От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России
Ирина Юкина
От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России
Гендерные исследования
Ирина Юкина
От дам-патронесс до женотделовок
История женского движения России
Новое литературное обозрение
Москва
2024
УДК 323.3-055.2(091)(47+57)«189/192»
ББК 63.3(2)53-445
Ю24
Редактор серии М. Нестеренко
Ирина Юкина
От дам-патронесс до женотделовок: История женского движения России / Ирина Юкина. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Гендерные исследования»).
Реформы 1860‐х годов, создавшие новые социальные лифты, привели к зарождению в России женского движения. На первых порах его участницы ратовали за улучшение жизни женщин в рамках современного им русского общества, не ставя перед собой цели его изменить. Однако на рубеже XIX–XX веков на базе женского движения сформировалось феминистское движение, выступавшее с последовательной критикой господствующих в обществе гендерных установок. Ирина Юкина в своей книге выделяет два этапа в истории женского движения и исследует отношения преемственности между ними, показывая, как в России формировалось единое идеологическое пространство борьбы женщин за свои права. Опираясь на теоретические подходы социологии общественных движений, инструментарий интеллектуальной истории и гендерных исследований, автор анализирует истоки российского женского движения, его задачи, идеологию и судьбы его ключевых участниц. Книга является вторым, дополненным и уточненным изданием. Ирина Юкина – историк и социолог, кандидат социологических наук.
На обложке: И. Л. ван дер Хейден. Портрет неизвестной женщины, 1893–1899 гг. Рейксмузеум, Амстердам / Rijksmuseum Amsterdam.
ISBN 978-5-4448-2393-4
© И. Юкина, 2024
© Д. Черногаев, дизайн обложки, 2024
© ООО «Новое литературное обозрение», 2024
Предисловие к новому изданию
Уважаемый читатель!
Перед вами второе дополненное и исправленное издание книги «Русский феминизм как вызов современности» (СПб.: Алетейя, 2007). Если в первом издании внимание автора было сосредоточено на феминистском этапе женского движения России, то для второго выбрано более взвешенное и точное название. Термин «женское движение» здесь используется в широком смысле – как общественное движение женщин, включающее в себя деятельность и традиционно женских и феминистских организаций. Тем самым подчеркнут континуум в развитии движения, его корни, этапы, включенность в процесс социальных изменений на протяжении почти 70 лет существования: от эпохи Великих реформ до официального запрета в первые годы Советской власти, возрождения в виде женотделов и окончательной ликвидации в 1930 году.
Эта книга возникла как результат исследовательского интереса к истории женского и феминистского движения России первой волны (середина XIX – первая треть ХX века), которое в целом было недостаточно изучено отечественной исторической наукой.
В советской историографии женское движение практически не исследовалось, особенно на монографическом уровне (в отличие от зарубежной историографии), и оно никогда не изучалось как самостоятельный субъект социальных изменений. Еще в большей степени все вышесказанное относится к феминистскому этапу движения. Можно с уверенностью сказать, что в советское время он не исследовался никем, никогда и никак.
Естественно возникает вопрос – почему? Почему тема женского движения была популярной в зарубежной исторической науке и непопулярна в советской и российской? Почему отечественные историки разрабатывали только некоторые направления и темы, имеющие отношение к женскому движению («женский вопрос», участие женщин в освободительной борьбе, борьба женщин за высшее образование) и не рассматривали движение в целом?
Поиски ответа на эти вопросы привели к пониманию, что проблема низкого интереса и слабой изученности женского движения и феминизма в отечественной историографии коренилась в отсутствии методологии исследования общественных движений.
Работы дореволюционного времени, то есть принадлежащие современникам событий, описывали движение без анализа его как социального феномена, и сегодня они являются, по сути, историческими источниками.
Советские ученые могли работать только в марксистской парадигме. Но марксистская методология накладывала серьезные ограничения на разработку темы социальных движений вообще и женского, феминистского движения в частности. В первую очередь потому, что марксизм определял основой конфликтного поведения классовый конфликт. В то время как в основе движений не всегда лежат классовые противоречия. Для женского движения классовый конфликт как раз не является основным. Но при отсутствии иной, кроме марксизма, теоретической базы изучения социальных процессов и при идеологическом контроле советские историки вынуждены были исследовать движение в марксистской парадигме. Поэтому разработка темы в советское время – это обреченная на неудачу попытка встроить женское и феминистское движение в рамки классовых отношений.
Зарубежные исследователи российского женского движения первой волны не были ограничены в использовании различных теорий и концепций для изучения движения. Это главная причина, по которой они стали первооткрывателями российского женского движения и феминизма. Другая причина их прихода в тему заключалась в том, что феминистское движение второй волны, начавшееся в конце 1960‐х годов, определило новые исследовательские приоритеты и темы в гуманитарных и социальных науках. Становление и развитие женского движения стало одной из центральных тем зарождающегося нового направления в исторической науке – Истории женщин. Движение женщин первой волны исследовалось учеными разных стран, было написано множество книг, статей, энциклопедий. В сферу исследовательского интереса зарубежных ученых попала и тема женского движения и феминизма в России. По различным аспектам движения изданы статьи и книги М. Бакли, Р. Гликман, Б. Клементс, Г. Лапидус, Н. Нунан, Р. Ратчилд, Р. Стайтса, Л. Эдмондсон, Б. А. Энгл и многих других.
В нашей стране рост интереса и новое обращение к теме отечественного женского движения и феминизма первой волны произошло только во время перестройки, когда стало возможным изучать движение на базе другой, отличной от марксизма методологической основе. Именно в эти годы появились работы С. Г. Айвазовой, Н. Б. Гафизовой, А. Дроздовой, Т. А. Кейфман, И. А. Правкиной, М. В. Рабжаевой, О. А. Хасбулатовой и И. И. Юкиной1.
Замысел данной работы состоит в том, чтобы исследовать женское движение и феминизм первой волны как движение, завершившее цикл своего развития, с применением в качестве методологической основы теоретических подходов социологии общественных движений, интеллектуальной истории и гендерного подхода.
Этот междисциплинарный подход позволил исследовать российское женское движение как социальное движение, а отечественный феминизм – и как движение, и как оригинальное теоретическое осмысление проблем женщин, влияющее на дискурс власти, политику, науку.
В основе работы находится утверждение, что женское движение, являясь открытой системой, развивалось под непосредственным воздействием внешних факторов макроуровня, то есть глобальных политических, экономических, социальных и культурных изменений в стране. Реформы 1860‐х годов и открывшиеся в связи с ними возможности определили появление движения, его цели, направленность, типы организаций, лидерства и коллективных действий.
Изменения, происшедшие под влиянием таких событий, как введение избирательного права, начало Первой мировой войны, революции 1917 года, положены в основу периодизации движения, поскольку они являлись точками роста и ресурсами новых тенденций в движении.
Другим определяющим моментом в периодизации женского движения, основанием для подразделения его на «женский» и «феминистский» этапы, выступил фактор идеологии, который выделил эти два этапа движения.
На начальном этапе движение не продуцировало никаких идеологических установок. Оно ратовало за улучшение жизни женщин в рамках традиций и культуры русского общества и не ставило своей целью их изменение. Поэтому этот этап определен как женское движение.
Но, решая проблемы женщин, участницы движения очень скоро обнаружили «несправедливость самого мироустройства» по отношению к женщине. Выражаясь современным языком, они увидели гендерную асимметрию и поставили под сомнение гендерную систему общества. Это положило начало формированию идеологии движения, понимая под ней систему взглядов, которая объясняет существующую ситуацию с позиций определенной социальной группы.
Появление идеологии движения на рубеже XIX–ХX веков стало знаком его перехода на новый качественный уровень. Идеология теоретически обосновывала женские требования гражданских прав в полном объеме, и этот «идеологический» этап движения определен как феминистский.
Феминизм, таким образом, – логическое продолжение развития женского движения. Он возник на его базе. Организационную основу феминистского движения составили по большей части женские организации «старого», «доидеологического» женского движения. Социальная база движения также оставалась прежней – образованные женщины среднего класса.
В работе выделено два этапа движения женщин. Первый этап – женское движение (1858–1905). Второй этап – феминистское движение (1905–1918). В работе показано, что феминистское движение России является прямым продолжением и следствием женского движения, результатом его развития.
Таким образом, в начале ХX века усилиями и традиционных женских, и феминистских организаций было сформировано единое идеологическое пространство борьбы женщин за свои права. Идеология феминизма обосновала притязания женщин, а практика всех женских организаций делала женщин акторами (деятельницами) социальных действий и процесса социальных изменений. И с этих позиций мы можем употреблять термин «женское движение» широко, включая в него и деятельность феминистских организаций, осознанно работающих над изменением традиционной культуры русского общества, и деятельность женских организаций, реализующих возможности женщин в рамках традиционной культуры.
Такая же преемственность наблюдается и между дореволюционным феминистским движением (1905–1918) и советским феминизмом (1918–1930). Идеи феминизма в российской политической жизни пересеклись с марксистскими идеями уже в начале ХX века, в советское время они дополнились классовой риторикой. Организационной базой советского феминизма стали женсоветы. Они переняли от русского (дореволюционного) феминизма многие идеи и подходы к решению проблем женщин, репертуар коллективных действий, практику лоббирования интересов женщин, хотя после революции социальный состав движения и его масштаб изменились.
Несмотря на то что марксистский (советский) феминизм был плоть от плоти либерального (русского) феминистского движения, был продолжением тех же тенденций и направлен на реализацию тех же целей, он не прописан в книге как третий этап отечественного женского движения первой волны. Цель данного исследования – изучение русского (в смысле дореволюционного) женского движения и феминизма.
Таким образом, структура данной книги состоит из теоретической главы и двух глав, посвященных каждому из этапов женского движения в дореволюционной России – женского и феминистского. Советский феминизм как наследник русского феминизма описан в заключительной части книги – «Советский феминизм. Вместо заключения».
Термины «русское женское движение» и «русский феминизм» употребляются в соответствии с отечественной историографической традицией, в смысле «дореволюционный», «досоветский». К национальной принадлежности его участниц и локации женских организаций это отношения не имеет. Движение имело место во многих крупных городах современной Армении, Грузии, Азербайджана, Украины, а также Литвы, Латвии, Польши и Финляндии, и, судя по имеющимся фактам, тенденции просматриваются одни и те же. Это объясняется тем, что женское движение являлось городским движением образованных женщин среднего класса, у которых были сходные интересы, проблемы и способы их решения. Хотя нет сомнений, что будущие исследования национальных движений первой волны выявят их своеобразие и национальные особенности.
Использование термина «русский» продиктовано также самоидентификацией российских «равноправок» – женщин, выступавших за равноправие полов, которые, будучи по национальной принадлежности не только русскими, но и украинками, еврейками, польками, немками, грузинками, идентифицировали себя в рамках движения как «русские женщины».
Слова благодарностиЭта книга не смогла бы состояться без поддержки многих людей. Я приношу искреннюю благодарность сотрудникам Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров, сотрудникам Российской Национальной библиотеки (Санкт-Петербург) и моим коллегам, которые взяли на себя труд прочитать рукопись и высказать свое мнение, – доктору исторических наук В. А. Веременко, доктору политических наук М. А. Кашиной, доктору психологических наук И. С. Клециной. Их комментарии и замечания были очень важными для меня и позволили мне уточнить и конкретизировать мысли и идеи данной работы.
Введение
Женское движение как объект анализа
1. Методологическое введение
В России изучение женского движения первой волны (середина XIX – первая треть ХX века) проводилось в рамках исторической науки и историческими методами2. Только в последние годы появились монографии, изучающие этот социальный феномен с применением политологических и гендерных концепций3.
Современное российское женское движение (с 1985) сегодня также изучается в рамках политологии, гендерных исследований, социологии4. Уже одно перечисление научных дисциплин и теоретических подходов, в рамках и при помощи которых исследуется женское движение как общественное, дает основание говорить о многомерности, сложной структурированности и междисциплинарности объекта анализа.
Исследователи изучают разные аспекты и структурные элементы движения. Поэтому анализ женского движения (как и других социальных движений) возможен с позиций разных наук и в их различных комбинациях в зависимости от предмета научного интереса исследователя.
Данная работа выполнена на стыке истории и социологии, а точнее – интеллектуальной истории и социологии общественных движений.
Выбор такого сочетания научных дисциплин обусловлен тем, что женское движение и феминизм первой волны – «исторические» движения, которые уже завершили цикл своего развития. Поэтому история – то «естественное» поле, та научная сфера, в рамках которой и при помощи методов и принципов которой (сравнительный, хронологический методы, принцип историзма) проведено исследование.
Социология общественных движений разрабатывает методологию исследования социальных движений. Эта отрасль в отечественной социологии стала оформляться только в 1990‐х годах. Предметом ее выступает конфликтное взаимодействие между властью и представителями социальных групп, а также структуры и механизмы реализации этого взаимодействия. Базовые теории и теоретические подходы зарубежной социологии общественных движений разрабатывались на эмпирике «своих» движений. Тем самым историко-социологические исследования внесли значимый вклад в разработку теоретических моделей социологии общественных движений. Российские социологи идут по пути как осмысления теоретических разработок, традиции изучения западной социологии общественных движений, так и ее развития с учетом российского исторического, политического, культурного контекста5. Работы Е. А. Здравомысловой, А. В. Дуки, В. В. Костюшева, А. А. Темкиной, В. А. Ядова и других конституировали российскую социологию общественных движений и послужили наряду с работами зарубежных социологов теоретическим основанием для данной работы.
Теоретические подходы, методология, понятийный аппарат, принятые в социологии общественных движений, дают возможность отойти от традиционной классовой модели анализа движений, задают тот «концептуальный каркас» (по К. Попперу), при помощи которого можно иначе выстроить и осмыслить исторический материал. Применение теоретических подходов социологии общественных движений к конкретному историческому материалу, то есть сочетание идеально-типических и конкретно-исторических исследовательских процедур, представляется методом плодотворным, открывающим новые перспективы анализа, несмотря на «сложности притирки нового инструментария к историческим источникам»6.
Интеллектуальная история – одно из подразделений исторической науки. Ее исходной предпосылкой является
осознание неразрывной связи между историей самих идей и идейных комплексов, с одной стороны, и условий и форм интеллектуальной деятельности – с другой <…> Таким образом, принципиальным становится учет взаимодействия, которое существует между движением идей и их исторической «средой обитания», теми социальными, политическими, религиозными, культурными контекстами, в которых идеи порождаются, распространяются, извращаются, модифицируются, развиваются7.
Привлечение подходов и установок интеллектуальной истории обусловлено тем, что ее предмет – идеи и способы их функционирования в обществе – актуален для всех социальных движений, поскольку их деятельность всегда мотивировалась и освещалась с идеологических позиций. Поэтому законно утверждение, что социальные движения меняют не только общество, они меняют культуру. Женское и феминистское движения первой волны не составляют исключения.
Обращение к интеллектуальной истории позволяет рассмотреть и оценить появившиеся в ходе развития движения идеи, ценности, нормы, идеологии, новые темы в социальных и гуманитарных науках как результат женского и феминистского движений.
Историко-социологические исследования важны еще и потому, что развитие теоретической социологии и теоретических обоснований интеллектуальной истории возможно только на основе эмпирического материала. Отечественный исторический материал, осмысленный социологически, дает основу для теоретической разработки темы российских социальных движений. В то же время существующие зарубежные концептуальные социологические модели служат дорожными указателями для исторического исследования и создания отечественной традиции их изучения.
Нет сомнений, что изучение общественных движений, как «исторических», так и современных, как и развитие теоретического обеспечения этих исследований на отечественном материале, актуально для современной социальной и гуманитарной науки и современного российского общества.
Таким образом, специфика данной работы состоит в использовании методологии социологического анализа исторического материала для изучения российского женского и феминистского движений первой волны.
Рассмотрение причин возникновения женского движения середины XIX – начала ХX века, факторов его роста, динамики, стратегии и тактики, мотивов участия при помощи социологических теорий и социологического инструментария позволяет вскрыть закономерности развития общественных движений. В отечественной науке «исторические» движения (за исключением работ последнего десятилетия) рассматривались при использовании марксистской методологии, которая объясняет все конфликтные отношения между классами и социальными группами с классовой (в марксистском понимании) позиции.
Классовая модель анализа движений плохо работает при изучении классических общественных движений – либерального, женского, рабочего, не говоря уже о новых движениях постиндустриального общества (экологических, пацифистских, сексуальных меньшинств и так далее). Она огрубляет и упрощает даже рабочее движение, имеющее в своей основе классовый конфликт. Причина этого заключается в теоретической неразработанности темы социальных движений и принципов ее изучения.
Исследование социальных движений всегда означает исследование социального неравенства, по поводу которого и возникает разного рода конфликтное противостояние тех или иных социальных групп и классов. Стало быть, эти исследования неизбежно приносят в методологический арсенал исследователя стратификационные теории и модели.
Согласно марксистской теории, основу социальной структуры общества составляют классы, которые напрямую связываются с развитием отношений частной собственности и материально-экономическим неравенством людей. К. Маркс, а за ним и В. И. Ленин, разрабатывая теорию классов и классовой борьбы8, определяли класс как главную силу в процессе социальных изменений. Принадлежность к классу они рассматривали сквозь концепцию производственных отношений как определяющую жизненную позицию индивида. Многие марксистские определения классов включали не только различия по месту и роли людей в системе производственных отношений и по образу их жизни (условиям жизни), но и по политическим, социальным, духовным отличиям, по особенностям их общественного сознания9. Таким образом, марксистское понимание отношений между классами исходит из противостояния социально-экономических групп, из их деления на экономически господствующих и зависимых, эксплуатируемых в капиталистическом обществе10.
Все социальные протесты и конфликты объяснялись в марксизме сквозь призму этой теории классовым неравенством и интерпретировались в терминах классовой борьбы11.
Согласно марксизму, в капиталистическом обществе (а именно в нем по большей части развивалось женское и феминистское движения первой волны) существовало два основных антагонистских класса: буржуазия и пролетариат. Главным актором социальных изменений определялся пролетариат. Поэтому другие социальные группы и классы не рассматривались как акторы позитивных социальных действий. Целью классовой борьбы пролетариата объявлялась смена социального строя. Так, классовый конфликт разрешался через классовую борьбу. В рамках марксистской теории классовой борьбы любой социальный конфликт, который не ставил своей целью уничтожение капитализма, рассматривался как ревизионизм, догматизм, оппортунизм. Понятно, что женскому движению, феминизму не было места в этой схеме. Поэтому исследователи женского движения испытывали огромные сложности методологического характера по «вписанию» его в эту жесткую конструкцию. Марксистская методология уводила их на поиск конфликта, который не являлся принципиальным для данного движения и, соответственно, не выступал причиной его зарождения.
В советское время под воздействием господствующей идеологии были исключены теоретические поиски в разработке темы общественных движений с неклассовых позиций. Попытка поставить вопрос в такой плоскости в лучшем случае была бы оценена как ревизионизм со всеми вытекающими для исследователя последствиями.
Поэтому в исторических, философских энциклопедиях и энциклопедических словарях советского времени понятие «общественное движение» отсутствует в принципе. При всей чувствительности отечественной науки к изучению неравенства с интенцией на его преодоление советские ученые не могли выйти за рамки марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы. Только в последних социологических энциклопедических справочниках и словарях дается определение общественных движений, в которых сделана попытка преодолеть пропасть между теорией классовой борьбы и теоретическим осмыслением социальных движений вне марксистской парадигмы. Но это теоретические наработки ученых других стран12.
Отличительные черты марксистского подхода в изучении проблемы социального неравенства – поляризация классов, социальных групп и представляющих их интересы политических сил; продвижение общества по пути прогресса исключительно через кризисные пики социальных революций – нашли отражение в отечественной исторической науке.
Например, ситуация 1859–1861 годов рассматривается в советской историографии, основанной на трудах Ленина, как первая революционная ситуация, которая не перешла в революцию, но сделала возможными буржуазно-демократические реформы. Политические силы страны резко поляризуются и разделяются на контрреволюционный лагерь (правительство, крепостники и либералы) и лагерь революционной демократии, состав которого четко не определен13. Ценностные установки, взгляды представителей этих групп также противопоставляются: консерватизм и политический либерализм одних и революционный демократизм других. Одни защищают интересы дворянства и буржуазии, другие – трудящихся и широкие народные массы. Но не все можно объяснить с позиций марксистской методологии. Например, тот факт, что лидеры революционной демократии (а затем и рабочего движения) были в большинстве своем по происхождению дворянами. Почему они выступили против интересов своего класса? Как минимум это говорит о том, что такой поляризации по классовому признаку в российском обществе не было, особенно в отношении убеждений, морально-нравственных установок личности.