Непрерывность

После составления фоторобота (с экрана компьютера на Леру смотрел ОН) ее проводили в новый кабинет, где сотрудник полиции выдал талон-уведомление о том, что заявление принято.

– Теперь нужно провести медицинское освидетельствование.

– Здесь? – Лера растерянно оглядела кабинет.

Хотя что она как маленькая. Наверное, в здании имеется штатный гинеколог.

– Мы поедем в женскую консультацию. Собирайтесь. – При последних словах полицейский неуверенно окинул взглядом порванную блузку и босые ноги потерпевшей. Другой коллега, будто прочитав мысли, протянул чью-то почти зимнюю куртку. Может быть, местная, а может, кто-то оставил. Лера не стала сопротивляться и прикрыла одеждой разорванную блузку.

6

В этой консультации один раз Лера даже была – пару лет назад. Но сегодня врач ждала не только Леру – возле кабинетов сидели пациенты. Это было ужасно. Лера стояла босиком, завернувшись в куртку на два размера больше, и каждый из присутствующих понимал, почему она здесь. На нее уставились десятки пар глаз, пока один из сотрудников полиции разговаривал с заведующей в кабинете. Однажды в пятом классе мальчишки украли у Леры сменную обувь, и она гордо пошла домой в туфельках по снегу. По дороге на нее обращали внимание люди, но Лера была настолько горда тем, что не стала рыдать в гардеробе, а решила ситуацию по-своему, что никто даже и не думал предлагать ей помощь. Только одна сердобольная бабушка спросила: «Дочка, а ты чего раздетая?»

Сейчас Лере никто не мог предложить помощь – даже если бы и захотел. Женщины отводили глаза, в то же время пытаясь жадно ее разглядеть. Она была в беде. Это понимал каждый присутствующий в женской консультации человек. Сегодня они пришли сюда с нарушением менструального цикла, женскими болячками и запланированной беременностью. У них все было хорошо – у кого-то очень хорошо, у кого-то относительно. А у Леры все было по-другому. Вот вчера так же, как у них. И вчера она бы тоже с трудом отводила взгляд от девочки, которая стоит с босыми ногами, испачканными кровью, на лбу рана, под носом запекшаяся кровь. Она бы гадала – что именно случилось с бедняжкой? Как долго ее мучили? Это был один человек? Или их было несколько? С другой стороны, можно было и юбку подлиннее надеть. И вообще непонятно – как все произошло. Согласилась покататься с ребятами, а потом «Извините, я домой»? С чужими нужно быть настороже. Узнай человека поближе, а уже потом соглашайся заглянуть к нему в гости. Или лучше настаивай на гостинице – так безопаснее. Или… Лера вздрогнула: о чем она думает? Смотрит на себя со стороны, да еще раздает советы? Слава богу, открылась дверь, и полицейский предложил зайти в кабинет, оставшись снаружи.

В кабинете было светло и чисто. Настолько светло, что Лера зажмурилась.

– Здравствуйте. Раздевайтесь, проходите на кресло, – попросила врач, не глядя на девушку.

Раздеться было несложно. А вот размещение на кресле добавило неприятных ощущений. Все болело. Боль, затаившись, словно мышка, теперь высунула свой любопытный носик.

– Попробуйте расслабиться, – попросила врач, по-прежнему не глядя Лере в глаза.

Ну да, она, наверное, не знает – сочувствовать пострадавшей или злорадствовать. Может, вышла бедняжка за хлебом, а ее в машину? Или, наоборот, сама виновата – не туда пошла, не тогда, когда нужно, не так была одета, не так себя вела.

Расслабиться у Леры не получалось. Она очень хотела помочь доктору, чтобы это все быстрее закончилось. Но оно болело, щипало. От прикосновений пальцев в перчатках Лера вздрагивала, сжималась. Гинеколог была терпелива и спокойна.

– Я беру биоматериал. Потерпите еще немножко.

Биоматериал? Да. Биоматериал этого ублюдка. Когда ЕГО поймают – уже не отвертеться. Лера попробовала еще раз помочь доктору. «Лерочка, ты в безопасности. Расслабься, детка». От слова «расслабься» повеяло такой пошлятиной, что сработал обратный эффект.

– Вам необходимо посетить СПИД-центр и пройти профилактику ВИЧ. Желательно не откладывать.

– СПИД-центр? – Лера даже не думала в этом ключе.

– Да, – подтвердила доктор. – А также необходимо пройти профилактику венерических заболеваний и через месяц сделать повторные анализы.

– Венерические… – словно эхо повторила Лера.

Ей уже не хотелось ничего спрашивать.

– Да, венерические. Я сейчас возьму необходимые анализы, но через месяц необходимо повторить. И еще…

Господи, что еще?!

– Вам необходимо сейчас учесть момент возможной нежелательной беременности. На экстренную контрацепцию есть максимум сто двадцать часов. Лучше не превышать семидесяти часов.

– Беременность? Ой…

Врач к такой реакции привыкла. Иногда она даже возникает у тех, кто живет половой жизнью и очень удивляется, что от этого может наступить беременность. Что уж говорить о девочках, которых изнасиловали, – от обилия информации они теряются и пугаются. Хорошо, когда разум, выбравшись из-под одеяла страха, помогает все это пройти. Не махнуть рукой. Не спрятаться в раковине.

– Эскапел, Постинор, Регулон… – диктовала гинеколог.

– Это таблетки?

– Это таблетки, которые нужно как можно быстрее принять после незащищенного полового акта. Не все сразу, конечно. Купите что-нибудь одно.

Когда? Когда все это закончится? Когда она сможет помыться – это то, о чем Лера мечтала последние несколько часов. Помыться и уснуть на сутки. Но теперь надо идти в аптеку. Чтобы не дай бог от этого… Чтобы не дай бог.

7

Когда Лера вышла из кабинета гинеколога, полицейские сказали, что теперь нужно ехать в следственный комитет.

– Куда? Следственный комитет? – Лере казалось, что все силы закончились еще час назад.

– Дела об изнасиловании рассматриваются в следственном комитете, – подтвердил полицейский.

Как будто она должна об этом знать! Как при варке борща нужно добавить свеклу или томатную пасту. А если тебя изнасиловали – это же сразу в следственный комитет! Однако нашлось местечко и для хороших новостей: на месте происшествия найдена сумочка с телефоном и ключами от квартиры.

Конечно! Как же она собиралась попасть домой без ключей?

Однако в следственном комитете ключи и телефон выдали только после того, как она написала расписку. С ума сойти – вещи ее, но взять можно на время. Еще и расписку оставить, как будто она деньги в долг берет. На самом деле так положено. И это очень хорошо, что следователь пошел ей навстречу.

– Расскажите обстоятельства произошедшего, – попросил Алексей Игоревич.

Это Лерин следователь.

– Но я же уже рассказывала, – вяло запротестовала девушка.

– Это было в дежурной части, – мягко напомнил следователь.

И Лера снова рассказывала: механически, без эмоций.

– Вы ранее были знакомы с этим человеком? – задает неожиданный вопрос Алексей Игоревич.

Лера возмущенно вскидывает руки в синяках.

– Вы запомнили марку машины?

– Синенькая… – шепчет Лера.

– Иномарка или отечественная? – не сдается следователь.

– Иномарка. Синенькая. – Лера хочет помочь.

Почему она так и не научилась разбираться в машинах? Буква H – это «хендай», да.

– Машина марки Hyundai? – радуется Алексей Игоревич.

– Нет. Да. Я не знаю! – Лера в отчаянии.

– Может быть, вы запомнили номер машины?

Лера смотрит на следователя глазами, полными слез. Какой номер? Какая марка? Она просто хотела быстро доехать домой!

Силы появились, когда ей дали ее собственный телефон. Она нашла в себе силы попросить зарядку, и через пятнадцать минут уже можно было позвонить Полине.

«Я в следственном комитете. Пожалуйста, приезжай»

Однажды Лера с Полиной поехали в караоке-бар на такси. Таксист был молод, хорош и очень весел. Когда он понял, что девушки направляются в караоке-бар, то неожиданно стал спрашивать про любимый репертуар. После названия композиции находил песню. И девчонки пели! Громко, от души. Жаль, это была всего лишь поездка по городу, а не по многочасовой трассе Москва – Санкт-Петербург, чтобы можно было распеться по полной программе.

Поездки бывают разные. Сейчас все было иначе: ни песен, ни душевной обстановки. Было совсем другое – унижение, страх и боль. И Лера не могла оторвать взгляда от настенных часов, где стрелке нужны были силы, чтобы сдвинуться. Она мысленно считала: «Один… два… три…» И на каком-то счете происходило движение стрелки.

Лере показалось, что до приезда подруги пройдут часы. Может, дни. Она уже приросла к этому стулу. Ничего не меняется. И где-то далеко светит долгожданный душ. Подушка. Плед. Можно накрыться с головой и оказаться в домике, где тебя никто не может обидеть.

В одиннадцать лет соседский мальчишка выкрикнул в ее адрес «Свинья!». Она догнала его и схватила за волосы. Вроде даже тряхнула пару раз. Парень заскулил, начал просить прощения, и она почувствовала себя победительницей.

Прошло десять лет. Ее снова обидели, но она лишь трусливо спряталась среди могил и молилась о том, чтобы выжить. Она не смогла себя защитить (не захотела?). Неужели ОН был сильнее нее? Да одинаковой комплекции! Может, он был умнее нее? Нет! Был бы умнее – не повез бы на кладбище и не позволил ей сбежать. Тогда почему?!

– Лерончик, все в порядке, – сказал кто-то рядом, и Лера увидела Полину.

Она была так напугана – ее подруга. Маленькая, хрупкая. Лера не могла сообразить, кто кого должен защищать, ведь этот ужас в глазах парализовывал. Разве все так плохо? Ах да, плохо. Вещи на месте преступления нашли, а ОН испарился.

– Мне нужно купить… – Лера попыталась вспомнить название таблеток.

Полина посмотрела куда-то в сторону.

– Мне нужно купить… – Лера никак не могла сосредоточиться.

– Мы купим, – твердо сказала Полина.

– Они на букву «п», – пыталась вспомнить Лера.

– Я знаю. Мы купим, – подтвердила подруга.

Откуда она знает? Что она знает? А вдруг купит не то? А если у нее СПИД? А вдруг он вернется? А если… Лера увидела, что пол приближается к ней слишком быстро. «Я же только что сидела!» – успела подумать. И откуда-то издалека крик: «Нашатырь! Дайте нашатырь!» Какой знакомый родной голос. Так хочется подняться и извиниться за нечаянно пролитую воду на тот восхитительный рисунок.

8

Где-то вдалеке был слышен голос Полины:

– Мы можем ехать?

Следователь разрешил, но предупредил, что придется возвращаться на следственные действия в рамках уголовного дела.

– Будет назначена судебно-медицинская экспертиза. Ну и если поймают, – он на мгновенье замешкался, – когда преступника поймают, вам необходимо будет приехать и опознать его.

Если это не сегодня, наверное, все можно выдержать. И самое главное – с ней снова рядом была Полина!

А потом стены дома. Часовой душ со скрабом – похоже, переборщила. Болела кожа. Все болело. Полина дала ей выпить какие-то таблетки. И, наконец, в руках оказался плед, о котором она мечтала. Можно завернуться и все забыть. Это был сон. Просто плохой сон – так бывает…

Сон продолжился образом женщины, которая разложила на столе готовые приборы – она готовилась обедать. Приборов было три, но Лера знала: никто не придет. Это такая инсценировка компании, репетиция. Женщина красиво разложила еду на тарелке, поправила резной огуречный кружок. Кра-со-та! Нервно оглянулась в сторону входной двери, подошла к окну. Те, кого она ждала, не могли прийти. Их не существовало. Но женщина продолжала ждать невидимую никому компанию. Снова поставила чайник, который закипел слишком быстро, не успев остыть. Женщина немного поколебалась и села за стол. Наступило время обеда. Лера еще раз пригляделась к незнакомке – кого-то она ей напоминает. Ну конечно! Это же Лариса Лукьянова! Та самая, возле памятника которой Лера провела на кладбище целую ночь. Неожиданно на тарелках вместо нарезанных огурчиков появилась земля.

Лере стало так неприятно, что она рванула в сторону выхода. Зачем ей на это смотреть?

– Все в порядке, – крикнула Лариса голосом Полины.

Лера открыла глаза. Рядом сидела подруга, которая гладила ее по руке. Все в порядке. Она дома. Под защитой. Неожиданно ожил домофон.

– Это ОН! – закричала Лера.

– Тихо! – подпрыгнула Полина.

Тихо? Лера отдернула руку. Они заодно, что ли?

– Лерочка, солнышко, полежи – я спрошу кто там. Не бойся – я с тобой.

Полина спрыгнула с кровати и отправилась к двери.

Лера окаменела. ОН мог сделать слепок с ее ключей, мог проследить за ней.

– Не открывай! – крикнула Полине, но было поздно.

Полина уже с кем-то разговаривала в коридоре, и голос оказался женским. Лера понимала, что это не ОН. Нужно разжать пальцы, которые могла в любой момент от напряжения свести судорога. На кровать что-то шмякнулось, и Лера снова сжала кулаки. Это оказался кот Шерлок, который невозмутимо прошел к изголовью и плюхнулся спать. В его мире не произошло никаких изменений – он остался прежним. Лера понимала, что нужно встать и пойти снова помыться. Завтра на работу. Она должна что-то изменить в своих неуверенных движениях и отсутствии сил. Надо встать. Надо. Или не надо. Надо спать. Надо спать. Лера хотела спросить, кто к ним пришел, но натянула одеяло на голову и снова уснула.

Ей приснилось, будто мама строго сказала: «Я же просила тебя не ездить в лифте с незнакомцами!» Лера хотела сказать, что лифт и машина – это разные вещи. Но по маме было видно, что она не готова к дискуссиям.

«Конечно, мам».

«Надеюсь, ты не брала у него конфеты?» – снова спросила мама.

И Лере показалось, что это совершенно нормальные вопросы после того, как тебя… это… ну, так с тобой обошлись. Мама предупреждала, что нужно вести себя правильно. А она нарушила правила и теперь должна расплачиваться.

«Я не взяла ни одной конфетки!» – горячо заверила Лера, и взгляд мамы потеплел.

Господи, какая же она, Лера, дура! Почему не вызвала такси? Почему не поехала на автобусе? Зачем так долго ждала лифт? Тут Лера окончательно запуталась, что должна была делать, и проснулась. Как оказалось, вовремя. Пора было собираться на работу.

9

Полина приготовила завтрак, к которому Лера не притронулась. Ей показалось, что горло существует только для того, чтобы пропускать воздух, – любой кусочек еды застрял бы там навсегда.

– Ты можешь взять отгул? – Полина крутилась возле Леры, пытаясь заглянуть в глаза.

– Зачем?

– Полежать, отдохнуть. Может, тебе больничный положен?

– Я не устала и не болею, – сказала Лера, глядя в сторону.

Она встала, даже не посмотрев в зеркало в прихожей. Полина наблюдала в окно, как Лера идет к остановке. Плечи чуть опущены, вот испугалась проезжающей мимо машины.

Они дружили вместе уже миллион лет. А началось все с такой смешной истории! Полина готовила маме рисунок на день рождения, все у нее было продумано. Осталось сделать пару штрихов, когда одноклассница с красивым именем Валерия неуклюже взмахнула рукой, и стаканчик с водой цвета всех оттенков перевернулся на рисунок. Сначала Полину за сердце схватила невидимая мохнатая лапа, но тут же отпустила. У Леры было такое лицо, как будто она сейчас полезет в драку. Может, ее мама не отмечает дни рождения? Или у нее вообще нет мамы? Лапа исчезла, и Полина вспомнила, что у мамы на рисунке не такой нос и цветы совсем не похожи на ромашки. Нужно переделать!

А потом они стали вместе сидеть. Гулять. Сидеть друг у друга в гостях. Делиться одним на двоих гамбургером (потому что на второй не хватало денег). Давать друг другу носить одежду. Делиться секретами.

– Полин, бабушке совсем плохо. Мы уезжаем!

– Бедная бабулечка! Поцелуйте ее от меня! – Полина расстроилась почти до слез.

– Сама поцелуешь – едем вместе, – удивила мама.

– Но у меня же школа!

– Будешь ходить в питерскую школу. Бабулю мы уже срывать с насиженного места не будем, поэтому переедем пока в Санкт-Петербург. Зайка, мы будем жить в культурной столице!

В отличие от мамы, Полина была не так воодушевлена. Ей нравилось ездить каждый год к бабушке, но переехать?! У нее здесь школа, лучшая подруга Лера – у нее здесь целая жизнь. А там нет ничего и никого, кроме бабушки. У Полины даже дыхание немного перехватило: разве так можно? О том, что так нельзя, сообщила Лера. Это была настоящая истерика – подруга сидела в гостях зареванная и опухшая.

– Пускай они едут одни! Пускай привезут твою бабушку моей бабушке! Пускай…

– Лерончик, они все решили. – Еще недавно плохо было Полине, но сейчас все силы уходили на то, чтобы успокоить Леру. Ей было однозначно хуже.

– А она очень старая? – вскинулась Лера.

– Кто? – растерялась Полина.

– Твоя бабушка.

– Ну-у-у… старенькая… Ей лет восемьдесят…

– Еще долго может прожить.

– Я надеюсь…

– Это плохо, – сурово заключила Лерончик.

Полина вздрогнула и поняла, что Леру нужно как-то успокоить. Иначе к имеющимся вариантам НЕразлуки добавится еще один страшный.

– Лерончик, я очень люблю бабушку! Не надо ничего ей желать. Я уговорю родителей приезжать домой летом. Или мы поедем в один лагерь. Или еще что-нибудь придумаю!

И она придумала. Уговорила родителей, чтобы Леру отпускали к ней в Санкт-Петербург на целое лето – поинтереснее лагеря оказалось.

Конечно, сейчас Полину с Питером связывала уже не бабушка, которая умерла несколько лет назад. Сначала школа, потом институт. Полина привыкла к Питеру – к его величию и холодности (в буквальном смысле слова). Но за холодными ветрами скрывалось душевное гостеприимство. Полина влюбилась в него не на шутку – да и не только в него. Однокурсник Слава тоже покорил ее сердце. Схватил, вскружил, подбросил высоко-высоко, поймал, снова подбросил. И в один непрекрасный миг Полина упала на землю – ее никто не подхватил. Она осталась один на один с воспоминаниями и многочисленными «почему?» и «как ты мог?».

Сил хватило на то, чтобы уволиться и вернуться домой. В свой родной дом. Где нет этой ухмыляющейся рожи Славика «А я тебе ничего не обещал». Где все по-другому. Где нет величия и гостеприимства. Зато есть Лера. И вернулась она, как оказалось, очень даже вовремя. Времени оплакивать любовь, которая пребывала в агонии, больше не было. Зато была подруга, которая ни о чем не хотела говорить, повторяя одно и то же «Все в порядке», ничего не хотела есть, и не было видно этому конца и края.

10

Лера резко открыла глаза, вынырнув из одной темноты в другую. В комнате было темно – наверное, надо оставлять ночник. Но почему она проснулась? Ее разбудил звук – точно, это был звук вставляемого в замок ключа. Сердце снова оглушительно застучало, отдаваясь в барабанные перепонки. Нужно позвать Полину, но Лера не могла произнести ни слова. Тишина… Такая оглушающая, пугающая. Лера поняла, что снова пытается задержать дыхание, чтобы услышать что-то больше. Однако новые звуки не появлялись: никто не поворачивал ключ в замке и не дергал дверную ручку. От напряжения Лере показалось, что в комнате появились звездочки. Надо выдохнуть, надо расслабиться. Или расслабляться нельзя? Вдруг ОН уже открыл дверь? Лера должна была сделать две вещи: позвать Полину или выйти в коридор. А если она позовет Полину и подставит ее под удар? Надо встать. Лера попыталась бесшумно скатиться с кровати, но у нее тряслись ноги. И этот шум в голове. Почему так тихо?! На столе лежал металлический фонарик – он мог бы стать хорошим орудием. Лера, задержав дыхание, направилась в прихожую. Так, тихонько приоткрыть дверь, беззвучно просочиться в коридор. Замахнувшись фонариком, она резко включила в прихожей свет. Никого! Подошла к дверному глазку – на лестничной площадке пусто. Ушел? Или ей показалось?

– Лерончик, все в порядке? – раздался сзади голос Полины.

– Да… Я просто… – Лера опустила руку с фонариком.

– Тебе что-то послышалось? – уточнила подруга.