лучшую подругу, хотя ей давно уже стоило бы смириться.

***

По возвращении домой Ульрих вполне ожидаемо получил по заслугам. Дальвет впервые избил его как следует палкой. Сделал он это не от злости, а в назидание безрассудному юноше, которому несомненно стоило преподнести этот болезненный урок, чтобы впредь он ценил труд других людей и не брал чужие вещи (в особенности магические артефакты, ведь многие из них достаточно опасны) и уж тем более чтобы больше не раздавал столь ценные экземпляры направо и налево. После этого пожилой жрец выдвинул нерадивому ученику ультиматум:

– Либо ты возвращаешь мне этот синий огонёк любой ценой (хочешь отбирай его у своего дружка – или кому ты там его вручил, либо добудь новый – это уже не мои проблемы, но чтобы через три дня он был у меня), либо я скормлю тебя гоблинам. И будь уверен, ты придёшься им по вкусу.

Таким злым Ольховый принц ещё никогда учителя не видел, но забирать у Лауры свой подарок он уж точно не собирался, а потому ему ничего не оставалось, кроме как изловить новый огонёк. Оставалось только вспомнить, как там это делается. В защиту старика, стоит знать причину его ярости.

Когда спустя не три, а четыре дня ученик вернулся, боясь гнева учителя, который намедни обещался скормить его гоблинам, он встретил Дальвета совершенно в ином настроении. Тот уже не был в негодовании и не сердился на парня за то, что он опоздал. Напротив, он подошёл и обнял своего преемника. Ульриху даже показалось, что мужчина плачет, чего ранее никогда за ним не замечалось, ведь Дальвет всегда был с виду толстокожим и бесчувственным, а последние события словно явили юноше совсем другого человека.

Оказывается, много лет назад, ещё в молодости, жреца культа Человека-ворона точно так же, как и почти год назад Ульриха, очаровала одна прекрасная юная особа. Дальвет тогда только начал осваиваться в Вальдендорфе и влюбился в Ханну. Но девушка однажды отправилась собирать грибы и, зайдя слишком далеко, набрела на синие огоньки. Когда Дальвет подбежал к её телу, Дрёма уже забрал её душу, и несчастный мужчина ничего не мог поделать. Сам жрец к тому моменту был уже достаточно пропит, чтобы успешно сопротивляться сну, потому выжил, но возлюбленную спасти не сумел, за что возненавидел себя и стал ещё сильнее закладывать за воротник, окончательно став тем, кем является теперь.

Больше он не предпринимал попыток ухаживать за девушками, ведь так и не смог смириться с той утратой. По этой же причине у него не было детей, хотя, возможно, его культ воспрещает деторождение. Ну а всю свою нерастраченную любовь он источал на Пушинку, которая была ещё совсем маленьким жеребёнком, родившимся слабым и больным, из-за чего владельцы решили отдать её жрецу для приношения в жертву. Мужчина взглянул в её блестящие несмышлёные глазки и пожалел животинку. Ему даже показалось, что она плачет. Он выходил её, холя и лелея, словно она была его собственным ребенком, и она всегда была ему за это благодарна. Ну а многим позднее, в случае с Ульрихом, он тоже испытал привязанность, воспитывая его как собственного сына и растя себе достойную замену. Жаль, что полукровка, в отличие от Пушинки, периодически разочаровывал старика.

И невзирая на этот, казалось бы, наглядный урок, юноша никоим образом не одумался и продолжил ухлёстывать за своей пассией, периодически преподнося ей всё новые и новые подарки, получая взбучку от учителя, а иногда и по шее от других претендентов на сердце прекрасной дамы.

Спустя несколько лет старания Ульриха так и не принесли никаких существенных успехов, а его лучший друг Георг заболел и скончался от диареи. К великому сожалению, Ольховый принц узнал о трагедии лишь тогда, когда труп друга привезли жители Унтерфельсена на телеге к Дальвету для захоронения и установления причины смерти. Они желали убедиться, что это не было каким-то очередным ведьмовским проклятием, насланным на горную деревушку. Но унтерфельсенцы зря беспокоились. Бедный парень просто что-то не то съел и, обратись они к жрецу вовремя, возможно, Георга удалось бы спасти. Но, к несчастью, Ульрих, переживая личную драму (наверное, уже сотую по счёту), взял паузу и воздерживался от поездок в соседнее селение. И теперь его некогда лучшему другу предстояло стать кормом для гоблинов.