Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова

Партия ждет от мастеров критического жанра масштабных обобщений, методологической, социально-классовой зоркости и точности в суждениях и оценках, умения как надежно противостоять серости и художественной убогости, так и активно пропагандировать лучшие создания многонационального советского искусства, быть подлинным регулятором общесоюзного литературного процесса54.

В своем выступлении Г. М. Марков упомянул и о встрече с Андроповым:

Когда появилось постановление о журналах <1982 г.>, важное постановление, которое вооружило нас пониманием новых задач, поставленных перед советской литературой, у нас образовалась большая пауза. Неслучайно в беседе со мною Юрий Владимирович меня спросил: а чего ждете? Перед ним лежала стопа наших журналов. Правда, я понимаю, что времени прошло мало, но и ждать мы ничего не должны, нужно работать, всем ясны наши действия, нужна практическая работа55.

Число собраний, на которых писатели рапортовали о готовности исполнить волю партии, было велико и вполне соразмерно разросшемуся при Брежневе госаппарату. Первого июля состоялось совместное заседание секретариата правления, парткома и идеологического актива московской писательской организации СП РСФСР, посвященное претворению в жизнь решений июньского пленума ЦК; повестка дня – «Итоги июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС и задачи писателей столицы». Основным докладчиком был первый секретарь правления МО СП РСФСР Ф. Ф. Кузнецов:

Впечатление глубокое, отрадное, вселяющее надежды и исторический оптимизм. Почему? Потому, что материалы Пленума и прежде всего речь Ю. В. Андропова отмечены свежестью, ясностью и высотой марксистско-ленинского мышления, глубиной, точностью и трезвостью анализа переживаемого нами периода эпохи зрелого социализма, подлинно государственным, ленинским подходом к жизни, к реальной сложности ее проблем. Пафос патриотической гордости за свершения нашего народа органически переплетен здесь с трезвостью оценок, с реальностью взгляда на жизнь, с точностью научного анализа действительности…56

После общих фраз он перешел к конкретике, обозначив четыре группы проблем, «которые вытекают из материалов Июньского пленума ЦК КПСС», последняя из них – «С небывалой остротой поставленный партией вопрос об идейно-художественном качестве, достоинстве литературы и об особой, фундаментальной, я бы сказал, роли литературной критики»57.

То есть без обиняков оратор перешел к тому, что пришло время литературной критике показать свою силу.

В прениях выступил секретарь парткома московской организации Союза писателей поэт Виктор Кочетков, который подтвердил общее впечатление о зарождении очередной кампании. Впрочем, он как бы открещивался от этого, но слушателям было все предельно ясно:

Прежде всего мы не должны относиться к решениям Пленума как к очередной идеологической кампании, которую можно завершить серией всевозможных собраний, заседаний, конференций и соответствующих им резолюций, обязательств. Это целенаправленная, долговременная работа…

Особое место в своем выступлении В. Кочетков отвел вопросам о литературно-художественной критике. Как справедливо было сказано на Пленуме, критика в данный момент не играет той роли, которая ей отводится в литературном процессе. Авторитет ее суждений снижается комплиментарностью, беглостью оценок. Литературные поля от сорняков она пропалывает не очень тщательно, боязливо обходя столичные делянки и слишком смело топчась на ее «областных» участках. Надо воспитывать литературную среду – это главная обязанность партийных организаций – в уважении к праву критика говорить нелицеприятные вещи любому писателю, независимо от его литературного ранга, если этот писатель снизил к себе требовательность58.

Седьмого июля состоялось расширенное заседание секретариата правления Союза писателей РСФСР по тому же поводу59. Вступительное слово на этом форуме держал председатель правления СП РСФСР С. В. Михалков.

Большое внимание уделил в своем выступлении С. Михалков повышению требовательности к качеству работы на всех этапах литературного процесса. Имеются еще недостатки в организации рецензирования художественных произведений, в формировании планов выхода книг и журнальных публикаций. Отвечая требованиям, которые партия предъявляет к литературе, необходимо ставить прочные заслоны на пути эстетического брака, серых, графоманских сочинений60.

Отдельно остановился С. Михалков на вопросах «критики и самокритики», констатируя, что решение этого вопроса, поставленного партией, не может быть легким и простым:

…Неизмеримо возрастает наша ответственность перед партией, перед народом. Надо положить конец мелкотемью, стать наконец принципиальными, не пугаясь испортить отношения друг с другом. А мы до сих пор часто уходим от прямой критики. Я помню, например, выступление одного писателя, который сказал: комплиментарности много, а критики настоящей нет. Ну хорошо, он призывает к этой критике, к борьбе с комплиментарностью, а если начать с него самого?! Ведь у каждого из нас есть много недостатков и как он будет обижаться, плакаться на тех, кто с ним, якобы, сводит счета. Так что это вопрос актуальный61.

Завершал же он свое выступление ритуальным указанием на то, что в настоящий момент оказывается главным для литературной критики:

Конечно, и о профессиональном мастерстве нужно говорить, потому что любая книга, выполненная не на профессиональном уровне, не может принести пользу народу, она может отвратить человека от темы труда, патриотизма, если написана серо, скучно, незаинтересованно. Критика не может относиться снисходительно к художественно слабым произведениям, критика не должна допускать отступлений от исторической правды62.

Отзвуком чаяний писателей на изменения новой эпохи можно считать сказанные в прениях слова Юрия Бондарева: «У меня ощущение от недавно прошедшего пленума ЦК КПСС – это ощущение свежего ветра. И мне кажется, что все мы стоим сейчас на пороге больших положительных перемен»63.

Кроме того, 30 июня – 1 июля 1983 года состоялся формально менее представительный, но не менее важный в качестве инструмента претворения в жизнь партийных решений пленум совета по критике и литературоведению Союза писателей СССР. Он был открыт вступительным словом председателя этого совета, секретаря Союза писателей В. М. Озерова и докладом члена-корреспондента АН СССР, директора Института славяноведения и балканистики АН Д. Ф. Маркова (вскоре избранного академиком). Отмечалось в том числе, что критика «порой снисходительна к литературному браку»64.

Долг критики, сказано в постановлении июльского Пленума ЦК КПСС, – «давать четкую, партийную оценку работам, в которых высказываются чуждые нашему обществу, нашей идеологии взгляды, допускаются отступления от исторической правды».

Это высокое партийное требование нашло горячий отклик у всех участников нынешнего заседания, во многом определив его подлинно критический пафос, атмосферу острой принципиальности и взыскательности. И во вступительном слове В. Озерова, и в докладе Д. Маркова, и в выступлениях критиков говорилось о недопустимости проникновения на страницы нашей печати произведений, идеологически незрелых, авторы которых грешат мировоззренческой нечеткостью, отступлением от наших идейных принципов. Тем более недопустимо, когда речь идет о литературно-художественной критике, самим своим назначением призванной играть авангардную роль в культуре, отстаивать и утверждать незыблемые основы нашего искусства – его коммунистическую партийность, народность, социалистический гуманизм и интернационализм. <…>

Пленум ЦК КПСС решительно напомнил об ответственности идеологических кадров за столь важный участок работы. Безусловно, соответствующие выводы должны сделать и все наши печатные издания, их главные редакторы, руководители отделов критики. <…> В связи с этим остро встает вопрос о кадрах критики, о пополнении ее молодыми силами. <…>

Одним из узких мест в критике и по сей день является ее недопустимое благодушие к слабым в профессиональном отношении произведениям, снисходительность к литературному браку, комплиментарность. Особенно, как подчеркивали выступающие, это характерно для текущей, рецензионной критики. Объективный критический анализ подчас подменяется его имитацией, даются явно завышенные оценки произведениям, весьма далеким от художественного совершенства, снижаются, а то и вовсе исчезают необходимые строгие критерии. В критике порой много субъективизма, общих слов, рассуждений «по поводу», мало конкретного анализа. <…>

В писательской среде критическое слово порой воспринимается в штыки. А ведь только атмосфера высокой требовательности, подлинной взыскательности способна обеспечить здоровое и полнокровное развитие сегодняшней литературной жизни. Как тут еще раз не вспомнить слова, сказанные на июньском Пленуме ЦК КПСС: «Конечно, критика в печати – оружие острое. И надо уметь им пользоваться, не сходить с позиции принципиальности и объективности. Для нас критическое выступление – не сенсация, а сигнал, единственная цель которого – устранение недостатков». Слова эти полностью приложимы и к литературной критике65.

В связи с дальнейшей кампанией нелишним будет также привести слова В. Озерова о литературных жанрах, поскольку именно жанровые претензии оказались прикрытием травли многих, кого избрали жертвами кампании:

Правомерно ли разделять непроходимым барьером литературно-критические жанры? Ведь только их органическое взаимодействие может помочь более углубленному взгляду на современный этап художественного развития. Необходимо видеть общую его картину, ощущать наиболее примечательные тенденции, поддерживать одни, оспаривать, если нужно, другие, раскрывать перед художниками горизонты эстетического прогресса. То есть на деле осуществлять то, к чему призывает критику партия: быть главным методом влияния на художественное творчество!66

Несмотря на громкие слова, по практике той эпохи ничего не мешало предполагать, что июньский пленум не будет иметь каких-то значимых долгосрочных последствий: отгремит и сменится чем-то более насущным, прежде всего решениями проблем в экономике. Но этого переключения почему-то не произошло, и вопросы идеологии упорно продолжали оставаться в поле зрения Политбюро. Это мы можем объяснить только одним: Андропов считал их приоритетными.

Результатом такого повышенного внимания стало специальное постановление (П 115/49) Политбюро ЦК КПСС от 5 июля 1983 года, которым на Министерство культуры СССР, Госкино СССР, Союз писателей СССР, Союз кинематографистов СССР, Союз композиторов СССР и Союз художников СССР возлагалась обязанность провести работу по изучению материалов июньского пленума, рассмотреть предложения и замечания, высказанные с его трибуны67. Это обозначало не только новую череду обсуждений на всех уровнях, но и принятие программы дальнейших мероприятий по претворению решений пленума в жизнь.

Двадцатого сентября 1983 года секретарь правления Союза писателей СССР Ю. Верченко представил в ЦК КПСС информацию о принятых по этому поводу мерах, сообщая, что

В результате большой подготовительной работы, заинтересованного и глубокого обсуждения материалов Пленума, самокритичного рассмотрения дел в литературном хозяйстве разработаны и приняты мероприятия СП СССР по выполнению решений июньского Пленума ЦК КПСС68.

И, среди прочего, сообщал о том, как перестраивается в соответствии с велением партии литературная критика:

В мероприятиях Союза писателей СССР по выполнению решений июньского Пленума ЦК КПСС особое внимание обращено на более целенаправленное руководство газетами и журналами, на повышение ответственности авторов и редколлегий за идейно-эстетический и художественный уровень публикуемых материалов. На состоявшемся в Союзе писателей СССР совещании главных редакторов литературно-художественных газет и журналов поставлена задача не допускать появления на страницах печати незрелых, поверхностных публикаций, страдающих мелкотемьем, невысоким эстетическим вкусом, смакующих в отдельных случаях мнимые и действительные трудности и недостатки. Повышена требовательность и принципиальность при оценке публикуемых произведений. <…> Возрастающая роль литературы и искусства в жизни общества зрелого социализма находит сегодня все более широкое выражение. Сюда относится и отмеченное постановлением Пленума ЦК КПСС растущее значение марксистско-ленинской литературной критики как главного метода влияния на художественное творчество. Укрепляются кадры заведующих отделами критики в литературных газетах и журналах, более регулярно стала проводиться их учеба, возрастает требовательность к публикации критических выступлений69.

В значительной степени активностью Политбюро объясняется и сообщение Госкомиздата СССР в ЦК с информацией о том, что был «обеспечен оперативный выпуск материалов июньского Пленума ЦК КПСС, речи на нем Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Ю. В. Андропова общим тиражом свыше 5 млн экз. на русском и 43 языках народов СССР»70.

Пятнадцатого августа в Кремле состоялась традиционная встреча в ЦК КПСС с ветеранами партии, открыл которую своим вступительным словом секретарь ЦК М. С. Горбачев. Итоговое выступление было за Ю. В. Андроповым, и генеральный секретарь не преминул отметить необходимость исполнения решений партии, принятых при его непосредственном участии. Прежде всего – решений июньского пленума ЦК:

Теперь – об идеологической работе. Пленум мы провели. Решение приняли. Осталось главное – выполнить это решение. А что это значит практически? Это значит преодолеть еще имеющийся, к сожалению, разрыв между словом и делом. Это значит научиться говорить с людьми серьезно, откровенно, не обходя острые углы…71

Небольшая ремарка: слушая старых большевиков, Андропов с особенным вниманием отнесся к словам ветерана Гражданской и Великой Отечественной войн Я. Д. Чанышева (партстаж с 1917 года), который обратился к президиуму со словами: «Мы очень довольны, что руководство Центрального Комитета партии ведет дела по-ленински, по-большевистски. И мы просим вас – не либеральничайте с теми, кто не об общем благе думает, не о работе, а только о личном благополучии», – на что ему ответили из президиума: «Это мы вам обещаем». Это произнес Андропов. Зал разразился продолжительными аплодисментами72.

На этом обсуждение не прекратилось: 30 августа состоялось заседание секретариата ЦК под председательством К. У. Черненко, на котором первым был вопрос «О предложениях и замечаниях в адрес центральных министерств, ведомств и организаций, высказанных на местах в ходе обсуждения июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС», то есть как будто бы успокоившаяся волна после пленума не собиралась успокаиваться; Черненко сказал максимально четко: «Надо продумать механизм контроля. Он касается всех. Надо нацелить парторганизации на то, что это дело не временное, что в ЦК КПСС будет осуществляться постоянный контроль…»73

Началась вторая волна выступлений писательских бонз в газетах и журналах, и по осени вдруг оказалось, что пленум ЦК ничуть не потерял своей актуальности. В журнале СП СССР «Литературное обозрение» появилась направляющая статья Феликса Кузнецова «Время зовет!», в которой густо замешанное идеологическое варево с новой силой выплескивалось на читателей. Глава московских писателей топал ногами, рассылая свои молнии литературным критикам:

И скажем прямо: потенциал, возможности нашей литературной критики гораздо выше, чем тот, который она показывает на страницах наших газет и журналов. Для того чтобы всерьез решать проблемы, поставленные на июньском пленуме ЦК партии, надо быть справедливым и делить ответственность за неудачи пополам между критикой и печатью. В недостатке принципиальности равно виноваты и критика и периодика, наши газеты и журналы. Прямо говоря, печать пока что не стимулирует появление глубоких, по-настоящему аналитических и требовательных литературно-критических выступлений. Думаю, что мы придем к другому положению, когда литературная критика получит на страницах литературной прессы больший простор для выполнения задач и решений, которые были приняты в ходе июньского Пленума74.

Болезнь Андропова, казалось, должна была несколько разрядить обстановку в литературной критике: 1 сентября, проведя заседание Политбюро, генеральный секретарь уехал в отпуск, там у него произошло обострение хронических болезней, из‐за чего в конце месяца он оказался в ЦКБ, 7 ноября не поднялся на трибуну Мавзолея и все последние месяцы жизни провел в больничной палате. Кроме того, осенью шла активная подготовка к пленуму ЦК, посвященному вопросам экономики (состоялся 26–27 декабря). Но именно в этот момент, в конце года, в руководстве страны опять было решено активизировать борьбу на идеологическом фронте.

Эта настойчивость в проведении курса партии объяснима: во-первых, на Старой площади царило серьезное беспокойство в предвкушении смены генерального секретаря; во-вторых, поводом к волнению была и текущая кадровая политика ЦК, в результате которой сменилась пятая часть партийно-государственной номенклатуры75. Зоркая наблюдательность позволила тогда критику Л. А. Левицкому записать в дневнике:

Смена чиновников идет сейчас в таком резвом темпе, в каком она не шла никогда раньше, когда приходило новое начальство. Если, понятно, не считать периодических разгромов партийных и советских работников во времена Сталина. Нынче все звенья руководства в шатучем состоянии. Чиновники охвачены страхом за свое будущее76.

То есть никаких поводов к самоуспокоенности не наблюдалось, и, чтобы не остаться за бортом, работникам ЦК требовалось активно действовать.

Декабрьский пленум ЦК (1983), будучи посвящен вопросам народного хозяйства, заставил отвлечься от идеологии. Девятого января 1984 года состоялось расширенное заседание бюро секретариата правления Союза писателей СССР «О задачах писательских организаций страны в свете решений декабрьского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС, указаний Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Ю. В. Андропова и о плане деятельности Союза писателей СССР на 1984 год»77, на котором с основным докладом выступил Г. М. Марков78. В числе основных тем были упрочение связи писателей с практикой коммунистического строительства, с производством, тема социального заказа, пропаганда цели партии по повышению производительности труда на 1%, внимание к вопросам охраны окружающей среды и рационального использования природных ресурсов, к перестройке советской школы и нравственному воспитанию будущих строителей коммунизма и, наконец, тема борьбы за мир.

Наряду с этими задачами ничуть не ослабла тема качества писательской работы, характеристики которой верифицировались уже посредством вокабуляра начальника цеха, в котором наиболее частотными были слова «продукция», «качество», «брак» и т. п.:

Не количеством публикаций измеряется вклад писателя в многонациональную советскую литературу. Вклад этот определяется глубиной слова, его эффективностью, качеством. Слово «качество» много раз звучало во время развернувшегося на заседании обсуждения.

У нас все еще появляются слабые и в идейном, и в художественном отношении произведения, отмечал докладчик. В условиях нашей литературной работы качество – это прежде всего отбор. Надо решительнее ставить заслон литературному браку, графоманским сочинениям79.

В тот же день, 9 января, состоялось заседание секретариата правления СП СССР, на котором выступил Ю. Н. Верченко (Г. М. Марков, кандидатура которого была выдвинута в Верховный Совет СССР, отправился на встречу с избирателями Ленинградского избирательного округа Москвы). И здесь Ю. Н. Верченко также пояснил, что актуальность призывов июньского пленума 1983 года ничуть не снижена:

Мне бы хотелось сказать, что одним из главных требований при обсуждении на Секретариате итогов декабрьского пленума стало требование дальнейшего повышения требовательности к качеству нашей литературной продукции. Сейчас, когда все мы боремся за высокое качество нашей советской марки всюду, качество нашей литературной продукции, давайте не бояться вульгаризации, это качество нашей литературной продукции также зачастую оставляет желать много лучшего. Книг сероватых или просто серых, безликих, в которых упрощенно, а иногда неверно трактуются сложные проблемы современности или истории, у нас еще появляется немало. Поэтому сейчас в особенности должны широко практиковаться творческие обсуждения книг, обсуждения товарищеские в писательском кругу, обсуждения профессиональные и рукописей и самих вышедших книг. <…>

Нужно повысить творческий тонус в наших писательских организациях, повысить требовательность к продукции, выпускаемой нашими издательствами, – это одна из кардинальных наших задач80.

Издаваемый ЦК КПСС журнал партийных пропагандистов «Политическое самообразование» в январском номере за 1984 год вновь возвращает читателей именно к июньскому пленуму и наряду с направляющими статьями помещает после раздела партийных документов развернутую редакционную рецензию на второе, дополненное, издание сборника документов «Об идеологической работе КПСС», включающего и материалы июньского пленума, где коммунисты «найдут богатейший кладезь знаний, которые помогут вести идеологическую работу на должном уровне»81.

Но важнейшим было другое собрание – писателей Москвы, на котором Ф. Ф. Кузнецов с новой силой поднял вопрос о литературной критике, указав на малочисленность кадров и на необходимость воспитания молодых критиков. Он определенно высказался о претворении в жизнь решений июньского пленума, напомнив слова Ю. В. Андропова на встрече с ветеранами партии о «разрыве между словом и делом».

А что означает это требование – преодолеть разрыв между словом и делом – применительно к нашей с вами литературной жизни, применительно к литературной критике? Оно означает борьбу с приписками, с фальшью, с ложью в наших литературно-эстетических оценках, то есть подлинную партийную принципиальность и требовательность в литературе и искусстве. Ее у нас – скажем прямо – явно недостает. Признав этот факт, поделим ответственность между критикой и литературной печатью, которая очень робко, плохо стимулирует взыскательность и требовательность в критике, выбирая наименьшее сопротивление, предпочитая проблемной, аналитической, острой критике панегирические рецензии и портреты. И вот что горько. Уже четверть века я работаю в литературной критике и четверть века слышу упреки в том, что литературные органы избегают печатать острые, критические статьи, четверть века слышу возмущение своих коллег по поводу литературных панегириков – двадцать пять лет ровно ничего не меняется. Более того: острых, проблемных, критических выступлений за последние годы стало даже меньше, уровень критики – ниже, невзыскательности и восторженности в оценках – больше.

Партия снова и снова по-государственному ставит вопрос о принципиальности и взыскательности критики, о борьбе за литературное качество, о подлинных, научных, идейно-эстетических критериях требовательности в литературе, а положение дел не меняется. Почему? Причина, мне думается, в конечном счете носит общий типологический характер. Это тот самый недостаток, с которым партия ведет сегодня борьбу во всех областях нашей жизни, и имя ему – боязнь критики, неверное, неправильное отношение к критике, нелюбовь к критике, когда она не гладит, не ласкает и успокаивает, но тревожит, укоряет, говорит правду в глаза любому, в том числе и самому крупному писателю82.

Его слова обозначали, с одной стороны, что градус критики еще не такой, как требует партия, с другой – кампания не свернута, а все продолжается. Учитывая то, что это собрание было направляющим для московских писателей, результатов такого призыва не пришлось долго ждать. А на пленуме совета по критике и литературоведению было провозглашено: «Критика – не вспомогательная служба литературы, а один из ее боевых отрядов. И ее место не во втором эшелоне, а на передовых рубежах литературного процесса»83.

И только в январе – феврале 1984 года идеологическая линия руководства довольно резко меняется: направляющие речи и статьи функционеров Союза писателей, особенно С. Михалкова и Ф. Кузнецова, обращаются к международным вопросам, во главу угла ставятся именно эти темы: борьба за мир, разрядка международной напряженности, «быть или не быть миру на земле, быть или не быть человечеству»84.

Руководство страны «сменило пластинку», и вскоре, весной 1984 года, вслед за этим серьезным образом изменится и лейтмотив литературной критики. Однако эта перемена произойдет только после того, как прогремит зародившаяся благодаря июньскому пленуму идеологическая кампания в литературной критике.